Grammar and its place among other sciences

Руководитель Креативного пространства «Квартал» Павел Андреев:

 

Сегодня у нас в гостях замечательная девушка, директор открытых программ Института медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» Екатерина Гиршина. Она приехала в рамках программы Международного культурного форума и в преддверии открытия выставки городских решений. Немножко расскажу о месте, где мы собрались. Здесь немного пахнет табаком и перегаром, нет? В этом помещении раньше был боулинг, и мы надеемся, что в ближайшее время здесь будет работать молодежная многофункциональная площадка для творчества, различных экспозиций, выставок. Мы бы очень хотели к этому процессу подключить местных жителей, поэтому сформулировали именно такую тему для сегодняшней лекции.

 

Екатерина Гиршина:

 

Я структурировала свой рассказ таким образом, что сначала я хочу просто поговорить в целом о контексте городского развития и роли участия жителей, потому что я даже не знаю, у кого из вас какой опыт, и мне хочется, чтобы мы все это одинаково представляли. Затем расскажу о том, кто может участвовать, а затем поговорим об этом с точки зрения культурных институций – разных организаций, которые занимаются городским развитием. Поговорим о том, как они могут взаимодействовать с жителями. Также посмотрим на городское развитие со стороны самих горожан, потому что я предполагаю, что кто-то из вас, может быть, участвует или руководит разными культурными проектами.

 

В целом в институте «Стрелка» мы приняли такой подход – мы его называем «эспак». Это пять основных аспектов работы города, которые любому человеку, участвующему в городском развитии, важно понимать.

 

Во-первых, экономика. То есть Э – экономика, С – социология, общественное направление, П — политика или управление, А — это архитектура, и К — культура. И чаще всего, когда мы работаем над проектами по развитию территории или проводим разные исследования, мы их делаем по этим пяти направлениям, что нам дает достаточно комплексное понимание городской среды и того, что с ней надо делать.

 

О том, как именно к этому относиться, что для развития города означает участие жителей. Для каждого этого аспекта активное участие жителей создает совершенно новые возможности для развития городской среды. На уровне экономики это возможность дать запуск разных малых бизнесов – социально ориентированных и творчески ориентированных. В целом, например, по США социально ориентированный бизнес составляет 98% экономики. В России социально ориентированный бизнес пока составляет всего несколько процентов. Соответственно есть достаточно большой потенциал для увеличения этой области.

 

С точки зрения культуры это появление неформальных творческих площадок, небольших коллективов, которые могут самостоятельно функционировать и обновлять сферу культуры, потому что чаще всего таким традиционным культурным институциям с большой историей сложно переходить в моменты эксперимента. Понятно, что в Большом театре большая часть наполняемости — это классические балеты, но периодически у них проходит какой-нибудь современный танец. Но это только от очень известных трупп. Однако важны и небольшие площадки, на которых небольшие коллективы ребят смогут сами развиваться.

 

Таким образом, по каждому из этих направлений понятно, что активное участие жителей в развитии городской среды превращает город в очень живую систему горизонтальных связей.

 

Для начала я расскажу несколько западных примеров, которые некоторые из вас знают в качестве иллюстрации того, как вовлечение жителей в активную работу может привести к успеху или провалу. Первый классический пример – Детройт. Все, наверное, его знают. И все знают, что у Детройта сейчас есть проблемы, но не все знают, что в один из моментов он был одним из цветущих городов Америки. Кроме правильного геополитического положения, этот город создал большие возможности, чтобы люди там развивались как предприниматели и создавали свои проекты. И Генри Форд родом оттуда, и разные другие предприниматели, которые много нового запустили для этого города. Когда-то там была для этого среда.

 

Изначально автомобильная промышленность была инновационным бизнесом, а затем стала полномасштабным проектом, и город потерял свою способность к инновациям, к работе и ощущениям, что нужно молодым людям. И стагнация этого города произошла из-за того, что все карты города были поставлены на одну только промышленность. Такое же положение вещей мы сейчас видим во многих городах России, на постсоветском пространстве. Очень большое количество городов существовало в режиме моногорода. Соответственно, с упадком промышленности они начали терять население, и произошла очень сильная стагнация.

 

Сейчас, для того чтобы выкарабкаться из этого процесса, Детройт запустил новый проект для работы с людьми, и они прилагают большие усилия, для того чтобы дальше развиваться. Нью-Йорк при этом был полномасштабным городом, таким же, как Детройт, но он выстоял, потому что обладал способностью меняться и давать возможности для молодежи. А на месте промышленности в Нью-Йорке стали появляться различные творческие индустрии.

 

Еще один пример. В Рурском регионе Германии в свое время замерла промышленность, и тогда городская агломерация решила стать культурной столицей всей Европы. Об этом особенно интересно говорить в Ульяновске, потому что здесь тоже есть проект «Ульяновск – культурная столица». Каждый год культурная столица Европы переезжает из одного города в другой. Но интересно, что Рурский регион подали на участие в программе целым регионом. У них был сделан огромный упор именно на работу с жителями. В каком смысле? Во-первых, жителей всего региона привлекли к тому, чтобы пропагандировать территорию с точки зрения существующего там наследия. И открылся этот проект тем, что на каждой точке были огромные рыжие шары, которые были видны с разных сторон. Они были нужны, чтобы собрать это воедино и описать ценность вот этого индустриального наследия, это все было сделано руками жителей. А также часть мероприятий. Понятно, что они организовали какое-то количество событий мирового уровня, на которые приехало много туристов, но огромное количество мероприятий было организовано самими жителями для самих же себя. Жители устроили такой праздник, который объединял их разные города, и они могли перемещаться. Кто-то готовил, кто-то пел, кто-то танцевал. Это был проект, в котором они показали, как человеческими связями все эти города взаимосвязаны. Далее, конечно, кроме вовлечения жителей, очень много мер приняло государство. Это были меры, связанные и с развитием экономики и с привлечением туда новых бизнесов. Здесь было интересно, как они решали проблемы безработицы. Часть молодого населения уехала, часть перешли работать в какие-то новые сферы, а тем людям, которые в свое время работали в промышленности, не всегда было легко адаптироваться. Многие из них как раз были заняты в музейных и творческих пространствах, которые поместились в индустриальном наследии, и кто-то из бывших шахтеров стал проводить экскурсии и рассказывать о том, как это работало в свое время. Вот здесь как раз интересно, что пытались не только сделать ставку на молодежь, но поняв потребности населения безработного, они попробовали их устроить на базе новых вещей. Проект был очень успешен, он привлек много туристов, и сейчас активно предлагает работать уже в бизнесах, которые уже запустились. Этот пример интересен тем, что этот проект был полностью инициирован самими жителями. Изначально в этом проекте не было никакой поддержки государства. Впоследствии она появилась, потому что государство среагировало на активность жителей.

 

Еще один пример – это небольшой городок в пригороде Бостона, в котором одновременно сложились негативные условия. Там была не очень хорошая экологическая ситуация, этот район использовали раньше как мусорные свалки, туда съезжались бедные эмигранты из разных стран. В общем, состояние этого городка было достаточно запущенным. В результате несколько активистов стали собирать жителей, обсуждать, что можно сделать. Начали с таких простых вещей, как вовлекать самих жителей в уборку. Далее они начали сильно контактировать с фондами, и на сайте (показывает на экран монитора) приведены цифры, которые впоследствии им удалось привлечь в качестве инвестиций для поддержки их начинаний. Сейчас этот район уже не является таким деградирующим. Кроме того, там начала изменятся демографическая ситуация, стало появляться больше семей с детьми, т.е. та волна, которую подняло небольшое количество активистов, имела большой успех.

 

Соответственно, здесь важно поговорить о том, где жители находятся в процессе городского развития, какова их роль. Здесь небольшая схема. Я считаю, что любой процесс городского развития должен включать вот эти 4 составляющие. Для того чтобы проект действительно был успешен, они все необходимы. Это сами горожане, эксперты, которые знают и понимают методологию и принципы работы с городом, это бизнес, который может поддерживать и финансировать, и, собственно, государственная поддержка. Для того чтобы эта четверка сформировалась, могут быть очень разные процессы, и то, что сейчас я наблюдаю и в Москве, и во многих других городах, везде очень разная специфика, и везде это складывается по-разному. В Москве развитие началось сначала среди экспертного сообщества, которое начало «раскачивать» ситуацию. Затем произошла смена мэра, пришла достаточно активная команда в городское управление. И здесь экспертное сообщество объединилось с правительством в идейном направлении. Понятно, что остаются свои проблемы, но более или менее успешно это происходит. Дальше начали подключаться уже и горожане, и бизнес, который ищет разные пути и возможности для того, чтобы работать уже не только в экономической сфере, но и социальной.

 

Сейчас очень интересно. У нас в «Стрелке» есть экономический институт, а также у нас есть коммерческая практика, доходы от которой поддерживают институт, в котором обучение бесплатное. И мы назначаем студентам стипендию. Кроме наших попечителей, нам важно самим зарабатывать некие деньги. И через нашу практику работы с рядом девелоперов мы за последние год-два заметили стремление к тому, чтобы переосмыслить некоторые свои проекты и понять, как они могут приносить некоторую общественную пользу. При этом девелоперы стали понимать, что создавая общественную пользу, они улучшают экономику своего проекта тоже.

 

Ремарка слушателя:

 

Вы начали приводить схему, а чуть выше озвучивали цифры. 98% западноевропейского бизнеса имеет социальную ориентированность. Я бы перенес это на российскую действительность, но в каком смысле… 98% управленческих работ производится администрацией, а в европейских 98% — общественностью, общественными организациями. Специфика совершенно разная. Как бы ни хотелось нам, это энтузиазм, оторванный от почвы.

 

Екатерина Гиршина:

 

Я просто привела примеры. Я не говорю, что у нас должно быть так же. Просто есть некий опыт успешного вывода из стагнации ряда регионов. Он у нас тоже появляется, но идет несколько другим путем. Он осуществляется не за счет вовлечения жителей. Поэтому я описываю опыт западный, потому что опыта российского в плане поднятия территории, инициированного жителями, нет. У нас есть разные примеры, но это пока только первые шаги. Если бы я говорила о том, как бизнес помогает выводу из стагнации городов, была бы совершенно другая история.

 

Слушатель:

 

Бюджетное обеспечение одного жителя города Ханты-Мансийска в 200 раз выше, чем среднероссийское. Это участие бизнеса.

 

Екатерина Гиршина:

 

Дело в том, что не все регионы Российской Федерации смогут опираться на большой и крупный бизнес. Те инструменты, которые я описывала, важны для тех городов, где такой бизнес невозможен, либо, если переходить на большой уровень, то это развитие отдельных районов города. Если брать ту же Москву, в каждом районе остается достаточно много проблем. Они могут решаться в общем и целом без участия большого бизнеса, с участием малого бизнеса и жителей.

 

Сейчас я расскажу про те инструменты, которые могут использовать культурные центры. Это тот опыт, который основывался на моем институте и на опыте реализации культурного проекта в нескольких регионах России. Он достаточно личный и субъективный, но я хочу им поделиться и, возможно, для вас этот опыт будет полезен. Если мы говорим о работе культурной институции с горожанами, то у этой работы есть 4 этапа. Начало любого проекта, любой работы — проведение исследований. На основе результата этих исследований идет корректирование программы. Далее идет реализация программы и оценка. Участие жителей может использоваться на каждом этап. Мы проходили это на личном опыте — это точно работает. Если мы говорим о первой части, то любой культурной институции важно узнать о среде, в которой она работает, для того чтобы удачно в ней существовать. Чаще всего мы проводим социологические исследования, в которых стараемся узнать потребности общества, запросы, которые существуют. Это антропологические исследования, которые позволяют определить дух места, какие-то легенды, мифы, истории данного места, традиции, с которыми можно работать. Еще проводим социокультурное исследование как людей, так и разных культурных институций существующего культурного контекста в том месте, в котором мы работаем. Кажется, что важно здесь делать некие проекты, которые будут действовать на мировом уровне. Последнее – изучение пространства. Именно пространство дает возможности для разной деятельности. В качестве примера я приведу социологическое исследование, которое мы делали с фондом «Общественное мнение». Оно проходило в 4-ех городах России — Владивосток, Екатеринбург, Первоуральск и Калуга. Именно в этих городах реализовывался проект, над которым мы работали. Кроме общего социологического исследования на тему того, какие есть потребности в современной культуре у жителей, мы ставили себе в задачу определить тех людей, которые могут быть вовлечены с самого начала в работу культурных центров. Мы этих людей называли лидерами социально-культурных инноваций. Это люди, которым интересно не просто сидеть на работе, но и создавать что-то самим, те люди, у которых есть некий профессиональный заряд и которые готовы делать вклад в развитие своего города. Здесь для меня было интересно то, что Первоуральск – это город с населением меньше 100 тысяч человек, и в нем оказалось около 11% таких людей, а Калуга — это 320 тысяч людей, с высшими учебными заведениями и так далее, а активных людей там оказалось меньше. То есть здесь не всегда размер города и его специфика могут оказать влияние. Здесь также интересным было знакомство с Вячеславом Глазычевым. Он написал достаточно много работ, связанных с вовлечением сообщества. Он говорил о том, что в любом городе есть некие 3%. Это те люди, которых можно найти и вокруг которых можно начинать уже работу с сообществами по формированию новой истории города. Все эти интересные цифры, которые нашли мы, изучало «Общественное мнение» в разных городах. По их опыту, максимально предельный на данном этапе процент — это 20 с небольшим. Это основной резерв. Но я хотела еще уточнить, что эти люди не связаны с демографией, то есть выбирался не возрастной лимит, а именно определялась жизненная позиция.

 

Что касается антропологических исследований, здесь я приведу пример Калуги. Для нас вообще антропология — очень важная параллель работы. У нас внутри есть центр городской антропологии, и на любой территории, на которой мы работаем, мы обязательно проводим антропологические исследования. Наша задача — увидеть город глазами его жителей. Наши антропологи погружаются в городскую среду, общаются с очень разными людьми, анализируют и тексты, и медиа, и так далее, но основная задача – получить вот этот вот опыт. Когда мы говорили с жителями Калуги, у них было три образа. Первый — старая Калуга, которую все жители очень любят: сохранившиеся архитектурные постройки, разные старые ремесла, калужская цветная перевить — одна из уникальных традиций этого региона. В дальнейшем, чтобы понять, что нам это дало, определить эти вещи, мы нашли вышивальщиц, с которыми дальше делали проект с молодыми дизайнерами, потому как они могут использовать эту технику уже в современных работах. Создавали современный дизайн с элементами этой старой вышивки и привлечением этого пожилого сообщества мастериц. Вторым образом Калуги был, конечно же, образ, связанный с Циолковским. Все говорили, что Калуга — это такое серое болото, которое периодически рождает уникальных гениев, поэтому у них тоже это положительный образ. Важно то, что несмотря на то, что образ всем уже надоел, осталась связь. И мы тоже стали работать по-новому, чтобы дать возможность людям по-новому познакомиться, посмотреть. В том числе вместе с музеем космонавтики приглашали современных медиа-художников, которые делали кукольный фильм, посвященный философии Циолковского. Для жителей это, конечно, было потрясающе, потому что раньше в планетарии проходили образовательные программы, а в этот раз жители заходили внутрь и видели работы с его рисунками, озвученные частично его голосом, стояли очереди. Это создало некую связь.

 

Третий образ, который мы обнаружили, который жители воспринимают достаточно негативно, — это связь с новыми автомобильными заводами и с тем, что Калуга — это место, где теперь собираются машины, что выгодно с экономической точки зрения, но они не рады этому образу своего региона. Им хочется, чтобы образ развивался и в других областях.

Что касается социокультурных исследований, это фотографии тех ребят. Когда мы работали в тех городах, мы их проводили через все исследования и далее. В Калуге мы пытались найти людей, связанных с культурой. Что было удивительным, многие из них не были знакомы друг с другом. Через этот проект мы смогли соединить театральных режиссеров, хореографов, художников, музыкантов. Сейчас мне очень интересно смотреть на то, что взаимодействие между ними продолжается, нужно было просто участие со стороны, скажем так. Если бы мы этого не сделали, мы бы остались в своем закрытом представлении.

 

Про пространство. Я хотела сказать про свое физическое пространство, так как я знала, что мы будем находится в таком боулинг-клубе, где интересно посмотреть на первые шаги по преобразованию этого пространства в культурное. Также мы находимся в помещении советского ДК. Это тоже открывает, с одной стороны, возможности, с другой – ограничения. И интересно то, что под культурные проекты отдали просторные помещения и зоны. Пространства советских ДК сейчас в Москве проходит процесс реновации. Там есть определенное количество сложностей по адаптации для современной культуры.

 

Несколько слов об инструментах. Конечно, когда есть возможность привлечь к делу какое-то количество профессионалов — все работает прекрасно, но такие возможности не всегда есть в небольших проектах. Не нужно думать, что если к вам не могут приехать социологи или антропологи, вы не можете своими руками провести исследование. Для примера. То, что мы делали в 2012 году в рамках экспериментов в 8 спальных районах Москвы, когда мы затеяли там небольшие проекты. Мы начинали работать с группой свободных московских художников. Мы запустили проект с почтовыми ящиками. Мы вешали в местах высокой проходимости почтовые ящики с просьбой кидать туда свои идеи и пожелания, а также контактные данные в случае, если кто-то готов поучаствовать лично. Это оказалось очень успешным, мы забирали эти письма несколько раз в неделю. Каждый раз почтовые ящики были полны, это дало нам дополнительную картинку. И дети очень активно реагировали, и родители схематично нам что-то зарисовывали. Выстроилось достаточно тесное взаимодействие, и депутаты достаточно сильно какие-то идеи стали отстаивать. Все по-разному.

 

Мы делали это вместе с депутатом из Главуправы. Он не понимал, что делать с парком, потому что интуитивно он думал, что парк нужно просто оставить под зеленое пространство и не переполнять его разными площадками, а большую часть парка он оставил просто как прогулочную зону. Но он не был уверен и не знал, что жители хотят от парка в том числе. Мы сделали доски и жители мелками рисовали тот вид активности, который они бы хотели видеть в парке, а потом ставили таблички в том месте, в котором они бы хотели это делать. В конце, мы организовали встречу с жителями, и они обсуждали будущее этого парка. Это было достаточно интересно, так как сейчас такие прецеденты уже есть, а в 2012 это только начиналось.

 

По поводу парка Горького. Когда мы помогали его перезапускать, мы тоже пытались понять, что хотят там жители, так как это парк с большой историей. Мы делали проект, собирали разные фотографии, связанные с их лучшими моментами в парке. Особенно были интересны фотографии пожилых людей, которые жили рядом всю свою жизнь, видели еще его советскую историю, затем застали его деградацию в постсоветское время. Это тоже дало какое-то количество идей, что можно делать сейчас. Все это очень маленькие и простые вещи, но они тоже помогают многое узнать. Все это вроде на поверхности, но недавно я пообщалась с представителями московских ДК и библиотек, которые хотят работать с сообществом, но за три года ни разу никто не вышел на улицу и не поговорил с жителями. Я думаю, что они многое потеряли, так как в каждом проекте, в котором я работала, общение с людьми давало огромный потенциал.

 

Есть две вещи. Мы делали в Калуге картирование территории. Этот инструмент часто используется в ЮНЕСКО для проектирования исторического наследования. В чем интерес этого инструмента? Картирование можно запустить как совместный проект с жителями. Чаще всего так это и работает, когда привлекаются волонтеры, которые ищут те точки в своем районе и городе, которые для них важны и которые важно передать. Это в дальнейшем дает возможность понять плотность и функции территории. Сейчас в Москве мы как раз делаем картирование района Котловка. Здесь интересно смотреть на разные взаимосвязи и пытаться понять, как можно на культурном уровне с этим районам работать, и карта иногда помогает определить некие неформальные точки, которые не видны.

 

Дальше закончено исследование, и мы переходим на этап разработки программы. Я вижу потенциал, что жители могут становиться и соавторами проекта. Мы используем активные практики. Я, например, очень люблю организовывать семинары, где функция моя — модерировать общение людей и вынуть из этого обсуждения какие-то ключевые вещи. Соавторство с обществом сейчас очень активно используется в том числе художниками, режиссерами. Вышла даже книга, анализирующая подобные практики. О том, как создавая свое произведение, они вовлекают людей, которые становятся соавторами этого произведения. Сейчас — это одна из основных тенденций, связанных с работой культурных институций. Перестает программа формироваться только от директора, становится все больше свободной площадкой, где желающие могут участвовать в формировании программы.

 

Слушатель:

 

Вот в переведенной Глазычевым книге «Город в Америке: жители и власти» 98% проектов выполняют юристы. Нам нужно, наверное, 900% юристов, для того чтобы провести какую-либо городскую инициативу и воплотить ее в жизнь.

 

Екатерина Гиршина:

 

Я больше говорила про культурные проекты, нежели территориальные. Несомненно, в благоустройстве большой территории участие жителей нужно и должно быть, но нужны и эксперты. Для культурных проектов это абсолютно возможно, не нужны никакие юристы. Сейчас я расскажу о проекте, который мы спроектировали с жителями и который они же сами реализовали.

 

Слушатель доказывает, что без юристов не обойтись даже в культурных проектах. Например, если вопрос касается землепользования.

 

Екатерина Гиршина:

 

Та ситуация, которая сложилась в Ульяновске, при которой данный портал стал возможен, поскольку его софинансирует Министерство культуры, и оно дало свою волю на то, чтобы его сделать, — это уникальная ситуация. Мы в Москве встречались неделю назад, у нас была конференция, связанная с региональными культурными центрами, приезжало много культурных площадок из разных регионов. Очень много было площадок, где ребята сами запускали проекты, брали кредит, далее выплачивали этот кредит, придумывают бизнес-модель. На государственные гранты отводится всего около 10% бюджета. То, что происходит здесь — это очень хорошая ситуация, и было бы здорово, если бы другие города ее более активно использовали. Я периодически вижу ситуации, когда не то что поддержку не оказывают, а палки в колеса вставляют. В нашей стране человеческий фактор дает очень многое. И общаясь с разными министрами культуры, я вижу, что ваша ситуация уникальна.

 

Вопрос участника лекции о конфликтных ситуациях.

У нас возникала конфликтная ситуация в Калуге, мы ее не смогли решить. У нас было небольшое сообщество, которое выступило категорически против этого проекта. Изначально проект запускался Сурковым, но потом его сместили, и у нас несколько политика сменилась. Это было некое политическое давление на проект, которое происходило через некое сообщество людей. Изначально нам сказали, что Православное сообщество Калуги против нашего проекта. Мы с ними связались, они приходили к нам на мероприятия, чтобы дать обратную связь, и они остались полностью довольны, сказали, что у них нет к нам претензий, но у них была некая реакция на некоторые вещи.

 

А дальше было пару проплаченных людей, которые писали заказные статьи на форумах и в блогах, касающихся правительства, но я не считаю это сообществом. Сначала действительно были проблемы. Когда приехал Сурков, он сказал, что это будет «дом меньшинств», что получат площадку те, кто хочет экспериментировать с культурой. В дальнейшем это было исковеркано и создало свою проблему, но программа была устроена так, что для разных людей в ней было место.

 

Возвращаясь к проекту, который был придуман и сделан самими жителями. Это был фестиваль местной культуры, там как раз мы определили все те направления, в которых есть активность, а ребята сами регулировали там свои площадки. Там были и художники, и музыканты, и паркурщики. Они сделали совместную постановку для улиц, и получился очень яркий день. Мы выбрали сквер, который был совершенно убитый, а к празднику мы его переделали. Дети сами смастерили себе детскую площадку, молодые архитекторы сконструировали павильоны, в которых можно проводить время. Закончилось это все представлением на центральной улице, когда вышел местный репер и читал трактат Циолковского, специальные движения танцевальной группы, а в конце он зачитал свой реп под названием «Калуга». Все жители подпевали — это и было прекрасным окончанием.

Сейчас судьба проекта неизвестна. На уровне государства, возможно, они не будут нам дальше его реализовывать, но результатом нашей работы стало то, что все творческие люди объединились, сейчас там будет открываться две независимых площадки, вне зависимости от того, построит государство им центр или нет. Одна такая площадка инициирована молодым предпринимателем, а вторая инициирована нашими биографами.

 

Оценка. Самое важное, что любое завершение проекта является началом нового этапа. Мы всей нашей командой во время каждого мероприятия очень много общались с людьми, выстраивали некий личный контакт, и это тоже неоценимые данные, которые мы смогли получить.

 

Что могут сделать сами горожане? Я приведу несколько примеров проектов, которые делали мы, либо о которых мы знаем. Первое — формирование собственного сообщества. Второе — общественное пространство своими руками. Это как раз Митино, с которым мы работали. Мы на площади хотели создать городскую гостиную. Молодые архитекторы спроектировали такие модули, из которых можно сделать что угодно: скамейки, шкаф, велостоянку, а дальше мы вместе с жителями все это строили. Кто-то приносил цветы, кто-то подушки. Что было интересного в этом проекте? К нам сразу же подключилось большое количество мальчишек от 9 до 14 лет, их было потом невозможно выгнать домой. Они строили с таким воодушевлением! Оказалось, что подобный опыт имел только один из них, а для них это было потрясающе, это дало еще одну идею. Вот они болтались там по дворам, совершенно неприкаянные дети, родители не отдавали их ни в какие секции, летом они брошены сами по себе. И мастерить руками им стало интересно.

 

Следующий проект был связан с тем, чтобы люди в более игровом режиме относились к своему городу. К нам приезжал молодой парень из Франции, который ездит по всему миру и делает подобные игры. Проще говоря, идя по городу, собирает разный мусор и делает из этого игру. Мы делали много разных вещей, например, качели на остановке. Был смешной случай, когда мы нашли стульчак от унитаза, и там была такая штука, на которой раньше было баскетбольное кольцо. Мы привесили этот стульчак. Это потом попало в соцсети, после этого управа тут же повесила там полноценное баскетбольное кольцо. Через игру мы вынудили руководство района многое поменять. Наша задача была заставить людей посмеяться и так вот весело посмотреть на город.

 

Этот проект мы делали в Отрадном. Это было связано с изучением истории традиций этого района, потому что есть такой стереотип, что все спальные районы одинаковы и безлики. Но если копнуть поглубже, то каждый спальный район уникален, у него есть свои истории. Как раз в Отрадном мы изучали эти истории, что происходит там, в результате этого проекта мы водили экскурсии по району, рассказывали жителям, параллельно вовлекая их в знакомство друг с другом. Ребята были одеты в костюмы сэндвичей, и у всех были листовки с играми «Как познакомиться со своим соседом». Играли в игры, основанные на рассказах жителей, некоторые посетители — бабушки с детьми, между ними было интересное взаимодействие. Всем интересно узнать про свой район, а у таких проектов есть достаточно большой потенциал.

 

Следующий проект — создание веломаршрутов. Мы делали его в Тропарево-Никулино. Идея была в том, что оттуда очень удобно ездить на велосипедах. Мы привешивали к шине такую штуку, которая рисовала отметку, по которой можно считывать, как и где ездят велосипедисты. Мы считали количество велосипедистов, автомобилей и пешеходов. В результате создали карту велосипедных маршрутов, сделали навигацию, для того чтобы начинающим было удобно, чтобы они знали где нет препятствий, например, лестниц.

 

Проект «Зеленый город» проходит в Калуге уже без нас. Интересно то, что Калуга была гораздо более зеленым городом раньше. Ребята нашли те улицы в центре города, на которых раньше были деревья, и запустили проект по посадке деревьев. Они разбирали плитку и сажали деревья. Первые несколько акций они сделали самостоятельно, ни с кем не согласовывая, а потом они вышли на контакт с городом, и мэр поддержал эту инициативу. По нашему закону нельзя ни срубить дерево, ни посадить его. И то, и то — незаконное действие. Но хорошо, что диалог с городом завязался, и это получило большое распространение.

 

Еще один пример – акция «Большой обед». Это проходит в разных городах, но я хотела рассказать про Ярославль. Я там недавно была и очень вдохновилась тем, что делали ребята. Они очень активно работают с местным сообществом, и они запустили проект, который называется «Городские выходные». Интересно, что они находятся не в центре города, а в не очень хорошем районе. Началось это таким образом, что они начали устраивать чаепития с соседями в собственном подъезде. Сейчас они делают это в достаточно большом масштабе, их планы растут, и они надеются, что скоро смогут заниматься не только маленьким кусочком территории.

 

Напоследок хотела показать фотографии из Самары, где мы обсуждали будущее региона. Возвращаясь к самим участникам, понятно, что какие-то проекты приходят сверху, что-то инициируется самими людьми, но мы должны идти в сторону вот этого диалога. На российском опыте это начинает складываться и получаться. Есть и свои сложности, но тем не менее.

 

Павел Андреев:

 

Я предлагаю поблагодарить Екатерину за прекрасный интересный рассказ. Она еще не раз вернется в Ульяновск. Я надеюсь, что региональное Министерство культуры начнет работать со «Стрелкой» над созданием нового подхода к работе домов культуры. Кроме того, у нас будут строиться два многофункциональных культурных центра – в 16 году в Инзе, а затем в Сенгилее и Павловском районе. Есть только федеральная концепция, которая ориентирована на свободное пространство, но до постройки еще есть время, а районы к этому еще не готовы.

Grammar and its place among other sciences