РАЗГРАНИЧЕНИЕ ПО СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЕ

1. Субъективная сторона преступления, говоря в самой общей форме, представляет собою отражение (возможность отражения) в сознании субъекта объективных признаков содеянного и характеризует отношение к ним субъекта¹. Отсюда следует, что если одно преступление по объективным признакам отличается от другого, то непременно различна и их субъективная сторона. Но даже и в случаях совпадения двух или нескольких преступлений по объекту, объективной стороне и субъекту они всегда имеют различные признаки субъективной стороны, так как в противном случае речь шла бы не о нескольких, а об одном и том же преступлении. Представляя собой своеобразную "модель" объективной стороны состава в психике субъекта, субъективная сторона различных преступлений имеет неодинаковое "предметное содержание" и может иметь различную форму².

Эти качества субъективной стороны, тонко передающей особенности различных преступлений, определяют ее большое значение при разграничении преступлений. Правильное понимание содержания субъективных признаков того или иного преступления позволяет с высокой степенью точности квалифицировать совершенное деяние. Изучение судебной и прокурорской практики свидетельствует о том, что большинство ошибок в квалификации преступлений происходит либо из-за непонимания субъективных признаков составов, либо по причине неглубокого их выяснения на предварительном следствии или в суде. По данным Я.М. Трайнина, из всего числа отмененных и измененных приговоров областных судов и определений кассационных инстанций около 21% были отменены или изменены из-за неправильного определения признаков субъективной стороны³.

Уголовное право придает одинаково важное значение признакам как объективной, так и субъективной стороны состава преступления.

___________

¹ См.: Лекшас И. Вина как субъективная сторона преступного деяния. М., 1958. С. 48; Сергеева Т.Л. Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР. С. 51—54; Дагель П. С. Проблемы вины в советском уголовном праве//Ученые записки ДГУ. Вып. 21.4. 1. Владивосток, 1968. С. 31.

² Под "предметным содержанием" мы понимаем описание того, к чему определяется психическое отношение лица, а под формой — специфику отражения (умысел, неосторожность, наличие цели, мотива и т. д.);

³ См.: Брайнин Я.М, Уголовный закон и его применение, С. 170.

Переоценка объективной стороны состава в ущерб субъективным признакам приводит к так называемому объективному вменению; наоборот, переоценка субъективной стороны связана с возложением ответственности не за общественно опасные действия, а за "опасные мысли", "голый умысел" или опасное состояние. И то и другое извращает задачи борьбы с преступностью и ведет к нарушениям законности.

Правильное соотношение объективных и субъективных признаков состава преступления предполагает их соответствие друг другу. Правильное понимание значения признаков субъективной стороны для квалификации содеянного помогает выработать те категории, по которым разграничиваются преступления применительно к их субъективной стороне.

Основной элементарный критерий разграничения преступлений по субъективной стороне — это форма виновности. По атому-критерию легко разграничить многие из тех преступлений, которые имеют одинаковые объективные признаки: убийство и причинение смерти по неосторожности; умышленное и неосторожное причинение вреда здоровью; умышленное и неосторожное уничтожение или повреждение имущества и т. д.

Естественно, что отграничить по этому признаку невозможно такие преступления, при совершении которых допустима любая форма вины (например, разглашение государственной тайны, нарушение правил международных полетов, нарушение правил охраны труда).

Как определить, предусматривает ли тот или иной состав преступления вину умышленную или неосторожную либо допускает любую из этих форм? Выше уже указывалось, что уяснить это можно различными путями. Форма виновности может быть: а) прямо указана в законе (убийство, то есть "умышленное причинение смерти"); б) вытекать из смысла употребленных терминов ("самовольная" отлучка) или в) из указаний закона на мотив, цель или заведомость, что характеризует умышленное преступление, либо г) следовать из систематического толкования закона¹. Как справедливо указывал А.Н. Трайнин, "умолчание о форме вины не снимает вопроса о вине, а лишь требует тщательного выяснения мысли законодателя для

___________

¹ См.: Никифоров Б.С. Применение общего определения умысла к нормам Особенной части УК//Советское государство и право. 1966. № 7. С. 117);

Дагель П. С. Проблемы вины в советском уголовном праве. С. 153.

установления необходимой для данного состава формы вины"¹.

В УК 1996 года, как известно, введено новое правило: деяния, совершенные только по неосторожности, признаются преступлениями лишь в тех случаях, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК (ст. 24 ч. 2). Указание на неосторожную вину содержится не менее чем в тридцати статьях УК. Правило, содержащееся в части 2 ст. 24, конечно, существенно облегчает квалификацию таких деяний по признакам субъективной стороны. Но не надо забывать, что вместе с тем многие преступления могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности, а другие — только умышленно. Разница между теми и другими в большинстве случаев в УК не обозначена и решать вопрос о форме вины в этих случаях приходится каждый раз путем толкования закона.

При этом возникает и вопрос о существовании составов, предусматривающих преступления, совершаемые с "двойной" или "смешанной" формой вины.

Как правило, форма вины в составе едина, поскольку в соответствии с законом она определяется в материальных составах отношением лица к общественно опасным последствиям, а в формальных — к своим общественно опасным действиям. Если преступное деяние (действие или бездействие) вызывает одно последствие, то отношение к нему может характеризоваться умыслом либо неосторожностью, а следовательно, и преступление в целом следует признать совершенным у мышление или по неосторожности. "Смешанной" формы вины тут быть не может.

Это обстоятельство было ясно подчеркнуто, например, постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях", где говорилось, что преступления, предусмотренные ст. ст. 211, 211², 213, 252, "должны рассматриваться как совершенные по неосторожности, поскольку субъективную сторону этих деяний определяет неосторожное отношение лица к возможности наступления общественно опасных последствий при нарушении им правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств"².

____________

¹ Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. С. 206.

² Бюллетень Верховного Суда СССР. 1970. № 6. С.

 

Понятно, что нарушение самих правил безопасности движения или эксплуатации транспорта может быть как осознанным, так и неосознанным (при наличии возможности и обязанности это осознавать). Однако разное психическое отношение к нарушению правил не меняет неосторожности как формы виновности в данном преступлении, не превращает ее в смешанную вину и не является признаком, разграничивающим смежные преступления.

Иное положение имеется в тех случаях, когда "формальный" состав по своей конструкции предусматривает совершение двух действий или "материальный" состав — наступление двух (нескольких) последствий.

При подобной конструкции состава вина не обязательно должна быть "смешанной". Например, предусмотренные ст. 142 два действия — заведомо неправильный подсчет голосов избирателей и последующее заведомо неправильное установление результатов выборов — оба совершаются умышленно.

Однако не исключены и иные случаи. Так, состав оставления погибающего военного корабля командиром (ст. 345) включает два деяния виновного: а) невыполнение до конца своих служебных обязанностей и б) оставление корабля. При этом первое действие может быть как умышленным, так и неосторожным, второе же совершается только с прямым умыслом¹. В целом это преступление нельзя назвать умышленным, так как один из его элементов не всегда осознаётся субъектом; его нельзя назвать и неосторожным, поскольку существенные его элементы предполагают умышленную вину. К такому преступлению понятие смешанной вины вполне применимо.

Другой случай — преступление с двумя последствиями (например, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть²).

___________

¹ См., напр.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. редактор А.И. Бойко. Ростов-на-Дону — Москва, 1996. С. 673.

² П.С. Дагель утверждал, что смешанная вина допустима лишь в тех материальных составах, где "само деяние, независимо от наступившего по неосторожности последствия, представляет собой самостоятельное умышленное преступление". Тем самым он учитывал лишь один случай из приведенных выше, т. е. материальные составы с двумя последствиями (см.: Дагель П.С. Особенности ответственности за умышленные преступления//Советская юстиция. 1971.№ 11. С. 10).

Первым последствием является наступление тяжкого вреда здоровью, отношение к которому — умышленное. Неосторожность по отношению ко второму последствию (в данном примере — к смерти потерпевшего) прямо вытекает из текста ч. 4 ст. 111.

Преступления со "смешанной" формой вины могут быть отграничены сразу от двух видов преступлений, составы которых содержат аналогичные объективные признаки: состава умышленного и состава неосторожного преступления. Так, преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 111, разграничиваются по субъективной стороне от преступлений, названных в ст. ст. 105 и 106 УК.

Как известно, понятие смешанной вины ("с двумя формами вины") подробно раскрывается в ст. 27 УК. Спорна лишь заключительная фраза статьи: "В целом такое преступление признается совершенным умышленно".

2. Определяя деяние как совершенное умышленно или по неосторожности (или со "смешанной" формой вины), мы даем целостную характеристику его субъективных признаков. Однако в действительности эта целостная характеристика является сложной, поскольку она складывается из психического отношения субъекта к отдельным объективным признакам состава, а эти признаки многообразны.

Утверждая, что кража — умышленное преступление, мы указываем на отношение лица ко всем объективным признакам кражи в целом, причем эти признаки рассматриваются в самом обобщенном виде (действие и последствие).

Но ведь в действительности кража совершается не вообще путем "действия", а путем вполне определенного действия — "тайного хищения имущества".

Поскольку это так, то и субъективная сторона кражи предполагает осознание каждого из объективных признаков этого состава: понимание того, что совершается "хищение", что оно происходит "тайно" и что похищается "имущество". Кроме того, имеется еще и желание все это совершить.

Если совокупность объективных признаков состава выразить в виде взаимосвязанной сети ("дерева"), то субъективные признаки преступления образуют соответствующую им параллельную сеть, каждый узел которой будет соответствовать узлу первой сети. Это значит, что обобщенная характеристика психического отношения лица к своим действиям, их последствиям в форме умысла или неосторожности

по существу складывается из совокупности, еслиможно так выразиться, "психических отношений" к каждому признаку объективной стороны (но к ним не сводится).

Иначе говоря, субъективную сторону каждого преступления образуют не умысел или неосторожность "вообще", а умысел или; неосторожность, наполненные определенным содержанием, специфическим для преступлений данного вида¹. Это дает возможность разграничивать по субъективной стороне даже такие преступления, которые совершены с одной и той же формой виновности. Умысел на грабеж, например, совсем не тот, что умысел на изнасилование, и оба они отличаются от умысла совершить самовольную отлучку.

Психическое отношение лица к отдельным объективным признакам состава не следует называть "умыслом" или "неосторожностью", поскольку закон употребляет эти понятия лишь для обобщенной характеристики деяния в целом. Выясним, из каких, же элементов складывается это психическое отношение и какова роль этих элементов при разграничении преступлений.

Этот вопрос привлек в 60—70-е годы внимание ряда криминалистов. Их работы, среди которых в первую очередь следует назвать статьи Б. С. Никифорова², существенно продвинули вперед понимание природы субъективных признаков состава преступления.

В частности, было установлено, что психическое отношение лица к отдельным объективным признакам состава включает интеллектуальный элемент, наблюдаемый в двух формах: лицо сознает наличие соответствующего объективного признака или не сознает (но может и должно сознавать). При этом первая форма — сознание — может варьировать в пределах следующих представлений субъекта:

_____________

¹ "Под содержанием умысла понимается отражение в сознании субъекта юридически значимых признаков совершаемого деяния, его возможных общественно опасных последствий и обстановки совершения преступления" (Дач гель П.С. Динамика умысла и ее значение для квалификации преступлений//! Советская юстиция. 1971. № 17. С. 25).

2 См.: Никифоров Б.С. Об умысле по действующему уголовному законодательству//Советское государство и право. 1965. № 6; его же. Применение oбщего определения умысла к нормам Особенной части УК//Советское гocударство и право. 1966. № 7; его же. Субъективная сторона в "формальных" преступлениях//Советское государство и право. 1971. № 3; Злобин Г.А., Никифоров Б. О. Умысел и его формы. М., 1972.

данный признак "не исключен" — "возможен" — "вероятен" — "неизбежен"¹. Все эти варианты относятся как к отдельным признакам действия (бездействия), так и к последствиям. Однако заметим сразу же, что для разграничения преступлений варианты степени осознанности признака практического значения не имеют. Исключение составляют лишь те случаи, когда в законе прямо указывается на "заведомость" его существования (например, убийство заведомо беременной женщины), ибо только тогда степень осознания признака отграничивает данное преступление от других преступлений или неуголовных правонарушений.

За этим исключением, интеллектуальная сторона психического отношения к отдельному объективному признаку сводится к двум вариантам: "сознавал — не сознавал". Более тонкие различия психического отношения к отдельному признаку пока что не влияют на решение вопроса о разграничении преступлений(иследовательно, сами не являются признаками состава).

Возникает вопрос: однородно ли психическое отношение ко всем объективным признакам состава в преступлении с одной формой виновности? Иными словами, возможно ли в умышленном преступлении сознание некоторых объективных признаков состава при отсутствии сознания других?

На этот вопрос теория и практика дают следующий ответ. В составе умышленного преступления каждый объективный признак состава осознается, в составе неосторожного преступления хотя бы один признак состава не осознается, хотя может и должен осознаваться². Иными словами, отсутствие осознания одного признака состава превращает данное преступление из умышленного в неосторожное³.

Эта позиция разделяется и руководящими судебными органами, которые считают, что все признаки состава в умышленном преступлении осознаются виновными.

____________

¹ См.: Никифоров Б.С. Об умысле по действующему уголовному законодательству//Советское государства и право. 1965. № 6. С. 29 и след.

2 См.: Никифоров Б.С. Субъективная сторона в формальных преступлениях//Советское государство и право. 1971. № 3.С. 116.

³ Мы полагаем, что преступная самонадеянность характеризуется не только волевым, но и интеллектуальным моментом: при ней отсутствует осознание, хотя бы одного признака состава (обычно последствия). См.: Дагель П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве. С. 108 и след.

Так, Пленум Верховного Суда СССР в одном из постановлений подчеркивал, что для осуждения за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника необходима установить "знание виновным того, что им совершается посягательство на жизнь... именно работника милиции либо народного дружинника при исполнении или в связи с исполнением ими обязанностей по охране общественного порядка". В другом постановлении Пленум указывал, что по п. "г" ст. 102 может быть осужден субъект, действовавший "с умыслом, направленным на совершение преступления с особой жестокостью", а по п. "д" той же статьи — субъект, сознававший, что примененный им способ совершения преступления, "был опасен для жизни не только одного человека"¹ (выделено нами. — Авт.).

Итак, отсутствие сознания хотя бы одного из объективных признаков умышленного преступления исключает возможность квалификации содеянного по статье, предусматривающей это преступление, и, следовательно, служит обстоятельством, отграничивающим этот состав преступления от некоторых смежных составов.

Важное значение это имеет по делам об изнасиловании.

Как указал Верховный суд РФ по делу Г., осужденного за изнасилование несовершеннолетней, "по смыслу закона, для при знания установленным этого квалифицирующего признака преступления необходимо, чтобы виновный заведомо знал или допускал, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней. Однако в деле отсутствуют такие данные... О её возрасте он не знал, она ему об этом не говорила... Как видно из материалов дела, на момент совершения преступления ей был полных 17 лет и 4 месяца, рост ее 166 см, половой зрелости достигла". Преступление Г. было квалифицировано как изнасилование без отягчающих обстоятельств².

Отсутствие осознания одних признаков и наличие сознания других позволяет разграничивать покушение на убийство и причинение вреда здоровью; применение насилия в отношении представителя власти и дезорганизацию работы исправительно-трудового учреждения, хулиганство и преступление против личности, хищение и угон

____________

¹ См.: Сборник постановлений Пленум Верховного Суда СССР, 1924 — 1970 С. 480-481; 449-450.

² См.: Бюллетень Верховного суда РФ. № 10.1997. С. 12-13.

 

автомашины и ряд других смежных преступлений. Различно также предметное содержание неосторожности в разных составах. Но так как здесь невозможно покушение, то разграничение преступлений в зависимости от объема, содержания или степени предвидения последствий имеет второстепенное значение¹.

Входит ли в психическое отношение к отдельному признаку, кроме интеллектуального, также и волевой момент? По нашему мнению, волевое отношение (желание, допущение) к отдельным признакам состава определяться не должно; оно является целостной характеристикой преступления. Лицо "желает" совершить хищение имущества, — это его цель или средство для достижения другой цели, но вряд ли правильно утверждать, что оно отдельно желает, чтобы имело место хищение, чтобы оно было тайным и т. д.².

Даже если допустить, что фактически волевое отношение может быть различным применительно к разным признакам одного преступления, то, видимо, это различие пока что имеет лишь криминологическое, но не уголовно-правовое значение.

3. С учетом приведенных соображений можно сформулировать некоторые общие правила разграничения преступлений по субъективному отношению к отдельным объективным признакам.

Если лицо не осознает какой-либо из объективных признаков умышленного преступления, то содеянное подпадает под статью об умышленном преступлении без указанного признака (например, вместо п. "г" ст. 105 (убийство заведомо беременной женщины) должна быть применена ч. 1 ст. 105 — "простое" убийство).

Если в законодательстве нет аналогичной статьи об умышленном преступлении без того признака, который лицом не осознан, но мог и должен был быть осознан, то должна быть применена статья о неосторожном преступлении, включающем подобный признак; при отсутствии же подобной нормы — статья о неосторожном преступлении

____________

¹ Б. С. Никифоров правильно обратил внимание на то, что тем не менее такое МИаличие возможно (см.: Советское государство и право. 1966. № 7. С. 119).

² Близкой к этому мнению представляется точка зрения Б. С. Никифорова в его статье "Субъективная сторона в "формальных" преступлениях" (Советское государство и право. 1971. № 3. С. 117—118). См. также: Злобин Г.А., [Никифоров Б.С. Умысел и его формы. С. 184 и др.

без этого признака; если и такси статьи нет, то состав преступления отсутствует.

Так, от ч. 2 ст. 167 (умышленное уничтожение или повреждение имущества, совершенное путем поджога или иным общеопасным способом или повлекшее человеческие жертвы и т. д.) возможен последовательный переход к ч. 1 той же статьи (без отягчающих обстоятельств) и к ст. 168 (неосторожное уничтожение имущества).

По делу А. и других, осужденных за злоупотребление служебным положением, было установлено, что они, подписывая чеки," не знали об их подложности и не имели притом корыстной или иной личной заинтересованности. Отсутствие этих субъективных признаков исключает обвинение в злоупотреблении служебным положением. Другого состава умышленного должностного преступления без указанных признаков нет. Следовательно, необходимо перейти к составу должностной халатности. Верховный Суд СССР так и переквалифицировал это преступление.

На рис. 7 приведена общая схема последовательности действий по разграничению преступлений при условии, что лицо не осознает один из объективных признаков состава (движение по " схеме сверху "вниз).

4. Поскольку отношение к отдельным признакам состава имеет значение для разграничения преступлений, то необходимо решить вопрос, является ли само это отношение признаком состава или не является. Мы отвечаем на этот вопрос отрицательно.

Как указывалось в гл. IV, признаком состава следует признавать только такое качество, которое имеет самостоятельное значение (не является производным) и отграничивает один состав от другого. Эти черты в данном случае отсутствуют.

Прежде всего, как видно из сказанного выше, отношение лица к отдельным объективным признакам по своему содержанию производно а) от содержания объективной стороны преступления и, б) от формы виновности, допускаемой составом в целом. Так, признание преступления умышленным влечет за собой обязательное требование, чтобы каждый объективный признак состава осознавался; степень осознания не играет роли при разграничении¹.

_____________

¹ За исключением заведомости, которую следует считать признаком состава, если она указана в законе.

Далее обратим внимание на то, разграничиваются ли смежные преступления между собой действительно по отношению лица к отдельным объективным признакам состава или по форме виновности в целом. Поскольку отсутствие осознания хотя бы одного признака исключает возможность признать данное преступление в целом умышленным, получается, что разграничение его со смежными составами осуществляется в конечном счете через "его целостную характеристику. Отношение к отдельному признаку состава есть, следовательно, не самостоятельный признак, а только элемент описания, раскрытия содержания форм субъективной стороны данного состава преступления — умысла или неосторожности. Это отношение может приобрести значение признака состава лишь в том случае, если при одних и тех же объективных признаках состава и в рамках одинаковой формы виновности может существовать два или несколько разных видов

отношения к одному и тому же признаку, которые влекут различную квалификацию содеянного. Но таким единственным примером является "заведомость". Возможно, что со временем и другие формы интеллектуального волевого отношения к отдельным признакам состава также будут рассматриватьсякак самостоятельные признаки состава.

5. Разграничение преступлений возможно и по иным субъективным признакам, в рамках одной формы виновности. К ним, например, относятся мотив и цель¹.

Так, ст. 277 УК устанавливает ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или ином политической деятельности либо из мести за такую деятельность.

В связи с этим нетрудно провести разграничение между этим преступлением и убийством (п. "б" ст. 105 УК) по субъективной стороне. По мотиву и цели различаются многие разновидности убийства, должностных, имущественных преступлений, хулиганства и др. Как указывалось в предыдущих главах, мотив и цель в случаях, указанных в законе, следует рассматривать как самостоятельные признаки составов преступлений.

6. Итак, различия в субъективной стороне составов теснейшим образом связаны с разницей по объективным признакам состава и всегда отражают ее. Из этого обстоятельства необходимо сделать соответствующие выводы при построении программы разграничения преступлений по субъективным признакам.

Во-первых, классификация признаков субъективной сторона может иметь ценность лишь в связи и на основе системы объективных признаков. Было бы малопродуктивно при расследовании дела сначала выяснять, действовал ли виновный умышленно; или неосторожно, а затем уже устанавливать, что он совершил или стремился совершить. Поэтому и разграничение преступлений по субъективным признакам целесообразно производить на базе уже установленных объективных признаков состава.

Во-вторых, по этой же причине невозможно создать самостоятельную схему субъективной стороны преступления — без указания предмета осознания, предвидения, желания и т. д., ибо она не будет наполнена никаким содержанием. Напротив, такую схему можно

____________

¹ Подробнее см.: Волков Б.С. Мотив и квалификация преступлений, Казань, 1968.

построить, если продолжить классификацию признаков объективной стороны, дополняя их субъективными признаками.

Покажем это на примере разграничения убийства (ст. 105), неосторожного лишения жизни (ст. 109), умышленного и неосторожного причинения тяжкого вреда здоровью (ст. ст. 111 и 118 УК)¹. Это те случаи, где соображения о смешанной вине имеют практическое значение.

Предположим, что смерть потерпевшего явилась результатом причинения тяжкого вреда здоровью (объективная сторона преступления) и рассмотрим все возможные варианты психического отношения виновного к совершенным им действиям и наступившим вредным последствиям.

____________

¹ Для простоты схемы мы исключаем из нее убийство и телесное повреждение в состоянии сильного душевного волнения и при превышении пределов необходимой обороны (ст. ст. 107, 108, 113 и 114 УК), а также случаи покушений на убийство или причинение телесного повреждения.

Следует отметить, что в правой ветви схемы (в III ранге] возможны только два варианта: неосторожность в отношении к смерти или случай. Умысел исключается. Дело в том, что вина в отношении последствия не может быть "большей", чем вина в отношении действия. Если субъект не предвидит того, что он причиняет телесное повреждение, то, естественно, он не может умышленно относиться к смерти, наступившей от этого повреждения. Поэтому варианты в левой и правой ветвях схемы несколько различны.

Комбинированная схема разграничения указанных преступлений может быть выражена и в математических символах. Примем следующие обозначения: причинение тяжкого вреда здоровью — r₁ смерть — r₂, умысел —и, неосторожность — п. Цифрами (1; 0) обозначим ветви дерева и ранги признаков. Тогда соответствующие преступления, в рамках объективной и субъективной сторон состава, получат по данной схеме следующие обозначения:

 

Различие в символах достаточно ясно показывает, чем каждоеизэтих преступлений отличается от другого.