Эволюция по Дарвину

Эволюционная теория Дарвина представляет собой целостное учение об историческом развитии органического мира. Она охватывает широкий круг проблем, важнейшими из которых являются доказательства эволюции, выявление движущих сил эволюции, определение путей и закономерностей эволюционного процесса и др. Сущность эволюционного учения заключается в следующих основных положениях: Все виды живых существ, населяющих Землю, никогда не были кем-то созданы. Возникнув естественным путем, органические формы медленно и постепенно преобразовывались и совершенствовались в соответствии с окружающими условиями.

Понятие об изменчивости и ее формах. В эволюционной теории Дарвина предпосылкой эволюции является наследственная изменчивость, а движущими силами эволюции — борьба за существование и естественный отбор. При создании эволюционной теории Ч. Дарвин многократно обращается к результатам селекционной практики. Он показал, что в основе многообразия сортов и пород лежит изменчивость. Изменчивость — процесс возникновения отличий у потомков по сравнению с предками, которые обусловливают многообразие особей в пределах сорта, породы. Дарвин считает, что причинами изменчивости являются воздействие на организмы факторов внешней среды (прямое и косвенное), а также природа самих организмов (так как каждый из них специфически реагирует на воздействие внешней среды).

Главным результатом эволюции является совершенствование приспособленности организмов к условиям обитания, что влечет за собой совершенствование их организации. В результате действия естественного отбора сохраняются особи с полезными для их процветания признаками. Дарвин приводит множество доказательств повышения приспособленности организмов к условиям среды, обусловленной естественным отбором. Это, например, широкое распространение среди животных покровительственной окраски, делающей их менее заметными в местах обитания: ночные бабочки имеют окраску тела, соответствующую поверхности, на которой они проводят день; самки открыто гнездящихся птиц (глухарь, тетерев, рябчик) имеют окраску оперения, почти не отличимую от окружающего фона; на Крайнем Севере многие животные окрашены в белый цвет (куропатки, медведи) и т. д.

42) Андрей Николаевич Краснов родился 27 октября 1862 г. в семье потомственного военного. Его отец — генерал Николай Иванович Краснов участвовал в Крымской кампании и был известен своими историческими трудами; дед Иван Кузьмич Краснов — сподвижник Суворова, Ку­тузова и Платова — геройски пал на Бородинском поле. Мать Андрея — Феодосия Ильинична происходила из ин­теллигентной петербургской семьи.

Детские годы Андрея Краснова прошли в Петербурге.

Будучи старшим сыном, он рос среди взрослых. Это способствовало его раннему умственному развитию. В семье Красновых подолгу гостил брат матери Михаил Ильич Гаврилов. Вместе с ним Андрей очень рано начал зани­маться комнатным цветоводством. Михаил Ильич был большим любителем растений и сумел передать эту лю­бовь племяннику. Вдвоем они выращивали летние цветы из семян, чтобы потом перевезти их на дачу и 'высадить в клумбы.

Вместе они проверяли соб­ранных для коллекция ба­бочек по списку, состав­ленному Ершовым для ок­рестностей Петербурга. Таким образом, сбор расте­ний и насекомых, наблю­дения за ними очень рано приобрели у Андрея серь­езный характер. Коллек­ция насекомых, собранная им в детстве и юности, была столь полной, что много лет спустя он смог передать ее в один из биологических кабинетов Харьковского университе­та.

Поступив в гимназию, Андрей привлек к своим занятиям товарищей. Луч­шим его другом стал Воло­дя Вернадский. Они целы­ми днями бродили по ле­сам и болотам, собирали цветы, наблюдали, с каких растений пчела собирает пыльцу, как цветет ночная фиал­ка, как вылупляется майский жук или стрекоза.

Кроме ботаники, Андрей Краснов увлекался еще и хи­мией. Вместе с дядей они организовали в доме домашнюю лабораторию, где жили стальную проволоку, магний, фос­фор, производили опыты по получению кислорода, водо­рода, хлора. Не раз родителей пугали взрывы, раздавав­шиеся в комнате неосторожного экспериментатора. Часто Андрей занимался химией вместе с Володей Вернад­ским.

В гимназии Андрей Краснов был одним из первых учеников.

В 1883—1884 гг. Андрей Краснов участвует в геоботанических исследованиях Симбирской и Нижегородской губерний под непосредственным руководством требовательного В. В. Докучаева.

Одним из результатов исследований в 1883—1884 гг. была большая работа Краснова «О зависимости между почвою и растительностью в черноземной полосе Европейской России». В ноябре 1883 г. он делает на эту тему доклад на заседании Общества естествоиспытателей, а за­тем представляет свою работу на университетский конкурс и получает золотую медаль.

B 1885 г. Aндрей Краснов оканчивает университет со степенью кандидата. Как подающего надежды молодого ученого его оставляют при университете для подготовки к профессорскому званию.

В Швейцарии Краснов под руководством видных профессоров Гейма и Шротера изучает растительность ледниковых областей Альп. Андреи Николаевич получает возможность сравнить флору Альп и Тянь - Шаня. В Швейцарии он много экскурсирует, особенно по тем местам Альп, которые сходны по своей природе с ледниковой областью Хан-Тенгри.

География, согласно взглядам А.Н. Краснова должна выступать лишь как обобщение основных выводов многих частных наук.

Магистр ботаники

На 18 марта 1889 г. назначается защита его магистерской диссертации «Опыт истории развития флоры южной части Восточного Тянь-Шаня»

Так как работа затрагивает климат, географию растений, геологию, зоологию, то каждый из оппонентов считает своим долгом оспаривать отдельные положения диссертанта.

В представлениях Краснова география – это философия естествознания.

Он организует студенческий географический кружок, которому придает большое значение. Кружок объединял студентов других факультетов, интересующихся географией, антропологией и этнографией. Андрей Николаевич преследовал цель – исподволь подготовить студентов к летней экскурсии.

Андрей Николаевич всегда был полон стремления увидеть далекие страны. Страсть к путешествиям постоянно владела его душой. В 1890 г. он воспользовался возможностью поехать в Америку в качестве участника Международного геологического конгресса в Вашингтоне. Он выступает на конгрессе с блестящим докладом о степных почвах Южной России.

В 1891 г. Андрей Николаевич пишет свою первую научную работу о Кавказе «Нагорная флора Сванетии и особенности ее группировки в зависимости от современных условий жизни и влияния ледникового периода».

4 января 1892 г. Андрей Николаевич пускается на собственные средства в путешествие на юг и на юго-восток Азии. Его маршрут: Одесса, Константинопль, Красное море, Порт Саид, тропические моря, Цейлон, Сингапур, Япония, Китай, Сахалин.

Диссертация на степень доктора географии

Краснов выбирает темой диссертации степной вопрос, над которым он много работал и думал. В результате этого обследования выходит в свет его работа «Рельеф, растительность и почвы Харьковской губернии»

В 1894 г. выходит из печати работа А.Н. Краснова «Ботанико-географический очерк Полтавской губернии». Целью своего исследования Андрей Николаевич ставит характеристику леса, степи, луга, болота как почвообразующих элементов, продуктом которых в какой то степени являются нормальные почвы Полтавской губернии. Объясняя малый интерес ботаников к сорной растительности, Андрей Николаевич пишет: «Гоняясь за новыми видами или местонахождениями редких форм систематики пренебрегали этой флорою, среди которой так мало шансов найти что-либо новое, которая так однообразна на широких протяжениях».

В 1894 г. выходит из печати работа Краснова «Травяные степи Северного полушария», представленная им в качестве докторской диссертации. В этой работе он окончательно формулирует свою теорию о роли рельефа в развитии степей, которую ранее изложил в работах по изучению Полтавской и Харьковской губерний.

В 1895 г. Андрей Николаевич Краснов отправляется в кругосветное путешествие в составе экспедиции, снаряженной царским правительством, по следующему маршруту: Одесса – Каир – Бомбей – Дели – чайный округ Катри в Западных Гималаях – Калькутта – чайный округ Даржиинг в Восточных Гималаях – Калькутта – Коломбо – Шанхай – Ханькоу – Япония – Сандвичевы (Гавайские острова) – Сан-Франциско – город Закатес в Мексике – Новый Орлеан – Неаполь – Берлин.

Путешествие длилось около года. Целью этого путешествия было изучение культуры чая в странах Азии. В декабре 1896 г. он печатает очерк «От Индии до дебрей китайского захолустья». Блестяще написанные очерки производят большое впечатление в Петербурге. В 1897 г. публикуется новые очерки Краснова: «Шесть недель в китайской деревне», «Религиозные воззрения китайского крестьянства», «Среди чайных плантаций Китая», «На севере и юге Японии».

А.Н. Краснов создал первый на русском языке курс землеведения, оригинальный по построению и содержанию, а старые недруги, каждый по своей узкой специальности, находили неточности, сознательно умалчивали о больших достоинствах научных работ, иногда и клеветали, так как Краснов шокировал их своими представлениями о науке и демократии.

43)Докучаев В. В. - великий русский естествоиспытатель, географ и почвовед. Основопо­ложник почвоведения и один из основоположников со­временной физической географии - ландшафтоведения.

Основатель школы почвоведов в России Василий Васильевич Докучаев родился в селе Милюкове Смоленской губернии, в семье сельского священника. Первоначальное образование получил в духовном училище в Вязьме, а затем учился в Смоленской семинарии. В 1867 г. Докучаев окончил семинарию с отличием и был принят в Петербургскую духовную академию. Однако карьера обеспеченного служи­теля культа его не привлекала. В том же году он ушел из академии и поступил на физико-математический факультет естественного отделе­ния Петербургского университета. В это время на факультете работали Д. И. Менделеев, А. М. Бутлеров, П. Л. Чебышев, А. Н. Бекетов и дру­гие выдающиеся русские ученые. Выбор направления своей деятель­ности Докучаев сделал, очевидно, интуитивно, но и не в меньшей степени под влиянием общественного подъема и прогресса естественных наук в России в 60-е годы XIX века.

Основы учения о факторах почвообразования заложил В. В. Докучаев. Он установил, что почва формируется в результате взаимодействия климата, растительности, почвообразующих пород, рельефа местности и возраста страны (времени). В дальнейшем был выделен еще один фактор почвообразования — производственная деятельность человека.

За время с 1877 по 1881 годы Докучаев совершил ряд поездок по чернозёмной зоне, общая длина маршрута экспедиций составила более 10 тыс. км. Помимо описания геологических обнажений и почвенных разрезов, производился лабораторный анализ образцов, в котором принимали участие К. Шмидт, П. А. Костычев, студенты Петербургского университета:Н. М. Сибирцев, П. А. Земятченский, А. Р. Ферхмин и др.

В 1883 году вышло сочинение Докучаева «Русский чернозём»^[1], в котором детально рассмотрены область распространения, способ происхождения, химический состав чернозёма, принципы классификации и методы исследования этой почвы. В нём было предложено определение почвы как особого природного минерально-органического образования, а не любых поверхностных наносов (концепция агрогеологии) или пахотных слоёв (агрономия). Те или иные почвы являются результатом совокупного действия следующих агентов: живого мира, материнской породы, климата, рельефа и времени. Для классификации почв, равно как для их рационального использования, необходимо исходить из её происхождения (генезиса), а не петрографического, химического или гранулометрического состава. В своей книге Докучаев обратился и к причинам роста частоты и ущерба от засух, называя среди них отсутствие надлежащих способов обработки почв, севооборотов, мер по сохранению влаги, распылении зернистой структуры чернозёмов, ухудшении водного и воздушного режимов, эрозии.

За эту работу Докучаев был удостоен Санкт-Петербургским университетом степени доктора, от Вольного экономического общества получил особую благодарность, а от Академии наук — полную Макарьевскую премию (1885). «Русский чернозём» подвергся критике со стороны П. А. Костычева: он считал слишком незначительным число образцов, которые были проанализированы для доказательства зависимости свойств чернозёма от климатических факторов.

В 1882 году Докучаев принял предложение нижегородского губернского земства произвести, с целью более правильной расценки земель, полное исследование губернии в геологическом, почвенном и вообще естественно-историческом отношениях с помощью подготовленных им сотрудников-специалистов по почвоведению. Эта работа была закончена под руководством Докучаева за шесть лет, её результатом явились 14 выпусков «Материалов по оценке земель Нижегородской губернии» (по одному на каждый уезд губернии), с почвенной и геологической картой. К работам были привлечены ученики Докучаева Н. М. Сибирцев, П. А. Земятченский, А. Р. Ферхмин, А. Н. Краснов,В. П. Амалицкий, Ф. Ю. Левинсон-Лессинг, П. Ф. Бараков и др.

В этой экспедиции была создана и отработана методика составления почвенных карт, разработана генетическая классификация почв с четырьмя крупными классами сухопутно-растительных, сухопутно-болотистых, болотных и пойменных почв, усовершенствован метод бонитировки, проверена и расширена на северные почвы сама концепция генетического почвоведения.

Во время оценочных экспедиций Докучаев не переставал искать причины деградации чернозёмов и пути выхода из сложившейся ситуации. В 1888 году он познакомился с А. А. Измаильским, специалистом по водному режиму почв и степному земледелию. Через год после масштабной засухи 1891 года Докучаев издал книгу «Наши степи прежде и теперь», где предложил план охраны чернозёмов, включавший регулирование оврагов и балок, меры по защите почв от смыва, создание лесополос, искусственное орошение, поддержание определённого соотношения между пашней, лугом и лесом.

По инициативе и при ближайшем содействии Докучаева в 1888 году была основана Почвенная комиссия при Вольном экономическом обществе, в которой он состоял председателем, ставшая первой организацией почвоведов. В 1889 была создана комиссия под председательством Докучаева для всестороннего научного исследования Санкт-Петербурга и его окрестностей. В 1889—1890 Докучаев был секретарём оргкомитета VIII съезда естествоиспытателей и врачей в Санкт-Петербурге. В 1895 году Докучаев организовал Бюро по почвоведению при Учёном комитете Министерства земледелия и государственных имуществ, получено согласие на подготовку новой почвенной карты (закончена в 1900 годуН. М. Сибирцевым, А. Р. Ферхманом и Г. И. Танфильевым). В 1889 году он отправил на Всемирную выставку в Париже свою почвенную коллекцию, за которую отделу русских почв выставки была присуждена золотая медаль, а Докучаеву — орден «За заслуги по земледелию»

Нижегородская (1882-1886), Полтавская (1888-1896) и другие экс­педиции Докучаева проводились по специально выработанной мето­дике и имели комплексный характер. В отчетах экспедиций под на­званием «Материалы по оценке земель» (по Нижегородской губернии издано 14, по Полтавской -16 томов) было дано полное естественно-историческое описание губерний по компонентам природы (геология, почвы, воды, растительность и животный мир). И на основе анализа всех данных проведена оценка земельных угодий в соответствии с раз­личными природными и почвенными условиями.

В 1891 г. в России была сильная засуха. В. В. Докучаев подчинил свою научную деятельность задаче борьбы с этим народным бедст­вием. Он предложил целый ряд практических мероприятий для борь­бы с засухой и повышения производительности почвы. По поруче­нию Министерства государственных имуществ он принял на себя руко­водство Особой экспедицией лесного департамента, которая должна была разработать способы и приемы ведения земледелия, лесного и вод­ного хозяйства в степной (черноземной) зоне России.

В. В. Докучаев установил зональность почвенного покрова и ее совпадение с зональностью климата, растительности и животного мира. По этому поводу он писал: «...благодаря известному положению на­шей планеты относительно Солнца, благодаря вращению Земли, ее шарообразности -климат, растительность и животные распределяют­ся по земной поверхности по направлению с севера на юг, в строго определенном порядке, с правильностью, допускающей разделение зем­ного шара на пояса - полярный, умеренный, подтропический эквато­риальный и пр.

Важным теоретическим достижением Докучаева являлось понимание им ландшафта как динамической системы природных тел и процессов. Эти идеи ярко выражены в работе «Наши степи прежде и теперь» (1892), явившейся первым опытом географо-генетического исследования в ми­ровой географической литературе. В ней нашел отражение генетический подход не только по отношению к отдельным природным телам и явле­ниям, но и ко всему ландшафту в целом. В. В. Докучаев учил изучать природу как единое целое во всем ее многообразии. Этим, по его мнению, достигается цель управления природными процессами и преоб­разования их.

Учение Докучаева о зональности географической среды (о зонах природы) и ландшафте послужили основой для развития физической географии в ее глобальном и региональном аспектах.

Первая крупная работа Докучаева «Способы образования речных долин Европейской России» (1879), защищенная в качестве магистер­ской диссертации в 1878 году, явилась результатом многолетнего и глу­бокого изучения геологических, орографических и гидрографических особенностей территории Русской равнины и в особенности районов, покрытых древними ледниками. Он проанализировал различные бо­лее ранние гипотезы образования речных долин, и в частности, трак­тующие долины лишь как следствие тектонических разломов или от­ступания моря. Многие положения широко распространенной тогда так называемой «дрифтовой теории» Р. Мурчисона, связывавшей про­исхождение речных долин, валунных отложений и даже образование чернозема с морскими процессами, оказались несостоятельными. В. В. Докучаев, рассматривая образование речных долин, подошел к этой проблеме более широко. Он дал цельное и более правильное представление о генезисе эрозионных форм рельефа, связал его раз­витие с конкретными физико-географическими условиями прошлых геологических эпох. Особенно большое значение имели идеи Доку­чаева о существовании больших озерно-гляциальных бассейнов на тер­ритории Русской равнины в четвертичное время. В. В. Докучаев ука­зал на стадиальное развитие речных долин, а в связи с этим - и эрозион­ного рельефа вообще. Такой новый подход к проблеме образования рельефа позволяет считать Докучаева одним из основоположников гео­морфологии.

В 1888 г. по инициативе В.В. Докучаева в составе Вольного экономического общества учреждается Почвенная комиссия, ставшая предшественницей Почвенного института. В 1913 г. Комиссия была реорганизована в Докучаевский почвенный комитет, во главе которого встали К.Д. Глинка, Л. И. Прасолов, С. С. Неуструев. В 1918 г. под руководством Ф.Ю. Левинсон-Лессинга на базе комитета был организован почвенный отдел Комиссии по изучению естественных производительных сил (КЕПС), а в 1925 г. - Почвенный институт КЕПС. 2 апреля 1927 г. общее собрание Академии Наук СССР на основании докладной записки Ф.Ю. Левинсон-Лессинга и В.И. Вернадского приняло решение о переводе Почвенного института КЕПС в состав Академии наук, т.е. о создании самостоятельного Почвенного института им. В.В. Докучаева.

Первым директором института был академик К.Д. Глинка. В дальнейшем директорами института были академики Ф.Ю. Левинсон-Лессинг (1927-1929 гг.), К.К. Гедройц (1929-1930 гг.), Б.А. Келлер (1931-1932 гг.), Б.Б. Полынов (1932-1937 гг.), Л.И. Прасолов (1937-1949 гг.), И.В. Тюрин (1949-1962 гг.), член-корреспондент ВАСХНИЛ С.Н. Рыжов (1962-1964 гг.), академик ВАСХНИЛ В.В. Егоров (1964-1981 гг.), академик РАСХН Л.Л. Шишов (1981-2000 гг.).

До 1931 г. институт состоял из отдела картографии и географии почв (руководитель Л.И. Прасолов), нескольких зональных групп, которые возглавляли Б.Б. Полынов, С.С. Неуструев, Н.И. Прохоров, А.М. Панков, М.И. Рожанец, и Почвенного музея. Экспериментально-лабораторная база института состояла из трех лабораторий: химии почв (руководитель К.К. Гедройц), минералогии почв (П.А. Земятченский) и массовых анализов (Н.И. Соколов).

В 1931-1933 гг. создан ряд проблемно-методических лабораторий: плодородия почв (А.Т. Кирсанов), засоленных почв (Б.Б. Полынов), биохимии (И.В. Тюрин), физики (A.M. Панков, позднее А.Ф. Лебедев, Н.А. Качинский), физико-химии (И.Н. Антипов-Каратаев), эрозии почв (A.M. Панков), кабинет микробиологии (Н.Н. Сушкина). В 1935-1937 гг. были организованы лаборатории: химии почв (А.А. Роде), рентгенографическая (И.Д. Седлецкий) и спектральная (Д.Н. Иванов).

В 1934 г. институт был переведен из Ленинграда в Москву.

В этот период начинаются комплексные исследования почвенного покрова страны, составляются почвенные карты Европейской и Азиатской частей СССР, мировая почвенная карта, разрабатывается классификация почв. Специальные исследования касаются генезиса подзолистых, лесостепных почв, солонцов, солончаков и каштановых почв. Изучается коллоидная фракция и органическое вещество почвы.

В послевоенные годы особое внимание уделяется различным аспектам мелиорации, продолжаются работы в области картографии и классификации почв, исследования органического вещества и микроморфологии.

В 1961 году институт передается из структуры АН СССР в состав ВАСХНИЛ. Тематика исследований смещается в область агропочвенного районирования, систем учета почвенных ресурсов и их качественной оценки.

44) До 15 лет воспитывался в деревне, развиваясь самостоятельно, с помощью книг семейной библиотеки. Интерес к географии в детстве у него пробудила игра — географическое лото с названиями стран, материков, рек, городов. Мальчика особенно привлёк мир растений. Богатое собрание книг по садоводству помогло ему самостоятельно разобраться в систематике растений, которых было много в домашней оранжерее.

Замечательным географом "риттеровской плеяды" был наш соотечественник Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (до 1906 г. - Семенов; 1827 - 1914 гг.), который создал в России оригинальную географическую школу.

Первой экспедицией стал переход из Петербурга в Москву через Новгород с изучением растительности. Она продолжилась затем в чернозёмной полосе России, в Воронежской губернии, в верхнем течении Дона. В результате была защищена диссертация на звание магистра ботаники. Потом последовало путешествие по Европе и продолжение учёбы в Берлинском университете. Там Семёнов познакомился с выдающимся учёным XIX столетия Александром Гумбольдтом, с которым поделился своими планами исследования Центральной Азии. «Привези мне образец вулканической породы с Тянь-Шаня», — просил его Гумбольдт.

В 1851 году совершил поездку в бассейны рек Оки и Дона, результатом которой было исследование «Придонская флора в её отношениях с географическим распределением растений в Европейской России». Этот труд доставил ему степень магистра ботаники. В1853 году Семёнов отправился за границу и три года слушал лекции в Берлинском университете, тогда же он напечатал работу «Ueber die Fossilien der Schlesischen Kohlenkalkes» в «Трудах Германского геологического общества». Время, остававшееся от кабинетных занятий, было посвящено им многочисленным научным поездкам по Германии, Швейцарии, Тиролю и Италии.

Во второй половине XIX в. еще нельзя было создать научно-теоретическую школу, так как география тогда мыслилась как некий факультет наук. Каждый вновь назначенный профессор географии должен был сам определять свое понимание географии и, естественно, не было четкого представления о круге исследований. Отсюда вполне понятно возникновение научно-практической школы географов-путешественников в Русском географическом обществе.

В 1851 году совершил поездку в бассейны рек Оки и Дона, результатом которой было исследование «Придонская флора в её отношениях с географическим распределением растений в Европейской России». Этот труд доставил ему степень магистра ботаники. В1853 году Семёнов отправился за границу и три года слушал лекции в Берлинском университете, тогда же он напечатал работу «Ueber die Fossilien der Schlesischen Kohlenkalkes» в «Трудах Германского геологического общества». Время, остававшееся от кабинетных занятий, было посвящено им многочисленным научным поездкам по Германии, Швейцарии, Тиролю и Италии.

П.П. Семенов в 1856-1857 гг. предпринял прославившее его путешествие в западную часть Центральной Азии, в Тянь-Шань. Это путешествие было составной частью исследовательского "штурма" Центральной Азии, которую Семенов должен был "штурмовать" с запада Фердинанд Рихтгофен - с востока, а братья Адольф и Генрих Шлагинт-вейты - с юга. Путешествие Семенова, одобренное корифеями географии - Александром Гумбольдтом и Карлом Риттером, описано во многих работах научного и учебного характера, но прежде всего самим ученым

В 1864 году в сотрудничестве с В. И. Меллером Семенов напечатал геологическое исследование о переходных пластах между девонской икаменноугольной системами в Средней России

Рассматривая научно-теоретические результаты этого путешествия необходимо прежде всего отметить элементы ландшафтно-географическогс подхода как итога блестящего применения сравнительно-пространственного метода. Речь идет о первом опыте выделения пяти высотных поясов ландшафтов в Заилийском Алатау, а также четырех типов степей, различающихся взаимодействием рельефа и растительности, орошением v флорой: русского, сибирского, барабинского и киргизского предгорногс типов.

С 1880 г. под редакцией П.П. Семенова стало публиковаться капитальное исследование "Статистика поземельной собственности и населенных мест Европейской России". Для первого тома этого издания им было подготовлено новое районирование - выделено 19 областей на основе уже не только природных различий, но и учитывая расселение населения и размещение хозяйства, особенно сельского - тогда главной отрасли российской экономики.

Продолжая редактировать издание «Азии» Риттера, Семёнов в 1894 и 1895 годах выпустил два обширных тома, составляющих громадное дополнение или в сущности совершенно новый труд по географическому описанию Забайкалья, в котором самому Семёнову принадлежит немалая доля. Тогда же вышло в свет «Описание Амурской области» Г. Е. Грум-Гржимайло, составленное по поручению министерства финансов, причём многие главы были написаны Семёновым.

В 1895 году был отпразднован 50-летний юбилей Императорского Русского географического общества, по поводу которого Семёнов написал «Историю полувековой деятельности географического общества» (3 тома).

В 1896 году Семёнов организовал сибирский отдел нижегородской всероссийской выставки, был организатором окраинного отдела на всемирной выставке в Париже.

Первая всеобщая перепись России, совершённая в 1897 году, была подготовлена и выполнена под главным руководством Семёнова, напечатавшего по этому случаю статью «Характерные выводы из первой всеобщей переписи».

С 1899 года начал выходить новый обширный труд «Россия», редактировавшийся Вениамином Петровичем Семёновым-Тян-Шанским под общим руководством П. П. Семёнова-Тян-Шанского.

45)Василий Никитич Татищевизвестный российский историк, географ, экономист и государственный деятель; автор первого капитального труда по русской истории — «Истории Российской», основатель Ставрополя (ныне Тольятти).

Татищевы происходили от семьи Рюриковичей, точнее — от младшей ветви князей смоленских. Род был захудалым, утратившим княжеский титул. Отец Василия Никитича с 1678 года числился в государевой службе московским «жильцом» и первое время не имел никаких земельных владений, однако в 1680 году ему удалось получить поместье умершего дальнего родственника в Псковском уезде.

В 1712—1716 годах, подобно многим молодым дворянам, Татищев совершенствовал своё образование за границей, но не во Франции и Голландии, как большинство, а в Германии.

В 1724-1726 гг. Изучал в Швеции экономику и финансы. Затем возглавлял Монетную контору, был начальником Оренбургской и Калмыцкой комиссий. С 1741 г. Астраханский губернатор. В 1745 г. отстранен от должности и сослан в имение Болдино Московской губернии. Именно в этот период он создает свою "Историю Российскую", рассмотренную им до 1577 г. Подготовительные материалы к новым частям книги охватывали период XVII в., вплоть до воцарения Петра I. Кроме этой фундаментальной работы он составил первый в России энциклопедический словарь ("Российский исторический, географический и политический лексикон"), открыл для науки такие исторические источники как "Русская правда", "Судебник 1550 г.", "Книгу Большого Чертежа" и др. В течение многих лет он собирал летописные материалы, составившие основу его личного архива. Многое Татищев сделал для развития экономических, правовых и философских исследований. Одним из первых обратился к вспомогательным историческим дисциплинам - хронологии, генеалогии, геральдике и др. Создал также труды по географии Сибири. Первым дал естественно-историческое обоснование границе между Европой и Азией по Уральскому хребту.

В 1720 по указу Петра I был направлен на Урал для руководства казенными уральскими заводами. В 1720-22 занимался строительством новых заводов на Урале, основал город Екатеринбург, открыл ряд горнозаводских школ, стремился увеличить использование вольнонаемного труда на заводах.

Татищев трудился и на ученом поприще, оставив заметный след в истории, географии, философии, педагогике, лингвистике и др. науках. Татищева по праву называют отцом русской истории. “История Российская” (кн. 1-4, 1768-1784) — главный труд Татищева, над которым он работал с 1719 до конца своей жизни. В этом труде им впервые были собраны и критически осмыслены сведения из многих исторических источников. Русская Правда (в краткой редакции), Судебник 1550, Книга Большого Чертежа и мн. др. источники по истории России были открыты Татищевым. “История Российская” сохранила известия не дошедших до нашего времени источников. По справедливому замечанию С. М. Соловьева, Татищев указал “путь и средство своим соотечественникам заниматься русской историей”. “Предъизвесчение” к “Истории” явилось первым в русской исторической мысли историко-философским осмыслением основных принципов работы историка и задач исторического познания. Отказавшись от провиденциальной точки зрения в толковании исторических событий, Татищев выступил с рационалистическим объяснением, связывая историческое развитие с “умопросвещением”.

Иван Кириллович Кирилов, один из основателей отечественной географической науки, родился в 1689 году в семье подьячего [1]. В 1702 году, в возрасте тринадцати лет, поступил в Навигационную школу, находившуюся тогда в Москве, в ведении Оружейной палаты, о чем сохранилось письменное свидетельство .

В 1712 году Кирилов — подьячий в Ельце, выполняет землемерные или топографические работы, связанные, скорее всего, с широкой заготовкой леса для строительства судов, поскольку в то время Елец числился «по кораблестроительным делам» и был приписан к Азовской губернии. Знаем же мы об этом потому, что именно в 1712 году стольник И. Д. Хлопов объезжал ряд губерний, отыскивая для службы в Москве способных молодых людей. Среди двенадцати человек, отобранных Хлоповым, был и двадцатитрехлетний Иван Кирилов.

Помимо картографических материалов, к Ивану Кирилловичу стекались и разнообразные статистические сведения: о наличных дорогах, реках, лесах, городах и сёлах, составе и численности населения, его занятиях, промыслах и т.д. Всё это богатство Кирилов решил использовать для составления полного описания Отечества.

В 1727 году грандиозный труд, первый в своем роде, был завершен и назывался, по обычаю того времени, так:

«Цветущее состояние Всероссийского Государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, отец Отечествия, император и самодержец Всероссийский и прочая, и прочая, и прочая. Книга первая, в которой описаны губернии и провинции, в них города, гарнизоны, артиллерия, канцелярии, конторы, управители с подчиненными, епархии, монастыри, церкви, число душ, расположенные полки и доходы, как оные ныне состоят губернии Санкт-Петербургская, Московская, Смоленская, Киевская, Воронежская, Рижская, Ревельская».

В 1734 году первый том «Атласа Российской Империи» вышел в свет. О том, насколько тщательно он проработан, свидетельствует тот факт, что многие его данные входят сейчас в учебники по истории развития народного хозяйства в качестве первоисточников. Например, исследуя русскую промышленность, Кирилов составил перечень железоделательных заводов и фабрик первой четверти XVIII века и дал их общий итог: «233 промышленных предприятия».

В работе Кирилова приводится немало исторических описаний и свидетельств (о походах Ермака, покорении Сибири, освоении Камчатки), сопровождаемых этнографическими и хозяйственными подробностями.

Первого мая 1734 года проект Кирилова получил одобрение государыни Анны Иоанновны.

Особенно большое значение в условиях совершенной неизученности края имели предпринятые Кириловым работы по картографированию. Под руководством Кирилова и по его заданиям в Оренбургской экспедиции работали наиболее знающие и опытные геодезисты. С их помощью Кирилов организовал в Башкирии и за ее пределами топографические съемки, в результате которых русская картография того времени обогатилась новыми географическими картами. Одновременно с топографо-картографическими работами Кириловым впервые .на территории Башкирии были организованы разведка и добыча полезных ископаемых. Позднее, сообщая о результатах своего похода, Кирилов указывал, что в окрестностях Оренбурга было «найдено много редких камней, а особливо множество медных руд» и «на первый случай заложены три шахты».

И. К. Кирилов уделял также большое внимание разработке минеральных богатств края. Он «приохотил» башкир к поставке илецкой соли в Уфу, и, по свидетельству П. И. Рычкова, несколько тысяч пудов этой соли было отправлено «на судах Белою рекою в Каму и Волгу далее». Во время своих непрерывных странствий по Башкирии Кирилов собрал большое количество образцов.

Экспедиция Беринга и Чирикова — великая Сибирско-Тихоокеанская экспедиция — явилась огромным не только научным, но и государственно-политическим предприятием. Экспедиция эта продолжалась свыше двадцати лет. Участвовало в ней несколько тысяч человек. Фактически это было несколько экспедиций, в состав которых входили: 4 морские экспедиции; 2 экспедиции Беринга и Чирикова — одна для исследования пролива между Азией и Америкой, другая непосредственно к берегам Северной Америки, южнее Алеутских островов; к тому же времени относится экспедиция Федорова и Гвоздева на острова Диомида (это была морская часть экспедиции Шестакова в Америку), путешествие Шпанберга в Японию и целый комплекс работ по изучению берегов Сибири от Вайгача до Анадыря и Камчатки.

В истории Сибири XVIII век стал временем организации масштабных научных экспедиций с целью возможно более тщательного изучения до сих пор остававшихся во многом неведомыми и незнаемыми сибирских земель. Современники не случайно называли это столетие эпохой второго открытия Сибири. Конечно, и в XVII в. немало полезной информации можно было найти в отписках и сказках русских землепроходцев, в статейных списках посольств и т. д., но все они, оседая в Сибирском приказе, становились достоянием архивов и почти не использовались. К началу XVIII в. оказалось забытым даже плавание Дежнева. Первым трудом, предназначенным для использования в повседневных делах государственного управления, стала «Чертежная книга Сибири» 1701 г., составленная тобольским сыном боярским С. У. Ремезовым и включавшая планы почти всех сибирских городов с уездами. А в царствование Петра I изучение Сибири было возведено в ранг важнейшего государственного мероприятия.

Главным вопросом, занимавшим лично Петра I, было то, «сошлась ли Азия с Америкой?». Для его разрешения сначала в 1711–1721 гг. силами нескольких экспедиционных отрядов было произведено изучение Камчатки и Курильских о-вов, впервые точно нанесенных на географическую карту. А в самом начале 1725 г., уже перед смертью, Петр поручил В. Берингу, датскому капитану на русской службе, окончательно выяснить ответ на этот вопрос. В ходе Первой Камчатской экспедиции 1725–1730 гг. Беринг открыл о. Св. Лаврентия, прошел через пролив, впоследствии названный его именем, и вышел в Северный Ледовитый океан, подтвердив, таким образом, известия Дежнева о том, что Азия отделена от Америки проливом. Двое из участников этой экспедиции в 1732 г., отплыв с Камчатки, достигли берегов северо-западной Аляски. Сам Беринг продолжал оставаться в Восточной Сибири, чтобы возглавить в скором времени Вторую Камчатскую экспедицию.

Одновременно началось и обследование внутренних областей Сибири. Главным событием сибирской истории первой половины XVIII столетия стала, конечно же, Великая Северная экспедиция 1733–1743 гг., состоявшая из одного сухопутного «академического» отряда (включавшего несколько самостоятельных групп) и шести морских отрядов. На сухопутный отряд была возложена задача исследования по возможности всей территории русских владений за Уралом, морские же экспедиции должны были искать земли к востоку и югу от Камчатки, а также выяснить, существует ли морской путь от северных берегов Сибири к Индии и Южной Америке.

«Академический» отряд состоял из европейских ученых, поступивших на русскую службу. Среди них были профессора Г. Ф. Миллер (историк и филолог) и И. Г. Гмелин (естествоиспытатель), академик Делиль де ла Кройер (географ и астроном), адъюнкты Петербургской Академии И. Э. Фишер и Г. В. Стеллер, переводчик Сената Я. Линденау. Под началом у них состояли русские студенты, геодезисты, художники, переводчики. Объехав почти всю территорию Сибири, они собрали гигантский материал по интересовавшим каждого из них отраслям знаний: составили огромные коллекции образцов минералов, флоры и фауны, зафиксировали в экспедиционных дневниках наблюдения и выводы относительно истории и этнографии как аборигенов, так и русского населения Сибири, провели географическую и астрономическую съемку многих местностей и т. д. Гмелин по возвращении издал многотомный труд «Флора Сибири», С. П. Крашенинников, участвовавший в экспедиции студентом, опубликовал в 1755 г. «Описание земли Камчатки». Наконец, Миллер, которого называют, подобно Геродоту, отцом сибирской истории, написал фундаментальный труд «История Сибири», в котором собрал и обобщил полученные им в Сибири уникальные материалы – целый свод исторических, этнографических и географических сведений.

Менее успешными оказались действия морских отрядов Великой Северной экспедиции. Пройти вдоль побережья Северного Ледовитого океана от Архангельска до Чукотки не удалось – в XVIII в. имело место резкое похолодание сибирского климата, так что морские пути, которыми русские свободно пользовались в предыдущем столетии, оказались теперь непроходимыми. Вторая Камчатская экспедиция командора Беринга и А. И. Чирикова, работая в северной части Тихого океана в 1741–1742 гг., снова отправилась к берегам Америки. Беринг не смог туда добраться, потерпев крушение у необитаемого острова, где многие члены экипажа во главе с командором погибли от голода. Чириков же достиг американского берега, но не смог там высадиться, после чего предпринял плавание к Алеутским островам. В 1743 г. правительственным указом деятельность Великой Северной экспедиции была прекращена. Благодаря ее деятельности правительство и образованные круги России получили представление об огромной части империи, ранее практически неизвестной, отечественная и европейская наука обогатилась замечательными результатами проведенных ее участниками исследований, а сделанные ими открытия по праву находятся в одном ряду с великими мировыми географическими открытиями XVI–XVII вв.

Дежнев

1605(?) — 1673

Точное место рождения Семена Дежнева неизвестно, вероятнее всего это Великий Устюг. Практически нет никакой информации о его родителях, о детских и юношеских годах.

Первое упоминание о нем в документах относится к 1638 г.— времени, когда Дежнев прибыл на Лену в отряде енисейских казаков. Из его челобитной царю Алексею Михайловичу становится ясно, что до Лены он служил в Тобольске, а затем был переведен в Енисейский острог. На Лене Дежнев несет государственную службу, которая сводилась к тому, чтобы собирать ясак с местного туземного населения и препровождать его в Якутск. Летом 1641 г. его отправляют служить на реку Оймякон, приток Индигирки. Он намеревался вернуться в Якутский острог через год, но судьба распорядилась иначе: странствования Дежнева по «морским рекам» и «морю-океану» продолжались двадцать лет.

В поисках новых данников, соболиной прибыли, по совету одного из туземных вождей, казачий отряд по реке Индигирке двинулся на северо-восток. К лету 1643 г. казаки пришли на Колыму. Здесь было заложено нижнеколымское зимовье. Воюя с «юкагирскими мужиками», казаки узнают о существовании новых земель, расположенных к западу от реки Колымы, что живут там чукчи, которые бьют морского зверя и имеют много дорогого «рыбьего зуба». Нижнеколымские зимовщики задумали сложиться между собой и отправиться в неизведанные еще земли. Морское путешест­вие Дежнева на реку Анадырь летом 1647 г. оказалось неудачным. Ему не удалось пройти на восток, так как море было покрыто непроходимым льдом. За зиму 1647/48 г. желающих идти в новую экспедицию с Дежневым прибавилось. В итоге пришлось организовывать четыре отряда. Во главе последнего шел лично Семен Дежнев. Свой отряд он снарядил на личные средства. Поход от устья реки Колымы по Великому «морю-океану» начался 20 июня 1648 г. В начале сентября суда Дежнева прибыли в район, который он назвал Большим Каменным Носом. Это был конец Азиатского континента, самый его восточный мыс. В своих отписках якутскому воеводе Дежнев дает географическое описание Большого Каменного Носа, характеристику вод, омывающих его. Повернув на юг, суда Дежнева оказались в море, получившем позднее название Берингова моря. Плавание в нем проходило в тяжелой обстановке. Один из сильных штормов разбросал суда, связь между ними прервалась. Дежнев продолжал поход на одном судне, но и оно вскоре потерпело кораблекрушение. У Дежнева оставалось всего 24 человека. Бросив вещи и товары, храбрые мореплаватели все-таки добрались до устья реки Анадырь. Здесь Дежнев построил зимовье и начал осваивать анадырскую землю. Так завершился один из самых выдающихся морских походов русских путешественников, вошедший в историю мировых географических открытий.

На Анадыре Дежнев находился до конца мая 1659 г., времени, когда туда прибыл казачий сотник Курбат Иванов. Ему и передал Дежнев зимовье со всеми людьми и постройками.

Обратный путь до Якутска у Дежнева занял почти три года. Сюда он привез столько анадырской моржовой кости, что казна не смогла сразу выплатить за нее все деньги. Из Якутска летом 1662 г. Дежнев отправляется в Москву в составе отряда, сопровождавшего «государеву казну». В сентябре 1664 г. Дежнев уже был в Москве. За заслуги перед государем он получает, помимо жалованья за многие годы службы, чин казачьего атамана, а также крупную сумму за доставленные моржовые клыки. В начале марта 1665 г. Дежнев отправляется в Якутск с «государевой денежной казной». О жизни атамана в Якутске в 1666—1667 гг. известно, что он второй раз женился, очевидно, после смерти первой жены. От второго брака родился сын Афанасий, который в 90-е гг. XVII в. служил на Анадыре. До 1670 г. Семен Дежнев выполнял различные поручения: служил на Чечуйском волоке, организовывал хлебные караваны в Якутск, был приказным Оленекского зимовья, собирал ясак с туземцев. 20 июня 1670 г. Дежнев возглавил отряд, сопровождавший в Сибирский приказ «государеву соболиную казну». Это было очень ответственное поручение. Дежнев его успешно выполняет. Но назад в Якутск он уже не смог вернуться. Тяжелые лишения во время путешествий, раны, полученные в сражениях с туземцами, сделали свое дело — он заболел и в начале 1673 г. скончался в Москве.

Плавание Семена Дежнева и его товарищей, вошедшее в историю великих географических открытий, всегда вызывало научные споры. Начало им было положено еще в XVIII в. Одни исследователи утверждали, что Дежнев в проливе не был, другие, напротив, доказывали реальность плавания из Северного Ледовитого в Тихий океан, которое возглавил Семен Дежнев. Отголоски этих дискуссий дошли до наших дней, при этом возник вопрос о руководителе экспедиции. По мнению исследователей Д. М. Лебедева и В. А. Есакова, главным в экспедиции 1648 г. был не Дежнев, а Федот Алексеев Холмогорец, торговый человек, принимавший участие в этом плавании (4). С этой точкой зрения категорически не согласен М. И. Белов. В своей книге (2) он приводит убедительные аргументы в пользу того факта, что главой экспедиции был Семен Дежнев, хотя инициатором плавания был Холмого-рец. Но хорошо известно, пишет исследователь, что инициатива в организации экспедиции — это еще не главенство в ней. В XVII в. интересы государства признавались за служилым человеком, но никак не за торговцем, тем более что этот служилый человек взял на себя обязательство доставить в казну орределенное количество соболей. Кроме подробного описания подготовки и проведения экспедиции, читатель найдет в книге Белова хронику освоения русскими мореходами водных путей в приполярных районах Азии. Немало места отводится в ней и описанию незаурядной личности Дежнева, его полной опасностей жизни. Этой теме посвящены также книги С. Н. Маркова (5), В. А. Бахревского (1), В. Н. Кедрова (3). Если в произведении Бахревского исторические факты составляют лишь фон, а многие события являются плодом авторской фантазии, то в книгах Маркова и Кедрова описание легендарного морского похода полностью основывается на документальных материалах.

Шел 1794 год. Смерть правила бал по всей Франции. Революция, начавшаяся годом раньше и вошедшая в историю как Великая французская, требовала все новых и новых жертвоприношений.

В тот день 8 мая «безболезненной машине для казни» пришлось немало поработать. Еще бы! Двадцать восемь самых могущественных и богатых людей Франции взошли тогда на эшафот. Одним из них был Антуан Лоран Лавуазье, величайший химик и физик, блистательный литератор, оратор, адвокат.

Знакомая картина: суд, вынесение приговора, казнь - все произошло в один день, переиначенный как 19 флореаля II года Французской Республики. Современник Лавуазье, знаменитый механик и математик Ж. Л. Лагранж, узнав о гибели Лавуазье, сказал:

«Достаточно было всего лишь одного мгновения, чтобы отрубить эту голову и потребуется, вероятно, целое столетие, чтобы породить ей подобную»

Лагранж ошибся - столетия не хватило. Двух, вероятно, тоже не хватит. Подобных ученых Франция больше не знала.

Жизненный путь Лавуазье довольно долго не пересекался с химией. С детства он проявлял недюжинные способности и упорство в достижении цели. Обучаясь в престижном Колледже Мазарини, именовавшемся также Коллежем четырех наций, будущий великий химик на первых порах увлекся риторикой и сумел на конкурсе всех школ Франции получить вторую премию по французскому красноречию. Начал писать драму. Однако вскоре понял, что по уму и характеру более склонен к занятиям естествознанием. Успехи по этим предметам были замечены в коллеже: Антуана хвалили известные ученые, которые в те времена преподавали и в средних учебных заведениях.

Подчиняясь непреклонной воле отца, Лавуазье поступает на юридический факультет Парижского университета, однако, несмотря на насыщенность программы, находит время для серьезных занятий геологией ботаникой, астрономией, физикой. В 1764 г. он получает звание лиценциата прав, а спустя четыре года избирается в Парижскую академию адъюнктом по химии. Через десять лет он уже действительный член академии, а затем и ее директор. В период Конвента он предпринимает отчаянные попытки спасти ее от разгрома. Однако это ему не удается.

Лавуазье - величайший химик всех времен и народов, но если говорить о складе его научного мышления, то это математик, принявший «химическую веру».

Многие постулаты химии до Лавуазье оставались окутаны туманом ее прародительницы алхимии. И одной из первых сверхзадач, которые ему предстояло решить, был ответ на вопрос: можно ли воду превратить в землю? Лавуазье доказал - нельзя. Неопровержимость этого вывода была подтверждена (большое новшество для химии!) весовыми определениями.

Главное, что сделал в своей жизни Лавуазье, связано с опровержением теории флогистона - горючего начала, котороe в процессе горения якобы выделяется из тела, оставляя золу. Особенно богатыми флогистоном считались легковоспламеняющиеся вещества - дерево, уголь, сера. Лавуазье доказал, что при горении вещество не выделяется из тела, а присоединяется к нему. Разработал учение о кислороде как главном участнике процесса горения.

Своими открытиями Лавуазье обязан весам, т. е. количественному методу, который первым ввел в химию. Именно с помощью весов он установил, что металлы, присоединившие кислород, тяжелее металлов, не вступивших в реакцию с кислородом. Этот непреложный факт совершенно не был очевиден 200 лет назад.

До Лавуазье химической эксперимента, соответствующего духу точного естествознание не было. Именно Лавуазье положил начало строгому научному методу в химии. Он уяснил единую сущность горения, дыхания и гниения как процесса окисления и на основании точных (разумеется, только для того времени) количественных исследований вывел закон сохранения, или вечности, материи. Это было в 1785 г. Закон, открытый Лавуазье,- первооснова, фундамент, на котором заложено здание современного естествознания.

Лавуазье был атеистом. Для французских революционеров, которые в конце XVIII в. крушили монархию и «старую» религию, чтобы на ее обломках создать новую, «революционную», атеизм казался подозрительным сам по себе. По крайней мере, Робеспьер атеистам не просто не доверял, а люто их ненавидел.

Вернемся в1768 г. Двадцатипятилетний Антуан Лоран, сын преуспевшего буржуа, вступает в Генеральный откуп - финансовую организацию, еще с XVII в. арендовавшую у французского короля права по взиманию пошлин за монопольную торговлю табаком, солью и вином. Капиталы его растут. И здесь у многих возникает вопрос: зачем научному гению, да еще довольно богатому наследнику, нужно было тратить время и энергию на коммерцию, отрываясь от занятий, которые составляли главный смысл его жизни?

Биографы по-разному отвечают на этот вопрос, но, думается, в первую очередь нужно прислушаться к самому Лавуазье, который не раз обращал внимание на крупные суммы, которые ему приходилось расходовать на научные взыскания. Но это одна сторона дела.

Конечно, Лавуазье не был ученым-отшельником. Это был жизнелюб, который стремился к полноте самовыражения. Случилось так, что именно через Откуп он познакомился со своей будущей женой. В 1771 г. 28-летний Лавуазье женится на 14-летней дочери одного из генеральных откупщиков. Брак оказал очень счастливым, хотя и бездетным. Неплохая художница она брала уроки у знаменито Давида - Мария Анна Пьеретта проиллюстрировала практически все труды своего мужа разумеется, его знаменитый «Начальный курс химии», впервые вышедший в марте 1789 г., незадолго до начала революции. Этот учебник, написанный великолепным языком, с привлечением сведений из разных наук (в том числе гуманитарных), кто-то из историков назвал «одним из бессмертных этапов цивилизации».

Содействуя налаживанию производства пороха и селитры в только что образовавшихся США, Лавуазье реально помогал североамериканцам в борьбе за независимость. Б. Франклин, прибывший во Францию в качестве первого американского посла, нашел в лице супругов Лавуазье своих решительных сторонников и личных друзей.

Лавуазье купил поместье, которое вскоре превратил в передовую для того времени скотоводческую ферму. И на ферме ввел метод, который вполне можно назвать количественным; точный учет всего используемого и покупаемого - по весу, поштучно и в денежном выражении.

Перу Лавуазье принадлежат любопытнейшие «Размышления о народном образовании». Он учредитель и административный директор Лицея наук и искусств, необычного учебного заведения, соединявшего в себе, по словам самого Лавуазье, приятное с полезным». Ученики овладевали там основами наук с помощью различных форм искусства (а основном спектаклей).

Когда Лавуазье был арестован, за него, как за крупнейшего ученого, ходатайствовали не только его коллеги, но и многие политические деятели. Однако накануне судебного процесса надежды не спасение рухнули: неистовый Робеспьер, глава Комитета общественного спасения, направо и налево казнивший тех, кто выражал хотя бы малейшее сомнение в его мыслях и действиях, произнес речь, в которой назвал атеизм величайшим преступлением, а «безбожную секту энциклопедистов» причислил к «врагам народа» (какая терминология). Робеспьер призывал к созданию новой морали», «новой религии и в этом деле ему не были нужны ученые, тем более ученые-атеисты.

Комитет общественного спасения вмешивался во все. Понятное дело, что науку он тоже не мог обойти своим вниманием и активно принялся реорганизовывать и переорганизовывать ее структуру, создавая так называемые «исследовательские бюро для решения технических проблем». (Снова поражает подобие не только фактов, но и слов.) Но к Лавуазье относились, как к прокаженному - к его услугам не прибегали.

Если теперь задаться простым вопросом, были ли лично знакомы Лавуазье и Робеспьер, то ответ покажется весьма удивительным. Они не только были знакомы с дореволюционных времен, но и оба принадлежали к одной масонской ложе илюминатов. Эта ложа, основанная неким А. Вейсгауптом, ставила своей целью «освободить народы от тирании князей и духовенства и, как немедленный прогресс, освободить крестьян и рабочий от крепостного состояния, от барщины и от ремесленных гильдий», И, конечно же, не правы историки, десятилетиями причислявшие Лавуазье к политическим реакционерам и монархистам. Намного глубже оказался П. А. Кропоткин, назвавший Лавуазье «великим химиком и хорошим республиканцем».

Но вина в трагической судьбе Лавуазье лежит не только на Робеспьере - «демоне революции». Активно подталкивал великого ученого к гильотине Ж. П. Марат, завистник, ранее подвизавшийся на ниве науки. Он получил в английском университете Св. Эндрюса степень доктора медицины - honoris causa. Во Франции вышел ряд его трудов и среди них «Открытия Марата, докторе медицины и врача лейб-гвардии графа д' Артуа, об огне, электричестве и свете, установленные а результате новейших опытов, проверенных уполномоченным Академии наук».

Последующие опусы именовались скромнее, например «О физических свойствах огня» или «О свете». Но кропотливый труд малоизвестного ученого Марату претил. Об этом он прямо пишет в статье «Портрет «Друга народа, нарисованный им самим»: «Моей главной страстью была любовь к славе, она определяла выбор тех или иных моих занятии; она заставляла отбрасывать каждый предмет, который не обещал мне прийти к настоящим большим результатам» Явно красуясь, Марат сам себя возводит в феноменальную личность. «Я был задумчив в пятнадцать лет, наблюдателен - в восемнадцать, мыслителем - в двадцать один год».

И что же решил предпринять этот мыслитель? Он взялся опровергать великих ученых. Мелочиться не стал - начал с Ньютона. Однако немного не рассчитал, ибо не ожидал последовавший реакции серьезных французских ученых-академиков, университетских профессоров. Они просто его игнорировали. Аббат Бертепон, один из главных противников Марата-естествоиспытателя, советовал не отвечать этому невежде, стремящемуся только заставить. Говорить о себе».

Марат пришел в бешенство и с характерным для него неистовством обрушился на отечественных ученых, на академиков и академию. Он писал:

«Я осмелился бы польстить себе, что добился своей цели, если судить по гнусному преследованию меня со стороны королевской академии наук, не прекращавшемуся в течение десяти лет. Когда она убедилась, что мои открытия о свете ниспровергнут все труды за целое столетие и что я мало забочусь о том, чтобы войти в ее состав. Поверят ли, что так как Даламберы, Кариты, Леруа, Менье, Лаланды, Лапласы, Монжи, Кузены, Лавуазье и шарлатаны этой научной корпорации одни хотели держать в своих руках светильник и так как в их руках были все трубы, создающие славу,- они стали обесценивать мои открытия во всей Европе, возбуждать против меня все ученые общества, закрывать для меня все журналы...»

Эта цитата очень выразительна, но не только потому, что показывает, как можно хватить через край. Назвав шарлатанами крупнейших ученых Франции, Марат ниспровергал их в глазах толпы, подбрасывая намек, что они сродни королевским чиновникам, сидевшим на шее народа. (Вечный прием.)

Нельзя сказать, что Лавуазье не пытался защищаться. Ему пришлось вспомнить о своем юридическом образовании, когда он доказывал абсурдность приписываемых Генеральному откупу тягчайших уголовных преступлений. По свидетельству современников, Лавуазье предлагали изъять его дело из общего дела откупщиков, фактически еще до суда обреченных на смерть, и перевести в другую тюрьму. Однако Лавуазье такое предложение отверг, ибо считал подобного рода поступки позорными для чести. Наконец, Лавуазье предложили бежать, но и это предложение он отверг по этическим соображения», так как его коллеги по Откупу такого предложения не получили.

Неправедный суд свершился - великого Лавуазье обезглавили. Кучка интриганов, возомнивших себя революционерами и создателями новой цивилизации, могла праздновать пиррову победу. Но прошло совсем немного времени, и на эшафоте оказались головы тел, кто послал туда Лавуазье.

По трупам в светлое будущее войти еще никому не удавалось. А величие того, что успел сделать Лавуазье за свою в общем-то недлинную жизнь, всегда будет вызывать восхищение потомков.

1. Введение: роль Баранского Н. Н. в развитии географических идей в России.

Николай Николаевич Баранский вошел в историю науки как основоположник советской экономической географии. В сложнейший послереволюционный период — со второй половины 1920-х годов — он возглавил развитие этой области географических знаний, сочетая стремление дать научно обоснованные ответы на самые острые и важные вопросы, вставшие перед страной, вступившей на путь планируемого развития, с продолжением лучших традиций русской классической географии и систематическим изучением достижений мировой географической науки.

Н.Н. Баранский — автор первого учебника "Экономическая география Советского Союза. Обзор по областям Госплана", вышедшего в 1926 г., а позже — учебника по экономической географии СССР для средней школы, который начал издаваться с 1930-х годов и выдержал 16 переизданий (вплоть до 1955 г.), воспитывая поколения советских людей и развивая районное направление экономической географии. Баранский разрабатывал основополагающие методологические проблемы учета природной среды в экономической географии и географического разделения труда, экономико-географического положения, экономического районирования и страноведения, географии городов и экономической картографии.

2. Основные этапы жизни и деятельности.

Н. Н. Баранский родился 27 июля 1881 г. в семье учителя гимназии города Томска, преподававшего русский язык, литературу (словесность) и географию, — человека "крупного ума и широкой натуры". Особенности характера и образа жизни отца, его высокая образованность, интеллигентность, демократизм оказывали сильное воздействие на воспитание детей — трех старших сестер и двух младших братьев, — из которых Николай был предпоследним. Он блестяще учился, окончив в 1899 г. гимназию с золотой медалью, владел "древними" — латинским и греческим и современными языками — французским, немецким, английским. Позже Баранский-ученый знакомился с географической литературой почти на любом из европейских языков и множество работ рецензировал, редактировал переводы для опубликования на русском языке.

В 13 лет он начал помогать отцу в его репетиторской работе, занимаясь с "приготовишками". С пятнадцати лет "каждый год составлял два документа: 1) мое мировоззрение на такой-то год и 2) что я должен сделать к ближайшему году".

Поступивший в 1899 г. на юридический факультет Томского университета Н.Н. Баранский был исключен из него в 1901 г. за активное участие в студенческой забастовке и демонстрации. В этом же году он принял предложение Общества любителей исследования Алтая и провел подворную перепись в селе Чистюньки Барнаульского уезда, где исследовал быт новоселов-переселенцев, что стало основой его первой научной публикации, появившейся в книге Н. М. Трегубова, изданной Западно-Сибирским отделением Русского географического общества в 1907 году.

 

По возвращении с Алтая он становится профессиональным революционером. Под именем "Николай Большой" он вошел в историю революционного движения в Сибири, одним из руководителей которого являлся в течение 1902—1907 гг., неоднократно подвергаясь арестам и тюремному заключению.

С юных лет Н.Н. Баранский, практически не переставая, занимался просветительской и пропагандистской деятельностью, которая постепенно перерастала в профессорско-преподавательскую, а центр его интересов все более перемещался из области политики, политэкономии и экономии в географию, что подготавливалось самой его жизнью, практической работой, наблюдениями.

В 1929 г. по инициативе группы студентов Н. Н. Баранский был приглашен для работы на географическом отделении физико-математического факультета МГУ (в 1934 г. оно перешло в состав открытого в МГУ почвенно-географического факультета; в 1938 г. был образован самостоятельный географический факультет).

Баранский организовал кафедру экономической географии, на которой работал 35 лет до конца дней своих.

Баранский создал школу советской экономической географии, что далеко не всегда удается даже выдающимся ученым: вероятно, для этого требуется не только интеллектуальное руководство, но и большая душевная самоотдача, нужны колоссальные затраты времени и сил.

Главные черты школы Баранского — открытость мировой науке (даже в сложнейший период 1930—1950-х гг.), видение мира в целом (он учил "мыслить континентами") при ведущем районном направлении и сосредоточении интересов на изучении проблем, представляющих особую важность для Отечества; требование изучать территорию досконально — по возможности "во всех отношениях"; упор на экспедиционные, полевые исследования, обязательное картографирование (карта — "второй язык" географии, карта — один из критериев географичности). Сочетание фундаментальной научности и искусства географического описания, генерализации и конкретизации, воспитание географического мышления являлись стержневой основой его исследований.

3. Научное творчество, особенности концепции.

Жизнь и творчество Н. Н. Баранского протекали в один из самых сложных и противоречивых периодов исторического развития, объективная оценка которого, значимость во всемирно-историческом процессе общественного развития еще ждут специальных исследований.

Вклад самого Н. Н. Баранского в развитие советской и мировой экономической географии и географической науки в целом многосторонен и велик.

Прежде всего, на его долю выпала защита самого существования экономической географии как крыла географической науки, а не придатка политэкономии, что агрессивно проповедовали "леваки" от науки в 1920-х — начале 1930-х годов. Если вспомнить, что это было время неуемной политизации и примитивной идеологизации советской науки, которые направили вспять развитие биологии, кибернетики и других научных дисциплин в нашей стране, следует признать глубокую научную объективность позиций Н. Н. Баранского и его личное мужество.

В то же время он не шел на поводу у "традиционалистов" — преимущественно физико-географов, придававших абсолют