Основные слагаемые культуры публичной речи

 

Публичную речь отличает от других видов вербальной коммуникации особая культура. Культура речи – это такой выбор и такая организация языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач [55, 159].

Нередко культуру речи отождествляют с понятием грамотности, правильности речи, т. е. соответствия общепринятым нормам современного языка. Спора нет, любое устное выступление должно отвечать литературным нормам и, более того, каждый аргументатор обязан быть активным борцом за чистоту языка общения. Однако не только выбором языковых средств определяется качество речи. Культурная – это такая речь, в которой культура языка сочетается с культурой мысли. Это речь содержательная, последовательная, аргументированная, экспрессивная. Бывают случаи, когда речь оратора отклоняется от литературных норм, но, тем не менее, оказывает сильное воздействие на аудиторию. С другой стороны, бывают речи безупречно правильные, но влияние их на аудиторию ничтожно. Иные семинаристы, замечал В. Г. Белинский, говорят и пишут так, словно они олицетворенная грамматика, но при этом их невозможно ни слушать, ни читать. Если рассматривать мастерство публичного выступления как разновидность речевой деятельности, то понятие «культура речи» нельзя сводить только к одной правильности, его следует связывать с критерием целесообразности и убедительности. Высказывание целесообразно и убедительно, если в результате его использования достигнута цель, поставленная аргументатором.

В данном разделе учебного пособия мы остановимся главным образом на языковых средствах культуры речи. Что касается проблем целесообразности, содержательности и убедительности высказывания, риторической аргументации, о них разговор пойдет в третьей и четвертой главах пособия.

В распоряжении аргументатора имеются неисчерпаемые сокровища родного языка, но из всего богатства он должен выбирать только то, что наилучшим образом соответствует теме и цели выступления, конкретной аудитории.

Какими же языковыми качествами должна обладать речь, чтобы отвечать этим требованиям? К таким качествам большинство специалистов относят следующие: богатство языка, правильность, краткость, ясность, точность, уместность и эмоциональность речи, ее соответствие характеру аудитории. Хотя в любой речи эти качества тем или иным образом сосуществуют и переплетаются друг с другом, рассмотрим каждое из них в отдельности.

Богатство речиоратора – это прежде всего его активный и пассивный словарный и фразеологический запас, т. е. личная лексика, дающая возможность оригинально, доходчиво и в то же время ярко и впечатляюще выразить любую мысль. Словарный запас должен быть настолько богатым, чтобы в процессе выступления, как заметил А. Ф. Кони, не мысль искала слова и в этих поисках теряла время, утомляя слушателей, а, напротив, слова покорно и услужливо предстояли перед мыслью в полном ее распоряжении.

В словаре Даля собрано 250 тысяч слов. Активный словарь В. Шекспира составлял около 12 тысяч слов. У А. С. Пушкина в обращении насчитывалось примерно 22 тысячи единиц речи. Словарь современного среднестатистического специалиста с высшим образованием, по подсчетам филологов, составляет: активный – около 3–4 тысяч единиц, пассивный – примерно 15 тысяч слов и фразеологизмов. Исследования показывают, что именно бедность собственного словаря чаще всего заставляет людей, выступающих с трибуны, прибегать к чтению текста, где все слова подбирались предварительно и нередко весьма мучительно.

Тот, кто хочет научиться говорить свободно, импровизировать на трибуне, должен много читать и анализировать речи лучших ораторов, запоминать новые слова и удачные обороты речи, чаще употреблять их в обыденном разговоре. Хорошо известно, что в памяти остаются и активно используются только те слова, смысл которых усвоен и которые 8–10 и более раз уместно употреблены в определенном смысловом контексте речи. В результате неоднократного повторения слово переходит из пассивного в активный словарь и, как говорят, «повисает на кончике языка».

Аргументатор имеет дело с нехудожественной речью. Но это особый вид разговорности – литературный. Антиподом литературной речи является речь со стилистически сниженной лексикой, допускающая употребление так называемых «крутых» и даже бранных словечек и выражений, что с псевдогероической точки зрения некоторых молодых людей придает им удальства. Чаще всего «крутая» речь является следствием совершенно других побудительных мотивов: ощущения некоторой нравственной и интеллектуальной ущербности, но при этом наличия тщеславного желания самоутверждения и превосходства среди сверстников. К сожалению, юноши с отрицательным речевым опытом приходят иногда в студенческую, а затем и в профессиональную среду. «Злокачественность уродливой речи, – пишет Ч. Б. Далецкий, – заключается в том, что она вызвана не только обеднением чувств, но и тем, что сама, в свою очередь, ведет к соответствующему обеднению чувств» [21, 67]. Ненормативная, жаргонная и иная сниженная лексика закрепляется в памяти и затем непроизвольно воспроизводится в общении, делая речь примитивной и вульгарной, ведет в итоге к примитивности и вульгарности публичного общения.

Противоположностью богатой речи является также речь трафаретная, серая, казенная, лишенная индивидуальности и стилистического разнообразия. Она дискредитирует оратора и его выступление.

Правильность речи оценивается в первую очередь с точки зрения ее соответствия общепринятым языковым нормам. Любое нарушение языковых норм обычно замечается аудиторией, вызывая неодобрение и внутренний протест. Особого внимания требуют к себе, во-первых, соблюдение грамматических норм языка, во-вторых, правильность словоупотребления, в-третьих, качество и правильность произношения.

Среди грамматических ошибок в публичных выступлениях чаще всего встречаются нарушения синтаксических норм (правил построения предложений) и морфологических норм (правил словоизменения).

Оратору надо быть особенно внимательным, когда ему встречаются так называемые «трудные» случаи из области грамматики. К таким случаям относится, например, согласование сказуемого с подлежащим, имеющим в своем составе существительные с количественным значением (большинство, меньшинство, часть и др.). Сказуемое употребляется в единственном числе, если собирательное существительное не имеет при себе управляемых слов, например: «большинство голосовало (а не голосовали!) против, часть воздержалась (а не воздержались!)». Если же существительное имеет при себе управляемое слово в родительном падеже множественного числа, то возможны два варианта высказывания: а) «Большинство присутствующих голосовало против» и б) «Большинство присутствующих голосовали против)».

Надо быть внимательным в употреблении сочетаний с числительными. Например, правильно говорить: «Ремонт был закончен на двадцать вторые сутки», но неправильно сказать: «Ремонт продолжался двадцать два (две, двое) суток». Во втором случае слово «сутки», которое не имеет формы единственного числа, целесообразно заменить словом «день».

Распространенной ошибкой является неверное словосочетание при предлогах: «благодаря его» вместо «благодаря ему», «остановиться о роли политики…» вместо «остановиться на роли политики…», «исходить от проблемы» вместо «исходить из проблемы», «скучать за ним» вместо «по нему» и т. п.

Предлог «благодаря» употребляется в основном для указания причины какого-либо положительного результата, поэтому ошибочным будет его использование по отношению к отрицательному результату, например: «Хищение стало возможным благодаря халатному отношению сторожа к исполнению своих обязанностей».

Нарушения языковых норм часто проявляются в неправильном словоупотреблении. Слово только тогда воздействует на аудиторию, когда оно употреблено в полном соответствии с его значением и уместном сочетании с другими словами. Одно неточное или неудачное выражение, как писал П. С. Пороховщиков, способно извратить мысль, сделать трогательное смешным, а значительное лишить содержания. Неряшливость словоупотребления удачно высмеял В. Дорошевич в известном очерке «Дело о людоедстве». Сюжет очерка строится на том, что в городе Завихряйске был привлечен к суду как «известный людоед» купец Семипудов. Поводом к судебному разбирательству послужила газетная статья, в которой вместо сообщения о том, что Семипудов с околоточным надзирателем съели пирог, было напечатано: «Купец Семипудов съел пирог с околоточным надзирателем».

П. С. Пороховщиков особенно предостерегал от нелепого и неточного словоупотребления представителей юридической профессии. Он приводит примеры нелепых выражений из судебной практики: «подсудимый был довольно порядочно выпивши», «смерть раненого несомненно вероятно последовала от удара ножом», «факт можно считать более или менее установленным», «прежняя судимость обвиняемого уже служит для него большим отрицательным минусом» и т. п. Это предостережение актуально и для современных юристов. Культура речи опускается до угрожающе низкой отметки. Сравнение записей судебных речей современных юристов с речами русских судебных ораторов конца XIX – начала ХХ века, отмечает Н. И. Порубов, не к чести наших современников. Еще приходится, к сожалению, слышать, как юрист по образованию вещает по радио на всю республику: «Нас радует в этом году число погибших на производстве». Другой юрист публично извещает: «На предприятии изготавливается более 98 образцов изделий», словно их может изготавливаться 98 с половиной, и т. д.

Наиболее типичными ошибками являются также нарушения традиционно принятого литературного употребления слов, типа: «выдающий» (вместо «выдающийся»), «использовывать» (вместо «использовать»), «организовывать» (вместо «организовать»), «ложить» (вместо «класть») и др. Нередко ошибочно используются просторечные слова: «пойдем сюдой» вместо «пойдем здесь», «она обратно родила» вместо «она опять родила», «его посодят» вместо «его посадят», «клиент оплотит» вместо «клиент оплатит» и т. п.

Важна правильность произношения слов. Обычно внимание слушателя сосредоточено на восприятии смысла сообщения, а звуковая форма речи воспринимается автоматически. Но стоит оратору исказить привычную форму слова, и внимание отвлекается. Слушатель невольно сравнивает неверное звучание с хранящимся в памяти эталоном. Это раздражает, мешает восприятию. Чаще всего ошибки произношения связаны с неверным грамматическим ударением и нарушением законов редукции, требующих ослабления гласных звуков в безударных словах. Например, в слове «коловорот» звук «о» слышится как короткое «а» и только в последнем, ударном слоге произносится полно. Согласно закону редукции, должны оглушаться также звонкие согласные в конце слова. Так, слово «тепловоз» должно звучать как «тепловос» и т. п.

В условиях русско-белорусского двуязычия встречаются ошибки в произношении слов, вызванные влиянием белорусского языка. Иногда, например, говорят «шэстьдесят» вместо «шестьдесят», «трапка» вместо «тряпка», «рэшана» вместо «решено», «некаторые» вместо «некоторые» и т. п. Надо следить за своей речью, хорошо и чисто говорить либо на русском, либо на белорусском языке.

Устную речь портят произнесение аббревиатур и малоизвестных сокращений, злоупотребление словами иностранного происхождения. «Охота пестрить русскую речь иностранными словами без нужды, – заметил В. Г. Белинский, – …противна здравому смыслу и здравому вкусу» [12, 433].

Особенно нетерпимы в устной речи ошибки, связанные с неправильным построением предложений. Среди таких ошибок чаще всего встречаются:

- контаминация, или соединение частей двух устойчивых оборотов речи, близких по смыслу, например: «это играет большое значение», «это имеет большую роль» и т. п.;

- нагромождение придаточных предложений со словом «который»;

- неправильный порядок слов в предложении («Прослушали речь [кого?] по факту хищения Ивановым государственного обвинителя Петрова);

- неправильное использование деепричастных оборотов. Согласно правилу, обозначаемое деепричастием действие должно относиться к подлежащему. Иначе получается по Чехову: «Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа». В публичных речах часто встречаются аналогии этого чеховского выражения. Можно встретить, например, выражение: «Проводя расследование, обнаружилось…», в то время как правильно было бы сказать: «Проводя расследование, мы обнаружили…).

Речевые ошибки часто приводят к двусмысленности высказываний («Я подвел ее к машине, и она сразу завелась»). Такие оплошности совершенно нетерпимы и недопустимы в публичной речи. Любая грамматическая ошибка, неточность тормозит усвоение сказанного. Небрежность в речи, отступления от норм грамматики – не мелочь, а серьезное препятствие на пути мысли к сознанию получателей речи.

Краткость и лаконичность речи рассматриваются в риторике как положительное качество любого высказывания. Краткость измеряется не временем произнесения, а умением освободить речь от всего второстепенного и несущественного, или, как часто говорят, от «воды». Лаконичность речи должна сочетаться со смысловой емкостью: словам должно быть тесно, а мыслям просторно. Многословие – бич многих текстов. Часто это бывает следствием неумения автора речи сосредоточить свою мысль на главном, существенном. Но иногда многословие сознательно употребляется как намеренный прием демагогии, попытка замаскировать, «заговорить» проблему, снять остроту обсуждаемого вопроса. Слушателю, как правило, трудно воспринимать многословную речь, его сознание с трудом пробивается через частокол слов, теряет нить рассуждения. Известен случай, когда в античную Лаконию, где привыкли говорить лаконично, прибыли послы с острова Самоса. На чрезвычайно длинную дипломатическую речь лаконийцы ответили: «То, что вы сказали вначале, мы забыли, так как это было давно, а конец нам непонятен, потому что забыто начало».

Многословие проявляется в изобилии общих, ничего существенного не говорящих фраз, в злоупотреблении плеоназмами (оборотами речи, содержащими лишние однозначные определения, как, например: «срочные и не терпящие отлагательства, животрепещущие, важные вопросы»), в тавтологиях – повторениях уже сказанного теми же или однокоренными словами, в применении многочисленных вводных слов, слов-паразитов и т. п.

Речь не должна быть неоправданно растянутой, но нельзя превращать ее и в скупое телеграфное сообщение. Нужно соблюдать разумную меру.

Ясность речи – это ее доступность аудитории, соответствие словесного выражения содержанию мыслей говорящего и формированию восприятия их слушателем. Ясность речи включает такие понятия, как содержательность, точность, логичность и популярность. Содержательность – это обстоятельность мыслей, которые оратор стремится передать аудитории. Содержательность базируется на глубоком анализе и знании предмета речи. «В любом, самом незначительном по протяженности выступлении следует стремиться именно к аналитическому подходу, сосредоточивая внимание на анализе фактов, раскрытии понятий, установлении связи между ними, формировании выводов и предложений. Прежде всего следует отвечать на вопрос «почему?». Почему произошло то или иное событие, явление? Какие причины вызвали его, какие условия способствовали? Является ли оно закономерным или случайным? Здесь очень важен всесторонний подход к предмету изложения» [26, 9–10]. Содержательность речи определяется, таким образом, способностью ее автора мыслить диалектически и логически.

Логичность мышления и изложения – это определенность понятий и утверждений, отсутствие противоречий и несогласованностей, последовательность переходов от одной мысли к другой, безупречность и достаточность аргументации. Любая речь строится с ориентацией на законы логики, хотя это не означает, что оратор должен высказываться только силлогизмами. Отвечая требованиям логики, речь оратора носит энтимематический характер. В ней мысль выступает в наглядно-образном оформлении, а логические структуры не имеют явно выраженного вида.

Критерий точности высказывания определяется его достоверностью и определенностью основных понятий. Важно, насколько достоверно отражаются в речи факты и события, ведь за красивыми словами может скрываться и ложная информация. Чтобы речь была точной, слова должны быть адекватными действительности и соответствовать предметно-логическому значению.

Популярность речи заключается в умении говорить так, чтобы понимал даже самый неподготовленный слушатель данной аудитории. Даже о сложном надо стараться говорить просто и доступно, переводить с языка специалистов на язык широкой аудитории. Для этого речь должна при необходимости содержать разъяснения сложных понятий, преимущественно использовать слова, входящие в лексикон слушателей, иначе может возникнуть порочный круг, когда неизвестное пытаются разъяснить через неизвестное. Понятие «популярность речи», как видим, соседствует с понятием уместности языковых средств, т. е. их соответствия теме, аудитории и обстановке общения.

Чтобы речь была уместной, опытные аргументаторы советуют предварительно составить так называемый «портрет» аудитории и уточнить специфические признаки речевого события. Здесь имеют значение:

- демографическая характеристика аудитории (пол, возраст, национальный состав и др.);

- интеллектуальная характеристика аудитории;

- характеристика социального положения слушателей (рабочие, крестьяне, пенсионеры, интеллигенция, учащиеся, предприниматели и др.);

- степень официальности и организованности предстоящего общения.

Знание этих особенностей подсказывает оратору, о чем и как лучше говорить. При общении с аудиторией, обладающей большей общностью тех или иных качеств, желательно полнее учитывать их в речи. То, что предпочтительно в одной речевой ситуации, может оказаться совершенно неприемлемым в другой. В этом отношении уже стал хрестоматийным пример разных по стилю речи ответов жены на простой вопрос мужа о том, чем она занималась до их встречи за обедом. Первый ответ воспринимается нормально и звучит соответственно ситуации: «Утром я быстро убрала комнату и кухню, а затем сбегала в магазин за продуктами». Но совершенно непредсказуемой окажется реакция мужа, если он услышит ответ в официально-деловом стиле, соответствующем речи на какой-либо производственной планерке: «В первую половину дня я ускоренными темпами обеспечила восстановление надлежащего порядка на жилой площади, а также в предназначенном для приготовления пищи подсобном помещении общего пользования. В последующий период мною были предприняты меры по приобретению необходимых продуктов питания в ближайшем торговом предприятии».

Эмоциональность речи тоже является весьма важным показателем культуры общения и необходимым рабочим компонентом речи, поскольку цель любого публичного выступления – не только выразить мысли, но и передать отношение оратора к проблеме. По данным современной психологии, эмоциональность изменяет всю схему восприятия речи, положительно воздействуя на механизм мышления, памяти, внимания. Обостряется даже чувствительность звукового анализатора: услышав нечто интересное, мы как бы «настраиваемся» на восприятие этой информации, стараясь игнорировать все постороннее.

Эмоциональность является мощным стимулятором в любом виде общения. Обращаясь к человеческому разуму, надо обращаться и к его чувствам – главному источнику мысли. Разум, отмечал В. Г. Белинский, «есть сознавшее себя чувство» [12, 185]. Величайшим успехом автора, считает Белинский, является то произведение, в котором осязаемо проступает субъективное отношение к тому, о чем автор говорит. «Здесь мы разумеем не ту субъективность, которая по своей ограниченности или односторонности искажает объективную действительность изображаемых предметов; но ту глубокую, всеобъемлющую и гуманную субъективность, которая в художнике обнаруживает человека с горячим сердцем, симпатичною душою и духовно-личною самостию, – ту субъективность, которая не допускает его с апатическим равнодушием быть чуждым миру, им рисуемому, но заставляет его проводить через свою душу живу явления внешнего мира, а через то и в них вдыхать душу живу…» [12, 375].

Обращение к разуму человека и к его чувствам – это равноправные средства в арсенале аргументатора, при помощи которых он достигает своей цели. Выступление, лишенное личностной окраски, сводимое к простому перечислению фактов и событий, вызывает у современного слушателя равнодушие и скуку. В то же время умело построенная речь, с одной стороны, заставляет думать, с другой – будит воображение, служит стимулятором определенных эмоций аудитории и усиливает восприятие и переживание сказанного. «Красноречие имеет два признака: силу чувств и убедительность. Сила чувств – красноречие сердца – есть такое живое ощущение истины, такое сильное участие оратора в предлагаемом деле, что он сам, увлекаясь, увлекает и слушателей за собою. Убедительность – красноречие ума – есть такая неотразимая сила и приятность убеждений, что мы против чаяния, против воли, совсем неожиданно соглашаемся с мыслями автора. – Если красноречие ума соединяется с красноречием сердца, то нет почти сил им противиться» (Н. Ф. Кошанский) [5, 66].