Мусульманское искусство татар Среднего Поволжья: истоки и развитие

Гузель Валеева-Сулейманова

Принятие ислама предками татар – волжскими булгарами включило татарскую культуру в обширный мир мусульманской цивилизации, под влиянием которой происходило формирование и развитие ее духовно-эстетических ценностей. В национальном искусстве, наряду с этническими традициями, получили развитие традиции мусульманского искусства, оказавшего влияние на художественно-идейное содержание и стилевую направленность произведений.

В годы советского тоталитарного режима понятие мусульманского искусства, как вносящего религиозную окраску и якобы нивелирующего этнические традиции в национальной культуре, было запретным. Лишь в короткий период 1920-х гг. термин "исламское" или "мусульманское" искусство применялся по отношению к культуре мусульманских, главным образом тюркоязычных, народов СССР. С конца 1980-х гг. он был реабилитирован и активно используется в исследованиях по искусству и культуре мусульманских народов России и других регионов бывшего СССР. При этом понятие мусульманского искусства приобрело цивилизационное значение (1).

Содержание термина "мусульманского искусства" раскрывает универсальные стилеобразующие черты, присущие художественной культуре, в том числе и искусству, мусульманских народов. В западной историографии под термином "исламское искусство" подразумевается художественная культура в основном мусульманского средневековья на огромном пространстве от Индии до Испании. Общность искусства мусульманского мира раскрывается как в пространстве, так и во времени, что обусловлено религиозно-философским мировоззрением, приверженностью эстетическому канону и идеалам прекрасного. Наделенное определенными унифицированными чертами мусульманское искусство включает в себя своеобразие исторически сложившихся географических провинций и национальных художественных школ, оно развивается в рамках региональных и локальных культур.

Своеобразной географической провинцией в мусульманском мире является территория Среднего Поволжья, где сформировалась национальная культура татар. Применительно к данному региону, где Ислам был официально принят в 922 г., термин "мусульманское искусство" скорее относится к городской профессиональной художественно-ремесленной культуре, отражавшей вкусы и духовные потребности господствующих социальных слоев общества, нежели к фольклорной, этнической традиции. Однако влияние мусульманской культуры проявилось также в народном искусстве, художественных ремеслах, получивших развитие в татарских аулах, особенно после завоевания края Россией, и испытавших сильное влияние средневековых традиций.

Многовековая история развития татарского искусства отразила процессы взаимодействия с культурой народов арабо-, ирано- и тюрко-мусульманского мира. Взаимодействие этнических традиций региональных и локальных групп татар способствовало становлению общенационального стиля в искусстве, в котором ярко проявилась "мусульманская" составляющая. На разных этапах своей эволюции самобытное национальное искусство татар отразило общие закономерности в развитии мусульманской культуры.

Традиции мусульманского искусства в Среднем Поволжье и Приуралье последовательно выявляются в периоды существования таких государств как Волжская Булгария (10-13 вв.), Золотая Орда (13-14 вв.), Казанское ханство (15-сер.16 вв,), в колониальный период в границах Российской империи (с сер.1б до нач.20 вв.). Разрушительным для мусульманской культуры был период с 1920-х гг., когда была образована Татарская автономная республика в рамках бывшего СССР. Тенденции к ее возрождению наметились в Российской Федерации и Республике Татарстан с начала 1990-х гг.

Материальная и духовная культура татар Поволжья и Приуралья восходит в своем генезисе к древнетюркской цивилизации, является своеобразным синтезом древних кочевых традиций "степной" культуры с культурой оседло-земледельческой. С принятием Ислама развитие булгаро-татарской культуры входит в сферу господствовавших на мусульманском Востоке философско-эстетических воззрений, отражает влияние художественно совершенного стиля, воплощенного в мусульманском искусстве.

Ислам выдвигал идейно-эстетические задачи, связанные со становлением и развитием культуры феодализма, укрепляя ее систему, идеологию, приобщая народы к ирано-арабской культуре, являвшейся в эпоху формирования средневекового общества наиболее передовой. На мусульманский Восток были устремлены идеалы булгарского и, позднее, татарского общества. Такая духовная ориентация, обусловленная широкими политическими, торговыми и иными связями, способствовала развитию булгарского и татарского искусства в русле универсальной мусульманской культуры. Это проявилось в общности этапов эволюции художественных идей, эстетических критериев искусства и в сложившихся универсальных канонах творчества, принципах изобразительности.

Значительную роль в становлении стилевой общности мусульманского искусства сыграло распространение арабской письменной графики со всей совокупностью художественных почерков. На ее основе высокого развития достигла каллиграфия - искусство утонченного письма в рукописной книге, татарских шамаилях, намогильниках - каберташах и эпиграфический орнамент в убранстве монументальной архитектуры, произведениях декоративно-прикладного искуссства.

Арабские надписи явились первым свидетельством мусульманского влияния в регионе Поволжья. Они были нанесены на предметы прикладного искусства и появились одновременно с распространением Ислама среди языческих булгарских племен. На ранних стадиях исламизации арабские надписи встречались синхронно с тюркской руникой. Наиболее ранние изделия датируются серединой 8 в.(2). В могильниках раннебулгарских городищ 8-10 вв., таких как Большетарханское, Танкеевское, 1 Измерское, были найдены предметы, изготовленные булгарскими мастерами, которые украшены как арабскими надписями, так и буквенного характера тамгами, сходными с руническими письменами. Это свидетельствует о появлении арабской письменности у булгар еще до официального принятия ими Ислама (3).

По письменным источникам известно, что мусульманами были пришедшие с Северного Кавказа племенные группы волжских булгар - савиры (сувары) и беренджеры (берсула), которые приняли Ислам в 8 в. в результате военных походов арабов (4). О распространении Ислама среди волжсих булгар до его официального принятия сообщает арабский автор 10 в. Ахмед Ибн Фадлан (5).

Река Волга (Итиль) была одним из магистральных путей, соединявших Волжскую Булгарию с народами, жившими к югу от Каспийского моря. Великая река и караванные пути в течение многих столетий обеспечивали активные взаимоотношения булгар и мусульман - арабов, иранцев и других народов Ближнего и Среднего Востока. Тесные связи в регионе Поволжья сложились между Булгарским и Хазарским государствами, особенно в период распространения Ислама (8-10 вв.). Как свидетельствуют письменные источники, столица Хазарского каганата - Итиль с ее тридцатью мечетями была населена мусульманами - купцами, ремесленниками и наемными солдатами (6). В 10 столетии, когда Хазарское государство находилось в сфере влияния интересов Хорезма, ислам был принят здесь и его правителями.

Волжская Булгария тоже находилась под влиянием Хорезма и принятой там формы мусульманского обряда. Арабское посольство, в составе которого был Ахмед Ибн Фадлан, направленное багдадским халифом в Волжскую Булгарию, имело своей целью включение ее, как и Хазарии, в сферу интересов Халифата и принятой там формы мусульманской обрядности (7).

Принятие Ислама, связанное со становлением одного из первых в Восточной Европе средневековых государств - Волжской Булгарии, ознаменовалось высоким расцветом его культуры. "Болгары соседи наши... суть вельми богаты и сильны", писал в 10 в. владимирский князь Всеволод киевскому князю Святославу. Во многих аспектах культурного развития в 10-12 вв. Волжская Булгария была на самых передовых позициях среди стран Восточной Европы, достигла больших успехов в развитии художественных ремесел, в строительстве городов, замков, мечетей. Один из столичных городов - Великий Биляр, занимавший территорию около тысячи гектар, был крупнейшим городом не только Восточной, но и Западной Европы. Первые мечети булгар, построенные в Биляре были деревянными, позднее их возводили из белого камня и булгары были известны как опытные мастера по возведению белокаменных сооружений культового и оборонного назначения.

В отношении развития своей архитектуры и искусства Волжская Булгария была близка к мусульманским странам Ближнего Востока, тяготела к Средней Азии, с которой у нее были налажены тесные культурно-экономические связи. Об этом свидетельствуют, в частности, градостроительные принципы застройки некоторых булгарских городов. Они были окружены концентрически отходящими земляными валами, имевшими трехчастное деление на внешний, внутренний город и цитадель. Вокруг внешнего города располагался посад и вся планировка, как и средневековых городов Среднего и Ближнего Востока, была близка к радиально-центрической. Планировка города Биляра во многом напоминает застройку Багдада, построенного в 8 в., и имевшего в плане круг с двойным кольцом укреплений и обширной площадью.

Архитектурно-строительная школа волжских булгар представлена археологическими остатками комплекса сооружений из камня, кирпича и дерева. Ближневосточные и закавказские традиции в мусульманской архитектуре были подчинены системе булгарской школы зодчества, местным климатическим и природным условиям. Об этом свидетельствуют остатки Джами мечети в г. Биляре 10 в., которая размещалась внутри цитадели на обширной городской площади. Это был местный вариант классического типа многоколонной арабской мечети, первоначально построенной из сосновых бревен с прямоугольной залой уникального для архитектуры из дерева размера: 84 на 32 метра. Затем к ней был пристроен каменный зал размером 41 на 26 метров с системой кладки характерной для эллино-византийских построек приазово-причерноморских городов и Закавказья. Система опорных колонн и расположение их рядами не продольных, а поперечных нефов, перекрытых арками, свидетельствует о влиянии архитектуры Южной Сирии и Месопотамии.

В изобразительном искусстве домонгольского периода влияние исламского мировоззрения на народные представления и мифологическую систему образного мышления не имело доминирующего характера. Однако образы доисламской мифологии в булгарском прикладном искусстве - изображения животных, птиц, фантастических существ, очень редко человека, были представлены в условно-декоративном выражении, характерном для изобразительной трактовки мусульманского искусства. Для того, чтобы выявить, насколько художественный язык булгар и, позднее, татар вписывался в рамки канонов изобразительности, присущих мусульманскому искусству, необходимо раскрыть отношении Ислама к изображению человека и живых существ, его исторические корни.

Избражение человека считалось греховным в Исламе с начала 9 в., хотя первое упоминание о неприязненном отношении мусульман к изображению живых существ восходит к 770 годам (8). Однако нет ничего указывающего на запрет изображать живые существа в Коране. Обычно для его обоснования ссылаются на Хадисы. Например, в сборнике ал-Бухари предупреждается, что художников, рисующих одухотворенные предметы, в день Страшного суда заставят вдохнуть жизнь в их творения (9). В Хадисах предписывалось изображать природу, ландшафты, но не изображать человека, не изображать бога, ибо он мыслился как чистая духовность, очищенная от всего человеческого и случайного.

Этот взгляд утвердился и в официальном религиозном сознании, но как борьба против идолопоклонства и язычества. В эстетическом сознании изображение всего живого рассматривалось как подражание Аллаху, повторить творения которого представлялось невозможным. Вероятно, поэтому в творчестве мусульманского художника нет реалистического изображения, мир познается им условно и реальность переосмысливается в субъективном миропонимании - в отвлеченных и абстрактных формах. Изображение или отражение реальности происходило в рамках средневекового сознания, отличительной особенностью которого являлась каноничность. Ярким выражением ее в искусстве является орнаментальность и условная декоративность - основные художественные принципы мусульманского искусства.

Традиция сдержанного отношения к изображению человека была характерной для культуры некоторых народов еще в доисламский период. Например, в древнеарабских и иудейских традициях есть элементы отрицательного отношения к искусству, воспроизводящему, изображающему реальный мир. В этом негативном отношении, имевшем мировоззренческое значение и сформулированном в древнеиудейском мистицизме, в свою очередь, опиравшемся на древнеарабские кочевые религиозные и племенные традиции, следует искать истоки арабо-мусульманского художественного мышления (10). Поэтому, проблему, по-видимому, не стоит упрощать, сводя ее лишь к борьбе с идолопоклонством, но видеть ее в сложившейся мусульманской концепции восприятия мира. Согласно этой концепции мусульманин не должен был воспроизводить внешний мир, созданный богом, поскольку копия этого мира не может сравниться с божественным оригиналом, а должен стремиться понимать бога. "Мусульманин не хочет быть одураченный искусством, так как для него и сам мир, неизмеримо более прекрасный, чем все произведения искусства, не более чем механизм, который бог приводит в движение..." (11).

Концепцию неизобразимости бога и всего сущего в чувственных образах выразил в знаменитой "Книге спасения" Ибн-Сина, который писал, что "умозрительная сила - есть высшая способность человеческого познания бога и мира и поэтому абстракции, лишенные материальной чувственной оболочки, суть высшая форма знания, вследствие этого духовный взор человека должен быть отвращен от грубой материальной действительности, от конкретных предметов и явлений" (12).

Что касается искусства татарского народа и его доисламских традиций, то в нем, также как и в арабской культуре, прослеживается влияние кочевого мировоззрения. Почти полное отсутствие изображений человека, за редкими исключениями (несколько предметов со схематическими изображениями, имевшими символическое значение) в искусстве предков татар - булгар, кипчаков и других племен, вошедших в их этнос, было связано с особенностями древнетюрских языческих воззрений. Так, например, изображение человека без "освящения" его жрецами, шаманами считалось делом опасным, вредным, могущим вызвать гнев злых духов, демонов и принести несчастья (13).

Единичные изображения на отдельных археологических находках, например, седоков на "белых" конях в украшении раннебулгарского кресала, скорее всего, связывалось с богами Тенгри (владыка неба) и Куар (бог-громовик). Религиозное значение имели и раннебулгарская фигурка из бронзы в виде четырехликой головы с рельефно выступающими лицами, наделенными мужскими чертами, и каменные скульптуры над могилами половецких вождей (10-12 вв.) и некоторые другие изображения.

Примечательно также, что изобразительная трактовка зооморфных образов и "звериный стиль", получившие распространение в искусстве булгар домонгольского периода, не были реалистическими, отличались условностью и определенным схематизмом, декоративной стилизацией формы. Данные изобразительные принципы в передаче живых существ, сложившиеся еще в эпоху булгарской языческой культуры, нашли дальнейшее развитие в период расцвета мусульманского искусства, когда был осуществлен постепенный переход в его сюжетах от мифологической образности к символической, условно-декоративной. Таким образом, развитие принципов отображения природного мира в булгарском искусстве характеризовалось переходом от изобразительности, свойственной доисламскому мировосприятию, к орнаментальности мусульманского искусства. Истоки условно-стилизованной трактовки образов восходят к традициям древнетюркской кочевой и полукочевой культуры.

Под влиянием мусульманских воззрений зооморфные мотивы и сюжеты, присущие языческому искусству, к концу домонгольского периода (10-начало 13 вв.) постепенно заменяются цветочно-растительными и геометрическими узорами. "Цветочный стиль" с его живописной системой орнаментальной композиции определяет образный строй художественного языка булгарских, позднее, татарских мастеров, выражает метод поэтического видения мира и его изображения не в реальном содержании, а в условном обозначении - формах растительной орнаментики.

Расцвет мусульманской культуры в Поволжье приходится на 13-15 вв., когда происходит становление татарской этнической общности в рамках империи Джучи, получившей в русских источниках название Золотой Орды. В состав этого государства вошли мусульманские народы и территории распространения Ислама - Хорезм, Волжская Булгария, Северный Кавказ, а также тюркские кочевые племена, в основном Кипчакской степи, принявшие Ислам при золотоордынском хане Берке (1258-1266). Ислам усилился в правлении хана Узбека (1312-1342) и распространился до самых западных пределов империи. Культура Золотой Орды имела ряд отличительных особенностей. Во-первых, она была многокомпонентной: тюркский, монгольский, среднеазиатский и кавказский компоненты образовали в ней своеобразный синтез. Во-вторых, в рамках единой имперской культуры самостоятельно развивалась культура господствующей верхушки общества (кочевая татарская аристократия) и культура народов и племен с домонгольскими этническими традициями. На территории Среднего Поволжья, в Волжской Булгарии, это было искусство булгарской народности. В-третьих, эта культура приобрела яркий надэтнический облик, войдя в ареал мусульманских культур Востока. Ислам и мусульманская культура стали идеологической и духовной основой, объединяющей этнокультурные традиции разноплемнного тюркского населения государства.

Булгарские мастера сыграли значительную роль в становлении золотоордынского искусства, архитектуры, художественных ремесел. В то же время, булгарская культура была включена в новую систему эстетических ценностей. Это была новая ступень развития, которая сформировала стилевое направление, нашедшее проявление как в художественном языке, так и в образной системе золотоордынского искусства. Памятники архитектуры и искусства Золотой Орды свидетельствуют о развитии художественно-эстетической системы мусульманской культуры и в то же время о собственных творческих достижениях.

В создании мусульманской культуры основными считаются три компонента: арабский, персидский и тюркский. Наиболее значительный вклад тюркского компонента в художественную культуру Ислама был внесен, несомненно, в эпоху Золотой Орды. Он ярко проявился в архитектуре каменных сооружений и в монументально-декоративных видах искусства, таких как мозаичные и майоликовые облицовки, орнаментальная резьба по камню, гипсу (алебастр), гипсовое литье, в изделиях декоративно-прикладного искусства (торевтика, ювелирное искусство, керамика, резьба по кости).

Поволжские города Золотой Орды выделялись большим количеством монументальных построек, отличавшихся разнообразием строительных материалов, архитектурных форм и декора. Характерные особенности золотоордынского мусульманского искусства раскрываются в булгаро-татарской архитектуре, о которой можно судить по сохранившимся каменным сооружениям г.Болгара - столицы Волжской Булгарии и первой столицы Золотой Орды, получившей название "золотого трона ханов Джучи"(14). Еще в 1722 г., во время осмотра руин этого города Петром I, здесь сохранялось около семидесяти каменных сооружений (15). До нас дошли лишь пять более или менее сохранившихся белокаменных зданий, среди которых руины Соборной - Джами-мечети, ханака «Черная палата», Малый минарет, мавзолеи Ханская усыпальница, Большое и Малое дюрбе. Все они использовались для нужд русского православного монастыря, основанного на территории древнего города в 18 столетии. В данное время на территории г. Болгара создан архитектурно-художественный заповедник, осуществляются мероприятия по реставрации и консервации памятников каменного зодчества.

Согласно письменным источникам - ал-Балхи, Ибн Русте, Ибн Хаукаль и других очевидцев, золотоордынский Болгар был грандиозным по своим масштабам для того времени городом с ханским дворцом, мечетями, медресе, караван-сараями, банями и многими другими сооружениями характерными для мусульманских городов средневековья. Тесные культурные контакты с мусульманскими народами и странами способствовали появлению в 13-14 вв. новых явлений в искусстве Волжской Булгарии. Будучи одним из улусов Золотой Орды она находилась в тесных политических, торговых и культурных взаимоотношениях с сельджукской Малой Азией, мамлюкским Египтом, Сирией и Крымом. Новые веяния, шедшие с мусульманского Востока, нашли яркое отражение в архитектуре г. Болгара и других городов Золотой Орды, и наоборот, черты тюрко-татарской (булгаро-кипчакской) культуры выявлены, например, в искусстве мамлюкского Египта (16). Археологические находки египетских тканей, вышивок, ювелирных изделий, монет и других предметов, как и элементы египетской архитектуры, представленные в конструктивно-декоративной системе булгарских зданий, являются свидетельством этих взаимоотношений (17).

Уникальные памятники каменного зодчества 13-14 вв. раскрывают принципы декорировки и объемно-пространственных решений, свойственных мусульманской архитектуре и имеющих параллели в крымской, малоазийской и закавказской архитектурных школах сельджукского времени. Они нашли проявление в принципах «восточного классицизма» (18) с его центрическими приемами композиции и геометризмом организации архитектурных масс, а также в архитектурно-конструктивных решениях булгарских зданий, таких как купола, своды, шатровые конструкции, полусферические и пирамидальные тромпы, арки на колоннах, «мамлюкские» срезы (треугольные скосы).

Исследованию строительно-конструктивных и архитектурно-художественных особенностей культовых и мемориального характера золотоордынских булгарских сооружений были посвящены труды А.С.Башкирова, Б.Н.Засыпкина, Ф.X.Валеева и других (19). Не останавливаясь подробно на анализе памятников, отметим лишь, что сохранившиеся здания имеют в большинстве своем в плане квадрат. Через характерные для мусульманской архитектуры тромпы они переходят от кубического основания в восьмерик или шестнадцатигранник, который обычно завершается полусферическим куполом или пирамидальным шатром. Мечети г.Болгара, судя по остаткам Соборной - Джами мечети, имели базиличный план с поперечными рядами колонн и развитую стоечно-балочную систему. В южной стене находился михраб, а со стороны северного фасада к зданию примыкал портал. Между порталом и северо-западным углом здания находился восстановленный в конце 1990-х гг. Большой минарет.

Сохранившиеся материалы, в том числе археологические, свидетельствуют о различных видах архитектурных декораций - фресковых росписях, майоликовой и мозаичной облицовке внутренних стен и гробниц в мавзолеях, резьбе по камню и гипсовом литье (20) . Геометрические и растительные композиции орнамента в сочетании с арабскими надписями в стиле «куфи» и «насх» применялись для акцентирования наиболее важных частей здания - оконных и дверных проемов, ниш, архивольтов, карнизов и др.

Отличительной чертой декоративного убранства была красочная многоцветность, сближавшая облик золотоордынских зданий с ближневосточной и малоазийской мусульманской архитектурой. Она достигалась применением в декоре орнаментальной майолики, которой были облицованы многие жилые и общественные здания, ханские усыпальницы, мечети, надгробия и каны (домашние печи). Отличие золотоордынской майолики было в более богатом цветовом и орнаментальном решении, в активном использовании позолоты. Нанесение золочения на майолику осуществлялось наклеиванием кусочков фольги. Там, где климатические условия не позволяли использовать майолику в декоре экстерьера, ее применяли в интерьерах. Например, Ханская усыпальница в Болгаре была облицована на внутренних стенах полихромными изразцами, как и находившиеся там надгробия.

В Золотой Орде существовало самостоятельное производство архитектурной керамики, о чем свидетельствуют остатки ремесленных керамических мастерских, найденные при раскопках городов, а также самостоятельные художественные традиции, сложившиеся в этом виде искусства. К ним надо отнести характерные технологии, орнаментальные и колористические решения, которые имели и отличительные региональные особенности, проявившиеся, например, в архитектурной керамике нижневолжских городов и города Болгара. В последней зафиксированы также привозные образцы, например майолика, доставлявшаяся сюда из Хорезма, Старого и Нового Сарая.

Региональные особенности провинциальных центров золотоордынского искусства наиболее ярко выявляются в сохранившихся образцах булгаро-татарской резьбы по камню. В отличие от хорезмийской и крымской, она выполнялась в технике плоскорельефной резьбы под наклонным углом к плоскости фона, характеризовалась свободной живописной системой орнаментации, ясностью и строгостью композиций. В отличие от архитектуры Ближнего и Среднего Востока 13-14 вв., которая характеризуется широким использованием полихромного орнамента (например, сплошь облицованные майоликой архитектурные комплексы Самарканда, резные порталы мечетей Конии, крымские мечети и мавзолеи в Бахчисарае, Солхате), в архитектуре булгар основная роль принадлежала выразительности архитектурно-конструктивных частей зданий, таких как дверные и оконные проемы, ниши, колонны.

Наиболее ярко своеобразие монументальной резьбы по камню проявилось в булгаро-татарских надгробиях 13-14 вв. с их пышным орнаментальным декором и каллиграфическими надписями, которые покрывали лицевую, обратную и боковые грани намогильников. Примечательно, что в надгробиях резьба надписей иногда отличается по технике и качеству исполнения от орнаментального декора, например углубленно-графическая резьба надписей сочетается с рельефной резьбой орнамента, что свидетельствует о камнерезчиках, создававших узор, и каллиграфах, исполнявших надписи. В резьбе по камню наиболее часто встречаются мотивы пальметт, трилистников, "узлов счастья", тюльпана, лотосовидных, цветочных розеток, вьюнка с лиственными побегами, виноградной лозы, разорванного меандра и активно используются арабские надписи, которые орнаментируются цветочным узором. Большинство орнаментальных мотивов получило распространение в искусстве Ближнего и Среднего Востока.

Самобытность стиля резной декорировки памятников золотоордынской архитектуры и надгробий раскрывается в системе орнаментации. Она отличается, например от ближневосточной, большей живописностью, проявившейся в свободной интерпретации и трактовке мотивов, преобладанием криволинейных форм, мягкой моделировкой уплощенного рельефа, построенного на контрасте масштабов в композициях из крупных и мелких узоров. Для булгаро-татарской традиции не было свойственным следование строгим канонам, сложившимся в школах восточного мусульманского искусства. В орнаменте почти отсутствуют абстрактные геометрические узоры, но часто встречаются приближенные к естественным формам цветов и растений. Булгарские орнаментальные композиции имеют более свободные интрепретации, более разнообразны, контрастны по формам и менее стилизованы. Они менее скованы канонами и архаизирующими тенденциями, характерными для ближневосточных, среднеазиатских орнаментов. Композиции золотоордынских булгарских орнаментов по построению менее плотны. Подобная орнаментальная система была характерна и для золотоордынского ювелирного искусства, художественного металла, керамики, резьбе по кости.

Анализ художественной формы произведений золотоордынского искусства выявляет общие закономерности в развитии мусульманской культуры. Его стилевая направленность раскрывается в канонах изобразительности. "Мусульманский" канон изобразительности, так называемый халифатский, находился в прямой зависимости от художественного ремесла и имел своей целью сближение норм изобразительности с нормами каллиграфии и орнамента как прикладных искусств (21). В художественном языке утверждается принцип орнаментальности, условная декоративность. Хотя, у кочевников, в основном кипчаков, входивших в состав Золотой Орды, изобразительная трактовка образов, свойственных языческой культуре, продолжала сохраняться преимущественно в образцах бытового искусства. В городском художественном ремесле волжских булгар зооморфные мотивы, распространенные ранее в металле, керамике и резьбе по кости, в 13-14 вв. почти полностью исчезают, уступая место цветочно-растительному и геометрическому (арабесковый орнамент) узору, в который органично вписывается вязь арабского алфавита.

Для булгарского искусства увлечение в орнаменте геометрическими построениями, в частности симметрией, центрическими композициями, компоновкой в кругах и использование в декоре геометризированного куфи было характерным еще в домонгольский период. Закономерным результатом этого, как и в мусульманском искусстве Востока, стало появление арабесковых узоров, и принцип геометризации приводит к распространению эпиграфического орнамента. Надписи и эпиграфический орнамент охватывают широкий круг изделий средневекового булгарского и татарского прикладного искусства. Это резные из камня надгробия, бронзовые замки и зеркала, керамика (бытовая и сфероконусы), перстни, в т.ч. с гравировкой на самоцветах, браслеты и др. Кроме того, эпиграфика применяется в резном декоре памятников булгарской золотоордынской и архитектуры периода Казанского ханства, встречается в отдельных видах монументально-декоративного убранства (майолика, мозаика, гипсовое литье). С конца 13-первой половины 14 вв. надписи становятся частью орнамента и прорастают цветочным узором, т.н. цветущий куфи. Появляется каллиграфическая вязь в каберташах, переходные формы от "куфи" и "насх", например в булгарских браслетах. В процессе своего развития эпиграфический орнамент превратился в отвлеченный по содержанию, декорирующий узор.

Принцип декоративности характеризует длительный этап развития татарского искусства. Критерием художественности в произведениях этого искусства становится отход от изображения натуралистически повседневного, от непосредственного воспроизведения действительности в сторону переосмысления ее художником в условных образах, что было характерным в целом для мусульманской культуры."Цветочный стиль" в орнаменте становится почти единственной формой художественного отображения действительности.

Изобразительный канон, сложившийся в искусстве всего мусульманского Востока, привел к тому, что узор, гармония линий и пропорции форм определяли главное эстетическое содержание произведений. Выявлялись и черты отличий. В золотоордынском булгарском искусстве они нашли отражение в особенностях стилизации растительных мотивов орнамента, отражающих местную флору, в большей импровизационности и свободе их подбора, вариативности образов.

Растительный орнамент, как и в искусстве мусульманских народов, схематизировался, его элементы абстрагировались. Абстрагирование шло от конкретных, характерных для орнамента татар, видов растений; иногда в композиции объединялись различные по происхождению мотивы. Некоторые из них были связаны с фольклором (например, стилизованные под орнамент изображения птицы, гуся, филина, змеи), поэтическим иносказанием, живым наблюдением природы. Для орнаментального языка постепенно становятся присущими обобщенность, подчиненность композиционному ритму, условность построений. Появляются мотивы отвлеченного содержания. Некоторые из них, например розетка, трилистник, полупальметта, вьюнок являлись наиболее общим и абстрагированным выражением растительной природы.

Абстрагирование как определенная форма художественного обобщения в мусульманском искусстве предполагало множественность содержания орнаментальных образов, что нашло отражение в татарском орнаменте. Прежнее смысловое значение мотивов было заменено новым содержанием их как элементов отвлеченного растительного узора, выражающего общее универсальное понятие мироздания. Примечательно, что в искусстве мусульманских народов Средней Азии, абстрагирование было характерным для 13-14 вв., в то время как у татар оно возникает позднее, в чем отразилась укорененность собственно народных традиций.

Своеобразие стилевых принципов золотоордынского искусства и орнамента продолжает сохраняться в период Казанского ханства - одного из татарских государств, образовавшихся в результате распада Золотой Орды. Значимость этого этапа для истории татарской культуры заключается в том, что он был завершающим в развитии самостоятельной казанско-татарской феодальной культуры - культуры господствующих классов, оставившей нам наиболее выдающиеся произведения декоративно-прикладного искусства. После завоевания Казани в 1552 г. эта культура прекращает свое существование, трансформируясь в особые ремесленного характера формы народного искусства, испытавшие влияние средневековой городской культуры.

Достижения в художественной культуре Казанского ханства сложились на основе булгарского наследия и новых форм в искусстве и архитектуре золотоордынского времени. В то же время в искусстве, по сравнению с предшествующим периодом, происходит значительный подъем, связанный с расцветом светской культуры, развитием стиля так называемого мусульманского или восточного барокко.

Казань как центр мусульманской культуры в Поволжье в 15-16 вв. переживает период своего наивысшего расцвета. Письменные источники сообщают о процветании религиозной, духовной жизни государства, знаменитых медресе и муллах, получивших образование в Иране, Бухаре и Восточном Туркестане (22). Известно о расцвете суфийской поэзии, монументальной архитектуры, различных ремесел. Из татарских легенд и преданий, русских летописей дошли сведения о постройках Казанского Кремля, и в частности о грандиозной Джами мечети Куль Шариф, имевшей восемь многоярусных минаретов, о мечети Нур-Али и ханской мечети, о крупных медресе, библиотеках и мавзолеях, о ханском дворце.

Мечети строились и в деревнях ханства (23). Французский художник и путешественник А.Бар, побывавший в 18 столетии в Казанской губернии, зарисовал руины одной из сельских мечетей периода ханства (24). По рисунку выявляется базиличный план постройки с тремя рядами колонн, имевших арочные проходы. Центральный молельный зал был перекрыт кирпичным сводом, Здание было двухэтажным, к его юго-западному углу примыкал высокий минарет. Верхняя часть имевшего восьмигранное сечение минарета завершалась кругом, переходившим в четверик через "мамлюкский срез". Стены здания имели полосатую систему кладки из сочетания камня и кирпича, которая была широко распространена в данный период в мусульманской архитектуре Передней и Малой Азии.

Об особенностях татарской архитектуры 15-16 вв. можно судить по сохранившимся памятникам города Касимова ныне Рязанской области. Это белокаменный минарет касимовской мечети, представляющий собой цилиндрическую башню, завершенную сфероконическим куполом, по типу булгарских сооружений, и усыпальница-мавзолей Шах-Али, также сложенный из камня. Фасад мавзолея украшала надпортальная каменная плита с сурой из Корана и датой сооружения - 1555 г.

Археологические находки в Казанском Кремле (25) свидетельствуют о видах монументально-декоративного искусства, получивших развитие в этот период. Среди них фрагменты резных алебастровых плит, декорированых арабесковым орнаментом, майоликовые изразцы и образцы резного камня. Об орнаментальном искусстве Казанского ханства можно судить и по сохранившимся каменным