Проблемы грамматических трансформаций
ПРИ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПЕРЕВОДЕ.
1. Проблема художественного перевода.
Согласно данному Комиссаровым В.Н. определению, художественным переводом именуется вид переводческой деятельности, основная задача которого заключается в порождении на ПЯ речевого произведения, способного оказывать художественно-эстетического воздействие на ПР1.
В связи с этим некоторые литературные критики настаивают на том, что художественный перевод – это искусство, которое под силу только художникам слова, опирающимся при переводе главным образом на эстетические критерии.
Из всего вышеизложенного ясно, что художественный перевод в равной степени факт и языковой, и литературный; для него (такого перевода) типичны отклонения от максимально возможной смысловой точности с целью обеспечения большей художественности текста перевода.
Проблема заключается в том, что в большинстве случаев ИЯ и ПЯ оказываются значительно различными по внутренней структуре. Несовпадения в строе двух языков неизменно вызывают необходимость в грамматических трансформациях. Эти несовпадения бывают либо полными, либо частичными. Полное несовпадение наблюдается в тех случаях, когда в русском языке отсутствует грамматическая форма, которая есть в английском языке. В некоторых случаях грамматическая категория одного языка является более широкой, чем грамматическая категория другого. Следует выделить также случаи частичного совпадения, когда данная грамматическая категория существует в обоих языках, но совпадает не во всех своих формах.
Достижение переводческой эквивалентности («адекватности перевода»), вопреки расхождениям в формальных семантических системах двух языков, требует от переводчика, прежде всего, умения произвести многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования – так называемые переводческие трансформации – с тем, чтобы текст перевода с максимально возможной полнотой передавал всю информацию, заключенную в исходном тексте, при строгом соблюдении норм ПЯ.
Однако термин «преобразование» нельзя понимать буквально – сам исходный текст или текст оригинала не преобразуется, в том смысле, что он не изменяется сам по себе. Этот текст, конечно, сам остается неизменным, но наряду с ним и на основе его создается другой текст на ином языке, который мы называем «переводом». Таким образом, перевод можно считать определенным видом преобразования, а именно, межъязыковой трансформацией2.
Исходя из определения «грамматика», мы определяем виды грамматических трансформаций. Так как основными разделами грамматики являются синтаксис, морфология и словообразование, то мы выделяем:
синтаксические трансформации,
морфологические трансформации,
словообразовательные трансформации.
В целях удобства описания все виды преобразований или трансформаций осуществляемых в процессе перевода можно свести к четырем элементарным типам, а именно:
1. Перестановки – это изменение расположения языковых элементов в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника. Элементами, могущими подвергаться перестановке, являются обычно слова, словосочетания, части сложного предложения и самостоятельные предложения в строе текста.
2. Замены – наиболее распространенный и многообразный вид переводческой трансформации. В процессе перевода замене могут подвергаться как грамматические единицы, так и лексические, в связи с чем можно говорить о грамматических и лексических заменах. К грамматическим же относятся следующие типы:
а) замена форм слова;
б) замена частей речи;
в) замена членов предложения (перестройка синтаксической структуры предложения);
г) синтаксические замены в сложном предложении:
замена простого предложения сложным,
замена сложного предложения простым,
замена придаточного предложения главным,
замена главного предложения придаточным,
замена подчинения сочинением,
замена сочинения подчинением,
замена союзного типа связи бессоюзным,
замена бессоюзного типа связи союзным.
3. Добавления. Этот тип переводческой трансформации основан на восстановлении при переводе опущенных в ИЯ «уместных слов» (appropriate words3).
4. Опущение – явление, прямо противоположное добавлению. При переводе опущению подвергаются чаще всего слова, являющиеся семантически избыточными, то есть выражающие значения, которые могут быть извлечены из текста и без их помощи. Как система языка в целом, так и конкретные речевые произведения обладают, как известно, весьма большой степенью избыточности, что дает возможность производить те или иные опущения в процессе перевода.
2. Морфологические трансформации.
В результате расхождения морфологического строя английского и русского языков перед переводчиком возникают объективные трудности, преодоление которых порой осуществляется путем морфологических трансформаций. Морфологические трансформации включают в себя замену частей речи, особенности передачи при переводе значения артикля, видовременных категорий, морфологических категорий числа и рода и др. На некоторых видах морфологических трансформаций мы остановимся подробнее.
Артикль.
В английском языке определенность / неопределенность значения существительного определяется артиклем. В русском языке артикля нет, и наличие перед существительным указателя его определенности / неопределенности необязательно: по-русски можно сказать не только “Дай мне эту книгу” или “Дай мне какую-нибудь книгу”, но и просто “Дай мне книгу”, не уточняя словесно, идет ли речь о какой-либо определенной, конкретной книге или же о книге вообще, о любой книге. В английском языке такое уточнение при существительном обязательно: можно сказать либо “Give me a book”, либо ”Give me the book”; так что русское “Дай мне книгу” можно на английский язык перевести лишь с учетом широкого контекста или неязыковой ситуации.
Поэтому при переводе с английского языка на русский «следует помнить о необходимости передавать в некоторых случаях значение артиклей, когда переводчик упускает из виду эту необходимость, страдает смысл русского предложения» (Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.15). Значение артиклей в подавляющем большинстве случаев передается лексическими средствами, иногда порядком слов; при этом используются следующие способы трансформации: замена и добавление (отсутствие категории артикля вызывает в русском переводе замещение его другой лексической единицей, что обуславливает добавление), опущение (если артикль не несет определенную смысловую нагрузку, его можно при переводе пропустить).
2.1. а) Неопределенный артикль, в основном, выполняет классифицирующую функцию, он указывает на то, что предмет принадлежит к какому-то классу предметов безотносительно к его индивидуальным характерным свойствам или признакам. В некоторых случаях по своему значению неопределенный артикль приближается к значениям неопределенных местоимений some и any. Тогда его значение обычно приходится передавать в переводе. Например:
From the anxious depth within her there reawakened the suspicion that the people around her – mother, father, sister – were entangled in a conspiracy… (J.Updike. Marry Me).
Из смятенных глубин ее души снова поднялось подозрение, что окружающие – и мать, и отец, и сестра – как бы участвуют в некоем заговоре.
Точно так же передачи в переводе требует значение неопределенного артикля в следующем примере:
Jon had an unreal feeling as if he were passing through the scene in a book… (J.Galsworthy).
У Джона явилось какое-то нереальное чувство, точно он переживает сцену из романа…
Иногда неопределенный артикль употребляется в своем первоначальном значении числительного one. И в этом случае значение артикля должно быть передано при переводе с добавлением соответствующих лексем. Например:
Yet H.G. (Wells) had not an enemy on earth. (G.B.Shaw. The Man / Knew).
Однако у Герберта не было ни единого врага на свете.
Е.В.Куровская отмечает, что «употребление соответствующего артикля при именном компоненте определяет необходимость в использовании других средств передачи тех смысловых компонентов, которые привносятся артиклем» (Куровская Е.В., с.134) и порой артикль при именном компоненте может весьма существенно изменять семантику высказывания. Сравним:
А) Michael grinned. “You both had a nerve”. (J.Galsworthy)
Майки рассмеялся: “Ну и нахалы же вы оба”.
Б) They call it a pact suicide. – I couldn’t. I haven’t the nerve. (G.Green)
Это называется “двойное самоубийство”. – Я не могу. У меня не хватит мужества.
2.1. б) Определенный артикльвыполняет ограничительную функцию. «Он выделяет ограничительную функцию. Он выделяет предмет из данного класса, изолирует его от ему подобных, конкретизирует его» (Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.16). Иногда определенный артикль выступает в своем первоначальном значении указательного местоимения, от которого он произошел, например:
If he remembered anything, it was the fainty capriciousness with which the gold-haired brown-eyed girl had treated. (J.Galsworthy)
Если Сомс и понял что-нибудь, так только ту капризную грацию, с которой золотоволосая темноглазая девушка обращалась с ним.
Если переводчик забудет о подобном моменте, русское предложение будет неполным и неточным.
2. 2. Несоответствия категории числа.
Категория числа существительных имеется как в английском, так и в русском языках. Однако употребление существительных в единственном и множественном числе наблюдаются довольно значительные расхождения как в отношении исчисляемых, так и неисчисляемых существительных. Данный факт приводит к грамматическим трансформациям при переводе, в частности – замены множественного числа английского существительного единственным числом русского, и наоборот.
Существует немало случаев, когда форме единственного числа в русском соответствует форма множественного числа в английском языке, сравним: овес –oats , лук – onions , картофель – potatoes ,окраина (города) –outskirts и др.; и наоборот, русской форме множественного числа нередко соответствует английская форма единственного числа, например: деньги – money , чернила –ink , новости – news , сведения – information и др. Отсюда необходимость замены форм числа (Бархударов Л.С., с.144). Например:
…Вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили… (А.Чехов. Вишневый сад).
They used to dry the cherries and soak’em and pickle’em and make jam of’em…
Исчисляемые существительные имеют формы единственного и множественного числа в обоих языках, которые совпадают, тем не менее, в ряде случаев их употребление бывает различно. Так, например, в английском языке существительные, обозначающие части тела (eye, lip, ear, cheek, hand, foot и др.) иногда употребляются в единственном числе для большей выразительности. Такое употребление вызвано стилистическими соображениями. Например: “Her cheek blanched”. Глагол “to blanch” выражает бульшую интенсивность заключенного в нем понятия по сравнению с глаголом “to pale”. Кроме того, он имеет известную стилистическую окраску, являясь словом высоколитературным. В приведенном выше примере наблюдается некоторое стилистическое соответствие: глагол “to blanch”, более выразительный, чем “to pale”, как бы требует употребления существительного “cheek” в единственном числе, что является менее обычным. И наоборот, существительное “cheek”, употребленное в единственном числе, требует выбора соответствующего глагола. Такое явление можно было бы назвать «стилистическим согласованием» (термин Т.Р.Левицкой, см. Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.43). Например:
Young Jolion’s eye twinkled. (J.Galsworthy)
В глазах молодого Джолиона вспыхнул огонек.
Your lip is trembling.
У вас дрожат губы.
Аналогичное явление наблюдается, когда лексическое значение словоформы в единственном числе имеет обобщающий характер. Например:
We got the doctor to forbid to read the paper when the war broke out. (J.Galsworthy)
А когда началась война, мы попросили доктора запретить ему читать газеты.
Таким образом, при переводе определенных словоформ в единственном или множественном числе переводчик вынужден прибегать к такому виду морфологической трансформации как замена формы слова.
2. 3. Грамматический род.
В английском языке, как известно, понятие «род» носит весьма условный характер. Практически о роде в данном языке говорят только в связи с указанием на естественный биологический пол. В русском же языке, обладающем развитой системой рода, указание на род объекта обязательно, что и определяет грамматическую трансформацию – замену формы слова – при переводе с английского языка на русский.
В большинстве случаев при переводе переводчик руководствуется нормой родного языка, его традициям, согласно которым одни животные, растения, птицы оказываются женского рода (кошка, собака, сова, береза и т.д.), а другие – мужского (слон, соловей, дуб, воробей и т.д.) и легко меняет один род на другой. Например:
“Why is he weeping?” asked a little green Lizard, as he ran past him with his tail in the air. (O.Wilde, “The Nightingale and the Rose”).
“О чем он плачет?” – спросила маленькая зеленая ящерица, которая проползала мимо него, помахивая хвостиком.
Но есть случаи, когда такие замены влекут ощутимые потери смысла. Расхождение в роде может оказаться серьезным препятствием, когда «соотнесенность с определенным биологическим полом и, следовательно, с присущими ему характерными чертами составляет важный элемент художественной структуры текста оригинала. Чаще всего это бывает при персонификации» (Иванов А.О., с.99 – 100). Например, в сказке О.Уальда «Счастливый принц» ласточка, как и все звери и птицы в английском языке, - мужского рода, и автор, говоря о ней, употребляет местоимение he – он:
One night there flew over the city a little Swallow. His friend had gone a way to Egypt six weeks before, but he had stayed behind for he was in love with the most beautiful Reed.
Тростник, или вернее тростинка, в которую влюблена ласточка, напротив, женского рода:
He had met her in the spring as he was flying down the river after a big yellow moth, and he had been so attracted by her slender waist that he had stopped to talk to her.
И это противопоставление развивается и углубляется автором. В оригинале Swallow явно служит воплощением мужского начала. Ей (ему) свойственны чисто мужские черты: как настоящий мужчина, он, влюбившись, тут же признается в любви:
“Shall I love you?” – said the Swallow, who liked to come to the point at once…
Мужественно оставшись на почти верную гибель, которую сулит приход осенних холодов, он (что опять-таки свойственно больше мужчинам) через некоторое время, не встретив взаимности, разочаровывается в своей возлюбленной:
After they had gone he felt lonely, and began to tire of his lady-love.
“She has no conversation. And I’m afraid that she is a coquette, for she is always flirting with the wind”.
Таким образом, в оригинале мы видим явное противопоставление мужского и женского начал, каждое из которых получает определенную оценку автора. Но при переводе даже такого мастера, как Чуйковский, все это исчезло, так как переводчик выбрал в качестве соответствий “ласточку” и “тростник”, что полностью перестраивает систему «мужское начало» – «женское начало» в структуре художественного произведения.
Как же поступить переводчику в подобных случаях? А.О.Иванов предлагает использовать два основных способа для преодоления подобных расхождений в роде.
Способ Iзаключается во избежание употребления местоимений того или иного рода (т.е. перед нами такой способ грамматической трансформации, как опущение), например:
…for Love is wiser than Philosophy, though he is wise, and mighter that Power, though he is mighty. (O.Wilde)
Как ни мудра Философия, в Любви больше мудрости, чем в Философии, – и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти.
Способ II:замена формы слова – эквивалента переводного языка на аналог нужного рода, например:
“Order! Order!” cried a Cracker. He was something of a politician, and had always taken part in the local elections, so he knew the proper Parliamentary expressions to use. (O.Wilde)
Словарь дает для слова “cracker” значение “шутиха”, которая в русском языке относится к женскому роду. Однако занятие практикой в те времена было чисто мужской прерогативой, и поэтому “шутиха” не подходит. Переводчица Т.Озерская довольно удачно заменяет ее на “бенгальский огонь”:
“Внимание! Внимание!” – закричал Бенгальский Огонь. Он увлекся политикой, всегда принимал участия в местных выборах и поэтому очень умело пользовался всеми парламентскими выражениями.
Аналогично и в переводе сказки «Счастливый принц» следовало бы заменить ласточку, скажем, на стрижа, а камыш на тростинку. Тем более, что ласточки и стрижи относятся к одному виду и сходны как по образу жизни, так и по внешнему виду. И тогда все стало бы на свои места.
Однако на практике можно столкнуться со случаями, когда ни тот, ни другой способ не могут быть применены, и переводчику приходится мириться с потерями. Бывает это тогда, когда за словом оригинала и его иноязычным соответствием стоят свои, привычные для каждого из двух языков образы, резко отличающиеся по всему набору признаков, включая и родовой. Английское “death” означает “смерть”. Но если для англичан death ассоциируется с существом мужского пола, то русским смерть видится
Костлявой старухой с косой в руке. Обменяться представлениями потому и трудно, что они традиционны в обоих языках. Например:
“Juidman, – go’he, – put up your wittle,
I’m no design’d to try its mettle;
But if I did – I wad be kittle
To be misleared –
I wad no mind it, no that spittle
Out of my beard”. (R.Burns. Death and Dr.Horbook)
“Смерть отвечала мне: – Сынок,
Ты спрячь подальше свой клинок,
Подумай сам, какой в нем прок?
Его удары
Страшны не больше, чем плевок,
Для Смерти старой!”
Нельзя не заметить, что образ смерти претерпел некоторую трансформацию. Потеряв бороду и другие атрибуты, присущие ей в оригинале, смерть несколько «обрусела», превратившись в привычную нам костлявую старуху с косой. Таким образом, при отражении в переводе категории рода следует учитывать не только грамматические особенности языка оригинала, но и вопросы менталитета, национального мышления носителей языка.
2. 4. Замена частей речи.
Замена части речи является самым распространенным видом морфологической трансформации. Подобные замены обычно вызваны «различным употреблением слов и различными нормами сочетаемости в английском и русском языках, а в некоторых случаях – отсутствием части речи с соответствующим значением в русском языке» (Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.46).
Такой морфологический трансформации чаще всего подвергается имя существительное. Весьма типичной заменой при переводе с английского на русский является замена отглагольного существительного на глагол в личной форме. Вот примеры такого рода замены:
He had one of those very piercing whistles that was practically never in time… (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Свистел он ужасно пронзительно и всегда фальшиво…
В следующем примере существительные переводятся инфинитивами:
You give me food and drink and I’ll tell you how to sail the ship. (R.L.Stevenson. Treasure Island).
Вы будете поить и кормить меня, а я покажу вам, как управлять кораблем.
Следует отметить, что некоторые английские существительные переводятся как личной формой глагола, так и отглагольными существительными, например:
But if she went, Cindy realized it would mean a showdown – almost certainly irreversible and final – between them both. (A.Hailey. Airport).
Но Синди понимала, что если она туда явится, объяснение будет нешуточным и может наступить разрыв, окончательный и необратимый.
Should she go to the airport for a showdown with Mal, as she had considered earlier? (A.Hailey. Airport).
Ехать ли в аэропорт, чтобы объясниться с Мелом, как она собиралась?
По поводу данных примеров Е.Н.Бортничук отмечает, что при переводе существительных, образованных по модели «глагол + постпозитив» > «существительное» (breakdown, breakthrough, throw-away, showdown и т.д.), «все же отглагольное существительное, по-видимому, более точно передает особенности лексической единицы оригинала и поэтому более охотно используется переводчиками. Так, например, существительное takeoff в сопоставляемых текстах было переведено существительным 25 раз, а глаголом – 14» (Бортничук Е.Н., с.92). Сравним:
Translated into aviation terms, the river at the sea is an airliner at its moment of takeoff. (A.Hailey. Airport).
Еслиперевести это на язык авиации, то река, когда она впадает в море, подобна самолету в момент взлета.
After takeoff there would be no time for anything but work. (A.Hailey. Airport).
Когда ониподнимутся в воздух, не останется времени ни для чего, кроме работы.
Таким образом, в подобных случаях основной причиной использования трансформации будет являться индивидуально-переводческая.
Н.Н.Нестеренко исследовала проблему перевода английских деадьективных существительных на материале романа Дж.Голсуорси «Сага о Форсайтах». Лингвист отмечает, что при переводе данного вида существительных замена части речи достаточно распространена. Так, при сравнении текста перевода с текстом оригинала было установлено, что английскому имени существительному, образованному от производного прилагательного с исходной производящей основой-глаголом, в русском языке (кроме имени существительного) соответствуют:
а) глагол:
The strange resolution of trustfulness he had taken seemed to be animate even his secret thought… (J.Galsworthy)
Внезапно принятое решение довериться им овладело всеми его мыслями.
A firsite of the best period, so far as the lack of responsibility was concerned... (J.Galsworthy)
Представительница Форсайтов лучшего периода, когда ни перед кем не приходилось отчитываться…
б) пассивное причастие:
The two yearlings, as Val called them in his thoughts, met therefore in manner, which for unpreparedness left nothing to be desired. (J.Galsworthy)
Оба стригунка, как мысленно назвал их Вэл, встретились, таким образом, совершенно неподготовленными.
Английскому деадьективному существительному с исходной производящей основой-существительным в русском языке (кроме имени существительного) может соответствовать имя прилагательное:
If he remembered anything, it was the fainty capriciousness, with which the goldhaired browneyed girl had treated. (J.Galsworthy)
Если Сомс и понял что-нибудь, так только ту капризную грацию, с которой золотоволосая темноглазая девушка обращалась с ним.
Imogen’s inquiring friendliness… (J.Galsworthy)
…дружелюбная приветливость Имоджин.
Особенно часто приходится прибегать к грамматическим трансформациям при переводе сказуемого, что обычно сопровождается заменами частей речи (а последнее, в свою очередь, ведет к синтаксическим трансформациям). Например:
He was a very bad dancer…(Gr.Greene)
Он танцевал очень плохо.
“You are a poor liar” (J.Galsworthy. To Let)
“Ты не умеешь лгать”,
где именное сказуемое в первом примере передано простым глагольным, а во втором – сложным глагольным сказуемым.
Встречаются случаи замен и других частей речи. Так, трансформации при переводе часто подвергается местоимение(заменяется существительным), например:
“I look possession of his effects after his death”, I explained. “They were done up in a parcel and I was directed to give them to you”. (S.Maugham. A Casual Affair).
Все, что осталось от него после смерти, отдалимне, – объяснил я. – Письма и портсигар были связаны в пакет. На нем было написано: передать леди Кастеллан, лично.
Здесь конкретизация местоимений they и you осуществляется на основе данных широкого контекста; ср. несколькими трансформациями оригинала выше:
I took the parcel… Inside was another wrapping, and on this, in a neat, well-educated writing: …Please deliver personally to the Viscountess Kastellan… The first thing I found was a gold and platinum cigarette-case… Besides the cigarette-case there was nothing but a bundle of letters.
Таким образом, как акцентирует Л.С.Бархударов, здесь мы имеем «пример установления семантической эквивалентности на уровне всего переводимого текста в целом, выражающегося в перераспределении семантических элементов между отдельными предложениями текста на исходном языке и переводимом языке» (Бархударов Л.С., с.195 – 196).
Довольно обычной является замена прилагательногосуществительным. Например:
Has any British battle ever been won except by a bold individual initiative? (B.Shaw. Augustus Does His Bit).
Разве англичане когда-либо выигрывали сражение кроме как с помощью отваги и личной инициативы?
В.Я.Мизецкая отмечает, что в данном примере имя прилагательное “bold”, преобразованное при переводе в существительное“отвага”, «в русском варианте из подчиненного ядерному субстантиву “initiative” элемента превращается в независимый от него равноправный с ним член синтаксического ряда “отваги и инициативы” (Мизецкая В.Я., с.138).
Еще пример:
You always got these very lumpy mashed potatoes… (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
К ним всегда подавали картофельное пюре с комками…
Здесь прилагательное при переводе заменяется группой «предлог + существительное», выступающей в атрибутивной функции.
Прилагательное в предикативной функции (с глаголом-связкой be или другим) часто заменяется глаголом: to be glad – радоваться, to be angry – сердиться, to be silent – молчать и пр., например:
…I was really glad to see him. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Я ему обрадовался.
He was too conceited. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Слишком он воображает.
Причастиечасто переводится личной формой глагола, например:
His brother… dies, leaving everything on my shoulders. (B.Shaw. Widower’s Houses).
Братец его умер и все бросил на меня одну ,
благодаря чему меняется синтаксис предложения.
При переводе имеют место и другие типы замен частей речи, причем часто они сопровождаются так же, как и в приведенных примерах, заменой членов предложения, т.е. перестройкой синтаксической структуры предложения.
3. Словообразовательные трансформации.
Вопрос о словообразовательных трансформациях в лингвистике рассматривается, в основном, применительно к переводам научных и общественно - политических текстов. Это связано, прежде всего, с тем, что в большей степени новообразования присущи именно перечисленным стилям (например, различного рода неологизмы). При этом особенностям словообразовательных трансформаций при художественном переводе уделено незначительное внимание. И в данном параграфе мы попытаемся обобщить те немногочисленные исследования, в которых отражена проблема словообразовательных трансформаций.
Так, словообразовательные суффиксы в разных языках далеко не всегда совпадают по своему значению и по употреблению. В каждом языке имеются суффиксы чрезвычайно продуктивные, например, суффикс существительного -er. «При помощи -er можно образовывать существительное, выражающее агент действия, фактически от любого глагола. <…> Поэтому при переводе слов, образованных при помощи суффикса -er, часто приходится пользоваться глаголами» (Левицкая Т.Р., Фитерман А.М., 1973, с.93):
That branch of the family had been reckless marriers. (C.A.Porter. Ship of Fools).
В этой семье мужчины всегда женились опрометчиво.
Замена английского отглагольного существительного, образованного с помощью -er, на русскую личную форму глагола является «закономерной и обычной» (Бархударов Л.С., с.196). Еще примеры:
Oh, I’m no dancer, but I like watching her dance. (G.Greene. The Quiet American).
А я ведь не танцую, я только люблю смотреть как она танцует.
I’m quite a heavy smoker, for one thing… (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Во-первых, я курю как паровоз…
I’m a very rapid packer. (J.Salinger. The Catcher in the Rye).
Я очень быстро укладываюсь.
Ввиду того, что «удельный вес аффиксальных образований в английском языке значительно выше, нежели в русском» (Каращук П.М., с. 36), при переводе не всегда возможно использовать русский аналог английского аффикса, а это ведет к введению дополнительных лексем в текст (например, при переводе словоформ с суффиксом -able). Суффикс -able является очень продуктивным и образует, в основном, прилагательные от глаголов. В нем обычно присутствует модальное значение, поэтому для его перевода часто добавляются такие модальные слова, как “возможно”, “невозможно”, “нельзя” и др.:
The sea was rough and unswimmable.
Море было бурное, и плыть было невозможно.
Следует отметить, что вышесказанное не относится к заимствованным французским прилагательным, образованным при помощи этого суффикса, например, “admirable”, “irreparable” и т.п.
При художественном переводе следует учитывать не только словообразовательные особенности английского языка, но и «богатство стилистических ресурсов словообразовательного уровня русского языка по сравнению с английским» (Мизецкая В.Я., с.141). На данный факт следует обращать особое внимание при переводе эмоционально-экспрессивных конструкций, которые свойственны художественному тексту. Так, наличие большого числа разнообразных оценочных суффиксов, используемых в русском языке, – уменьшительных, ласкательных, уничижительных, – позволяет переводчику точнее отразить отношение говорящего к предмету речи. Например:
This is a fool of place. (B.Shaw. Augustus Does His Bit).
Господи, что за гнусный городишко!
Переводческая инициатива здесь проявляется не только в воде экспрессивного восклицания “господи”, усилительной конструкцией “что за…”, восклицательного знака, усиливающего интонацию негодования. Экспрессия повышается также за счет использования существительного с уничижительным суффиксом -ишк-, в то время как в первоисточнике имеет место использование только одного слова с отрицательной оценкой – “fool”.
Активно используются словообразовательные трансформации при переводе английских новообразований, свойственных, прежде всего, художественным произведениям фантастического характера, пародиям, каламбурам, перефразам и т.д. Данным жанрам особенно характерно авторское словотворчество, т.е. «изобилие окказиональной лексики и окказионально преобразованной фразеологии» (Любченко Т.Н., с.89).
Например, в переводе романа А.Азимова «Сами боги» (I.Asimov. The Gods Themselves), выполненном И.Гуровой, для передачи окказионализмов использовались трансформации рассматриваемого типа:
He wasn’t a bad left-ling <…>. He was a right-ling to her, but a Parental to the children and the latter took precendance anyway <…>. No. No mid-lings either. Just Hard-ones of one kind.
Как левник, он вовсе не так уж плох <…>. Для нее-то он, конечно, правник, но ведь он еще и пестун, и поэтому дети заслоняют от него все остальное <…>. Нет. Серединок у нас тоже нет. Только Жесткие – и все одинаковые.
Left-ling “левник”и right-ling “правник”переводятся с помощью переводческих окказионализмов. При этом И.Гурова учитывает словообразовательные особенности русского языка: суффикс -ик- передает значение деятеля. Левник – это рационально осмысливающий возникающие проблемы и решающий их. Правник – это пестун; его задача – воспитывать потомство. Окказионализм “a mid-ling” воспроизведен нейтральным словом “серединка”, в котором использован уменьшительно – ласкательный суффикс –к, ведь серединка воплощает в себе женское начало семьи (это подчеркивает и флексия -а).
В плане особенностей передачи окказионализмов в каламбурах и пародиях рассмотрим перевод стихотворения Льюиса Кэрролла “Jabberwocky” («Алиса в Зазеркалье»). «В плане языка “Jabberwocky” выделяется из всех стихотворений Льюиса Кэрролла тем, что почти целиком построено на придуманных словах, которым можно придать любые значения. Поэтому содержание остается туманным, действующие лица – абстрактными…» (Задорнова В.Я., с.106).
Существует по крайней мере четыре перевода “Jabberwocky” на русский язык: Т.Л.Щепкиной - Куперник, Д.Г.Орловской, А.Щербакова и Вл.Орла. Остановимся на первых двух.
‘Twas brilling, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe;
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.
Было супно. Кругтелся,
Винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой…
(Т.Щепкина - Куперник)
Варкалось.
Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки
Как мюмзики в мове…
(Д.Орловская)
Щепкина - Куперник, как правило, образует слова по типу «слов-бумажников» (винтиться = винтить + крутиться; склипкий = скользкий + липкий; хрющать = хрюкать + пищать), либо слегка видоизменяя существительные слова: неукротно (неуротимо), глубейший (глубочайший), раздыраться (раздираться).
Орловская в своем переводе первой строфы следует объяснениям Шалтая - Болтая: “brilling” – “варкалось” (восемь часов вечера, когда пора готовить ужин); “slity” – “хливкие”= хлипкие и ловие; “toves” – “ шорьки” = помесь хорька, барсука и штопора; “gyre” – “пыряться” = прыгать, нырять, вертеться; “wabe” – “ нава” = трава под солнечными часами; “зелюки” = зеленые индюки; “мюмзики” = птицы и др. Далее она использует и «слова-бумажники» (“храброславленный” = храбрый + прославленный; “глущоба” = глушь + чащоба и т.п.).
Таким образом, словообразовательные трансформации хотя и менее распространены при художественном переводе (по сравнению с переводом научных, общественно - политических текстов), но все-таки занимают важное место при стремлении к адекватному переводу.
4. Синтаксические трансформации.
В данном параграфе мы попытаемся обобщить результаты исследований касательно синтаксических трансформаций.
Так, И.В.Нешумаев проанализировал тексты из романов S.Maugham «The razor’s edge» и J.Updike «The Centaur» и их переводы на русский язык. Лингвистом были произведены подсчеты общего количества синтаксических трансформаций, связанных с определенными причинами. Результаты исследования представлены в следующих таблицах:
Общее количество трансформаций.
Таблица № 1.
Общее количество трансформаций | 2 020 |
Из них: Изменение состава членов предложения | 1 351, или примерно 66 % от общего числа трансформаций |
Замена простого предложения сложным | 212 / 11 % |
Замена сложного предложения простым | 185 / 8 % |
Замена типа синтаксической связи | 152 / 7 % |
Замена двусоставного предложения односоставным | 51 / 3 % |
Членение предложения | 81 / 4 % |
Объединение предложений | 39 / 2 % |
Причины синтаксических трансформаций.
Таблица № 2.
Системно-обусловленные | 165, или примерно 7 % от общего количества трансформаций |
Нормативные | 880 / 42 % |
Нормативно-стилистические |