Основные проблемы феноменологии.

 

В начале ХХв. в философии были сильны позиции позитивистов, исходивших из тезиса о том, что познание базируется на единичных эмпирических фактах, которые обобщаются с помощью индукции. Вместе с тем пользовались популярностью концепции, обосновывающие математическое естествознание, т.е. интеллектуальное конструирование, создание понятий и объектов, которые никогда не даны в эмпирическом мире, но по которым ученые пытаются этот мир изучить (точка, масса, идеальный газ и т.д.).

Основатель феноменологии Гуссерль(1859-1936) предпринял попытку показать, что как концепции позитивистов, так и идеологов математического естествознания являются предрассудками и не имеют отношения к исходному, естественному опыту, а значит реальности, бытию. Задача Гуссерля — как раз обнаружение исходного опыта, бытия, которую он сформулировал в лозунге: «к самим вещам». Вещь в данном случае не понимается по обывательски — как единичный, исключительно чувственно воспринимаемый предмет. По мнению Гуссерля, в естественном опыте нам даны не эмпирические предметы внешнего мира, а идеи (феномены). Причем они даны нам интуитивно-непосредственно, т.е. очевидно. (Вслед за Декартом Гуссерль отождествляет истину с очевидностью, однако для него приоритет имеют интуиции жизненно-повседневного мира, а не логико-математического). Но данный с очевидностью мир оказывается искажен обывательским и научным предубеждением о существовании объективного мира, противопоставленного субъекту (субъект-объектная дихотомия).

Гуссерль основывался на платоновском тезисе о невозможности эмпирических предметов без идей. Идеи (феномены) он представлял в качестве предельного основания бытия (т.е. исходного опыта). Очевидность феномена первичнее, чем отношение субъекта и объекта. Изначально нет отдельно сознания и отдельно объекта. Сознание есть всегда сознание чего-то, оно отнесено к объекту, направлено на него. Эту направленность Гуссерль называл интенциональностью. Истина (феномены) — не выводима из эмпирических фактов, не зависит от организации вида, которому принадлежит (она едина, воспринимают ли ее в суждениях люди или чудовища, ангелы или боги). Однако в повседневном опыте сами феномены остаются незамеченными (хотя и присутствуют в нем). Так мы говорим, что видим конкретную лошадь, но не видим лошадность, т.е. идею лошади. Поэтому нужно обратиться к спонтанно-смысловой жизни сознания (сознание — это поток феноменов) как опыту, являющемуся необходимым условием чувственного опыта. В связи с этим в качестве основной процедуры феноменология называет идеацию — усмотрение идей. В то же время речь не идет об отказе от чувственно-конкретного, наглядного опыта. Усмотрение идей возможно только на случайном примере: идея стола на примере определенного стола (в восприятии или фантазии). Чтобы совершить идеацию, по Гуссерлю, нужно воздерживаться от сужения о принадлежности феноменов к внутреннему (субъективному) или внешнему (объективному) миру. Следует обращать внимание лишь на содержательно-смысловую сторону феноменов. Вопрос о существовании или несуществовании внешнего мира (а значит и внутреннего) следует оставить нерешенным, взять в скобки (как в математике). Процедуру идеации следует различать с идеализацией, используемой в естественных науках. Естествознание имеет дело с чрезвычайно обедненным, абстрактным и безжизненным миром. Специфика феноменологии состоит в отказе от естественнонаучных абстракций в качестве исходного пункта исследования и обращение к исходному опыту, в результате чего открывается смысловое поле, являющееся фундаментом как естественнонаучного, так и эмпирического мира. По Гуссерлю именно сознание спонтанно синтезирует смыслы, которые мы придаем действительности. Поэтому каждый человек сам и только сам может придать смысл тому, что происходит. Существует как бы запрет на получение смысла извне.