Демассификация» и «персонализация». Воздействие личностных факторов на процесс развития культуры информационного общества

По мнению исследователей, основные характеристики культуры информационного общества связаны с повышением роли и значения человека в развитии информационного общества как субъекта производства и активного субъекта истории. Особое значение человека во всех процессах развития общества, основанного на знании, было определено уже Д. Беллом, который фактически сформулировал те основные черты принципиально нового общества, которые, во-первых, не будут никем оспорены и станут основой всех последующих теоретических построений и, во-вторых, будут отражать трансформации, прежде всего, социальной и культурной сферы. Этими чертами стали:

в экономическом секторе: переход от производства товаров к расширению сферы услуг;
структуре занятости: доминирование профессионального и технического класса;
осевой принцип общества: центральное место теоретических знаний как источника нововведений и формулирования политики;
будущая ориентация: особая роль технологии и технологических оценок;
принятие решений: создание новой «интеллектуальной технологии».

Белл охарактеризовал и особенностях культуры, где «сфера ощущений, эмоций и нравственности, а также интеллекта, стремящегося упорядочить эти чувства», приобретает все более автономный характер, инициируя перемены опосредованно связанные с экономическими и социальными процессами.

В концепции, разработанной японским ученым Е. Масудой в 1983 году («Информационное общество как постиндустриальное общество»), автор информацию трактовал как экономическую категорию и как общественное благо, трансформирующее в прогрессивном направлении все сферы социокультурной жизни. В качестве критерия прогресса в таком обществе оказывается возрастание скорости внедрения инноваций, увеличение объема и скорости коммуникации, рост объема полезной информации и ускорение ее обработки за единицу времени в контурах управления за счет автоматизации этой сферы. Однако в концепции Е. Масуды был сделан акцент на технологическом развитии общества, в то время как социокультурные аспекты его развития остались в тени. Характерно, что технология и способ передачи основного экономического ресурса общества — информации, не рассматривались в качестве основных уже в исторически предшествующих постиндустриальных концепциях А. Турена, Ж. Фурастье, Д.К. Гэлбрейта, К. Боулдинга, Г. Кана, З. Бжезинского, где постиндустриальное общество трактовалось как детерминированное в большей степени социальными и культурными факторами, формирующими особый стиль мировосприятия и мышления, свободный от идеологической интерпретации и задаваемых извне пределов творческой активности. В этом обществе социально-политическая сфера рассматривалась как центрированная не на производственно-техническом прогрессе, а на человеке и «качестве жизни потребителя».

Аналогичные акценты были расставлены в теоретических построениях Дж. Нейсбита, Дж. Бенингера, Т. Стоуньера, М. Маклюэна, Э. Тоффлера, Ф. Фукуямы, П. Дракера, Э. Гидденса и других ученых, которые видели качественное отличие этого типа общества от всех иных в радикальном изменении представлений человека о мире и соответствующих трансформациях общественных отношений.

В «супериндустриальном обществе», «сверхиндустриальной цивилизации», по мнению авторов, культура обретает высокий уровень инновативности, начиная характеризоваться демассификацией и дестандартизацией всех сторон политической и экономической жизни; трансформацией характера труда и межличностных отношений, изменяющих систему ценностей и ориентации человека на психологические, социальные и этические цели; «персонализацией» — ориентацией культуры и общества на каждого человека, утрачивающего при этом черты «массовизированного индивида». Эта «демассифицированная» культура должна отличаться высоким уровнем инновативности и сложности, что напрямую связано с индивидуализацией и дестандартизацией различных сторон политической и экономической жизни. «Персонализация» культуры обусловлена тем, что в информационном обществе возникает новый интеллектуальный класс, «представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов»[38].

Демассификация и дестандартизация всех сторон политической и экономической жизни, а также «персонализация» — ориентация культуры и общества на каждого человека, когда он утрачивает черты «массового индивида» — выделяются в качестве доминантных качеств культуры и американским публицистом и социологом Э. Тоффлером, представившим в ряде работ — «Шок будущего» (1970), «Доклад об экоспазме» (1975), «Третья волна» (1980) — концепцию «постиндустриального общества» (или — согласно авторским синонимам — «супериндустриального общества», «сверхиндустриальной цивилизации»). Автор показал, что в новом обществе под индивидуальные потребительские нужды подлаживается и культура, специфика которой описывается Тоффлером в категориях «приспособления к возрастанию жизненного уровня» и «совершенствования технологий», позволяющих снижение себестоимости «культурных продуктов» даже при условии введения их различных вариантов[39]. «Поскольку удовлетворяется все больше и больше основных нужд покупателей», — отмечает исследователь, — «можно твердо предсказать, что экономика будет еще энергичней идти навстречу тонким, разнообразным и глубоко персональным потребностям покупателя, потребностям в красивых, престижных, глубоко индивидуализированных… продуктах»[40]. Таким образом, как считает Тоффлер, уровень потребляемой культуры становится иным: массовая продолжает существовать как уникальный механизм, обладающий компенсаторной и рекреативной активностью, удовлетворяя нужды значительной части общества, однако, она перестает быть единственной культурой, удерживающей монополию на массовое сознание. Элитарная же культура теряет свое значение классово чуждой и недоступной массам, но, наоборот, начинает выполнять роль культурного образца и занимает в иерархии ценностей достойное ее место. Именно этот феномен Тоффлер и обозначает как индивидуализацию личности и демассификацию культуры.

Итак, постиндустриальное или информационное общество характеризуется не только изменением характера производства, но и, в первую очередь, трансформацией потребностей и ценностных ориентиров человека. Важно, что тезис о дестандартизации и персонализации не утратил своей актуальности и через два десятилетия. Как отмечает Ш. Вентурелли, «повсеместно связанное широкополосной мультимедийной сетью, информационное общество может стать богатейшим источником созидательной, диверсифицированной, обогащающей и демократизирующей коммуникации, когда либо связывающей человечество. Оно может превратиться в первое в истории человечества настоящее «средство массовой информации и коммуникации», позволяя каждому человеку с помощью простых в использовании устройств распространять одновременно свои идеи многотысячной аудитории… Оно может стать средством организации общественной жизни и активного участия в ней всех граждан»[41].