ЛОГИЧЕСКИЕ ФОРМЫ КВАЛИФИКАЦИИ

Значение логики для юриспруденции, в том числе для правильной квалификации преступления, несомненно. Пожалуй, нет никакой другой области общественной жизни, где нарушение законов логики, построение неправильных умозаключений, приведение ложных аргументов могли бы причинить столь существенный вред, как в области права. Логичность рассуждений, строгое соблюдение законов правильного мышления при расследовании и разрешении дела — элементарное и необходимое требование для каждого юриста.

Значение науки логики для разрешения проблем уголовного права и процесса, в том числе и вопросов квалификации преступлений, обусловлено объективной природой логических законов. Законы логики — это законы правильного мышления. Данные, добытые путем применения логики, есть те "кирпичики", из которых строится человеческое познание. Каждый такой "кирпичик" не может заменить целого здания, но является для него необходимым элементом.

Формальная логика по сравнению с диалектикой ограниченна. Как пишет А.А. Старченко, логика "учит лишь о том, как следует связывать уже установленные, истинные понятия и суждения в процессе вывода, какие следует при этом соблюдать правила и условия, чтобы с необходимостью получить надлежащие результаты". Другими словами, логика "помогает делать правильные выводы из уже готовых посылок".

Формальная логика по сравнению с диалектической может быть уподоблена арифметике по сравнению с высшей математикой. Но так же как мы не можем отбросить четырех правил арифметики, как бы ни признавали их ограниченность, так неверно было бы полагать, что возможно правильное решение какого-либо вопроса вопреки логическим законам и категориям.

Логика и юриспруденция имеют глубокую внутреннюю связь, сходные сильные и слабые стороны. Как отмечается в литературе, "несмотря на то, что область применения законов формальной логики чрезвычайно широка (они применяются во всех науках), тем не менее при определенных условиях они утрачивают свою силу (например, в тех случаях, когда мы не можем отвлечься от развития, изменения изучаемых предметов)"'. Но ведь и юридическая норма, подобно логической категории, не в состоянии непосредственно отразить движение, развитие. Обычно в диспозиции статьи Особенной части отображается один "узловой момент" развития преступления, в большинстве случаев — его окончание (стадия оконченного преступления). Поэтому весь реальный процесс развития событий можно отразить в квалификациитолько приближенно, на определенный момент времени, и притом, разумеется, не во всей его действительной полноте, а лишь в более или менее схематичном виде.

Не является ли препятствием для использования логики в судебной деятельности то обстоятельство, что она является формальной? Как следует понимать это положение?

Формальность логики состоит в том, что она абстрагируется от непосредственного содержания тех понятий и суждений, с которыми имеет дело. В этом отношении она сходна с математикой. Для арифметической операции сложения безразлично, складываем ли мы цифры, обозначающие людей, яблоки или, например, столы. Подобно этому логические правила и формы умозаключений имеют одинаковую силу независимо от того, идет ли речь о связи суждений в области уголовного права, в области животноводства или в сфере исследований космического пространства. Логика изучает формы, мысли, т. е. их строение, структуру. В этом отношении логика сходна с грамматикой и синтаксисом, которые абстрагируются от конкретного значения слов и предложений и устанавливают формы и правила использования языка, имеющие значение для любой области знаний.

Г.А. Левицкий справедливо пишет, что квалификация преступления — это итог сложного процесса познания, "успешность которого находится также в прямой зависимости от знания и соблюдения законов логики". В практической работе следователя, прокурора и судьи законы и правила логики применяются обычно безотчетно, неосознанно. Это характерно для любой практической деятельности, так как логическое мышление — это свойство человеческого мозга, развивающееся в течение всей жизни, независимо от того, изучал ли человек логику или нет. Но в целях научного анализа вопросов квалификации преступлений мы должны раскрыть логические формы этого процесса, уяснить, какие задачи и как решаются при этом в сознании юриста, какие логические операции наиболее эффективны при применении уголовного закона.

2. При квалификации преступления, как и в любой другой области мыслительной деятельности, используются самые различные логические правила, категории и приемы. Важная роль принадлежит, например, таким категориям, как понятие и суждение.

Раскрывая логическую природу деятельности суда по применению закона, К. Маркс писал: "Закон всеобщ. Случай, который должен быть определен на основании закона — единичен. Чтобы подвести единичное под всеобщее, требуется суждение".

Наибольшее значение при квалификации имеет логическая категория дедуктивного умозаключения.

Второе суждение мы высказываем по данному конкретному делу в результате анализа всех обстоятельств содеянного. Например, на основании расследования какого-то происшедшего события мы вправе заявить: "11 августа 2013 г. А. тайно похитил велосипед, принадлежащий К.". Это суждение является единично-утвердительным, ибо в нем указываются признаки только данного конкретного преступления.

На основе двух приведенных выше суждений можно построить умозаключение, форма которого вполне определенна. Это — простой категорический силлогизм: "Тайное хищение имущества есть кража (ст. 158 УК). А. тайно похитил имущество, принадлежащее К. Следовательно, А. совершил кражу (ст. 158 УК)".

Вывод, полученный в результате построения этого силлогизма, также представляет собой единично-утвердительное суждение. Он не распространяется на другие преступления, совершенные А. или кем-либо еще. Это оценка только данного конкретного случая.

Рассмотренная операция может быть описана и средствами математической логики. Если буквой А обозначить "тайное хищение имущества", а буквой В — понятие "кража", то суждение, содержащееся в уголовно-правовой норме, можно обозначить так:

А®В (1)

При этом знак (®) обозначает импликацию (отношение следования): из утверждения, что совершено тайное хищение имущества, следует, что совершена кража.

Весь силлогизм будет тогда представлен следующей формулой:

[А·(А®В)]®В (2)

Знак (•) означает союз "и" (конъюнкция, соединение). Формула читается так: "Если тайное хищение имущества есть кража и действительно тайно похищено имущество, то, следовательно, совершена кража".

При квалификации используются и другие формы умозаключений. Иногда, например, мы прибегаем к разделительно категорическому силлогизму. Предполагая, что действия данного преступника образуют либо кражу, либо грабеж, мы выясняем разграничительные признаки между этими составами преступлений, уточняем обстоятельства конкретного случая и приходим к тому или иному определенному выводу. Часто применяется отрицательный модус категорического силлогизма, в котором признаки того или иного преступления отвергаются.

В мыслительной деятельности следователя, прокурора, судьи сложные силлогизмы часто используются с большими сокращениями. Рассмотрим такое умозаключение: "Грабеж есть открытое хищение имущества. Преступник похитил имущество. Имущество было похищено открыто. Следовательно, в действиях преступника имеются все признаки грабежа. Грабеж предусмотрен ст. 161 УК. Следовательно, действия преступника подпадают под ст. 161 УК".

Эта цепь рассуждений обычно сильно сокращается и превращается в так называемый сорит: "Преступник открыто похитил чужое имущество. Следовательно, его действия подпадают под ст. 161 УК".

3. Соблюдение правил построения умозаключений в процессе квалификации имеет важное практическое значение. Известно, что вывод силлогизма будет правильным, если обе его посылки (большая и меньшая) истинны.Отсюда вытекает (и это мы уже подчеркивали выше) необходимость как глубокого уяснения содержания правовой нормы, так и правильного установления фактических обстоятельств дела.

Как показывает практика, основная масса ошибок, допускаемых при квалификации, обусловлена главным образом тем, что либо поверхностно анализируются фактические обстоятельства дела, либо не вполне правильно понимается содержание соответствующей уголовно-правовой нормы. Из общего количества дел, прекращенных за отсутствием состава преступления, свыше 70 % составляют дела, по которым были недостаточно исследованы фактические обстоятельства или была дана их неправильная оценка.

Ошибок, связанных с нарушением правил построения самого умозаключения, при получении вывода о квалификации встречается значительно меньше. Это не удивительно: логическая форма умозаключения весьма проста, можно сказать, элементарна. Ее повседневно применяют для самых разнообразных целей люди, совершенно не знакомые с наукой логикой и не задумывающиеся над ее законами.

Эта элементарность логических форм, по-видимому, явилась одной из причин некоторой недооценки значения логики при решении вопросов квалификации преступлений. Действительно, если все значение логики сводится к построению классического силлогизма или элементарной импликации, то польза от такого ее применения невелика. Главная трудность при квалификации заключается не в том, чтобы из двух готовых посылок сделать вывод, а в том, чтобы решить, какие именно посылки должны быть взяты для построения умозаключения. Правила построения силлогизма не дают ответа на этот вопрос.

Представим себе, что следствием установлена вина Б. в нанесении побоев гражданину Н. в общественном месте. Все фактические обстоятельства дела достаточно полно выяснены. Следователь, прокурор и судья хорошо знают действующее законодательство. И тем не менее построение необходимого "силлогизма квалификации" может представлять трудности.

Действия, описанные нами в рассматриваемом примере, могут в зависимости от обстоятельств дела подпадать под различные статьи Уголовного кодекса. Так, нанесение побоев предусмотрено не только ст. 116 ("Побои"), но может быть разновидностью хулиганства (ст. 213 УК), элементом насилия над должностным лицом (ст. 318 УК), оскорбления представителя власти (ст. 319) и некоторых других преступлений. Большая посылка умозаключения в данном случае неясна, так как мы не знаем, какую именно норму следует "предпочесть" для квалификации.

Следует отметить, что нередко при этом недостаточно ясна и меньшая посылка, потому что хотя все обстоятельства дела известны, но мы не уверены, какие именно признаки содеянного имеют в данном случае юридическое значение и должны быть описаны в приговоре или другом документе: то ли характер взаимоотношений виновного с потерпевшим, то ли место совершения преступления, то ли особенности личности потерпевшего и т. д.

Таким образом, сущность трудностей при квалификации заключается главным образом в том, чтобы правильно определить, какая именно норма подлежит применению, т. е. — с логической точки зрения — найти большую посылку умозаключения.

Характерно, что в том случае, когда мы найдем такую посылку, умозаключение о квалификации будет построено и вывод о том, что деяние охватывается данной нормой, уже получен. Задача квалификации, по сути дела, решается одновременно с построением умозаключения.