Общие начала назначения наказания

Министерство общего и профессионального образования.

Ростовская государственная экономическая академия.

Юридический факультет.

Кафедра уголовно-правовых дисциплин

Курсовая работа

«Общие начала назначения наказания.»

Выполнил : студент гр.624 СОЛОМАХИН М.В.

Проверила : старший преподаватель СЕМЕНЦОВА И.А.

Ростов-на-Дону

1998

План курсовой работы.

1. Условия эффективности уголовной юстиции...................3

2.Понятие, признаки общих начал назначения наказания...7

3.Принципы общих начал назначения наказания...............18

4.Исследование личности обвиняемого при назначении наказания......................................................................................20

5.Смягчающие и отягчающие обстоятельства при назначении наказания.................................................................24

6.Смягчающие обстоятельства, характеризующие личность виновного.................................................................30

7.Отягчающие обстоятельства, характеризующие преступление и личность виновного......................................32

8.Список использованной литературы................................34

Условия эффективности уголовной юстиции.

Только справедливое наказание может достичь своих целей, обеспечить эффективное исправление, частную и общую превенцию. Наказание должно пройти через сознание осужденного, должно восприниматься как кара за содеянное.

Слишком мягкое наказание подрывает авторитет уголовной юстиции, вызывает у осужденного чувство безнаказанности. Слишком суровое наказание также подрывает авторитет власти, вызывает у осужденного чувство беззаконности.

Что же влияет на эффективность функционирования уголовной юстиции? Для этого было бы желательно получить ее более полную, целостную характеристику. Одним из методов можно избрать измерение эффективности этой системы на ее «входах» и «выходах», там она непосредственно взаимодействует с преступностью.

«Вход» системы уголовной юстиции—это выявление преступления и преступника; «выход»— возвращение лица, совершившего преступление, в среду честных граждан. Показатели работы системы уголовной юстиции по этим двум позициям могут служить известной характеристикой ее эффективности вообще. На юридическом языке эти показатели — уровень латентной преступности и уровень рецидива.

Латентная (скрытая) преступность образуется за счет преступлений, не выявленных системой уголовной юстиции и поэтому не повлекших применения мер государственного принуждения. Уголовная юстиция в отношении этих преступлений бездействует, не выполняет стоящие перед нею задачи, и поэтому уровень латентной преступности может рассматриваться как показатель недостаточной ее эффективности.

Второй частный показатель — это рецидив. Если доля рецидивной преступности высока, то это свидетельствует о недостаточной эффективности уголовной юстиции в части исправления и перевоспитания преступников. Конечно, следует учитывать, что рецидив, как правило, имеет несколько причин: наряду с недостатками в применении и исполнении уголовного наказания ими могут быть также недостаточная ресоциализация лица, освобожденного из мест лишения свободы, по вине местных органов управления, органов милиции, а также и ближайшего бытового окружения. Тем не менее устойчивый уровень рецидивной преступности, а тем более повышение (при отсутствии снижения числа преступлений, совершенных впервые), могут рассматриваться как одна из характеристик недостаточной эффективности системы уголовной юстиции в целом.

Необходимо отметить, что если латентная преступность может быть отнесена на счет недостатков в работе одного звена системы, например, того, чья функция состоит в регистрации преступлений, то рецидив может быть порожден различными звеньями.

Суд, который обязан с учетом данных о личности назначить наказание виновному, зачастую не имеет тех сведений, которые были собраны на предшествующих стадиях. В свою очередь, он не информирует исправительно-трудовое учреждение о личности осужденного (помимо данных, содержащихся в приговоре), и там эта работа начинается заново. Исправительно-трудовые учреждения не всегда и не в полной мере передают информацию об особенностях личности освобождаемого в органы милиции по месту его будущего жительства. Обеспечение четкой и полной информации о личности каждого правонарушителя, которая бы сопровождала его «движение» по системе уголовной юстиции, имеет важное практическое значение прежде всего для борьбы с рецидивной преступностью.

Расширение и совершенствование обратных связей в системе уголовной юстиции предполагает разработку глубоко продуманных критериев оценок качества работы юридических органов. Очевидно, эти оценки не могут быть одинаковыми для всех звеньев системы; они непосредственно зависят от функций каждого элемента. Многие из этих критериев в настоящее время служат предметом научных разработок (например, как оценивать уровень раскрываемости преступлений и профилактической работы суда, общенадзорную деятельность прокуратуры и т. д.). «Самоанализ» системы уголовной юстиции включает проведение научных исследований по вопросам эффективности ее элементови системы в целом.

Второе внутреннее условие, обеспечивающее высокую степень эффективности деятельности системы уголовной юстиции,— это ее организационное совершенство. Система должна гибко приспосабливпть свою деятельность к новым задачам, возникающим в области борьбы с преступностью, и вместе с тем оставаться стабильной по своим общим целям, методам и формам деятельности, предусмотренным законом.

Возникают многочисленные предложения о необходимости «принять более строгие законы». Нередко по этому же пути идут и некоторые ведомства. Однако изменение уголовного законодательства, связанное только или главным образом с повышением санкций, не может устранить указанных недостатков: иногда оно только усиливает их, потому что чрезмерная строгость санкций, преломляясь через психологию граждан (да и самих работников юстиции), начинает компенсироваться более широким применением мер общественного воздействия или назначением судом наказаний ниже низшего предела санкции. А это означает, что уголовный закон применяется еще реже и оценивается (справедливо) как неэффективный.

Очевидно, устранение отмеченных недостатков требует комплексного решения ряда вопросов. К ним относятся, в частности, совершенствование работы по выявлению и регистрации преступлений (может быть, последнюю функцию следовало бы поручить самостоятельному органу); улучшение раскрываемости преступлений; совершенствование порядка внесения и рассмотрения предложений об изменении уголовного законодательства; создание постоянно действующего механизма по изучению эффективности действующего законодательства и др. Вероятно, заслуживает также внимания вопрос о выделении из уголовного кодекса так называемых «уголовных проступков», в отношении которых могли бы применяться лишь меры общественного воздействия.

Не менее важным условием успешного функционирования системы уголовной юстиции является достаточно высокий уровень правосознания населения. Этот социально-психологический фактор влияет на функционирование системы уголовной юстиции очень широко, потому что в Российском государстве юстиция не отделена от народа. Граждане сами принимают участие в осуществлении уголовного правосудия, выбирая народных судей, участвуя в рассмотрении дел в качестве народных заседателей, присяжных заседателей, общественных обвинителей, защитников и т. д. Общественное мнение о праве, тесно связанное с правосознанием, выражается в письмах, корреспонденциях, выступлениях на собраниях; оно отражается и на деятельности органов, принимающих законы и формулирующих принципы и основные направления в области борьбы с преступностью. Это влияние в целом способствует повышению эффективности системы уголовной юстиции, так как активизирует ее, предостерегает против отрыва от жизни, от реальных интересов населения. И вместе с тем невысокий уровень правосознания тормозит эффективное применение закона, не способствует успехам в борьбе с преступностью.

Существует и обратная связь: влияние системы уголовной юстиции на правосознание граждан и общественное мнение. Стихийный элемент этого влияния, упомянутый выше, заключается в том, что у граждан складывается оценка уровня работы органов правосудия, основанная на повседневных, не систематизированных наблюдениях. Эта оценка не всегда бывает правильной (хотя ею ине следует пренебрегать). Научными учреждениями в последние годы проводилось изучение общественного мнения по вопросам права и правосудия среди некоторых групп населения, что дало возможность сформулировать ряд требований, необходимых для организации успешной правовой пропаганды, т. е. для осуществления целенаправленных потоков информации по каналам обратной связи. Изучение уровня правосознания населения и общественного мнения должно производиться регулярно, для того чтобы планировать содержание п правильно выбирать формы его правового воспитания, которое должно быть не стихийным, а активным и целенаправленным. Конечная конкретная задача этого воспитания состоит в том, чтобы обеспечить глубокое усвоение населением требований советского закона. Уголовная юстиция должна восприниматься гражданами как неотъемлемая и необходимая часть общественного организма, стоящая на страже их прав и интересов. Возрастание авторитета системы уголовной юстиции в глазах населения будет способствовать дальнейшему повышению степени ее эффективности в борьбе с преступностью.

Понятие, признаки общих начал назначения наказания.

Действующее законодательство, устанавливая общие начала назначения наказания, не дает их определения.Но, имея ввиду, что к ним относится в законе и как они раскрываются в научной литературе (авторы называют их по-разному: положения, требования, правила, критерии и т. д.), можно выделить следующие признаки понятия общих начал назначения наказания.

Первый признак — преду смотренность общих начал уголовным законом.

В настоящее время они сформулированы в статье 60 УК РФ:

"1. Лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, и с учетом положений Общей части настоящего Кодекса. Более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания.

2. Более строгое наказание, чем предусмотренно соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса за совершенное преступление, может быть назначено по совокупности преступлений и по совокупности приговоров в соответствии со статьями 69 и 70 настоящего Кодекса. Основания для назначения менее строгого наказания, чем предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса за совершенное преступление, определяются статьей 64 настоящего Кодекса.

3. При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказание на исправление осужденного и на условия жизни его семьи."

Ранее действующие в нашей стране нормативные акты вопрос об общих началах назначения наказания во многом решали иначе. Так, формулируя их. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. первостепенное значение придавали личности виновного, ее общественной опасности: "При определении меры воздействия на совершившего преступление, — устанавливалось в этой связи, — суд оценивает степень и характер (свойство) опасности для общежития как самого преступника, так и совершенного им деяния. В этих целях суд, во-первых, не ограничиваясь изучением всей обстановки совершенного преступления, выясняет личность преступника, поскольку таковая выявилась в учиненном им деянии и его мотивах и поскольку возможно уяснить ее на основании образа его жизни в прошлом; во-вторых, устанавливает, насколько само деяние в данных условиях времени и места нарушает основы общественной безопасности". Аналогичное имело место в УК РСФСР 1922 г. и в Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. В УК РСФСР 1926 г. перечень требований, подлежащих учету при назначении наказания, стал более широким, и в нем личность виновного отходит как бы на второй план, уступая приоритет обязанности суда руководствоваться указаниями Общей части: пределами, установленными в статье Особенной части, предусматривающей данный вид преступления, социалистическим правосознанием, общественной опасностью совершенного преступления и обстоятельствами дела. С некоторыми, главным образом, редакционными уточнениями такое решение вопроса отражено и в УК РСФСР 1960 г., где было закреплено: "Суд назначает наказание в пределах, установленных статьей Особенной части настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, в точном соответствии с положениями Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и Общей части настоящего Кодекса. При назначении наказания суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность".

Второй признак рассматриваемых начал — их общий характер. В исходном смысле общее всегда есть то, что составляет лишь часть отдельного, которое, помимо общего, предполагает наличие индивидуального и особенного. В этой связи, раскрывая данные начала, следует прежде всего помнить, что они имеют значение по всем категориям рассматриваемых судом уголовных дел, где возникает вопрос о необходимости определить наказание. Далее исходная посылка позволяет заключить, что, отражая лишь повторяющееся, общее, такого рода начала не исчерпывают всей характеристики этого вида деятельности, предполагая наличие в ней и определенного рода особенностей, которые, будучи весьма многообразными, могут быть обусловлены: наличием в деле исключительных обстоятельств; фактом неоконченности преступной деятельности, вменяемой виновному; множественностью посягательств, совершенных одним лицом; множественностью участников посягательства; особым порядком применения отдельных видов наказания; недостижением виновным совершеннолетия; признанием присяжными заседателями лица виновным, но заслуживающим снисхождения или особого снисхождения; и т. д.

Заметим, что в прежнем законодательстве ряд вопросов, регулирующих особенности назначения наказания, решался в рамках учения не о наказании, а о преступлении (в отношении соучастников, неоконченной преступной деятельности). Более логичную позицию на этот счет заняли разработчики вновь принятого УК РФ, но к сожалению, и она не до конца последовательна. Вряд ли оправданно, например,включение в раздел, именуемый "Уголовный закон", правила, согласно которому гражданам РФ и постоянно проживающим в России лицам без гражданства при осуждении за преступление, совершенное за пределами РФ, наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренной уголовным законом иностранного государства; здесь законодатель явно решает вопрос не о преступности действий, а их наказуемости и, стало быть, такого рода норма должна включаться именно в главу "Назначение наказания". Думается, в ней, а не в главе, посвященной понятию и видам наказания, следовало поместить и статью о целях наказания. Ясно, что само по себе наказание никаких целей не имеет; они мыслимы лишь в рамках какой-то деятельности. Иначе говоря, речь может идти лишь о целях, с которыми наказание назначается или исполняется.

Третий признак — общие начала есть положения, выражающие принципы назначения наказания.

Надо сказать, что до сих пор в нашей уголовно-правовой науке нет единства мнений не только по поводу того, какие именно идеи должны быть отнесены к этим принципам (в литературе к их числу чаще всего предлагается относить идеи законности, справедливости, гуманизма, экономии репрессии, индивидуализации, неотвратимости), но и по поводу того, каково их отличие от самых общих начал назначения наказания. Отмечая, что в юридической литературе довольно часто анализу общих начал предпосылается рассмотрение принципов назначения наказания, некоторые авторы придерживаются мнения о том, что выделение вопроса о принципах в качестве самостоятельного приводит к ненужному повтору одних и тех же положений. В большинстве научных и учебных работ приводится, однако, иная точка зрения, но при этом в них нет единства взглядов на различия между принципами и общими началами. Иногда в их соотношении авторы видят взаимосвязь философских категорий "общее" (принцип) и "отдельное" (общее начало). Высказывалось мнение, согласно которому общие начала есть то, что суд обязан учесть при назначении наказания, принцип же — это не только идея, что-то предписывающая, но и идея, которая разъясняет соответствующее предписание и направляет деятельность суда. Не возражая против такого решения вопроса, часть ученых в то же время считает возможным согласиться и с тезисом, согласно которому различие между принципами и общими началами назначения наказания выступает как различие между общим и особенным, отдельным.

Полагая, что термином "принцип" принято обозначать основу чего-либо, более правильным следует признать несколько иное решение вопроса: в отличие от общих начал, характеризующих общее в этой деятельности, принципы отражают в ней основные начала настало быть, в данном случае имеет место взаимосвязь не общего и отдельного (тем более, единичного), а общего и основного. Поскольку в философском смысле основа (основное) выступает частью сущности, которая в свою очередь не исчерпывает всего содержания общего, принципы назначения наказания нельзя не только отождествлять, но и противопоставлять общим началам.

Если обратиться ко вновь принятому УК РФ, то в нем вопрос о принципах решается применительно к уголовному законодательству в целом. Из числа указываемых в этой связи принципов (законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма), в общих началах прямо упоминается только принцип справедливости, в то время как другие лишь предполагаются. Надо думать, что это не является случайным с той точки зрения, что о справедливости наказания можно говорить лишь при условии, что оно основано на законе, равенстве граждан перед законом, исходит иа принципа субъективного вменения, отвечает требованиям гуманизма. В конечном счете, главное в данном случае не только то, сколько принципов названо, но и то, как они при этом понимаются и соотносятся между собой, в каких именно общих началах выражаются.

Выделяя еще один — четвертый признак, подчеркну, что в зависимости от его толкования об общих началах можно говорить в узком или широком смысле слова. Акцентируя внимание на том, что они есть положения (правила, требования, критерии и т. п.), которыми обязан руководствовйться суд в своей деятельности, в нашей литературе их связывают с основаниями принятия решения при определении виновному наказания. Бесспорно, такой аспект характеристики назначения наказания весьма актуален. Вместе с тем, выступая как разновидность деятельности, назначение наказания предполагает наличие в ней и других элементов: субъекта, объекта и т.д. В этой связи, констатируя факт существования в нашей литературе понимания общих начал в узком смысле слова (как нечто, принимаемое во внимание судом при назначении наказания), нужно одновременно признать возможной и целесообразной и их широкую трактовку, т.е. в качестве положений, раскрывающих все наиболее существенные аспекты данного вида деятельности.

В рамках такого, широкого понимания уголовно-правовая характеристика общих начал требует акцента, в частности, на том, что в настоящее время теории и практике борьбы с преступностью известны два основных подхода к назначению наказания. Отличительной чертой первого из них является закрепление в законе (например, в США) так называемой идеи "неопределенного наказания" ("неопределенного приговора"). Руководствуясь соответствующей нормой, суд, признав лицо виновным в совершении преступления, направляет его в места лишения свободы на срок, "установленный законом". По истечении какого-то времени специальный орган (например, Совет по условному освобождению), учитывая пределы срока, установленные законом, и поведение лица в местах лишения свободы, решает, когда следует освободить виновного. Главное преимущество такого подхода усматривается в том, что его размер зависит и от тяжести содеянного, пределов санкции уголовного закона, и от фактического поведения лица в местах лишения свободы, что, помимо всего прочего, является дополнительным стимулом к ресоциализации преступника. По иному пути идет законодательство России и некоторых других стран. Оно исходит из того, что во всех случаях конкретизировать длительность сроков наказания, указанных в законе, должен суд при вынесении обвинительного приговора. Иначе говоря, задача суда состоит не только в том, чтобы установить, какое наказание предусмотрено законом за содеянное, но и то, какую меру наказания должен отбывать виновный.

К сожалению, в нашей юридической литературе внимание часто сосредоточивается в основном на критике идеи "неопределенности наказания", а существо и признаки принципа "определенности наказания" часто оказываются вне поля зрения авторов. Видимо, этим объясняется тот факт, что до настоящего времени понятие "мера наказания" еще не получило должной разработки и нередко используется с разной смысловой нагрузкой. Так, его довольно часто отождествляют с близкими понятиями "вид наказания" и "размер наказания", что с философской точки зрения трудно признать обоснованным, ибо в соответствии с ней категория "мера" призвана отражать не качественную либо количественную определенность чего-либо, а как раз единство того и другого. Трудно полностью согласиться и с мнением ученых, утверждающих, что термин "мера наказания" обозначает конкретное наказание, установленное законом в санкции уголовного закона (например, за незаконное врачевание — лишение свободы на срок до одного года, или исправительные работы на тот же срок); либо для обозначения уже назначенного приговором наказания (Лишение свободы сроком на пять лет).

С точки зрения вышеприведенного, общетеоретического соображения, можно поддержать лишь второй вариант толкования понятия "мера наказания", заметив при этом, что в первом варианте, подразумевающем под мерой установленную законом санкцию, почти всегда имеется в виду некоторое множество мер наказания.

Надо сказать, что действующее уголовное законодательство прямо не фиксирует принципа определенности назначаемого наказания, однако явно его подразумевает. В этой связи специально закрепляются правила, касающиеся порядка исчисления сроков различных видов наказания. В соответствии с такими правилами сроки лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, сроки исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, ареста, содержания в дисциплинарной воинской части, лишения свободы должны исчисляться в месяцах и годах, а обязательных работ— в часах. Исключение предусматривается для замены или сложения наказания, а также в отношении зачета времени содержания лица под стражей до судебного разбирательства, когда сроки исчисляются в днях. О размерах других видов наказания (например, штрафе) речь идет непосредственно в статьях, определяющих порядок и основания его применения.

С позиций рассматриваемого широкого понимания общих начал назначения наказания следует самостоятельно упомянуть и о воспринятом нашим уголовным законом принципе личной (персональной) ответственности. Это важно сделать не только в связи с неодинаковым решением законодательством разных государств вопроса о допустимости и целесообразности применения отдельных видов наказания (в первую очередь штрафа) к юридическим лицам, но и в связи с использованием в отечественном УК такой конструкции уголовно-правовых норм, в которой объектом наказуемости объявляются преступные деяния. То, что в действительности наказываются не они, а лица„ их совершившие, каких-либо доказательств не требует и, следовательно, в данном случае обоснованно говорить лишь о не совсем удачной законодательной технике и не более того. Дело, однако, в том, что в юридической литературе на этот счет нередко высказываются и несколько иного рода суждения, авторы которых видят в наказуемости деяния (или, как иногда утверждается, в первую очередь деяния), но не деятеля чуть ли не самый важный отличительный признак большинства современных уголовно-правовых доктрин.

Причины, обусловившие столь некорректные формулировки объекта наказуемости, думается, заложены в отождествлении двух относительно самостоятельных характеристик назначения наказания: одна осуществляется с позиции объекта наказуемости, другая — с позиции освований наказуемости. Между тем в первом случае предполагается решение лишь вопроса о том, на кого возлагается ответственность, кто претерпевает наказание. Ясно, что при такой постановке вопроса не может и не должна идти речь о том, за что или при каких условиях оно назначается, ибо в последнем случае подразумевается уже не объект наказуемости, а ее основания. Как раз при их уяснении и должен делаться акцент на преступном деянии, поскольку только оно (а не что-либо другое) и выступает той предпосылкой, с наличием которой связывается правомерность привлечения лица к уголовной ответственности и применения к нему соответствующих мер. Следовательно, называя вещи своими именами, нужно подчеркнуть: наказывается не деяние, но за деяние и, как далее будет сказано, с его учетом.

Обращаясь к характеристике общих начал назначения наказания, понимаемых уже не в широком, вышеприведенном, а в узком смысле слова, повторю, что во втором случае под ними как раз фактически подразумевают то, что непосредственно касается оснований наказуемости. Так, говоря о составе преступления (деянии, содержащем все признаки состава преступления или преступлений), имеют в виду основание уголовной ответственности вообще. УК РСФСР 1960 г., предусматривая возможность освобождения от наказания, но не уголовной ответственности, проводил различие между основаниями уголовной ответственности как таковой и основаниями назначения наказания. Вновь принятый Кодекс ориентируется на то, что всякая форма реализации уголовной ответственности предполагает назначение виновному наказания и, следовательно, разграничивать их практически не имеет смысла. Иначе обстоит дело с основанием назначения наказания вообще и основаниями определения конкретного его вида и тем более меры. Избирая последнюю, суд безусловно должен сначала установить наличие основания уголовной ответственности. Но для ее индивидуализации признаков, образующих такое основание, явно недостаточно. Стало быть, нельзя отождествлять основание уголовной ответственности с основаниями выбора того или иного конкретного наказания. Разумеется, было бы опрометчиво ставить перед собой задачу выяснить специфику оснований назначения всех отдельно взятых мер, которые согласно закону определяет суд. Однако из этого вовсе не следует, что они не могут быть предметом изучения. Интересующие нас общие начала как раз и есть один из возможных аспектов характеристики оснований определения конкретных мер наказания.

Раскрывая вопрос о понятии общих начал назначения наказания, необходимо также иметь в виду, что они всегда выступают как некоторая система положений (правил, требований и т. п.). Применительно к их трактовке в узком смысле, т. е. в качестве того, чем надлежит руководствоваться суду при определении меры наказания (далее имеется в виду именно такая трактовка), этот признак общих начал имеет особую актуальность. Почему?

Главным образом потому, что очень часто общие начала назначения наказания (в первую очередь такие, как общественная опасность совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность) в теории и на практике рассматриваются в виде некоторого перечня положений, призванных дать ответ на один и тот же вопрос: какие конкретно обстоятельства дела учитываются при определении наказания. Неизбежным следствием подобного рода понимания общих начал, сформулированных в ранее действующем уголовном законодательстве, являются сложности, возникающие в представлении об их содержании и взаимосвязи. Если, например, в одних работах проводилась мысль о невозможности и нецелесообразности разграничивать общественную опасность содеянного, личности виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, то в других, хотя и утверждалось противоположное, высказывались разные взгляды о взаимосвязи этих общих начал, их конкретном содержании. Нужно ли считать неожиданными итоги опроса 477 практических работников, проведенного Л.Л.Кругликовым и выявившего, что, по мнению 43% из них, понятия: степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и смягчающие, отягчающие обстоятельства — совпадают по содержанию частично. В то же время 26% опрошенных полагают, что упомянутые понятия ни в какой части не пересекаются.Около трети (31% ) ответа не дали, что также может свидетельствовать об испытываемых практикой затруднениях в толковании соответствующего законоцоложения. На поставленный последующий вопрос: не считают ли они какое-либо из указанных понятий родовым — 72% опрошенных ответили утвердительно. Но 21% назвали таковыми смягчающие и отягчающие обстоятельства. Вместе с тем большая часть (51% из 72%) иначе решают этот вопрос, считая понятие смягчающих и отягчающих обстоятельств видовым, а родовым — понятие степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного.(1)

Отмечая безуспешность уже не раз предпринимавшихся попыток устранить сложности в понятиях содержания и взаимосвязи общих начал назначения наказания, обратимся к главному: во всех случаях исходной была мысль о тождественности функций этих начал, вследствие чего основной задачей оказывалось решение вопроса о том, что именно нужно иметь в виду при назначении наказания с учетом, скажем, общественной опасности совершенного преступления или личности виновного. В результате совокупность закрепленных в УК РСФСР 1960 г. общих начал рисовалась именно как перечень, а не определенная система требований, ориентируясь на которые, суд должен избрать меру наказания. При этом не уделялось должного внимания тому, что выбор наказания есть всегда решение целого комплекса относительно самостоятельных вопросов: может ли повлиять то или иное обстоятельство дела на выбор наказания; каков должен быть характер этого влияния (смягчающий ответственность либо, напротив, отягчающий ее), что считается отправной точкой отсчета при смягчении или отягчении наказания, в каком объеме отдельно взятое обстоятельство значимо для индивидуализации наказания, каковы допускаемые пределы судебного усмотрения в оценке характерам степени влияния обстоятельств дела на тяжесть назначаемого наказания, каким целям должна отвечать конкретная мера и т. д. Поскольку любой из названных вопросов играет немаловажную роль, тонко каком единстве и справедливости применения уголовно-правовых санкций не может идти речь без создания соответствующих необходимых предпосылок общего характера.

Принципы общих начал назначения наказания.

Согласно ст. 60 УК РФ наказание должно быть справедливым. Только тогда оно может достичь целей, предусмотренных ст. 43 УК, — восстановление социальной справедливости, а также — исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений.

Справ