В. Внешнее государственное право
§ 330
Внешнее государственное право исходит из взаимоотношений самостоятельных государств; отсюда то, что в нем есть в себе и для себя , получает форму долженствования , потому что его действительность зависит от различных суверенных воль .
Прибавление . Государства суть не частные лица, а совершенно самостоятельные целостности, и таким образом их взаимоотношения складываются иначе, чем чисто моральные частно-правовые отношения. Часто выражалось желание, чтобы поведение государства согласовалось с частным правом и моралью, но положение частных лиц таково, что над ними имеется суд, реализующий то, что есть право в себе. Отношения между государствами тоже, конечно, должны быть правовыми сами по себе, но в мире в себе сущее должно также и обладать силой. А так как нет никакой власти, которая решала бы в отношении государства, чтò именно есть само по себе правое, и осуществляла бы такое решение, то в этом отношении неизбежно все остается долженствованием. Взаимоотношения между государствами суть взаимоотношения между самостоятельными контрагентами, которые, правда, стипулируют между собою, но, вместе с тем, остаются выше этих стипуляций.
§ 331
Народ как государство есть дух в его субстанциальной разумности и непосредственной действительности и поэтому он есть абсолютная власть на земле ; одно государство, следовательно, суверенно, самостоятельно по отношению к другому государству. Первым его абсолютным правом является быть таковым для другого государства , т.е. быть признанным им. Но это право вместе с тем лишь формально, и требование этого признания государства лишь потому, что оно есть государство, абстрактно; представляет ли оно собою на самом деле нечто в себе и для себя сущее, зависит от его содержания, строя, состояния, и признание, как содержащее в себе тожество обоих моментов, столь же зависит от взгляда и воли другого государства.
Примечание . Как мало единичное есть действительное лицо вне отношения к другим лицам (§ 71 и в других местах), так же мало госу{350}дарство есть действительный индивидуум вне отношения к другим государствам (§ 322). – Законность государства и, ближе, законность его княжеской власти, поскольку оно обращено во вне, есть, с одной стороны, всецело внутреннее отношение (одно государство не должно вмешиваться в дела другого) и, с другой, она также должна получить существенное дополнение в признании других государств. Но это признание требует гарантии, что государство, в свою очередь, признàет государства, признающие его, т.е. будет уважать их самостоятельность, и им, следовательно, не может быть безразлично то, что происходит внутри него. – Относительно кочевого народа и вообще относительно народа, стоящего на низкой ступени культуры, возникает даже вопрос, в какой степени он может рассматриваться как государство. В религиозной точке зрения (как некогда у еврейского народа, у магометанских народов) может заключаться еще более высокое противоположение, которое не допускает всеобщего тожества, необходимого для признания.
Прибавления. В словах Наполеона, сказавшего перед заключением Кампоформийского мира: «Французская республика так же мало нуждается в признании, как мало нуждается в признании солнце», заключается именно лишь сила существования, которая уже сама собою ручается за признание, хотя бы последнее никогда и не было высказано.
§ 332
Непосредственная действительность, в которой государства находятся по отношению друг к другу, обособляется на многообразные отношения, определение которых исходит от обоюдного самостоятельного произвола и следовательно носит вообще характер договоров . Однако материя этих договоров бесконечно менее разнообразна, чем в гражданском обществе, в котором отдельные лица в различных отношениях взаимно зависимы друг от друга, между тем как самостоятельные государства, напротив, представляют собою преимущественно внутри себя самодовлеющие целые.
§ 333
Принцип международного права как всеобщего права, которое само по себе должно признаваться между народами, в отличие от особенного содержания положительных трактатов, состоит в том, что трактаты , на которых основаны обязательства государств в отношении друг друга, должны выполняться . Но так как взаимоотношения государств имеют своим принципом их суверенность, то они постольку находятся в от{351}ношении друг друга в естественном состоянии, и их права имеют свою действительность не во всеобщем, конституированном над ними как власть, а в их особенной воле. Вышеуказанное всеобщее определение остается долженствованием , и междугосударственное состояние оказывается сменой положения, находящегося в соответствии с трактатами, и упразднения этого положения.
Примечание . Нет претора над государствами; существуют лишь, в лучшем случае, третейские судьи и посредники между ними, да и те существуют лишь случайно, т.е. согласно особенной воле. Кантовское представление о вечном мире , поддерживаемом союзом государств, который улаживает всякий спор и, в качестве признаваемой каждым отдельным государством власти, устраняет всякие недоразумения и этим делает невозможным решение их посредством войны, – это представление предполагает согласие государств, которое исходило бы из религиозных, моральных или каких бы то ни было других оснований и соображений, вообще исходило бы всегда от особенной суверенной воли и благодаря этому оставалось бы случайностью.
§ 334
Спор между государствами, поскольку особенные воли не приходят к соглашению, может быть поэтому решен лишь войной . Но какие именно нарушения (а такие нарушения в охватываемой государством широкой области отношений, к которым прибавляются еще многообразные отношения между членами разных государств, могут совершаться легко и в изобилии) могут рассматриваться как неисполнение трактатов, противоречие признанию или оскорбление чести, это остается само по себе неопределенным, так как государство может влагать свою бесконечность и честь в каждую из своих подробностей, и оно тем более склонно к такой возбудимости, чем больше крепкая индивидуальность побуждается длительным миром внутри страны искать и создавать себе материал для деятельности в области внешней политики.
§ 335
Но помимо этого, государство как духовное вообще не может остановиться на том, чтобы обращать внимание лишь на действительность нарушения, а непременно к этому еще присоединяется в качестве причины споров представление о нарушении, как об угрожающей со стороны другого государства опасности , причем восходят или спускаются к большим или меньшим вероятностям, к предположениям о намерениях и т.д.{352}
§ 336
Так как государства со стороны их самостоятельности суть в отношении друг друга особенные воли , и сила самих трактатов покоится на этом обстоятельстве, а особенная воля целого есть по своему содержанию его благо вообще, то последнее является высшим законом в поведении государства по отношению к другому государству, тем паче, что идея государства именно и состоит в том, что в ней упраздняется противоположность между правом как абстрактной свободой и наполняющим особенным содержанием, благом, и первое признание государств (§ 331) имеет в виду их как конкретные целые.
§ 337
Субстанциальное благо государства есть его благо в качестве особенного государства, взятого в его определенном интересе, в данном определенном состоянии и в столь же своеобразных внешних обстоятельствах и особенных договорных отношениях; правительство, следовательно, представляет собою особенную мудрость , а не всеобщее провидение (ср. § 324), равно как и целью в сношениях с другими государствами и принципом для суждения о справедливости войн и трактатов является не всеобщая (филантропическая) мысль, а действительно пораженное или угрожаемое благо в его определенной особенности .
Примечание . Одно время много рассуждали о противоположности между моралью и политикой и о требовании, чтобы вторая согласовалась с первой. Здесь мы должны лишь заметить вообще, что благо государства имеет совершенно другое оправдание, чем благо отдельного лица, и нравственная субстанция, государство, имеет свое наличное бытие, т.е. свое право, непосредственно не в абстрактном, а в конкретном существовании, и что лишь это конкретное существование, а не одна из многих мыслей, считаемых моральными заповедями, может быть принципом его деятельности и поведения. Воззрение о мнимой несправедливости, всегда оказывающейся в этой мнимой противоположности на стороне политики, на самом деле скорее имеет своим основанием поверхностность представлений о морали, о природе государства и его отношении к точке зрения морали.
§ 338
Вследствие того, что государства взаимно признают друг друга как таковые, даже в войне , даже в этом состоянии бесправия, насилия и случайности, остается еще объединяющая связь , в которой они друг {353}друга признают в себе и для себя сущими, так что в самой войне война определена как нечто, долженствующее быть преходящим. Она содержит поэтому в себе международное правовое определение, устанавливающее, что в ней сохраняется возможность мира, что, следовательно, послы должны быть неприкосновенны и что война вообще не ведется против внутренних учреждений и мирной, семейной и частной жизни, не ведется против частных лиц.
Прибавление . Новейшие войны ведутся поэтому человечно, и одно лицо не ненавидимо другим лицом. В худшем случае личная враждебность появляется у стоящих на передовых позициях, но в войске как войске вражда есть нечто неопределенное, отступающее на задний план перед долгом, который каждый уважает в другом.
§ 339
Во всем остальном взаимоотношения на войне (например, то обстоятельство, что берут пленников) и те права, которые в мирное время одно государство предоставляет подданным другого государства касательно частных сношений и т.д., основаны на нравах наций, как на сохраняющейся при всех обстоятельствах внутренней всеобщности поведения.
Прибавление . Европейские народы образуют одну семью по всеобщему принципу их законодательства, их нравов, их образования, и соответственно этому модифицируется международное правовое поведение в том состоянии, при котором в общем господствует взаимное причинение зла. Отношение государств к другим государствам изменчиво; нет претора, который решил бы спор; высшим претором является лишь всеобщий в себе и для себя сущий дух, мировой дух.
§ 340
Так как государства в своем отношении друг к другу выступают как особенные , то имеет место в высшей степени оживленная и принимающая огромные размеры игра внутренней особенности страстей, интересов, целей, талантов и добродетелей, насилия, несправедливости, пороков, – игра, в которой само нравственное целое, самостоятельное государство, подпадает под власть случайности. Вследствие их особенности, в которой они как существующие индивидуумы имеют свою объективную действительность и свое самосознание, принципы народных духов суть вообще ограниченные, и их судьбы и деяния в их взаимоотношениях представляют собою выступающую в явлении диалектику конечного характера этих духов, из которой всеобщий дух, {354}мировой дух , столь же порождает себя, сколь и судит их по своему праву – а его право есть наивысшее, – во всемирной истории , как во всемирном суде .