Родина и народ в творчестве Н.А. Некрасова

Средняя общеобразовательная школа №28

РЕФЕРАТ

на тему:

Родина и народ в лирике Н.А. Некрасова

Выполнил:

ученик 10 класса «Г»

Амехин А.В.

Проверил:

преподаватель литературы

и русского языка

Плотникова Е.В.

г. Наб. Челны

2003г.

Содержание:

1. Биографическая справка, основные темы творчества, произведения Н.А. Некрасова…………………………………………………………3

2. Тема Родины в лирике Некрасова………………………………………..12

3. Народ-труженик в творчестве Н.А. Некрасова……………………..14

4. Некрасов-сатирик. Краткий анализ стиха «Колыбельная песня».

……………………………………………………………………………………16

5. Некрасов и Белинский………………………………………………………16

6. Использованная литература…………………………………………….19

1.Биографическая справка, основные темы творчества, произведения Н.А. Некрасова.

НЕКРАСОВ, Николай Алексеевич — поэт, прозаик, критик, издатель. Детские годы Некрасова прошли на Волге в с. Грешнево Ярославской губ. Осенью 1824 г., выйдя в отставку в чине майора, здесь поселился вместе с семьею в родовом имении его отец, Алексей Сергеевич Некрасов (1788— 1862). В Грешневе он вел обычную жизнь мелкопоместного дворянина, в распоряжении которого было лишь 50 душ крепостных. Человек крутого нрава и деспотического характера, отец Некрасова не щадил своих подданных. Доставалось подвластным ему мужикам, хватили с ним горя и домочадцы, особенно мать поэта, Елена Андреевна, в девичестве Закревская (ум. в 1841 г.), женщина доброй души и чуткого сердца, умная и образованная. Горячо любя детей, ради их счастья и спокойствия, она терпеливо занималась воспитанием и безропотно сносила царивший в доме произвол.

Крепостническое самодурство в те годы было явлением заурядным, но с детских лет глубоко уязвило оно душу Некрасова, потому что жертвой оказался не только он сам, не только грешневские крестьяне, но и горячо любимая, «русокудрая», голубоокая мать поэта. «Это было раненное в самом начале жизни сердце,— писал о Некрасове Ф. М. Достоевский,— и эта-то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь». Именно из Грешнева Некрасов-поэт вынес исключительную чуткость к чужому страданию.

От своего отца Некрасов унаследовал силу характера, твердость духа, завидное упрямство в достижении цели и с ранних лет заразился охотничьей страстью, которая способствовала искреннему сближению его с народом. В Грешневе завязалась сердечная привязанность Некрасова к русскому крестьянину, определившая впоследствии исключительную народность его творчества. В автобиографии Некрасов писал: «Сельцо Грешнево стоит на низовой Ярославско-Костромской дороге... барский дом выходит на самую дорогу, и все, что по ней шло и ехало и было ведомо, начиная с почтовых троек и кончая арестантами, закованными в цепи, в сопровождении конвойных, было постоянной пищей нашего детского любопытства». Грешневская дорога явилась для Некрасова началом познания многошумной и беспокойной народной России. Об этой же дороге вспоминал поэт с благодарностью в «Крестьянских детях»: «У нас же дорога большая была: / Рабочего звания люди сновали/ По ней без числа». А. Н. Островский неспроста называл Ярославско-Костромской край «самой бойкой, самой промышленной местностью Великороссии», а Н. В. Гоголь в «Мертвых душах» доверил «птицу-тройку» «ярославскому расторопному мужику». С незапамятных времен дорога вошла в жизнь крестьянина российского Нечерноземья. Суровая северная природа пробуждала в нем особую изобретательность в борьбе за существование: труд на земле подкреплялся попутными ремеслами. Завершив полевую страду, устремлялись мужики в города, всю зиму трудились на чужой стороне, а по весне возвращались в родные деревни. Еще мальчиком встретил Некрасов на грешневской дороге крестьянина, не похожего на патриархального хлебороба, кругозор которого ограничивался пределами своей деревни. Отходник далеко побывал, многое повидал, на стороне он не чувствовал повседневного гнета со стороны помещика и управляющего. Это был человек независимый, гордый, критически оценивающий окружающее: «И сказкой потешит, и притчу ввернет». Этот тип мужика стал повсеместным не везде и не сразу. Только после 1861 г. «падение крепостного права встряхнуло весь народ, разбудило его от векового сна, научило его самого искать выхода, самого вести борьбу за полную свободу... На смену оседлому, забитому, приросшему к своей деревне, верившему попам, боявшемуся «начальства» крепостному крестьянину вырастало новое поколение крестьян, побывавших в отхожих промыслах, в городах, научившихся кой-чему из горького опыта бродячей жизни и наемной работы».

В характере самого Некрасова с детских лет укоренился дух правдоискательства, искони присущий его землякам — костромичам и ярославцам. Народный поэт тоже пошел по дороге «отходника», только не в крестьянском, а в дворянском ее существе. Рано стал тяготиться Некрасов крепостническим произволом в доме отца, рано стал заявлять свое несогласие с отцовским образом жизни. В Ярославской гимназии, куда он поступил в 1832 г., Николай Алексеевич целиком отдался приобретенной от матери любви к литературе и театру. Юноша не только много читал, но и пробовал свои силы на литературном поприще. К моменту решающего поворота в его судьбе у поэта была тетрадь собственных стихов, написанных в подражание модным тогда романтическим поэтам — В. Г. Бенедиктову, В. А. Жуковскому. А И. Подолинскому.

20 июля 1838 г. шестнадцатилетний Некрасов отправился в дальний путь с «заветной тетрадью». Вопреки воле отца, желавшего видеть сына в военном учебном заведении, Некрасов решил поступить в Петербургский университет. Неудовлетворительная подготовка в Ярославской гимназии не позволила ему выдержать экзамены, но упорный поэт определился вольнослушателем и в течение двух лет посещал занятия на филологическом факультете. Узнав о поступке сына, А. С. Некрасов пришел в ярость, отправил Некрасову письмо с угрозой лишить его всякой материальной поддержки. Но крутой характер отца столкнулся с решительным нравом сына. Наступил разрыв: Николай Алексеевич остался в Петербурге без всякой поддержки и опоры. «Петербургскими мытарствами» называют обычно этот период в жизни Некрасова. Мытарств было много: провал на университетских экзаменах, разнос в критике первого сборника подражательных, ученических стихов «Мечты и звуки» (1840), полуголодное существование, наконец, поденная черновая работа в столичных журналах и газетах ради куска хлеба. Но одновременно формировался стойкий, мужественный характер: «хождение по мукам» и закалило поэта и открыло перед ним жизнь петербургских низов. Важнейшей темой его Музы стала судьба простого человека: русской женщины-крестьянки, бесправного мужика, городского нищего люда.

Литературный талант Некрасова подмечает издатель театрального журнала «Репертуар и пантеон» Ф. А. Кони. Не без его поддержки поэт пробует силы в театральной критике, но обретает популярность как автор стихотворных фельетонов («Говорун», «Чиновник») и водевилей («Актер», «Петербургский ростовщик»). Увлечение драматургией не проходит бесследно для поэтического творчества Некрасова: драматический элемент пронизывает его лирику, поэмы «Русские женщины», «Современники», «Кому на Руси жить хорошо».

В 1843 г. поэт встречается с В. Г. Белинским, страстно увлеченным идеями французских социалистов-утопистов, клеймящим существующее в России общественное неравенство: «Что мне в том, что для избранных есть блаженство, когда большая часть и не подозревает его возможности?.. Горе, тяжелое горе овладевает мною при виде босоногих мальчишек, играющих на улице в бабки, и оборванных нищих, и пьяного извозчика, и идущего с развода солдата, и бегущего с портфелем под мышкою чиновника...» Социалистические идеи Белинского нашли в душе Некрасова самый прямой и прочувствованный отклик: горькую долю бедняка он испытал на собственном опыте. Именно теперь поэт преодолевает романтические увлечения юности и выходит в поэзии на новую дорогу, создавая глубоко реалистические стихи. Первое из них — «В дороге» (1845) —вызвало восторженную оценку Белинского: «Да знаете ли вы, что вы поэт — и поэт истинный?». Критик писал, что стихи Некрасова «проникнуты мыслию; это — не стишки к деве и луне: в них много умного, дельного и современного». Однако и романтический опыт не прошел для Некрасова бесследно: в «Мечтах и звуках» определились типичные для поэта трехсложные размеры и дактилические рифмы; соединение высоких романтических формул с прозаизмами поможет зрелому Некрасову поднимать до высот поэзии бытовую повседневность жизни.

Общение с Белинским Н. считал решающим, поворотным моментом в своей судьбе. Впоследствии поэт заплатил щедрую дань любви и благодарности своему Учителю в стихотворении «Памяти Белинского» (1853), поэме «В. Г. Белинский» (1855), в «Сценах из лирической комедии «Медвежья охота» (1867): «Ты нас гуманно мыслить научил, / Едва ль не первый вспомнил о народе, / Едва ль не первый ты заговорил / О равенстве, о братстве, о свободе...» (III, 19). Белинский ценил в Некрасове острый критический ум, поэтический талант, глубокое знание народной жизни и типичную для ярославцев деловитость и предприимчивость. Благодаря этим качествам Николай Алексеевич становится умелым организатором литературного дела. Он собирает и публикует в середине 40 гг. два альманаха — «Физиология Петербурга» (1845) и «Петербургский сборник» (1846). В них печатают очерки, рассказы и повести о жизни столичной бедноты, мелких и средних слоев общества друзья Белинского и Н., писатели «натуральной школы», сторонники гоголевского, критического направления русского реализма — В. Г. Белинский, А. И. Герцен, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Д. В. Григорович, В. И. Даль, И. И. Панаев и др.

Сам Некрасов в эти годы наряду с поэзией пробует свои силы в прозе. Особо выделяется незаконченный его роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843—1848) —произведение во многом автобиографическое, связанное с «петербургскими мытарствами». Отдельные сюжеты и тематические мотивы этого романа Некрасов разовьет затем в поэзии: «Несчастные» (1856), «На улице» (1850), «О погоде» (1858), «Ванька» (1850), «Извозчик» (1855) и др.

С 1847 г. в руки поэта и Панаева переходит журнал «Современник», основанный А. С. Пушкиным, потускневший после его смерти под редакцией П. А. Плетнева и теперь заново возрожденный. В «Современнике» расцветает редакторский талант Некрасова, сплотившего вокруг журнала лучшие литературные силы 40—60 гг. И. С. Тургенев публикует здесь «Записки охотника», И. А. Гончаров — роман «Обыкновенная история», Д. В. Григорович — повесть «Антон-Горемыка», В. Г. Белинский — поздние критические статьи, А. И. Герцен — повести «Сорока-воровка» и «Доктор Крупов».

Некрасов спасает высокую репутацию «Современника» и в годы «мрачного семилетия» (1848—1855), когда придирки цензоров доходили до нелепости и даже в поваренных книгах вычеркивалось словосочетание «вольный дух». Случалось, что перед выходом «Современника» цензура запрещала добрую треть материала, и Некрасову приходилось проявлять невероятную изобретательность, чтобы спасти журнал от катастрофы. Именно в этот период Николай Алексеевич совместно с гражданской женой А. Я. Панаевой пишет два объемистых романа «Три страны света» (1848—1849) и «Мертвое озеро» (1851), призванные заполнять запрещенные цензурой страницы журнала. В суровых условиях оттачивается мастерство Некрасова-редактора, его умение ловко обходить цензурные препятствия. На квартире поэт устраиваются еженедельные обеды, в которых, наряду с сотрудниками журнала, принимают участие цензоры, волей-неволей смягчающие свой нрав в интимной обстановке. Использует Некрасов и свои знакомства с высокопоставленными людьми как член Английского клуба и искусный игрок в карты. После смерти Белинского в 1848 г. Некрасов подключается к работе в литературно-критическом разделе журнала. Его перу принадлежит ряд блестящих критических статей, среди которых выделяется очерк «Русские второстепенные поэты» (1850), восстанавливающий пошатнувшуюся в 40 гг. репутацию поэзии. Заслуга Некрасова-редактора перед русской литературой заключается и в том, что, обладая редким эстетическим чутьем, он выступал в роли первооткрывателя новых литературных талантов. Благодаря Николаю Алексеевичу, на страницах «Современника» появились первые произведения Л. Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность» и «Севастопольские рассказы». В 1854 г. по приглашению Некрасова постоянным сотрудником «Современника» становится выдающийся идеолог русской революционной демократии Н. Г Чернышевский, а затем литературный критик Н. А. Добролюбов. Когда после 1859 г. произойдет исторически неизбежный разрыв революционеров-демократов с либералами и многие талантливые писатели либерального образа мыслей уйдут из «Современника», Некрасов-редактор найдет новые писательские дарования в среде беллетристов-демократов и в литературном отделе журнала увидят свет произведения Н. В. Успенского, Ф. М. Решетникова, Н. Г. Помяловского, В. А. Слепцова, П. И. Якушкина, Г. И. Успенского и др.

В 1862 г. после петербургских пожаров поднимается волна очередных гонений на прогрессивную общественную мысль. Распоряжением правительства «Современник» приостановлен на восемь месяцев (июнь — декабрь 1862). В июле 1862 г. арестован Чернышевский. В этих драматических условиях Некрасов предпринимает энергичные попытки спасти журнал, а после официального разрешения в 1863 г. печатает на страницах «Современника» программное произведение русской революционной демократии, роман Чернышевского «Что делать?». В июне 1866 г., после выстрела Д. В. Каракозова в Александра II, «Современник» запрещается навсегда. Рискуя своей репутацией во имя спасения журнала, Некрасов решается на «неверный звук»: он читает оду в честь М. Н. Муравьева-«вешателя», произносит в Английском клубе стихи, посвященные О. И. Комиссарову, официально объявленному спасителем царя от покушения Каракозова. Но все эти попытки оказались безрезультатными и явились предметом мучительных воспоминаний и раскаяния.

Только спустя полтора года Некрасов арендует у А. А. Краевского «Отечественные записки» и с 1868 г. до самой смерти остается редактором этого журнала, объединяющего прогрессивные литературные силы. В редакцию «Отечественных записок» Николай Алексеевич приглашает М. Е. Салтыкова-Щедрина и Г. 3. Елисеева. В отделе беллетристики печатаются Щедрин, А. Н. Островский, С. В. Максимов, Г. И. Успенский, А. И. Левитов и др. Отделом критики руководят Д. И. Писарев, позднее А. М. Скабичевский, Н. К. Михайловский. Отдел публицистики ведут Г. 3. Елисеев, С. Н. Кривенко. Деятельность Некрасова-редактора принадлежит к числу самых ярких страниц в истории отечественной журналистики.

На издание нового поэтического сборника зрелых реалистических произведений Некрасова решается в особых условиях. В 1855 г., после бесславно проигранной Крымской войны, в стране начался общественный подъем, в русскую жизнь уверенно входила новая историческая сила — революционная демократия, о которой В. И. Ленин писал: «Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом». Начинался второй, революционно-демократический этап освободительного движения в России. Сборник «Стихотворения Н. Некрасова» выходит в свет 15 октября 1856 г., а уже 5 ноября Чернышевский сообщал поэту, находившемуся на лечении за границей: «Восторг всеобщий. Едва ли первые поэмы Пушкина, едва ли «Ревизор» или «Мертвые души» имели такой успех, как Ваша книга». «А Некрасова стихотворения, собранные в один фокус,— жгутся»,— заметил Тургенев.

Готовя книгу к изданию, Некрасов действительно проделал большую творческую работу, собирая стихи «в один фокус», в единое целое, напоминающее мозаическое художественное полотно. Таков, например, поэтический цикл «На улице»: одна уличная драма сталкивается с другой, другая сменяется третьей, вплоть до итоговой формулы: «Мерещится мне всюду драма». Художественная связь сценок между собою придает стихам обобщенный смысл: речь идет уже не о частных эпизодах городской жизни, а о преступном состоянии мира, в котором существование возможно лишь на унизительных условиях. Некрасов вводит в лирику сюжетно-повествовательное начало, используя опыт прозы «натуральной школы», но с помощью циклизации сюжетных мотивов добивается высокой степени поэтического обобщения. В уличных сценках Некрасова предчувствуется Достоевский, предвосхищаются образы и сюжетные мотивы будущего романа «Преступление и наказание». Точно так же в «Забытой деревне» (1855) отдельные эпизоды из народной жизни, поэтически «сопрягаясь» друг с другом, создают целостный образ крестьянской Руси. Прозаическая сюжетность и здесь переплавляется в синтезирующее поэтическое обобщение.

Глубоко продумана, художественно организована и композиция всей поэтической книги. Сборник открывало стихотворение «Поэт и гражданин» (1855—1856), раскрывавшее драматическое соотношение гражданственности с искусством. Затем шли четыре раздела: в первом — стихи о жизни народа, во втором — сатира на недругов народных, в третьем — поэма об истинных и ложных друзьях народа, в четвертом — стихи о дружбе и любви, интимная лирика.

В строгой последовательности располагались стихи внутри каждого из разделов. Первый, напр., напоминал собою поэму о народе, о его настоящем и грядущих судьбах. Открывалась «поэма» стихотворением «В дороге», а завершалась жизнеутверждающим «Школьником» (1856). Эти стихи, обрамляющие первый раздел, перекликались друг с другом: их объединял образ русской проселочной дороги, разговоры барина с ямщиком, с крестьянским мальчуганом. Поэт сочувствует недоверию ямщика к господам, погубившим его жену, несчастную Грушу. Но сочувствие сталкивалось с глубоким невежеством мужика: он с недоверием относился и к просвещению, видя в нем господскую причуду: «Инда страх меня, слышь ты, щемит, / Что погубит она и сынишку: / Учит грамоте, моет, стрижет». Но к концу первого раздела в народном сознании подмечается благотворный поворот: «Вижу я в котомке книжку. / Так, учиться ты идешь. Знаю: батька на сынишку / Издержал последний грош» (И, 34). Тянется дорога, и на наших глазах изменяется, светлеет крестьянская Русь, устремившаяся к знанию, к университету. Пронизывающий стихи поэтический образ дороги усиливает ощущение перемен в духовном мире крестьянства, приобретает метафорический смысл. Некрасовская Русь всегда в дороге. Некрасов-поэт чуток к изменениям, совершающимся в народной среде. Поэтому и жизнь крестьянства в его стихах изображается по-новому. Так, на избранный Н. сюжет «В дороге» существовало множество произведений об «удалых тройках», о «колокольчиках под дугой», о «долгих песнях ямщика». В начале Н. именно об этом напоминает читателю, а затем решительно обрывает традиционный поэтический ход. Не песня, а говор ямщика, насыщенный диалектизмами, вторгается в стихи. Если народная песня воспроизводит события и характеры общенационального звучания прямо и непосредственно, то Н. интересует другое: как общенародные радости и печали преломляются в судьбе частного человека из народа, этого ямщика: к общему поэт пробивается через индивидуальное, неповторимое. Свой вклад в русскую поэзию Николай Алексеевич, видел в том, что он «увеличил материал, обрабатывавшийся поэзией, личностями крестьян». Никто из современников Некрасова не дерзал так близко сойтись с мужиком на страницах поэтического произведения. Художественная дерзость Некрасова явилась источником особого драматизма его поэтического мироощущения. Чрезмерное приближение к народному сознанию разрушало многие иллюзии, которыми жили его современники. Подвергалась анализу крестьянская жизнь — источник веры и надежды разных направлений и партий русского общества.

В первом разделе сборника 1856 г. определились не только пути роста народного самосознания, но и разные формы изображения народной жизни в творчестве Некрасова. Стихотворение «В дороге»—это начальный этап: здесь лирическое «я» поэта еще отстранено от сознания ямщика, голос героя звучит самостоятельно и независимо от голоса автора. В форме такой «ролевой лирики» написаны у Некрасова многие стихи — «В деревне», «Вино», «Пьяница» и др. Но по мере того как в народной жизни открывается высокое нравственное содержание, «ролевая лирика» сменяется более утонченной формой поэтического «многоголосия»: исчезает лирическая разобщенность, и голос поэта сливается с голосом народа: «Знаю: батька на сынишку / Издержал последний грош». Так мог сказать об отце школьника его деревенский сосед. Но говорит-то здесь Некрасов: народные интонации, сам речевой склад народного языка родственно принял он в свою душу. В 1880 г. Достоевский в речи о Пушкине говорил о «всемирной отзывчивости» национального поэта, умевшего чувствовать чужое как свое, проникаться духом иных национальных культур. Николай Алексеевич многое от Пушкина унаследовал: Муза его удивительно отзывчива на чужую радость и чужую боль. Народное миропонимание, народный взгляд на вещи органически входят в лирическое сознание Некрасова, придавая его поэзии особый стилистический симфонизм. Это проявилось по-своему даже в его сатирических произведениях. У предшественников Некрасова сатира была по преимуществу карающей: поэт высоко поднимался над своим героем и с идеальных высот метал в него молнии обличительных испепеляющих слов (ср. «К временщику» Рылеева). В «Современной оде» (1845) Николай Алексеевич старается, напротив, как можно ближе подойти к обличаемому герою, проникнуться его взглядом на жизнь, подстроиться к его самооценке: «Украшают тебя добродетели, / До которых другим далеко, / И беру небеса во свидетели — / Уважаю тебя глубоко...» (Т. I.— С. 31). Очень часто сатира Н. представляет собою монолог от лица обличаемого героя — «Нравственный человек» (1847), «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» (1853). При этом Некрасов намеренно заостряет враждебный ему образ мыслей и чувств, глубоко погружается в психологию сатирических персонажей: явными оказываются самые потаенные уголки их мелких, подленьких душ. Открытия эти поэт широко использует потом в «Размышлениях у парадного подъезда» (ироническое восхваление вельможи), в «Железной дороге» (саморазоблачительный монолог генерала), в сатирической поэме «Современники». Подобно талантливому актеру Некрасов перевоплощается, надевает на себя разные сатирические маски, но остается в любой роли еще и самим собой, изнутри осуществляя сатирическое разоблачение.

Нередко использует поэт сатирический «перепев», который нельзя смешивать с пародией. В «Колыбельной песне. Подражание Лермонтову» (1845) воспроизводится ритмико-интонационный строй лермонтовской «Казачьей колыбельной», частично заимствуется и ее высокая поэтическая лексика, но не во имя пародирования, а для того, чтобы на фоне воскрешенной в сознании читателя высокой стихии материнства резче оттенялась низменность тех отношений, о которых идет речь у Некрасова. Пародийное использование («перепев») является здесь средством усиления сатирического эффекта.

В третьем разделе поэтического сборника 1856 г. Некрасов публикует поэму «Саша» (1855) — один из первых опытов в области поэтического эпоса. Она создавалась в счастливое время подъема общественного движения, в ожидании людей с сильными характерами, революционными убеждениями. Их появления ожидали из общественных слоев, близко стоявших к народу,— мелкопоместных дворян, духовенства, городского мещанства. В поэме «Саша» Николай Алексеевич хотел показать, как рождаются эти «новые люди» и чем они отличаются от прежних «героев времени», «лишних людей» из среды культурного дворянства.

Духовная сила человека по Некрасову питается кровными связями его с родиной, «малой» и «большой». Чем глубже эта связь, тем значительнее оказывается человек и наоборот. Лишенный корней в родной земле, культурный дворянин Агарин уподобляется в поэме степной траве перекати-поле. Это умный, одаренный и образованный че-лозек, но в его характере нет твердости и веры: «Что ему книга последняя скажет, / То на душе

его сверху и ляжет: / Верить, не верить — ему все равно, / Лишь бы доказано было умно!» (Т, IV.— С. 25). Агарину противопоставлена дочь мелкопоместных дворян, юная Саша. Ей доступны радости и печали простого деревенского детства: по-народному воспринимает она природу, любуется праздничными сторонами крестьянского труда на кормилице-ниве. В повествование о Саше и Агарине Некрасов вплетает любимую крестьянством евангельскую притчу о сеятеле- и почве. Крестьянин-хлебороб уподоблял просвещение посеву, а его результаты — земным плодам, вырастающим из семян на трудовой ниве. В роли «сеятеля знаний на ниву народную» выступает в поэме Агарин, а благодатной почвой оказывается душа юной героини. Социалистические идеи, с которыми знакомит Сашу Агарин, падают в плодородную почву народной души и обещают в будущем «пышный плод». Героев «слова» скоро сменят герои «дела».

Оригинальным поэтом выступил Некрасов и в заключительном, четвертом разделе поэтического сборника 1856 г.: по-новому он стал писать и о любви. Предшественники поэта предпочитали изображать это чувство в прекрасных мгновениях. Н., поэтизируя взлеты любви, не обошел вниманием и ту «прозу», которая «в любви неизбежна» («Мы с тобой бестолковые люди», 1851) В его стихах рядом с любящим героем появился образ независимой героини, подчас своенравной и неуступчивой («Я не люблю иронии твоей...», 1859). А потому и отношения между любящими стали более сложными: духовная близость сменяется размолвкой и ссорой, герои часто не понимают друг друга, и это непонимание омрачает их любовь («Да, наша жизнь текла мятежно», 1850). Подчас их личные драмы являются продолжением драм социальных: так, в стихотворении «Еду ли ночью по улице темной» (1847) во многом предвосхищаются конфликты, характерные для романа Достоевского «Преступление и наказание».

Накануне реформы 1861 г. вопрос о народе и о его исторических возможностях со всею остротою и противоречивостью встал перед людьми революционно-демократического образа мысли. В 1857 г. Н. создает поэму «Тишина». Крестьянская Русь в ней предстает в едином собирательном образе народа-героя, великого подвижника отечественной истории. Но когда проснется народ к сознательной борьбе за свои интересы? На этот вопрос нет в «Тишине» определенного ответа. Нет его и в последующих стихотворениях Н. от «Размышлений у парадного подъезда» до «Песни Еремушке» (1859), ставшей гимном нескольких поколений русской революционной молодежи. В этом стихотворении сталкиваются и спорят между собой две песни: одну поет няня, другую — «проезжий городской». В песне няни утверждается мораль холопская, лакейская, в песне «проезжего» звучит призыв к революционной борьбе под лозунгами «братства, равенства, свободы». По какому пути пойдет в будущем Еремушка, судить трудно: стихотворение и открывается и завершается песней няни о терпении и смирении. Столь же неразрешенно звучит вопрос, обращенный к народу в финале «Размышлений у парадного подъезда». Ореолом жертвенности и аскетизма окружена в поэме «Несчастные» (1856) личность ссыльного революционера. Подобная трактовка «народного заступника» не вполне совпадает с этикой «разумного эгоизма» Чернышевского и Добролюбова. Не согласуются с нею и религиозные мотивы в творчестве Некрасова, наиболее отчетливо прозвучавшие в поэме «Тишина», а также в стихах и эпических произведениях, посвященных изображению революционера. По отношению к великим людям века (к Белинскому, напр.) у Некрасова не раз прорываются чувства, близкие к религиозному почитанию. Характерен мотив избранности, исключительности великих людей, которые проносятся «звездой падучею», но без которых «заглохла б нива жизни». При этом Николай Алексеевич отнюдь не порывает с демократической идеологией. Его герой напоминает не «сверхчеловека», а христианского подвижника (Крот в поэме «Несчастные»; ссыльный декабрист в поэме «Дедушка», 1870; герой стихотворения «Пророк», 1874: «Его послал Бог Гнева и Печали / Рабам земли напомнить о Христе» (III, 154). Христианский ореол, окружающий некрасовских героев, связан отчасти с идеями утопического социализма, усвоенными Некрасовым с юности. Будущее общество равенства и братства французские и русские социалисты-утописты рассматривали как «новое христианство», как продолжение и развитие некоторых нравственных заповедей, завещанных Христом. Белинский называл православную церковь «опорою и угодницею деспотизма», однако Христа считал предтечей современного социализма: «Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения». Многие современники шли еще дальше. Сближая социалистический идеал с христианской моралью, они объясняли это сближение тем, что в момент своего возникновения христианство было религией угнетенных и содержало в себе исконную мечту народов о будущем братстве. В отличие от Белинского, Герцен и Некрасов более терпимо относились к религиозности русского крестьянина, видели в ней одну из форм естественной тяги простого человека к социализму. Подобное «обмирщение» религии никак не противоречило, напротив, целиком совпадало с коренными особенностями крестьянской религиозности. Русский мужик менее всего уповал в своих верованиях на загробный мир, а предпочитал искать «землю обетованную» на этом свете. Множество легенд оставила нам крестьянская культура о существовании таких земель, где живет человек в «довольстве и справедливости». В поэзии Некрасова они нашли широкое отражение вплоть до крестьянской эпопеи «Кому на Руси жить хорошо», в которой семь мужиков-правдоискателей ищут по Руси «непоротой губернии, непотрошеной волости, избыткова села». В подвижническом облике некрасовских народных заступников проявляется глубокий их демократизм, органическая связь с народной культурой. В миросозерцании русского крестьянина воспитана трудной русской историей повышенная чуткость к страдальцам за истину, особое доверие к ним. Немало таких мучеников-правдоискателей Н. находит в крестьянской среде. Его привлекает аскетический облик Влага («Влас», 1855), способного на высокий нравственный подвиг, и суровый образ пахаря в поэме «Тишина», который «без наслаждения живет, без сожаленья умирает». Судьба Добролюбова, выдающейся исторической личности, в некрасовском освещении оказывается родственной доле такого пахаря: «Учил ты жить для славы, для свободы, / Но более учил ты умирать. / Сознательно мирские наслажденья /Ты отвергал...» (Т. II.— С. 173). Если Чернышевский вплоть до 1863 г. чутьем политика осознавал реальную возможность революционного взрыва, то Н. уже в 1857 г. чутьем народного поэта ощущал то поистине трагическое положение, вследствие которого революционное движение шестидесятников оказалось «слабо до ничтожества», а «революционеры 61-го года остались одиночками...». Этика «разумного эгоизма» Чернышевского, отвергавшая жертвенность, основывалась на ощущении близости революции. Этика подвижничества и поэтизация жертвенности у Н. порождалась сознанием невозможности быстрого пробуждения народа. Идеал революционера-борца у Некрасова неизбежно смыкался с идеалом народного подвижника.

Первое пореформенное лето 1861 г. Некрасов провел, как обычно, в Грешневе, в кругу своих приятелей, костромских и ярославских крестьян. Осенью поэт вернулся в Петербург с целым «ворохом стихов». Его друзей интересовали настроения пореформенной деревни: к чему приведет недовольство народа грабительской реформой, есть ли надежда на революционный взрыв? Поэт отвечал на эти вопросы поэмой «Коробейники» (1861). В ней Некрасов-поэт выходил на новую дорогу. Предшествующее его - творчество было адресовано в основном читателю из образованных кругов общества. В «Коробейниках» он смело расширил предполагаемый круг своих читателей, непосредственно обратился к народу, начиная с необычного посвящения: «Другу-приятелю Гавриле Яковлевичу (крестьянину деревни Шоды, Костромской губернии)». Поэт предпринимает и второй беспримерный шаг: за свой счет он печатает поэму в серии «Красные книжки» и распространяет ее в народе через деревенских офень — торговцев мелким товаром. «Коробейники» — поэма-путешествие: бродят по сельским просторам деревенские торгаши — старый Тихоныч и молодой его помощник Ванька. Перед их любознательным взором проходят одна за другой пестрые картины жизни тревожного предреформенного времени. Все, что происходит в поэме, воспринимается глазами народа, всему дается крестьянский приговор. О подлинной народности поэмы свидетельствует и то обстоятельство, что первая главка ее, в которой торжествует искусство некрасовского «многоголосия», вскоре стала народной песней. Главные критики и судьи в поэме — не патриархальные мужики, а «бывалые», много повидавшие в своей страннической жизни и обо всем имеющие собственное суждение. Создаются живые типы «умственных» крестьян, деревенских философов и политиков, заинтересованно обсуждающих современные порядки. В России, которую судят мужики, «все переворотилось»: старые устои разрушаются, новое в состоянии брожения и хаоса. Картина развала крепостнической России начинается с суда над «верхами», с самого батюшки-царя. Вера в его милости была устойчивой в крестьянской психологии, но Крымская война у многих эту веру расшатала. «Царь дурит — народу горюшко!» — заявляет в поэме Тихоныч. Затем следует суд над праздной жизнью господ, проматывающих в Париже народные деньги. Завершает картину разложения история Титушки-ткача. Крепкий, трудолюбивый крестьянин по воле всероссийского беззакония превратился в «убогого странника» — «без дороги в путь пошел». Тягучая, заунывная его песня, вбирающая стон российских сел и деревень, свист холодных ветров на скудных полях и лугах, готовит в поэме трагическую развязку. В глухом костромском лесу коробейники гибнут от рук лесника, напоминающего «горе, лычком подпоясанное». Это убийство — стихийный бунт отчаявшегося, потерявшего веру в жизнь человека. Почему Некрасов так завершает поэму? Вероятно, потому, что остается верен жизненной правде: известно, что и перед реформой и после нее «народ, сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состоянии был подняться на широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу»Трагическая развязка в поэме осложняется внутренними переживаниями коробейников. Тихоныч и Ванька стыдятся своего торгашеского ремесла. Поперек их пути, основанном на принципе «не обманешь — не продашь», встает чистая любовь невесты Ваньки, Катеринушки, предпочитающей всем щедрым подаркам коробейника «бирюзовый перстенек» — символ святой девичьей любви. В трудовых крестьянских заботах с утра до поздней ноченьки топит Катеринушка свою тоску по суженому. Вся пятая часть поэмы, воспевающая самозабвенный крестьянский труд на земле и самоотверженную любовь,— упрек торгашескому занятию коробейников, отрывающему их от трудовой жизни и народной нравственности. Не случайно в «Крестьянских детях» (1861), созданных одновременно с «Коробейниками», Некрасов воспевает суровую прозу и высокую поэзию крестьянского детства и призывает хранить вечные нравственные ценности, рожденные трудом на земле, то самое «вековое наследство», которое поэт считает истоком русской национальной культуры.

После 1861 г. в стране начался спад общественного движения, лидеры революционной демократии были арестованы, прогрессивная мысль обезглавлена. Осенью 1862 г. в тяжелом настроении Некрасов навестил родные места, побывал в Грешневе и в соседнем селе Абакумцеве на могиле матери. Итогом этих событий явилась лирическая поэма «Рыцарь на час» (1862) —одно из самых проникновенных произведений Некрасова о сыновней любви к матери,