В современной культуре и философии

Ситуация постмодерна

Распространение в современной философии понятия «постмодерн» свидетельствует об определенной неудовлетворенности существующим положением дел во многих сферах культуры, искусства и самой философии. С момента своего появления он рассматривается как феномен искусства и философии Франции, но уже с 70-х гг. ХХ века становится фактом европейской культурной жизни. В рамках постмодерна понятием «модерн» обозначается мышление Нового (modern) времени, осмысляющее процесс научной и философской революции, начавшейся в Европе с XVII века. В то же время под «модернизмом» в узком смысле подразумевают как новое мышление в искусстве и литературе (кубизм, дадаизм, сюрреализм и т.д.), так и направление в католицизме, стремящееся к обновлению христианского вероучения на основе науки и философии.

Постмодернизм представляет собой реакцию на модернизм и в начале оформляется как теория искусства и литературное направление и лишь затем приобретает статус философского течения. В качестве своего рода идеологии он синтезировал в себе теорию постструктурализма, практику литературно-критического анализа деконструктивизма и художественную практику современного искусства и в то же время пытался обосновать этот синтез как «новое видение мира», в результате чего стал осмысливаться как выражение «духа времени» во всех сферах человеческой деятельности - в искусстве, социологии, экономике, политике и, конечно же, философии.

Постмодернистские идеи являются следствием и выражением кризиса современной цивилизации, и в частности кризиса рационалистической традиции, берущей свое начало еще в XVII веке. Отказ от рационализма и сомнение в достоверности научного знания приводит представителей постмодернизма к «эпистемологической неуверенности», т.е. к утверждению, что наиболее адекватное постижение действительности доступно вовсе не естественным и точным наукам или традиционной философии, опирающейся на систематически сформированный понятийный аппарат, а напротив, интуитивному «поэтическому мышлению» с его ассоциативностью, образностью, метафоричностью.

Антирационализм, свойственный многим постмодернистам, предопределил специфическое видение мира как хаоса, лишенного всяких причинно-следственных связей. И это видение «децентрированного мира», предстающего перед сознанием в качестве неупорядоченных фрагментов, получило название «постмодернистской чувствительности».

В области искусства постмодернистские установки проявляются в виде сознательного отказа от всяких правил и ограничений, выработанных предшествующей культурной традицией. Отсюда принцип «нонселекции» как способ создания эффекта преднамеренного повествовательного хаоса. Чтобы явно представить фрагментарность и разорванность опыта, используется так называемый прием «деконструкции», суть которого состоит в выявлении внутренней противоречивости всякого художественного текста, в обнаружении в нем скрытых «остаточных смыслов», доставшихся в наследие от дискурсивных практик прошлого и закрепленных в языке в форме неосознаваемых мыслительных стереотипов. Все это приводит к возникновению в текстовой ткани так называемых «неразрешимостей», т.е. внутренних логических тупиков, как бы изначально присущих природе языкового текста, когда автор думает, что отстаивает одно, а на деле получается нечто совсем другое.

Под влиянием Р.Барта, М.Фуко, Ж.Дерриды, придерживающихся идеи панъязыкового характера мышления, сознание человека было отождествлено с письменным текстом как единственно возможным средством его фиксации более или менее достоверным способом. И, в конечном счете, все стало рассматриваться как текст: литература, культура, общество, история и, наконец, сам человек.

Утверждение, что история и общество могут быть прочитаны как текст, привело к восприятию человеческой культуры в качестве единого интертекста, который, в свою очередь, служит как бы предтекстом любого вновь появляющегося текста. Другим важным следствием уподобления сознания тексту было интертекстуальное растворение суверенной субъективности человека в текстах-сознаниях, составляющих «великий интертекст» культурной традиции. Таким образом, автор любого текста - художественного или нехудожественного - превращается «в пустое пространство проекции интертекстуальной игры». И тем самым утверждается постулат «безличной продуктивности» (Ю.Кристева) текста, который порождается якобы сам по себе, помимо сознательной волевой деятельности человека. Именно в этой связи постмодернисты говорят о «смерти субъекта».

Со временем постмодернистский комплекс установок, сформировавшийся в русле постструктуралистских идей, стал осознавать себя как «философию постмодернизма», которая складывается под влиянием многих интеллектуальных и культурных течений: от прагматизма, экзистенциализма, психоанализа до герменевтики, аналитической философии и т.д. Но постмодернистская мысль всегда двигалась «по краям» названных философских течений, не принадлежа полностью ни одному из них.

В связи с этим Ж.Делез в работе «Логика смысла» показал, что в истории философии доминировали два типа мыслителей: один из них ярко представлен Платоном, а другой - Ницше. Первый ввел в культуру образ философа-путника, «восходящего ввысь» в царство чистых идей, а второй создал образ философа, отвергающего диктат высших ценностей и разума и склонного странствовать «по запретному». Но историческое время данных образов мыслителей, согласно Делезу, прошло. В настоящую эпоху возник третий тип, не опирающийся ни на высоту Идей, ни на глубину инстинктов. «Философ теперь, - отмечает французский постмодернист, - не пещерное существо и не платоновская душа-птица, а плоское животное на поверхности - клещ или блоха». Однако там, где нет ни глубины, ни высоты, господствует самодостаточная и автономная «поверхность», т.е. все в мире равнозначно. Это значит, что нет ни «верха», ни «низа», ни морального, ни аморального. Отсюда вывод: «Все дозволено».

Итак, философы эпохи постмодерна сознательно оказываются носителями мировоззрения, лишенного веры в науку, истину, в человека и его духовные способности. Но это не просто их «заморочки», ибо они на деле теоретически осмысливают ситуацию разочарования людей во всякого рода квазибожествах и формируют интеллектуальную культуру, смысл которой состоит в полном раз-божествлении мира (Р.Рорти). Тем самым мысль Ницше о том, что «Бог умер», доводится ими до логического конца.

Однако в период, когда иррационалистические поползновения приобрели небывалый размах, все более актуально звучит поставленный Ю.Хабермасом вопрос: «Следует ли нам полностью порвать с традициями Просвещения или мы их должны диалектически развивать?» И в этой связи все большее число трезво мыслящих философов и ученых проявляют склонность вести поиск новых форм рациональности, которые могли бы оказаться действенными в период глубокого кризиса, испытываемого человечеством в начале третьего тысячелетия.