Перемена лиц в обязательствах в коммерческих отношениях (цессия и факторинг)

Развитие гражданского законодательства, практики его применения, появления новых потребностей общества неразрывно связано с правоотношениями действующими в сфере гражданского общества. Динамичное развитие экономики и общества невозможно без соответствующего развития гражданского законодательства. Правоотношения в гражданско-правовой сфере, в сфере имущественных и связанных с ними отношений постоянно совершенствуются, с учетом традиций и обычаев развития законодательства. Обязательственное право регулирует наибольшую часть всей совокупности гражданских отношений в свободном демократическом обществе. Обязательство по своей сути состоит в обязанности одного лица совершить в пользу другого определенные действия, либо воздержаться от действий.(1) Сторонами каждого конкретного обязательства являются лица должник – лицо обязанное исполнить действие (воздержаться от действий) и кредитор – лицо имеющее право требовать от должника исполнения обязанности. На стороне каждого обязательства в свою очередь могут выступать как одно, так и несколько лиц(2). В современной экономической жизни общества и государства все гражданские отношения постоянно находятся в процессе создания, реализации, прекращения. По различным экономическим, политическим, естественным и другим причинам возникает необходимость смены лица в обязательстве. Настоящая работа ставит своей целью краткое исследование основных принципов перемены лиц в обязательстве, оснований и критериев оценки правомерности этого правоотношения.

Рост значения цессии (сделки уступки права) в условиях капиталистического хозяйства связывается с усложнением торгового оборота и в особенности с усилением его спекулятивного характера. Наличие этих черт современного российского оборота невозможно отрицать. Налицо также отсутствие в действующем законодательстве достаточно четких указаний, ограничивающих цессию, и стремление хозяйствующих субъектов использовать этот институт в целях сокрытия движения своих средств и уклонения от уплаты налогов. Закономерным результатом является стремительное увеличение числа сделок уступки прав требования. Причем, следуя своеобразной "юридической моде", в ряде случаев участники совершаемой сделки не понимают ни ее природы, ни последствий ее осуществления, ни особенностей возникающих правоотношений.(3)

Глава 24 ГК РФ «Перемена лиц в обязательствах» почти не изменила существо регулируемых правоотношений по сравнению с аналогичной главой 18 ГК РСФСР «Уступка требования и перевод долга», за исключение некоторых моментов. Некоторые отличия имеют ст. 215 ГК РСФСР и 391 ГК РФ, в последней отсутствует указание на прекращение поручительства и залога третьего лица за должника, в случае перевода долга. Залог или поручительство третьего лица носит личностный характер по отношению к должнику и исключение вышеуказанной части статьи мне представляется нецелесообразным. В остальном можно сказать, что институт перемены лиц в обязательстве достаточно традиционен в российском законодательстве, главы Гражданских кодексов РСФСР и РФ носят аналогичный характер и отличаются небольшими изменениями формулировок и компоновкой статей.

Гражданский кодекс РФ по сравнению с Гражданским кодексом РСФСР вводит новый вид договорных гражданско-правовых отношений, как финансирование под уступку денежного требования, который будет рассмотрен в соответствующем разделе настоящей работы. Такого рода отношения возникли в практике стран с развитой рыночной экономикой. Пионерами здесь выступили США, впервые допустившие подобные сделки по покупке долговых обязательств, причем исключалось обратное требование фактора к клиенту при неоплате уступленного обязательства должником. Применение факторинговых операций в Европе допустило "оборотный факторинг", то есть возможность регрессного требования фактора к своему клиенту, исключающую, следовательно, для финансового агента риск неплатежа со стороны должника по уступленному обязательству. В 1988 году была принята также специальная конвенция о международном факторинге, которая, однако, не вступила в силу. В континентальном европейском праве специальные нормы о договоре факторинга отсутствуют и для его регулирования используются общие нормы обязательственного права, прежде всего о цессии. Однако он достаточно широко используется в коммерческой практике.(4) Факторинг представляет собой относительно молодую отрасль финансовой индустрии, которая полномасштабно заявила о себе в 60-х годах. В развитых странах факторинг особенно быстро прогрессировал в 80-х годах: за это десятилетие оборот по факторингу в Италии вырос, к примеру, в 74 раза, в Испании - в 14 раз, в Великобритании и во Франции - в 7,5 раза. Факторинг в финансовом мире занял положение, сопоставимое с ролью банковского дела или страхования. Его география существенно расширилась: первые факторинговые фирмы и отделы банков стали появляться в Восточной Европе, в Юго-Восточной Азии, в Турции и ряде других стран.

В России первый опыт факторинга, пришедшийся на 1989-1992 годы, был не совсем удачным. Проводимые тогда рядом банков операции дисконтирования платежных требований, по сути, имели мало общего с полноценным факторинговым обслуживанием.

Отдельные факторинговые операции, известные отечественным коммерческим банкам, регулировались до введения в действие второй части ГК письмом Госбанка СССР от 12 декабря 1989 года 252 "О порядке осуществления операций по уступке поставщикам и банку права получения платежа по платежным требованиям за поставленные товары, выполненные работы и оказанные услуги".(5) Этот документ был рассчитан лишь на те случаи, когда плательщиком (покупателем, заказчиком) уже акцептовано платежное требование кредитора (поставщика, подрядчика), но средства у плательщика отсутствуют. В настоящее время данное письмо может применяться в части, не противоречащей гл. 43 ГК.(6)

Время расцвета международного факторинга в России еще не наступило по той простой причине, что пока основу российского экспорта составляют так называемые нефакторинговые товары (сырье). Поэтому в нашей стране активно будет развиваться прежде всего внутренний факторинг. Дело в том, что фирмы, пользующиеся факторинговыми услугами, получают хорошие конкурентные преимущества, так как уверенно смогут предлагать покупателям продукцию на условиях товарного кредита. Это позволит не только увеличить объем продаж, но и даст экономию накладных расходов, поскольку дебиторская задолженность предприятий передается в управление квалифицированным специалистам банка. В этой связи нелишне упомянуть, что из общего объема дебиторской задолженности в России, составлявшей в начале 1996 года 360 трлн. рублей, 90 процентов приходилось именно на дебиторскую задолженность покупателей.(7)

Перемена лица в обязательстве, находит постепенно все больше отражения в предпринимательской практике отношений и законодательное регулирование этой деятельности включает в себя две группы правовых норм регулирующих соответственно отношения цессии и факторинга, которые будут рассмотрены в настоящей работе.

Глава 1. Общая характеристика перемены лица в обязательстве.

1.1. Цессия

Гражданский кодекс РФ устанавливает основные принципы перемены лиц в обязательстве, регламентирует случаи недопустимости перемены лиц, судебная практика уточняет и применяет нормы закрепленные в ГК в процессе разрешения конкретных дел.

Перемене лиц в обязательстве посвящена Глава 24 ГК «Перемена лиц в обязательстве» содержащая два параграфа: «Переход прав кредитора к другому лицу» и «Перевод долга», состоящих из 10 статей. Вместе с тем взаимосвязанность норм гражданско-правового характера отражает комплексную картину правового регулирования и нормы имеющие отношение к перемене лиц в обязательстве сосредоточены не только в главе 24, но и в других статьях ГК. Они находятся, также в главе 4 ГК РФ, в главе 7 ГК РФ, в _ 8 главы 30 ГК РФ, в _ 5 главы 34 ГК РФ, в главе 43 ГК РФ, и т.д. В связи с тем, что глава 24 ГК РФ расположена в разделе III ГК РФ "Общая часть обязательственного права", соотношение норм главы 24 ГК РФ и иных гражданско-правовых норм, регулирующих уступку определенных прав или уступку права по определенному договору, можно определить следующим образом. Если иное не предусмотрено нормами, регулирующими конкретный случай уступки, необходимо руководствоваться нормами главы 24 ГК РФ, а также правилом, следующим из содержания данной главы, - уступка требования должна быть сопряжена с переменой лиц в обязательстве. Ответ на вопрос о соотношении норм главы 24 и иных норм, регулирующих уступку права, влияет на разрешение ряда других вопросов, например о форме, в которой должна быть осуществлена уступка, о том, какие права не могут быть переданы, о правах должника и т.д. Формулировка правила о применении норм главы 24 ГК РФ с оговоркой "если иное не предусмотрено нормами, регулирующими конкретный случай перехода" следует из содержания целого ряда статей гражданского законодательства, предусматривающих "иное". Достаточно, например, сравнить содержание п.2 ст.382 ГК РФ и п.1 ст.828, п.3 ст.993 ГК РФ; п.1 ст.391 ГК РФ и п.1 ст.187, ст.ст.562, 657, п.1 ст.976 ГК РФ. Причем зачастую возможность "иного" самой главой 24 ГК РФ не предусматривается. Думается, здесь имеет место некорректность правового регулирования, которая, однако, не влияет на соотношение норм главы 24 ГК РФ и остальных норм, регулирующих конкретные случаи уступки обязательственных прав.(8)

Перемена лица в обязательстве означает передачу прав или обязанностей одной из сторон обязательства третьему лицу, с прекращением прав или обязанностей для передающей стороны.

Закон разделяет случаи перемены лица в обязательстве в зависимости от существа передаваемого – право требования или обязанность (цессия и перевод долга):

Уполномоченное лицо (кредитор) вправе передать право требования вытекающее из обязательства другому лицу на основании сделки или на основании закона.(9) Уступка права осуществляется на основании договора (цессии) в котором одна из сторон (Цедент) передает другой стороне (Цессионарию) право требования к третьему лицу. Следует отметить, что перемена лица в обязательстве не означает перемену лица в договоре из которого оно возникло.

Под обязательством в силу ст. 307 ГК РФ понимаются юридические отношения, при которых одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие имущественного или иного характера либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника выполнения его обязанности. При этом обязательства возникают из договора, а также' вследствие причинения вреда и иных оснований.

Следовательно, роль и функции обязательств значительно шире, нежели договора. Наличие обязательства связывается с принадлежностью одному лицу (кредитору) прав требования на совершение действий другого лица (должника). Кредитор, имея определенные права на действия должника, вправе также с помощью конкретных способов (мер) требовать исполнения этого действия. Таким образом, реализация имеющегося права требования напрямую зависит от исполнения должником конкретного обязательства.(10)

1.1.1. Специальная правосубъектность.

Особый интерес представляют вопросы, касающиеся специальной правосубъектности кредиторов, а также связанные с заменой кредитора в обязательстве при сохранении содержания самого обязательства. По мнению некоторых практиков, при уступке права требования в обязательстве происходит замена кредитора в договоре, на котором основано это обязательство. Другие придерживаются позиции, которая сводится к перемене лиц в обязательстве, а не в договоре. В этой связи сторонники первой точки зрения считают, что наличие специальной правосубъектности, имеющейся у первого кредитора, необходимо также и для нового кредитора, которому передано право требования. Противоположная точка зрения сводится к тому, что специальная правосубъектность не требуется.

В арбитражном суде г. Москвы рассматривалось дело, истцом по которому значилось ЗАО "Вешняки", а ответчиком — АК СБ РФ, в лице Московского банка АК СБ РФ. Истец просил арбитражный суд признать недействительным договор об уступке права требования долга с АКБ "Нефтегазстройбанк" по кредитному договору. Указанный договор уступки требования былзаключен между ЗАО "Вешняки" и МБ АК СБ РФ. Предметом договора явилось право требования, принадлежащее Сберегательному банку РФ на основании кредитного договора, которое передавалось ЗАО "Вешняки" в полном объеме, в том числе в сумме задолженности, равной 1 500 000 долл. США, процентов за пользование кредитом в сумме 29 708 долл. и неустоек в сумме 178,25 долл.Таким образом, по договору уступки требования (цессии) было передано право требования исполнения всех обязательств, вытекающих из кредитного договора, на общую сумму 1 529 886,58 долл. США. Обосновывая свои исковые требования, истец, сославшись на произошедшую замену кредитора в обязательстве и считая, что произошла фактическая замена стороны в кредитном договоре, полагал, что новому кредитору, т.е. ЗАО "Вешняки", для того чтобы являться стороной в кредитном договоре и иметь право требования переданной задолженности, необходимо иметь лицензию ЦБ РФ на осуществление банковской деятельности. Кроме этого, истец ставил под сомнение возможность передачи валютных долговых обязательств, он относил их к валютным операциям, связанным с движением капитала. В силу Закона РФ "О валютном регулировании и валютном контроле" такие операции осуществляются только резидентами в порядке, установленном ЦБ РФ письмом от 6 октября 1995 г. № 15-524. Согласно этому письму для такого рода сделок необходима лицензия ЦБ РФ.

Ответчик, возражая против предъявленных требований, попытался перевести данную проблему в плоскость отношений, связанных не с цессией, а с погашением задолженности третьим лицом.

Решением арбитражного суда г. Москвы в удовлетворении исковых требований о признании недействительным договора цессии и обязании ответчика к перечислению 1 529 886,58 долл. было отказано. При этом суд, исходя из смысла ч. 2 ст. 308, п. 1 ст. 382 ГК РФ, сделал вывод о том, что путем уступки права требования осуществляется перемена лиц в обязательстве, а не сторон по договору кредита. В связи с чем для осуществления и реализации права требования исполнения встречного денежного обязательства (долга), вытекающего из кредитного договора, не требуется наличия у лица, к которому переходят права по уступке прав требования, специальной правосубъектности.При таких обстоятельствах вывод суда о соответствии договора цессии действующему гражданскому законодательству и законодательству о валютном регулировании привел к принятию решения об отказе в признании договора цессии недействительным.

Апелляционная инстанция арбитражного суда г. Москвы оставила жалобу истца без удовлетворения. В ее постановлении нашел свое подтверждение вывод суда о том, что при уступке права требования исполнения денежного обязательства, вытекающего из кредитного договора, происходит перемена лиц в обязательстве, а не замена лиц в договоре, в результате чего специальной правосубъектности для реализации переданного права требования не требуется.

При рассмотрении данного дела следовало учесть, что обязанности прежнего кредитора, принадлежащие ему по сделке, на момент уступки требования были им реализованы, в результате чего они не могли быть объектом передачи новому кредитору. Последним приобретается только право в обязательстве по уплате определенной суммы, в котором и происходит перемена лиц(11).

В настоящее время среди юристов активно обсуждается возможность уступки банком своего права требования к заемщику по кредитному договору. Все рассуждения строятся в основном вокруг двух вопросов: может ли банк (иная кредитная организация) передать свои права по кредитному договору вообще, и если да, то кому конкретно — только другому банку (иной кредитной организации) или любому третьему лицу(12).

В. Почуйкин рассматривая вопросы правосубъектности нового кредитора в обязательстве вытекающем из кредитного договора проводит небольшое историческое исследование данных правоотношений: «В комментарии к ст. 1679 Проекта Гражданского Уложения, в которой закреплено общее правило о праве верителя без согласия должника уступить принадлежащее ему требование другому лицу, сказано, что проект находит излишним особо упоминать о том, что уступке подлежат всякие требования независимо от ихисточника, ибо это явствует из места, занимаемого ст. 1679 в ряду общих правил об обязательствах по договорам, и отсутствия в ней оговорки об ограничении ее действия известными только обязательствами(13). Такие ограничения устанавливались, например, ст. 1680, в соответствии с которой не подлежат уступке требования, неразрывно связанные с личностью верителя, или такие, в которых личность верителя имеет существенное значение для должника, а также требования, на которые по закону не может быть обращено взыскание.

"По общему правилу, цессия возможна для всех обязательств, так как почти все они представляют из себя безличные имущественные требования", — пишет И. Н. Трепицын(14). Далее он указывает на исключения из этого правила, перечень которых почти полностью совпадает с перечисленными в ст. 1680 Проекта ГУ ограничениями, причем все эти исключения (ограничения) связаны с личностью кредитора.

Если обратиться к зарубежному законодательству, например французскому, можно обнаружить следующее.

Р. Саватье, объясняя смысл цессии, отмечает, что при переходе прав требования у цессионария сохраняются все черты и особенности требования, которые имелись у цедента. Подтверждением служит, в частности, то, что требование по коммерческому долгу, переданное лицу, не являющемуся коммерсантом, продолжает оставаться требованием по коммерческому долгу(15)».

В. Почуйкин отмечает: «анализ вышесказанного позволяет сделать вывод об отсутствии у наших дореволюционных юристов, а также у Р. Саватье каких-либо сомнений в возможности передачи права требования от одного лица, являющегося специальным субъектом (например, коммерсантом), к другому - лицу, таковым не являющемуся. В этом аспекте они указывают лишь на .одно возможное затруднение: неотделимость требования от личности кредитора»(16).

Перемена лица в обязательстве в рамках цессии изменяет лицо только по отношению к должнику, т.е. переходит только право требовать от должника оплаты, передачи товара, выполнения иных действий. При этом представляется, что вопрос специальной правосубъектности необходимо рассматривать с точки зрения обязательства в котором произошла перемена лиц, но и с точки зрения сделки в рамках которой совершена цессия. Например при совершении цессии в рамках договора финансирования под уступку денежного требования (факторинга) требуется специальная правосубъектность финансового агента.(17) При рассмотрения необходимости специальной правосубъектности нового кредитора, возникающей в связи с изменением лица в обязательстве в которое он занял место прежнего кредитора, необходимо рассматривать существо обязательства – при каких условиях данного обязательства требуется специальная правосубъектность. Часто допускается ошибка в виде переноса специальной правосубъектности с стороны договора на сторону обязательства. Специальная правосубъектность договора вытекает из совокупности обязательств. В рассмотренном примере сторона кредитного договора – кредитор (банк или иная кредитная организация(18)) обладает специальной правосубъектностью как сторона договора, вместе с тем обязательство в котором произошла перемена лиц заключается только в обязанности заемщика возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты. Для данного обязательства закон не устанавливает критериев обязательной правосубъектности, которые также не вытекают из существа этого обязательства.

Тем не менее существуют обязательства в которых специальная правосубъектность нового кредитора вытекает из существа обязательства, например по характеру трава требования, в случае передачи вещей изъятых или органиченных в обороте, само по себе обязательство по передаче вещи не требует специальной правосубъектности, но характер обязательства обуславливает ее.

Таким образом для рассмотрения вопроса о необходимости специальной правосубъектности необходимо исследовать не договор, который служит основанием права требования, а непосредственно обязательство в котором происходит перемена лиц и сделку в рамки которой включена цессия.

1.1.2. Объем права требования

Замена кредитора означает, что лицо, являющееся кредитором (цедент), выбывает из обязательства, а принадлежащее ему право (требование) передается другому лицу (цессионарию). Право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, что включает в себя права, обеспечивающие исполнение обязательства, право на неуплаченные проценты, а также другие, связанные с требованием права(19). Поскольку уступка требования оформляет замену стороны в обязательстве, кредитор не может передать новому кредитору лишь часть своих прав, так как в этом случае первоначальный кредитор сохранит за собой некоторые права и останется стороной в обязательстве. Поэтому не может быть передано по уступке требования право требовать оплаты одной партии товара, в случае, если поставка осуществляется по частям (партиями) в рамках одного договора.(20) Уступка права требования осуществляется в комплексе с уступкой права требования исполнения обязательства и частей этого обязательства. Не допускается частичная уступка по обязательству, например права требования взыскания процентов по долгу, пени, штрафов и т.д., статья 384 ГК РФ предусматривает права обеспечивающие исполнение обязательства и другие вытекающие из существа обязательства связанные с ним права входящими в объем передаваемого права.(21)

В.П. Почуйкин отмечает: «Поскольку действие указанного правила обусловлено тем обстоятельством, что в договоре не предусмотрено иное, представляется, что норма, изложенная в ст. 384, является диспозитивной. Соответственно отступление от правила, зафиксированного в диспозитивной норме, правомерно, "поскольку возможность подобного отступления не только не противоречит норме, но и прямо предусмотрена ею"(22).

Таким образом, цедент по соглашению с цессионарием вправе передать последнему любой объем своих требований к должнику (полностью или в части)»(23). – Данная позиция, поддержанная также другими авторами, например: К.И. Скловский «..ни из ст. 382, ни из ст. 824 ГК РФ не вытекает, что передается обязательство целиком, напротив, речь идет об уступке отдельных требований, из которых состоит практически любое обязательство. Нигде не оговорено, что в остальной части обязательство должно непременно прекратиться или что должны быть переданы все требования, составляющие обязательство»(24), но такая позиция не нашла своего отражения в судебной практике, по мотивам, что при перемене лица в обязательстве, в случае частичной уступки права требования кредитор не выбывает из обязательства, т.е. перемены лиц не происходит, что противоречит существу института цессии.

Президиум Высшего Арбитражного Суда рассматривая в порядке надзора дело по иску #G0ЗАО "ПМК N 19 к #G0акционерному коммерческому агропромышленному банку "Комплексбанк", в постановлении #G0от 29 октября 1996 года N 3172/96 установил следующее: #G0Администрация Сосновского сельского совета Саратовского района Саратовской области перечислила ЗАО «ПМК № 19» денежные средства. Денежные средства поступили на счет получателя с просрочкой в 180 дней. #G0Администрация сельского совета на основании договора от 15.01.96 уступила ЗАО "ПМК N 19" право требования штрафа по платежному поручению, предусмотренного пунктом 7 Положения о штрафах за нарушение правил совершения расчетных операций. Президиум указал следующее: #G0Администрация Сосновского сельского совета как владелец счета в акционерном коммерческом агропромышленном банке "Комплексбанк" не передавала ЗАО "ПМК N 19" прав, возникающих из договора банковского счета. Учитывая, что перемены лиц в основном обязательстве не произошло, уступка требования о штрафе по конкретной расчетной операции противоречит статье 384 Гражданского кодекса Российской Федерации.(25)

Таким образом по договору цессии Цедент может передать право требования основного обязательства, но не обязательства сопутствующего основному. Как в вышеприведенном постановлении (№ 3172/96) передача права требования пени и штрафных санкций допускается только с передачей права требования по основному обязательству.

Вывод В.П. Почуйкина относительно возможности передачи прав кредитора в делимых обязательствах: «…в зависимости от решения вопроса о наличии делимого или неделимого обязательства решается и вопрос о возможности исполнения должником обязательства по частям (а вместе с ним и возможность уступки кредитором части требования)», «должнику безразлично, по отношению к кому он должен исполнять обязательство (особенно когда речь идет о денежном обязательстве), лишь бы его положение не ухудшилось. После того, как цедент уступит часть своих прав цессионарию, положение должника никак не меняется: в одной части он должен первоначальному кредитору, в другой — новому, а в сумме его долг остается неизменным»(26)- заслуживает внимания с точки зрения отсутствия явных препятствий для совершения данной уступки права требования по частям, аналогичный вывод высказывает Л.А. Новоселова "Когда обязательство является делимым в силу особенностей предмета обязательства (вещи, определяемые родовыми признаками, денежные суммы), возможна уступка права требования на часть долга, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или договора, на основании которого возникли уступаемые права"(27), но представляется, что требования закона «обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона…»(28), устанавливают недопустимым данную уступку права требования, в связи с односторонним изменением существенных условий обязательства, таких как количество лиц на стороне кредитора, порядка исполнения обязательства, что отрицательно влияет на качественную сторону данного гражданско-правового отношения. Можно заметить, что уступка права требования в делимых обязательствах представляется возможной, в случае получения согласия должника, но в этом случае характер правоотношений изменяется в по обоюдному согласию сторон и в сделке косвенно участвует должник, в связи с чем данные изменения по своему механизму совершения будут больше приобретать черт новации обязательства.

Права передаваемые Цессионарию переходят в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права.(29) Например при уступке права требования задолженности переходят права требования погашения задолженности в полном объеме. Цедент, в силу закона, не может передать право требования погашения части задолженности. Вместе с тем передача права требования погашения задолженности не означает передачу только прав по задолженности. Передача прав требования погашения задолженности включает в себя, по общему правилу (в зависимости от условий обязательства), право требования погашения основной задолженности, процентов, пени и штрафных санкций за просрочку, права обеспечивающие исполнение обязательства(30). Передача права требования означает переход права требования из обязательства в комплексе, отражает сущность и структуру обязательства. Передача же отдельных правомочий нарушает структуру обязательства и ведет к деградации правоотношений, а не к удовлетворению потребностей общества в отношениях по перемене лиц в обязательстве.

А. Габов отмечает: «Запрещение "расщепления" уступаемого права. Этот принцип выражен в четырех правилах: неизменности объема уступаемого права; возможности осуществления уступки права только после прекращения основного обязательства и запрете на уступку права в длящихся обязательствах; признании действительными только тех соглашений об уступке требования, по условиям которых первоначальный кредитор полностью выбывает из соответствующего правоотношения (договора)».(31)

О. Свиреденко, рассматривая вопрос о возможности передачи прав обеспечивающих основное обязательство отмечает: «Ограничивать передачу прав по дополнительному обязательству нельзя, поскольку это будет противоречить существу самого обязательства и института обеспечения исполнения обязательств. Права по дополнительному обязательству, так же как и по основному, принадлежат кредитору, который вправе уступить их другому лицу на тех же условиях и в том объеме, в каком они принадлежат ему на момент передачи. Каких-либо прямых ограничений на этот счет в законе не имеется. Однако следует иметь в виду, что не всякое дополнительное обязательство может быть предметом уступки без передачи основного»(32). Представляется данный вывод сделан не совсем точно по следующим причинам:

а) в ст. 384 ГК РФ прямо указано на объем переходящих прав кредитора – «…в том объеме и на тех условиях которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе на неуплаченные проценты». Следовательно законодатель указал на полный объем прав передаваемых новому кредитору, в который, в соответствии с ст. 329 ГК РФ включаются неустойка, залог, удержание имущества должника, поручительство, банковская гарантия, задаток и другие способы предусмотренные законом или условиями договора.

б) Вместе с тем, необходимо отметить, что законодатель в ст. 384 ГК РФ связывает условия объема перехода прав требования непосредственно с теми правами, которые существовали на момент перехода права. В связи можно рассмотреть ситуацию, в которой возможность уступки прав требования по обязательству обеспечивающему основное право требования будет возможно, а именно в случае прекращения основного. Только в этом случае можно согласиться с О. Свиреденко о возможности уступки прав по обязательствам обеспечивающим основное, в предложенном примере: «Арбитражный суд принял по одному из дел решение, в соответствии с которым истцу — ЗАО "Инфраструктура ЛТД" было отказано в иске о взыскании 1911 600 руб. неустойки. Данное исковое требование было основано на уступке права по дополнительному обязательству, составляющему .сумму указанной неустойки.

Отказывая в иске, суд первой инстанции сослался на ст. 384 ГК РФ, с учетом которой уступка требования влечет перемену лиц в обязательстве в том объеме и на тех условиях которые существуют к моменту перехода прав. В этой связи суд отметил, что перемены лиц в основном обязательстве не произошло, в результате чего не может ее быть и в дополнительном. Поэтому требование о взыскании неустойки было признано неправомерным.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение, установил следующее. Между ТОО "Инфраструктура" и ТОО "Алькор" был заключен договор поставки, в соответствии с которым были поставлены продовольственные товары на сумму 2 360 000 руб. В нарушение договора покупатель оплатил полученный товар с просрочкой на 54 дня. Согласно данному договору за несвоевременную оплату полученной продукции предусмотрено взыскание пени в размере 15% от общей суммы договора за каждый день просрочки.

Заключая договор уступки права требования, ТОО "Инфраструктура" передало ЗАО "Инфраструктура ЛТД" право требования штрафных санкций по договору в объеме и на условиях, которые существовали к моменту передачи.

Апелляционная инстанция, анализируя условия ст.ст. 382, 384, 401, 408 ГК РФ и учитывая права на неуплаченные штрафные санкции, сделала вывод о том, что обеспечивающие исполнение обязательства права могли быть переданы другому лицу без передачи основного обязательства»(33). Но дальнейшее обобщение: «Правоотношения по обеспечению исполнения обязательства неразрывно связаны с основным обязательством, которое они обслуживают. В большинстве случаев участники обеспечительного обязательства совпадают с участниками основного. Обеспечительное обязательство является дополнительным по отношению к основному. При уступке прав на дополнительное требование должна учитываться ст. 384 ГК РФ, регламентирующая объем прав кредитора на момент передачи права. Это очень важно, поскольку при реализации данного права возникает вопрос о том, в каком объеме реализовано основное обязательство и имеется ли объем прав по дополнительному обязательству. Потому желательно на момент оформления уступки права требования по дополнительному обязательству отразить в договоре цессии все условия основного обязательства, производным от которого является дополнительное(34)», представляется поспешным. Передача прав требования обеспечивающих основное обязательство, как правомерно указано в приведенном примере происходит без изменения лица в основном обязательстве, но если рассмотреть обязательство по существу, в данном конкретном случае, можно установить: основное обязательство по оплате выполнено и права требования принадлежащие кредитору на момент передачи права выражались только в оплате неустойки. Следовательно при совершении сделки кредитор передал новому кредитору полный объем прав требования по обязательству между ним и должником, при этом произошел отказ кредитора от всех принадлежащих ему прав в обязательстве по отношению к должнику и произошла безусловная перемена лица в обязательстве.

Диспозитивность позиции законодателя по отношению к объему прав переходящих к кредитору выраженная в ст. 384 ГК не означает, что договором могут быть предусмотрены условия перехода как части права, так и права обеспечивающие исполнение. Анализируя судебную практику можно прийти к выводу о невозможности передачи отдельной части права требования. С этой точки зрения закрепленная диспозитивность является мертвой. Можно рассмотреть как вариант передачи части права, например на взыскание основной задолженности, с одновременным отказом от пени, процентов и т.д., то произойдет безусловная перемена лиц в обязательстве, с частичной передачей права требования, что не противоречит закону в силу диспозитивности ст. 384 ГК. Аналогичную позицию высказывает А.С. Дмитриев: «Необходимо отметить, что статья 384 Гражданского кодекса РФ предусматривает возможность частичной передачи прав первоначального кредитора, если об этом будет сделана специальная оговорка в договоре уступки. Однако если придерживаться позиции Высшего Арбитражного Суда РФ, это правило относится только к размеру передаваемых прав и обязанностей, то есть может быть передано право требования части долга должника. Но сам первоначальный кредитор