Актуальные вопросы уголовно-правовой борьбы со взяточничеством

Известно, что взяточничество является одним из наиболее серьезных преступлений, которое наносит огромный вред и ущерб авторитету государственной власти. Кроме того, данное преступное посягательство нередко сопровождается другими противоправными деяниями, в частности, преступлениями в сфере экономики, против правосудия и т. д.

Согласно данными статистики в 1999 г. в России было зарегистрировано немногим более 20000 коррупционных преступлений в государственной и негосударственной сферах(1), в том числе: 6 871 факт взяточничества (+18,3% по сравнению с 1998 г.) и 1 236 фактов коммерческого подкупа (+26,9%)(прил.1).

В 2000 году было зарегистрировано 7 047 фактов взяточничества; 7612 случаев служебного подлога; 2368 фактов халатности, допущенной должностными лицами; 4797 случаев злоупотребления должностными полномочиями; 3384 факта превышения должностных полномочий; 21 случай присвоения полномочий должностного лица, 43 случая незаконного участия в предпринимательской деятельности. Это составило примерно 1,5% от общего числа зарегистрированных в нашей стране преступлений (3,002 млн.). Названные цифры отражают возросший интерес государства к проблеме борьбы с коррупцией в России. Уголовный кодекс РФ предусматривает уголовно-правовую ответственность за преступные деяния, совершенные должностными лицами, которые отнесены к главе № 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления».

Анализ судебной статистики показывает, что на каждые 100 тыс. человек населения России сегодня выявляется примерно двенадцать коррупционных преступлений, что говорит не столько о масштабах явления, сколько об эффективности правоохранительной системы и о степени расхождения в представлениях о коррупции законодателя, чиновничества и населения. Незарегистрированная часть коррупционных преступлений по оценкам экспертов в конце 80-х гг. в среднем в десять раз была больше зарегистрированной(2).

Значимость выбранной тематики обуславливается тем, что в результате противоправных действий причиняется существенный вред нормальной деятельности органов государственной власти, интересам государственной службы или службы в органах местного самоуправления. Кроме этого данное преступное проявление имеет высокий уровень латентности и обладает рядом отличительных признаков:

1. Деяние совершается специальным субъектом (должностное лицо или лицо, занимающее государственную должность);

2. Факт совершения возможен лишь благодаря занимаемому служебному

3. положению и авторитету занимаемой должности;

4. Нарушение нормальной деятельности публичного аппарата управления.

Необходимо отметить, что, как правило, не более 20% лиц, выявленных в связи с совершением взяточничества, реально осуждается к одной из мер уголовного наказания, в том числе к лишению свободы. Даже за получение взятки при отягчающих и особо отягчающих обстоятельствах к наказанию в виде лишения свободы до недавнего времени осуждалось не более половины виновных (прил.2). Данному феномену трудно найти легальное оправдание, особенно если учесть, что единственным основным видом наказания за взяточничество было лишение свободы.

Что касается взяточничества, – если все полученные в 1991 году взятки принять за 100%, то в 2000 году их фактическое количество соответствует нескольким сотням процентов. Более 30% всех взяток дается коммерсантами для получения различных льгот. Есть регионы, в которых без взятки невозможно начать любое коммерческое дело, тем более организовать какое-либо солидное предприятие. За десятилетний период с 1989 по 1998 годы в России было официально зарегистрировано менее 50 тыс. случаев взяточничества. Большинство преступлений о взяточничестве остаются за рамками официальной статистики. Из выявленных в 1999 году должностных лиц, уличенных во взяточничестве, 32,4% - это сотрудники правоохранительных органов, из которых 69,5% - сотрудники органов внутренних дел, а 14,1% - сотрудники таможенной службы(3).

Уголовный Кодекс РФ, принятый в 1996 году, предусматривает два самостоятельных преступления: получение взятки (ст. 290 УК РФ), и дача взятки (ст. 291 УК РФ).

Исходя из вышеизложенного, можно определить цель дипломной работы – взяточничество как негативный феномен в правовом государстве и проблемы, возникающие при борьбе с этим злом. В ходе достижения указанной цели будут решены следующие задачи: рассмотрены объективные и субъективные признаки состава дачи и получения взятки, проанализированы квалифицирующие составы дачи и получения взятки, особое внимание будет обращено актуальным вопросам ответственности за данные преступления и проблемам борьбы с ними.

Глава 1. Регламентация ответственности за взяточничество в

российском уголовном законодательстве

1.1 Исторический анализ существования взяточничества в

дореволюционной России

На протяжении последних 5—7 лет уголовное законодательство России непрерывно обновляется. Как известно, новое есть хорошо забытое старое, поэтому следует признать, что нормы дореволюционного и советского уголовного права имеют немаловажное значение для совершенствования современного законодательства. Сегодняшние успехи и неудачи реформы уголовного законодательства Российской Федерации в значительной степени зависят от того, насколько правильно и полно учитывается прошлый опыт законотворческой и правоприменительной деятельности.

История взяточничества не уступает по древности известной нам истории человеческой цивилизации, где бы она ни творилась - в Египте, Риме или Иудее. Мздоимство упоминается в русских летописях XIII в, данное понятие приравнивается к значению взяточничества в современной юридической терминологии.

Точно установлено, что взяточничество как социально-правовое явление на Руси было известно уже в IX—X вв., в период становления государственности. На тот момент государственные чиновники обеспечивались общиной по единой норме. Конечно же, не всех эти нормы устраивали, однако каких-либо жестко установленных санкций за допускаемые при этом нарушения не устанавливалось. Все конфликты и споры разрешались городскими старейшинами, которые летами, разумом и честью заслужили доверие и могли быть судьями. Данный патриархальный способ решения проблемы борьбы с взяточничеством не мог быть долгое время эффективным.

В 1497 г. был принят Судебник, по которому стало вершиться правосудие на Руси. Так, ст. 1 Судебника гласила: «Судите суд боярам и окольничим. А на суде быти у бояр и у окольничих диаком. А посулов боярам, и окольничим, и диаком от суда и от печалованиа не имати никому...».(4) Под посулами в данной статье понималось получение должностным лицом, осуществляющим правосудие или разрешающим спор, гостинцев, поборов, взяток(5). Данная статья не предусматривала санкции за получение посула, однако за совершение данного правонарушения должностное лицо могло быть наказано главою государства по своему усмотрению.

Следовательно, коррупция как правовое явление, направленное против интересов правосудия, возникло на Руси в форме получения взяток.

Судебник 1550 г. данную норму изложил значительно проще. В ст. 1 было указано: «Всякому судье посулов в суде не имати». Ст. 3, 4, 5 предусматривали ответственность должностных лиц за получение взятки в зависимости от занимаемой должности в суде.

Данный нормативно-правовой акт (Судебнике 1550 г.) на законодательном уровне осуществил разграничение между двумя формами проявления коррупции: лихоимством и мздоимством. В соответствии со ст. 3, 4, 5 Судебника под мздоимством понималось выполнение действий по службе должностным лицом, участником судебного разбирательства, при рассмотрении дела или жалобы в суде, которое оно выполнило вопреки интересам правосудия за вознаграждение. Под лихоимством понималось получение должностным лицом судебных органов разрешенных законом пошлин свыше нормы, установленной законом.

Первое в истории Царской России законодательное ограничение коррупционных действий принадлежит Ивану III, под его началом и при его непосредственном руководстве реализовывалась идея антикоррупционной политики правящего государя с целью недопущения к власти нечистых руку чиновников. Эту же идею продолжил его внук Иван Грозный, который впервые ввел смертную казнь в качестве наказания за чрезмерность во взятках, что в свою очередь послужило причиной сокращения недобросовестных представителей власти. Помимо этого необходимо отметить при правлении царя Ивана Грозного в 1561 году была введена судебная грамота, которая устанавливала санкции за получение взятки cyдебными чиновниками местного земского управления. Она гласила: «А учнут излюбленные суды судити не прямо, по посулам, а доведут на них то, и излюбленных судей в том казнити смертною казнью, а животы их велети имати да отдавати тем людям, кто на них донесет»(6).

Хочется отметить, что любое проявления коррупции крайне не одобрительно воспринимаются обществом, которое ожидает применение мер государственного принуждения в отношении чиновников, желающих обогатится за счет занимаемой должности. В качестве примера можно привести практически единственный народный бунт антикоррупционной направленности, который произошел при правлении Алексея Михайловича Романова. Он произошел в Москве в 1648 г. и закончился победой москвичей: часть города сгорела вместе с немалым количеством мирных жителей, и заодно царем были отданы на растерзание толпе два коррумпированных «министра» - глава Земского приказа Плещеев и глава Пушкарского приказа Траханиотов.

Вопросы уголовной ответственности за взяточничество нашли отражение в принятом в 1649 г. Соборном уложении, а именно: в главе десятой, которая называлась «О суде». Данный правовой также расширил круг лиц, подлежащих уголовной ответственности за получение взятки. К ним стали относиться и те лица, которые выполняли те же функции, что и судебные чиновники. Статья №8 главы X предусматривала уголовную ответственность за так называемое «мнимое посредничество», когда частное лицо якобы для передачи судье берет от взяткодателя предмет взятки в целях принятия выгодного решения для давшей вознаграждение стороны, а само фактически присваивает это вознаграждение(7).

Хотя Судебное уложение 1649 г. значительно расширило и обогатило законодательство России, направленное на борьбу со взяточничеством, однако оно не устранило всех проблем, возникающих в правоприменительной практике.

Не обошел стороной вопрос взяточничества и царь – реформатор, Указом от 23 августа 1713 г. Петр I ввел наряду с получением взятки уголовную ответственность за дачу взятки. Указ гласил: «Для предотвращения впредь подобных явлений велю как взявших деньги, так и давших положить на плаху, и от плахи подня, бить кнутом без пощады и сослать на каторги в Азов с женами и детьми и объявить во все города, села и вольности: кто сделает это впредь, тому быть смертной казни без пощады»(8). Кроме этого при Петре Великом расцветали и коррупция, и жестокая борьба царя с ней. Характерен эпизод, когда после многолетнего следствия был изобличен в коррупции и повешен при всем истеблишменте сибирский губернатор Гагарин. А потом, через три года, четвертовали за взяточничество обер-фискала Нестерова - того, кто изобличил Гагарина.

1845 г. ознаменовался принятием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, в котором было изменено и дополнено законодательство об ответственности за взяточничество. Ответственность за данное преступление предусматривалась главой XI пятого раздела Уложения «О мздоимстве и лихоимстве».

Одним из первых нормативно-правовых актов, регулирующих на законодательном уровне ответственность за взяточничество является Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (изд. В 1866г.) в ст. 372, 382, которое предусматривало ответственность за мздоимство и лихоимство (мздоимство – принятие взятки для дела законного, лихоимство – для дела незаконного).

В дальнейшем этот закон подвергался редактированию и сокращению. Однако положения закона об ответственности за взяточничество оставались прежними. Данный закон просуществовал до 1911 г. В ст. 401 Уложения (ст. 372 в ред. 1866 и 1885 гг.) говорилось об ответственности чиновника или иного лица, состоявшего на службе государственной или общественной, который «по делу или действию, касающемуся до обязанностей его по службе, примет хотя и без всякого в чем-либо нарушения сих обязанностей, подарок, состояние в деньгах, вещах или в чем бы то ни было ином». Такое поведение принято было называть мздоимством. Статья же 402 Уложения (ст. 373 в ред. 1866 и 1885 гг.) предусматривала ответственность за принятие в дар денег, вещей или чего иного «для учинения и допущения чего-либо противного обязанностям службы». Данное деяние признавалось лихоимством.

Проанализировав развитие законодательной базы в сфере борьбы с взяточничеством можно сделать вывод, что русское дореволюционное законодательство различало виды взяточничества в зависимости

1) от способа получения взятки («мзды»):

а) получение взятки «по почину лиходателя» - взяточничество в узком смысле этого слова;

б) получение взятки «по почину» самого берущего - вымогательство взятки.

Вымогательство взятки признавалось высшей степенью лихоимства.

2) от свойств деяния должностного лица, за которое дана или обещана взятка:

а) правомерное, не связанное с нарушением обязанностей по службе (при мздоимстве);

б) соединенное с нарушением таких обязанностей или даже преступное (при лихоимстве).

3) от времени получения мзды:

а) до соответствующего (ожидаемого) поведения должностного лица;

б) после соответствующего поведения должностного лица.

Необходимо отметить, что уголовное законодательство царской России специально не выделяло ответственности за провокацию взятки. Но в общих нормах об ответственности за взяточничество данное понятие подразумевалось. Так, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. в разделе пятом «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» в главе шестой «О мздоимстве и лихоимстве» ст. 412 гласила: «Давшие или обещавшие деньги, вещи или же иной какой-либо подарок состоящему в службе государственной или общественной лицу по делу или действию, касающемуся до обязанности его по службе, подвергаются взысканиям и наказаниям в следующей постепенности:... наконец те, которые будут стараться предложением взяток или иными обещаниями или же угрозами побудить должностное лицо к уклонению от справедливости и долга службы, и, не взирая на его отвращение от того, будут возобновлять свои предложения или обещания, подвергаются за такое покушение на обольщение служителей правительства: или заключению в тюрьме на время от одного года до двух лет или же и лишением некоторых прав и преимуществ и заключению в смирительном доме на время от двух до трех лет» (9). Несмотря на то, что законодатель не называет вышеописанные действия провокацией, логическое толкование нормы заставляет прийти к выводу о том, что речь идет именно о провокации взятки. По смыслу ст. 412 Уложения преступление следует считать оконченным с момента предложения взятки служителю правительства, который уже неоднократно отвергал данные предложения. Это преступление совершается только с прямым умыслом, мотив и цель совершения преступления могут быть самыми разнообразными, на квалификацию они не влияют. Законодатель не ограничивает также и круг субъектов преступления, ими могут выступать любые лица, подлежащие уголовной ответственности.

Юристы теоретики и практики того периода предлагали расширить данную главу новыми видами взяточничества. Подобные предложения получили закрепление в принятом в 1903 г. Уголовном уложении. В Уголовном уложении была сохранена уголовная ответственность за взятку — благодарность. В отличие от «Уложения о наказаниях» в новом законе разграничивались взяточничество и другой вид корыстного должностного злоупотребления — лихоимские сборы. При лихоимственном сборе виновное лицо не принимает и не требует никакой противозаконной мзды за свои служебные действия, а прямо взимает неустановленные поборы под предлогом обращения их в государственную или общественную кассу, или под предлогом следующих ему по закону поступлений (10).

Уложение 1903 г. предполагало ответственность за различные виды вымогательства взятки (ст. 657). Вымогательство взятки трактовалось достаточно широко. По существу, любое требование служащим взятки как «ввиду учинения», так и за уже учиненное им действие, считалось вымогательством. Уголовное уложение 1903 г., за исключением отдельных статей и глав, так и не было введено в действие. В частности, ответственность за взяточничество определялась по-прежнему статьями Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 г.

На протяжении всего царствования дома Романовых коррупция оставалась немалой статьей дохода и мелких государственных служащих, и сановников. Например, елизаветинский канцлер Бестужев-Рюмин получал за службу российской империи 7 тысяч рублей в год, а за услуги британской короне (в качестве «агента влияния») - двенадцать тысяч в той же валюте.

Понятно, что коррупция была неотделима от фаворитизма. Из последних предреволюционных эпизодов, помимо Распутина, имеет смысл упомянуть балерину Кшесинскую и великого князя Алексея Михайловича, которые на пару за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы во время первой мировой войны.

Российское законодательство второй половины XIX — начала XX в., периода развития капиталистических отношений в России, уже содержало нормы, предусматривающие ответственность за преступления, совершаемые служащими коммерческих и иных организаций. В соответствии с «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» 1885 г. и «Уголовным уложением» 1903 г. служащие коммерческих и иных организаций (в том числе лица, наделенные управленческими полномочиями) несли уголовную ответственность при наличии к тому оснований, как правило, за общие преступления. Однако на практике возникла масса вопросов, связанных с квалификацией их действий, так хорошо знакомых современному законодателю. Главной проблемой тех лет являлось отграничение преступлений, совершаемых должностными лицами коммерческих и иных организаций, от аналогичных деяний чиновников, состоящих на государственной службе. Это происходило отчасти потому, что Уложение о наказаниях не знало определения должностного лица. Наиболее часто для определения субъекта должностного преступления закон говорит вообще о «виновном», затем довольно часто в нем употребляется выражение «чиновник» (ст. 338—340 343 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных); другими, более общими терминами, употребляемыми значительно реже, являются: «лицо, состоящее на службе государственной и общественной» (ст. 346, 372, 392 Уложения о наказании), «вообще состоящие на службе» (ст. 354) и т. п. (11).

Следовательно, с точки зрения Уложения о наказаниях и судебной практики рассматриваемого периода, возможными субъектами преступлений по должности являлись или специально указанные в самом тексте закона должностные лица, или лица, приравниваемые к должностным в силу характера отправляемых ими обязанностей.

Несмотря на все вышеперечисленное Уголовное уложение 1903 г. пошло значительно дальше, оно попыталось отграничить субъектов должностных преступлений от иных служащих (в том числе от лиц, исполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях). Уложение 1903 г. сгруппировало разбросанные в различных статьях Уложения о наказаниях лиц под разными наименованиями, в рамках: более широких, родовых понятий. Тем не менее, закон умалчивал о том, кого конкретно из несущих постоянные или исполняющие временные обязанности по службе государственной или общественной надлежит считать должностным лицом. Таким образом, наиболее сложный вопрос в теории права и тексте законодательства оставался без ответа, проблемы разрешались исключительно на уровне правоприменения.

14 апреля 1911 г. министр юстиции И. Г. Шелковитов внес в Государственную Думу развернутый законопроект «О наказуемости лиходательства». Дача взятки в этом проекте рассматривалась как самостоятельное преступление, нарушавшее принцип безвозмездности судебных действий, предлагалось объявить ее наказуемой независимо от будущей деятельности взяткодателя, лиходательство же в качестве платы за прошлую деятельность должностного лица предлагалось считать преступным лишь при неисполнении служебной обязанности или злоупотреблении властью. Однако данный законопроект рассмотрен не был(12). Положения данного законопроекта в значительной степени реализованы лишь в законе от 31 января 1916 г.

1.2. История борьбы со взяточничеством в советском государстве

Доподлинно известно, что смена государственного строя и формы правления в октябре 1917 г. не отменила коррупцию как явление, но зато сформировала лицемерное отношение к ней, немало способствовавшее укоренению мздоимства и лихоимства (как выражались предшественники большевиков) в новой административной среде.

В качестве примера антикоррупционной политики правящего класса можно отметить то факт, что 2 мая 1918 г. Московский революционный трибунал рассмотрел дело четырех сотрудников следственной комиссии, обвинявшихся во взятках и шантаже, и приговорил их к шести месяцам тюремного заключения, узнавший об этом Председатель СНК В.И.Ленин настоял на пересмотре дела. ВЦИК повторно вернулся к этому вопросу и приговорил троих из четырех к десяти годам лишения свободы. В архивах хранятся записка Ленина Д.И.Курскому о необходимости немедленного внесения законопроекта о строжайших наказаниях за взяточничество и письмо Ленина в ЦК РКП (б) с предложением поставить в повестку дня вопрос об исключении из партии судей, вынесших слишком мягкие приговоры по делу о взяточниках. Декрет СНК "О взяточничестве " от 8 мая 1918 г. стал первым в Советской России правовым актом, предусматривавшим уголовную ответственность за взяточничество (лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок). Интересно, что в этом декрете покушение на получение или дачу взятки приравнивалось к совершенному преступлению. Кроме того, не был забыт и классовый подход: если взяткодатель принадлежал к имущему классу и стремился сохранить свои привилегии, то он приговаривался «к наиболее тяжелым и неприятным принудительным работам», а все имущество подлежало конфискации(13).

Почти одновременно с изданием декрета «О взяточничестве» был издан декрет СНК РСФСР, согласно которому дела о взяточничестве, в силу их особой общественной опасности, были отнесены к подсудности революционных трибуналов. За взяточничество согласно декрету наказывались лица, виновные в принятии взятки за выполнение действий, входящих в круг их обязанностей, или за содействие в выполнение действий, составляющих обязанности лица другого ведомства.

Развитие законодательства о взяточничестве привело к выделению законодателем новых видов взяток, а также сопровождалось попыткой толкования основных понятий. Так, декрет «О взяточничестве» 1918 г. содержал определение должностного лица, что имело очень важное значение для квалификации преступлений этой категории. Специфические особенности взяточничества, особый характер его социальной опасности, трудность борьбы с ним, тот заговор молчания, который связывает чаще всего дающего и берущего взятку, — все это заставило законодателя дополнить основное преступление — получение взятки — рядом других уголовно-правовых категорий, которыми различные виды соучастия во взяточничестве переносятся из Общей части Уголовного кодекса в Особенную. К таким самостоятельным деликтам, связанным со взяточничеством, относится и провокация взятки. Провокация преступления по своей юридической природе оценивалась в тот период, как мы уже отмечали ранее, как подстрекательство к его совершению и наказывалось по общим правилам ответственности за соучастие. Уголовная ответственность за провокацию взятки впервые в истории советского уголовного законодательства была предусмотрена ст. 115 УК РСФСР 1922 г. Период 1922-1927 гг. отличался, по мнению многих исследователей, наибольшим распространением взяточничества.

Регламентируя уголовную ответственность за взяточничество и за дачу взятки, Уголовный кодекс стал считать преступлением случаи, когда должностное лицо само провоцирует частное лице на взяточничество для того, чтобы изобличить его в даче взятки, Провокация этого рода, совершаемая в отношении других преступлений, не выделяется в особый состав преступления, и такие действия квалифицируются по общему основанию ответственности соучастников преступления. Но в отношении взяточничества законодатель счел необходимым установить самостоятельную норму — «Провокация взятки». При этом УК РСФСР 1922 г. говорил (ст. 115) лишь о провокации предложения взятки. Это было обусловлено тем, что в то время участились случаи, когда государственные служащие в целях демонстрации своей «честности» «недоступности», за которыми зачастую скрывалось настоящее взяточничество, провоцировали частных лиц на дачу взятки. Такой метод борьбы со взяточничеством, естественно, не мог оставаться безнаказанным.

В ст. 115 УК РСФСР был сформулирован состав провокации взятки как «заведомое создание должностным лицом обстановки и условий, вызывающих предложение взятки в целях последующего изобличения дающего взятку». Согласно диспозиции этой статьи уголовной ответственности подлежали только должностные лица и лишь за провокацию дачи взятки. Санкция ст. 115 УК РСФСР содержала лишение свободы со строгой изоляцией на срок не ниже 3 лет или высшую меру наказания. Деяние, подпадавшее под действие ст. 115 УК РСФСР, характеризовалось, таким образом, следующими субъективными признаками: 1) умышленным характером деяния; 2) сознанием должностным лицом обстановки и условий, вызывающих предложение взятки; 3) осуществляется в целях изобличения дающего взятку. Провоцирование взятки характеризуется умышленной формой вины, т. е. знанием виновного о том, что путем создания такой обстановки он может побудить другого к взятке, и желанием этого. Неосторожная форма вины исключается, так как закон требует определенной цели деятельности виновного. Обстановка и условия, при которых было совершенно преступление, должны быть таковыми, чтобы они могли повлиять на частное лицо в смысле создания у него представления о том, что от него требуется дача взятки. Преступление считалось оконченным с момента создания этой обстановки или соответствующих условий. Если же преступные действия виновного приостановлены во время деятельности по созданию подходящей обстановки и условий, то в этом случае виновному вменялось покушение на провокацию дачи взятки. Существенным для состава преступления, предусмотренного ст. 115 УК РСФСР 1922г., являлось то, что преступная деятельность виновного осуществляется с целью последующего изобличения дающего взятку, для того чтобы предать его в руки правосудия.

Необходимо отметить, что лицо, которое, провоцируется на взятку, наказанию не подлежало. В литературе объяснялось это тем, что дача взятки наказывалась только в случае, указанном в ст. 114-А, и если бы закон намеревался карать дающего взятку, то в этом случае он должен был бы оговорить это особо(14).

Из истории советского государства известно, что в период с 1922 г. по 1927 г. взяточничество было крайне сильно распространено. Но все же за это время большое количество фактов совершения данного преступления было раскрыто. Большая практическая работа правоохранительных органов показала слабые и сильные стороны уголовного законодательства в области регламентации ответственности за взяточничество. Практические работники и научные деятели предлагали расширить уголовно-правовые нормы, регулирующие борьбу с должностными преступлениями. Так, редакции ст. 114, 115 УК РСФСР регулярно дополнялись и изменялись. Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 9 октября 1922 г. был изменен текст ст. 114 УК РСФСР.

В результате данных изменений ст. 114 УК 1922 г. разбивалась на две статьи - ст. 114 и ст. 114-А. Статья 114 УК РСФСР предусматривала ответственность за простое (ч. 1 ст. 114) и квалифицированное (ч. 2 ст. 114) получение взятки. Также был дополнен перечень обстоятельств, отягчающих вину должностного лица, получившего взятку:

1) нанесение или возможность нанесения в результате взятки материального ущерба государству (п. «б» ст. 114);

2) наличие прежней судимости за взятку, либо неоднократность получения (п. «в» ст. 114);

Кроме этого 9 октября 1922 г. Народный комиссар юстиции и Прокурор Республики направляет всем нарсудам, ревтрибуналам и чинам прокурорского надзора циркуляр № 97, содержащий пояснения о пределах понятия взятки. Циркуляр учитывал, что образование частных и кооперативных предприятий, контор, фирм, акционерных обществ и товариществ сопровождалось распространением совместительства, когда эти фирмы и конторы принимали на работу служащих советских организаций, добиваясь, таким образом, благосклонного к себе отношения. Поэтому циркуляр предлагал подводить под понятие взятки целый ряд деяний, например: 1) получение должностным лицом, несущим какие-либо контрольные и ревизионные функции в данном учреждении, каких-либо видов материального довольствия в этом учреждении, не предусмотренных законом; 2) получение по незаконному совместительству в двух государственных учреждениях или хотя бы в одном государственном, а в другом частном, в денежном или ином виде вознаграждения или довольствия, если установлено, что оба эти учреждения находятся между собой в отношениях взаимных услуг и данное лицо принимало лично или через посредников участие в выполнении этих операций и услуг; 3) получение такими лицами и в тех же случаях комиссионных наградных, организационных или незаконных выплат за содействие. С аналогичным подходом предлагалось расценивать и ряд других нарушений.

Согласно внесенным изменениям дача взятки (ст. 114 УК РСФСР) в указанный период является самостоятельным преступлением. Особенность дачи взятки при обстоятельствах, изложенных в ст. 115, состоит в том, что действия взяткодателя искусственно стимулируются, вызываются должностным лицом в целях последующего изобличения дающего взятку. Благодаря этим обстоятельствам преступный результат не наступает, и в деянии дающего взятку при условиях ст. 115 нет состава оконченного преступления.

Однако это обстоятельство еще не позволяет говорить о безответственности взяткодателя: и при нормальном покушении преступный результат также не наступает, но, тем не менее, покушение, согласно ст. 14 УК, «карается, как совершенное преступление, причем отсутствие... вредных последствий покушения может быть принято судом во внимание при определении меры наказания».

Советская власть за время своего существования не однократно пересматривала свое отношение к взяточничеству, но все же борьба с коррупцией закончилась вместе с самой властью, не увенчавшись успехом. Эта борьба характеризуется несколькими интересными и важными чертами.

1) Борьба с взяточничеством среди представителей государственного аппарата проводилась непосредственно при участии служащих этого аппарата, что в свою очередь приводило к двум последствиям: боровшиеся были органически не в состоянии искоренять причины, которые порождали коррупцию, поскольку они отражали важнейшие условия существования системы; борьба, направленная против коррупционеров, чаще всего перерастала в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг.

2) Неприкосновенность высших советских и партийных работников. К редким исключениям можно отнести дела Тарады и Медунова из высшего краевого руководства в Краснодаре, дело Щелокова. Когда за взятки и злоупотребления был осужден заместитель министра внешней торговли Сушков, КГБ и Генеральная прокуратура Союза сообщали в ЦК о побочных результатах следствия: министр Патоличев систематически получал в качестве подарков от представителей иностранных фирм дорогостоящие изделия из золота и других драгоценных металлов, редкие золотые монеты. Дело было замято.

Уникальный, но забытый нынче, случай описывает в своей книге «Взятка и коррупция в России» А.Кирпичников, раскручивавший в начале 60-х годов в Ленинграде весьма крупное дело о злоупотреблениях в «Ленминводторге». Следствие по разветвленной цепи взяток вышло на ответственных работников ГУВД и горкома КПСС, добралось до председателя горсовета (члена Президиума Верховного Совета СССР и ЦК КПСС), что повлекло смену руководства прокуратуры города. Дальше прокурору пойти не дали, а то, что дело удалось довести до суда, объясняется лишь политической борьбой, которая шла в тот момент в верхушке КПСС.

3) Необходимо отметить, что объяснение причин возникновения и существования взяточничества в советском государстве имеет неоднозначный характер. К примеру, в закрытом письме ЦК КПСС «Об усилении борьбы со взяточничеством и разворовыванием народного добра» от 29 марта 1962 г. говорилось, что взяточничество - это «социальное явление, порожденное условиями эксплуататорского общества». Октябрьская революция ликвидировала коренные причины взяточничества, а «советский административно-управленческий аппарат - это аппарат нового типа». В качестве причин коррупции перечислялись недостатки в работе партийных, профсоюзных и государственных органов, в первую очередь, в области воспитания трудящихся.

В записке Отдела административных органов ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС об усилении борьбы со взяточничеством в 1975-1980 гг., датированной 21 мая 1981 г., указано, что в 1980 г. выявлено более 6000 случаев взяточничества, что на 50 % больше, чем в 1975 г. Рассказывается о появлении организованных групп (пример - более 100 человек в Минрыбхозе СССР во главе с заместителем министра). Говорится о фактах осуждения министров и заместителей министров в республиках, о других союзных министерствах, о взяточничестве и сращивании с преступными элементами работников контрольных органов, о взяточничестве и мздоимстве в прокуратуре и судах. Сообщается о наказании руководящих партийных работников (уровень - горкомы и райкомы) за попустительство взяточничеству. Предлагается принять постановление ЦК. Исходя из вышеуказанного видно, что в советском уголовном законодательстве присутствует соответствие между слабым пониманием коррупционных явлений, примитивным объяснением их причин и неадекватными средствами борьбы с ними.

4) Коррупция не всегда выступала в качестве единственно возможного средства внедрения рыночных отношений в плановую экономику. Невозможно и бесперспективно бороться с неотъемлемыми законами природы. Об этом свидетельствовала укорененность коррупции как организатора теневого рынка. Именно поэтому она расширялась по мере ослабления тотального контроля.(15)

В качестве последнего возможного шанса повлиять на положение дел в сфере коррупционных проявлений для власти был июль 1991 года, так как в это время было принято Постановление Секретариата ЦК КПСС «О необходимости усиления борьбы с преступностью в сфере экономики». Но, этой возможностью власть не воспользовалась, в указанном документе о взяточничестве не было ни слова.

В дальнейшем в послевоенный период, во времена перестройки и после нее, рост коррупции происходил на фоне ослабления государственной машины. Он сопровождался следующими процессами: уменьшением централизованного контрол