Поэзия Е.А. Благининой. Тематическое многообразие.

Е.А.Благинина (1903—1989) пришла в детскую литературу в начале 30-х годов. Стихи ее печатались в журнале «Мурзилка». В 1936 году вышли ее первый сборник стихов «Осень» и поэма «Садко», а в 1939-м — сборник «Вот какая мама!». С тех пор фонд русской лирики для малышей постоянно пополнялся ее стихотво­рениями.

Стиль Благининой существенно отличается от стиля Чуков­ского, Маршака и даже Барто — особенным, женским звучани­ем. В стихах Благининой нет громкого, декларативного пафоса, интонация их — естественно-мягкая. Женственность сквозит в об­разах маленьких девочек и расцветает в образе матери. Делови­тость и сердечность, любовь ко всему красивому, нарядному объе­диняет маму и дочку — двух постоянных героинь Благининой. Ее маленькую поэму «Аленушка» можно назвать поэмой женственно­сти. Одно из лучших стихотворений поэтессы — «Вот какая мама!» (по ее собственной оценке, оно «если не совершенное, то все же подлинно детское»). Построено оно так, что в нем воедино слиты голоса матери, девочки (может быть, играющей «в дочки-мате­ри») и автора:

Мама песню напевала, Одевала дочку, Одевала — надевала Белую сорочку. Белая сорочка — Тоненькая строчка. Вот какая мама — Золотая прямо!

Чистым, звонким голосом говорит ее лирическая героиня о любви — к маме, к деревьям и цветам, к солнцу и ветру... Дево­чка умеет не только восхищаться, но во имя любви и работать, и даже поступаться собственными интересами. Ее любовь проявля­ется в деле, в хлопотах, которые и есть радость ее жизни («Не мешайте мне трудиться»). Дети, в особенности девочки, с малых лет знают стихотворение Благининой «Посидим в тишине».

Мама спит, она устала... Ну, и я играть не стала! Я волчка не завожу, Я уселась и сижу.

Темы стихов Благининой определяются привычным кругом интересов малышей: родной дом, близкие люди, любимые игрушки, сад и лес. Природа в ее стихах — близкая, знакомая, тоже «домашняя». Можно прямо обратиться к черемухе, к «травушке-муравушке», к березам и услышать ответ:

— Черёмуха, черёмуха, Ты что стоишь бела?

— Для праздника весеннего, Для Мая расцвела.

Даже мотивы советской жизни поэтесса вплетала в жизнь се­мейную (стихотворения «Шинель», «Миру — мир» и др.). Вопре­ки духу идеологии и производственности Благинина возвращала читателей в мир личных, интимных ценностей. В подтверждение можно назвать многочисленные ее сборники: «Вот какая мама!» (1939), «Посидим в тишине» (1940), «Радуга» (1948), «Огонек» (1950), «Гори-гори ясно!» (1955), итоговый сборник «Аленушка» (1959), а также новые, более поздние — «Травушка-муравушка», «Улетают — улетели».

Елена Благинина опиралась в своем творчестве на традиции народных колыбельных детских песенок, на высокую простоту пушкинского «глагольного» стиха, на цветопись и звукопись Тют­чева и Фета, звонкость поэтов-песенников — Кольцова, Никити­на, Некрасова, Есенина. Богатое наследие народной поэзии и классической русской лирики и помогло ей создать свой мир чи­стых красок, ясных представлений, добрых чувств:

Я надела поясок, Подвязала туесок, Побежала по малину Через луг, через лесок. Я раздвинула кусты. Ну, тенисты, ну, густы! А малина-то, малина — Самой крупной крупноты! Самой крупной крупноты, Самой красной красноты!

Обходясь лишь точным словом да узорным ритмом, Благинина создавала образ родного языка — яркого, звонкого, гибкого. Сло­ва для нее были конкретны, физически ощутимы: «А я их — на ощупь! / А я их — на вкус! / Как дерева брус / И как варева кус...» Ее стихи можно нанизывать, как бусы; их можно петь и даже выплясывать. Ими можно передать и

Тяжеловесность пёстрых ванек-встанек, Высокомерье кукол завитых. И розовый обыкновенный пряник В разводах и узорах золотых. Стихи Благининой легко скандируются, их жанровые формы рассчитаны на устное бытование: это песенки, частушки, считал­ки, тараторки, скороговорки, загадки и т.п. Их «устность» спо­собствовала тому, что многие стихотворения широко известны без имени автора, подобно фольклорной поэзии.

Е. Благинина много занималась и переводами: переводила сти­хи Т.Шевченко, Л.Украинки, М.Конопницкой, Н.Забилы, Я. Коласа, Ю.Тувима, Л. Квитко, Э. Огнецвет. Ее собственные стихи и сейчас звучат на многих языках ближнего и дальнего зарубежья.

36. Мир животных глазами современных писателей России (Н. Сладков, И. Акимушкин, Г.Снегирев С. Сахарнова)

Проблема природы и нравственности в произведениях Н.Сладкова, С. Сахарнова, Г. Снегирева, и др.

 

Николай Иванович Сладков(1920—1996), живя в Ленинграде, еще в юном возрасте встретился с Виталием Бианки. которого счи­тал своим учителем. Сладков стремится воспитывать в читателях чувство «доброго старшего брата всего живого». Он предлагает при­стально вглядываться в жизнь животных и птиц. Необычайно ши­рок диапазон познавательного материала в его книге коротких рас­сказов «С севера на юг» (1987): от полярных жителей — белых пес­цов и медведей, моржей и северных птиц — к горным орлам, бар­сам, дикобразам. Человек в книге присутствует опосредованно — он не действует в рассказах, но он добрый и заинтересованный повествователь. И лишь в заключение автор выходит «напрямую» к своему читателю, чтобы сказать ему: «Книжке конец, но не конец происшествиям и событиям во льдах и песках, лесах и горах. Там и сейчас играют, охотятся, прячутся, бегают и летают наши герои. Кто хоть раз видел их на разноцветной земле — тот снова захочет с ними встретиться, чтобы все о них разузнать».

Писатель был уверен, что природа способна сделать человека счастливым, и ему было непонятно, как может человек сам раз­рушать источник своего счастья, непонятна «такая любовь к при­роде, когда объясняются в своей любви к ней с ружьем в руках». «Еще косматы наши сердца, — с болью говорил Сладков, — мы еще не убили зверя в себе, потому так легко убиваем зверя в лесу». И писатель стал «смелым фотоохотником», как назвал он одну из своих книг (1963): рассказы его сопровождались им же сделанны­ми фотографиями. Фоторужье Н.Сладков использовал и при со­здании книг «Под шапкой-невидимкой» (1968), «Земля солнеч­ного огня» (1971). «Силуэты на облаках» (1972), «Земля над обла­ками» (1972), «Дети радуги» (1981).

В книгах Сладкова нет громких деклараций о любви ко всему живому, но авторская позиция настолько ясна, что читатель невольно поддается ее благородному воздействию. Писатель был убежден, что «природоведческая литература, познавательная и художественная, должна выработать новую, экологическую нрав­ственность», и подчинял этой главной задаче все свои книги, от ранней — «Серебряный хвост» (1953) — до более поздних «Свист диких крыльев» (1977) или «Азбука леса» (1985). Для вы­ражения неповторимой красоты природы он использовал са­мые разные художественные формы. Сказка и притча, лаконич­ный рассказ, иногда похожий на зарисовку с натуры, воспоми­нания, публицистика — все это окрашено неповторимой писа­тельской манерой, где метафоричность слита со строго реали­стическим письмом.

«Вслушивайтесь в голоса живого», — неустанно повторял Слад­ков, — вслушивайтесь в «общее сердце жизни — в каждой живой груди. Нас всех объединяет главное чудо Земли — жизнь. Мы мо­жем понять друг друга» (рассказ «Охота за голосами»).Святослав Владимирович Сахарнов(род. 1923) учителем своим, как и Сладков, считает Виталия Бианки. Писателя огорчает нео­сведомленность нынешних городских детей в экологических проблемах, скудость их представлений о родной земле: «Приро­да, которая окружает их, — телевизионного происхождения; про Амазонку они знают больше, чем про Волгу».

В литературу Сахарнов вступил уже сложившимся человеком — с опытом штурмана дальнего плавания и природоведа. Морские путешествия, погружения в водолазном скафандре, прекрасное знание мореходного дела — все это дало ему огромный материал для повестей и рассказов. Капитальный труд писателя — «По мо­рям вокруг земли. Детская морская энциклопедия» (1972) — по­лучил четыре международные премии и был переведен на не­сколько языков (как и некоторые другие книги писателя).

Сказки, созданные Сахарновым, можно разделить по темам на познавательно-биологические («Морские сказки»), воспитатель­ные («Гак и Буртик в стране бездельников», «Леопард в сквореч­нике») и обработки сказок народов мира («Сказки из дорожного чемодана», индийское «Сказание о Раме, Сите и летающей обе­зьяне Ханумане»).

Одну из ранних книг Сахарнова — индийское «Путешествие на "Триале"» (1955) — составили рассказы-миниатюры со сквоз­ным действием и постоянными героями: это художник, от лица которого ведется повествование, и ученый и водолаз Марлен. Ге­рои выражают мысли и чувства, владевшие самим автором в увле­кательной морской экспедиции по следам «доисторических зве­рей».

Изящные миниатюры составили и книгу для малышей «Вмире дельфина и осьминога» (1987). Вот одна из них — «Актиния»:

Стоит на морском дне живой столбик. Ниточки-щупальца распустил, шевелит ими, добычу приманивает. Вот рачишка плывет... — Ага, попался!

Сахарнов старается в каждую свою книжку вместить как мож­но больше знаний, наблюдений и навыков. Где только ни побыва­ет читатель его книг, чего только ни узнает! В подводном мире, где рыбы похожи на причудливые цветы, а цветы оказываются хищниками; в мангровых зарослях и в холодных краях; на «одино­ких островах в океане», где сохранился «удивительный, ни на что не похожий мир. Здесь животные годами не видят людей, птицы собираются огромными колониями, а морские звери тысячами выходят на каменистые или песчаные пляжи». Точность описаний сочетается с эмоциональностью. Восхищение увиденным и жажда новых впечатлений пронизывают каждую строчку произведений Сахарнова, определяя своеобразие его писательского почерка. Леопард и черепаха рассуждают в сказке Сахарнова о смысле жизни. Это не кажется странным: животные — герои книги «Лео­пард в скворечнике» (1991) многоопытны и умны. Черепаха, ока­зывается, сто пять лет преподавала в школе, а леопард был раньше моряком. В сочиненную историю о них вливаются тра­диционные сказочные сюжеты, например появляется запеча­танная бутылка, в которую заключен джинн, «тощий человечек со смуглым лицом, с козлиной бородкой, в халате и в чалме». Степень очеловечивания черепахи и леопарда максимальна — примерно та же, что в образах Винни-Пуха или Чебурашки. Дети дошкольного возраста, читая сказку, получают уроки уваже­ния друг к другу, готовности помочь в трудную минуту и про­сто вежливости.

Книги Геннадия Яковлевича Снегирева(1933 — 2004) исполне­ны удивления и восхищения увиденным в многочисленных путе­шествиях: «Когда я путешествую по нашей стране, я всегда удив­ляюсь кедрам в Саянских горах и китам в дальневосточных мо­рях... Когда удивляешься, хочется рассказать, какая у нас огром­ная страна, и всюду столько интересного!» Так начинает писатель книгу «В разных краях» (1981) и выражает надежду, что его чита­телю, когда он вырастет, захочется всюду побывать и все увидеть своими глазами.

Как итоги путешествий автора появились его книги «Обитае­мый остров» (1955), «Бобровая хатка» (1958), «Пинагор», «Качур­ка», «Лампадидус» (все три — 1960 год). К.Паустовский отозвался о писателе так: «Совершенно реальные и точные вещи в рассказах Снегирева порой воспринимаются как сказка, а сам Снегирев — как проводник по чудесной стране, имя которой — Россия».

Герой произведений Снегирева — защитник природы от нера­зумных действий людей, не ощущающих тесной взаимосвязи все­го живого на Земле. Отношения с природой должны строиться на знании ее законов — тогда возможна и взаимная польза. Так про­исходит в рассказе «Верблюжья варежка», из которого маленький читатель может извлечь урок добра и ответственности перед дру­гим живым существом: мальчик отрезал кусок хлеба, посолил и отнес верблюду — «это за то, что он дал мне шерсти»; при этом шерсти он настриг «с каждого горба понемножку, чтоб верблюд не замерз».

Многие рассказы Снегирева звучат как поэтические сказки, образность которых построена на философских размышлениях о жизни. «Ворон возвращается ни с чем: он очень стар. Он сидит на скале и греет больное крыло. Ворон отморозил его лет сто, а мо­жет, и двести назад. Кругом весна, и он совсем один» («Ворон»). Порою в рассказах возникают романтические картины: «ветерки летают над степью и видят, как распускаются по ночам маки»; верблюды танцуют «танец весны», радуясь, «что прошла зима, греет солнце и они живы».

Верность изображения людей и зверей, как, например, в книж­ке «Медвежата с Камчатки», подкрепляется у Снегирева емким, точным слогом, энергичным и чистым языком, понятным детям. Все, кто писал о творчестве Снегирева, неизменно отмечали бли­зость его стиля к стилю детских рассказов Л.Толстого: те же не­спешное течение повествования, сдержанность и лаконизм, бла­городство и человечность.