Драматургия «нового времени». Система Станиславского. А.П. Чехов как основоположник современной драматургии. Комедия «Вишневый сад» - «распалась связь времен».

Островский сформулировал принципы русской драматургии, создал национальный классический реалистический театр - театр авторский, театр без режиссера, театр, где отправной точкой, доминантой всей художественной системы является ТЕКСТ. Этот театр формировал соответствующие принципы зрительского восприятия, воспитывал своего зрителя. Но и Островский к концу творческого пути почувствовал необходимость новых драматических форм и принципов - неслучайно в его пьесах последнего десятилетия все большую роль играет подтекст, неслучайно и то, что итоговая его драма "Снегурочка" относится к принципиально новому театру - театру поэтическому, театру, где слово существует исключительно в контексте звука, пластики, сценографии.

Логическим продолжением театра, в котором царствует подтекст стал новый театр Чехова и Станиславского. Но зритель, воспитанный Островским, консервативный зритель, поэтики чеховского театра не воспринял. И поставленная в 1896 году в столичной "Александринке" "Чайка" была освистана.

Неудача этой постановки объяснялась прежде всего даже не зрительской неподготовленностью, а неподготовленностью актеров. Ученики и последователи театра Островского, они играли ТЕКСТ; стремились обнаружить в драме классические амплуа - которых нет у Чехова; играли СЮЖЕТ, играли ИНТРИГУ - в привычном смысле. Постановка была обречена на провал. Размышляя над прозой Чехова, мы уже говорили о принципах его поэтики, о его авторской манере. Сюжет в традиционном понимании, то есть сюжет-интрига, - не главное у Чехова: он не фокусирует внимание на внешних обстоятельствах как условиях формирования характера, на поступках героев. Для Чехова "двигателем" действия художественного произведения становится внутренняя жизнь персонажей. Изменения их духовного мира, т.е. внутренний сюжет, и приводят к изменениям сюжета внешнего, дают импульс развитию интриги. Этот внутренний сюжет и объясняет специфику конфликта в произведениях Чехова. На уровне житейском, бытовом все проблемы так или иначе разрешимы, в этом мире нет ничего невозможного.

"Три сестры". Героини, живущие в провинции, больше всего на свете мечтают вернуться в Москву, город их детства. В этом предотъездном состоянии, с этой мечтой-надеждой проходит их жизнь. Почему они не уезжают? Что мешает им? Казалось бы, все возможно - стоит только собраться, купить билет и уехать в эту новую желанную жизнь, которая представляется им столь прекрасной.

для Ольги, Ирины и Маши Москва - понятие не географическое. Это не та реальная Москва, в которую можно приехать на поезде. Это их прекрасное, навсегда ушедшее прошлое. Конфликт между представлением и реальностью и составляет основной, самый главный для Чехова, нерв пьесы.

Поскольку внешний сюжет есть лишь проявление истинного внутреннего сюжета, его частичная материализация, то и и диалоги и монологи в пьесах Чехова строятся на недомолвках и иносказаниях. И не потому, что герои таинственны и скрытны. Как и персонажи чеховской прозы, они не всегда осознают, что их томит и мучит; и, даже осознав, не умеют или не смеют этого объяснить. Таким образом, текст перестает быть ведущим элементом театра Чехова.

Так система умолчаний и иносказаний порождает ПОДТЕКСТ - единственно значимое в чеховской драматургии. Взаимодействие текста и подтекста, как и взаимодействие внешнего и внутреннего в конфликте, и создает ту постоянно меняющуюся напряженную атмосферу, которая собственно и есть истинный сюжет чеховского театра.

Вот почему художественный мир чеховской драматургии глубоко чужд АВТОРСКОМУ театру Островского. Мы имеем дело с совершенно новым театром - театром РЕЖИССЕРСКИМ, где режиссер, сопрягая подтекст и внутренний сюжет, создает свою концепцию и буквально пишет партитуру спектакля.

 

«Вишневый сад»

"Распалась связь времен", - с ужасом понимает Гамлет, когда в Датском королевстве, едва схоронив государя, играют свадьбу вдовствующей королевы и брата усопшего, когда на только что засыпанной могиле возводят пышные дворцы "новой жизни". Самое трудное: уловить, как это происходит - смена эпох, разрушение прежнего уклада жизни, возникновение новых форм. Потом, десятилетия спустя, историки определят "переломный момент", но редко современники осознают, что за время на дворе.

В эпоху перемен жить страшно. Страшно, ибо люди теряются в непонимании: отчего вдруг рушится все, что стояло веками? В таком неприютном, продуваемом всеми ветрами истории мире человек ищет опоры - кто в прошлом, кто в будущем, кто в мистических верованиях. В своих ближних опоры не ищут -окружающие так же растеряны и ошеломлены. И еще человек ищет "виноватых" - кто "все это устроил"? Такими "виноватыми" оказываются чаще всего те, кто рядом: родители, дети, знакомые. Это они, они - не защитили, упустили

В "Вишневом саде" Чехов не только создал образы людей, чья жизнь пришлась на переломную эпоху, но запечатлел само Время в его движении. Ход истории есть главный нерв комедии, ее сюжет и содержание. Герои "Вишневого сада" - люди, попавшие в тектонический раскол, образовавшийся во времени, вынужденные ЖИТЬ, то есть любить и радоваться, в этой расселине обстоятельств БОЛЬШОЙ ИСТОРИИ. Этот разрушительный момент - время их единственной жизни, которая имеет свои особые частные законы и цели. В "Вишневом саде" герои оказываются жертвами не частных обстоятельств и собственного безволия, а глобальных законов истории: деятельный и энергичный Лопахин такой же заложник времени, как пассивный Гаев.

Пьеса построена на уникальной ситуации, которая стала излюбленной для всей новой драмы XX века, - это ситуации ПОРОГА. Еще ничего такого не происходит, но уже есть ощущение края, бездны, в которую должен низвергнуться человек.