Б. Депривация в семье по психологическим причинам

Неудовлетворительные отношения между родителями и ребенком могут, несомненно, являться результатом внутренних, психологических препятствий. Условия депривации, заключающиеся в ребенке, будут подробнее рассматриваться нами в следующей главе, здесь же мы сосредоточимся на родителях и остальных ближайших воспитателях. Психологические препятствия бывают, как правило, глубже, сложнее и устраняются труднее, чем внешние общественные препятствия Однако очень часто оба вида условии, внутренние и внешние, самым различным образом сочетаются и взаимообусловливаются, так что на практике их редко можно надежно различить.

Психологические причины недостаточной эмоциональной близости к ребенку могут быть различного вида, степени и качества. Иногда речь идет лишь о незнании или неправильном объяснении положений из руководств, иногда о несколько чрезмерном рабочем или общественном тщеславии, уводящем родителей от ребенка, в других же случаях об особой в некоторой степени направленности интересов. Дело может касаться и более серьезных причин, например, психического заболевания матери, значительно пониженного уровня ее интеллекта, расстройств психопатического характера и т.п. В основном дело касается того, насколько глубоко в личности матери или любого другого воспитателя они укоренились, насколько они интенсивны и в какой возрасте ребенка они его поражают.

а) Эмоциональная незрелость и отклонения характера

неспособность установить с ребенком тесную эмоциональную связь имеет нередко причину в незрелости чувств и характера матери, в неуравновешенности матери или любого лица на ее месте. Так это бывает, например, у родителей, которые сами в детстве подвергались депривации или которым не удалось успешно решить свои детские или пубертатные конфликты. Такие лица бывают инфантильными, сосредоточенными лишь на своих проблемах, для них характерно наличие чувства несправедливости и недостатка любви. иногда у них видна даже чрезмерная зависимость от личности матери или отца, причем, преждевременно вступая в брак, они стремятся от них оторваться. У некоторых депривированных девушек можно усмотреть на заднем плане неясное стремление к новым эмоциональным переживаниям, приводящее их к эротическим связям, которые они из-за незрелости характера неспособны продолжить и в которых они не находят эмоционального удовлетворения. У таких матерей затем не достает теплоты и нежности при обращении с ребенком, а нередко и основного понимания его потребностей. Подобные свойства характера препятствуют, однако, и взаимосвязи родителей, так что семья не бывает эмоционально сплоченной, тут отсутствует теплота дома и интимность совместной жизни семьи.

________________

Для иллюстрации мы приведем пример мальчика М. М. При беременности мать страдала гипертензией, других осложнений не было. Роды были нормальными, а также дальнейшее развитие протекало соответствующим образом. Серьезных заболеваний у мальчика не было. Между родителями ребенка и родителями матери, проживающими в том же доме, царит непрестанное напряжение. Родители строго наказывают ребенка, бабушка его чрезмерно защищает. Мать вышла замуж в 18-летнем возрасте, она жалуется, что ей «не удалось пожить»; мальчик будто бы «ненавидит» родителей, с раннего возраста его наказывали слишком строго, но в то же время не вели к каким-либо целям, главным образом его предоставляли самому себе. Из школы мальчика через два месяца вернули, сославшись на «незрелость», хотя психологическое исследование показало, что его умственный уровень соответствует пределам нормы. Даже после годичного перерыва он не в силах приспособиться к школе, у него плохая успеваемость и он чрезмерно нарушает правила обучения. «Видно, что родители им мало интересовались» — «у него малы л запас слов, незначительный круг интересов» и т. д. Мальчик старается привлечь к себе внимание непрестанным паясничанием, школьная работа его не интересует. Дома он «не умеет играть», только носился, кричит и «бесится», слушается лишь отца. Все результаты соматических исследований: отрицательны, психологические результаты устанавливают признаки депривации. причем они очевидно сходны с признаками у детей из детских учреждении. Во втором классе появились соматические нарушения, отсутствие аппетита, боли в животе, рвота, которые однако быстро прошли, когда мальчик начал столоваться у бабушки и вообще перешел главным образом на ее воспитание. Значительно улучшилась и школьная успеваемость. В третьем классе, после возвращения к матери, его снова начинают считать «нервнобольным», мальчик паясничает, кричит, валяется под партой, ведет себя агрессивно. Когда он один с учительницей то ведет себя «нормально», однако в классе он бывает «невменяем». Если мальчика хвалят, то свою радость он не может выразить иначе, чем побив одноклассника или кого либо повалив. Хотя все заинтересованные лица интеллигентные и образованные люди, попытка решить основной семейный конфликт оказалась неудачной. В разговоре мальчик поясняет, что больше всего на свете он любит «бабушку, потому, что она ко мне добра». В конце концов о том, как он производит эмоциональную опенку, свидетельствует и его рисунок. Направо сам мальчик, его младший брат и два его дяди, налево, бабушка с дедушкой; родителей он не нарисовал, как будто бы пустое место, оставшееся на рисунке, должно символизировать их эмоциональную ценность для мальчика.

 

________________

б) Невротические и психотические расстройства

Иную категорию психических запретов в отношениях с ребенком представляют также психические расстройства невротического или психотического характера. С точки зрения депривации наиболее серьезными являются депрессивные состояния, при которых мать совершенно отходит от ребенка, оставляя его проявления без отклика Однако опасны и патологически неуравновешенные позиции родителей, колеблющиеся между равнодушием и проявлениями враждебности, т. е. родителей, у которых отвержение ребенка переходит прямо в жестокость. Последствием, во всяком случае, является недостаточный контакт, недостаточное предоставление и смена эмоций, а также чувственных раздражителей — следовательно, депривации в том или ином отношении. Фишгофф с сотр. (1971) подвергли психиатрическому исследованию 12 матерей, дети которых в ползунковом возрасте хронически «не преуспевали» и отличались по анамнезу пои знаками депривации. У двух матерей был выявлен психоневроз, у остальных 10 нарушения характера в смысле пониженное способности воспринимать собственные потребности и потребности ребенка, приспосабливаться к изменениям в среде, создавать нормальные эмоциональные отношения и интересоваться судьбой других людей.

Д. Робертсон (1962) вела подробное наблюдение за поведением 25 детей и их матерей с первого месяца жизни. У пяти детей — по сравнению с остальными двадцатью — отмечались явно пониженный мышечный тонус, слабая маскулатура, ограниченная способность к контакту с окружающей средой бедный отклик в отношении матери и вообще подавление проявлений движения чувств. Все эти дети на первом году жизни отличались задержкой развития. Одновременно было установлено, что отношение указанных матерей к детям является неудовлетворительным, без определенной эмоциональной направленности В обычных социальных ситуациях матери производили нормальное впечатление, и недостатки в отношениях к ребенку выявлялись только при возможности наблюдения за ними в их непосредственной совместной жизни с ребенком. Некоторые из матерей остальных двадцати детей являлись по обычным аспектам личностями «неудовлетворительными», однако все они были способны соответствующим образом реагировать на эмоциональные потребности своих детей. Ни у одного их ребенка не отмечалось в годовалом возрасте задержки развития. У матерей пяти детей с задержанным и нарушенным развитием автор выявляет невротические черты характера, которые приводят к неосознаваемой защите от ребенка и не разрешают им радоваться на основе его спонтанных проявлений и реагировать естественно и без запретов на его потребности.

Хотя не отмечается много тяжелых случаев подобного типа, все же следует, чтобы клинические работники их учитывали, так как своевременное выявление может регулировать их развитие. Мы приведем один из случаев из нашей практики, который доказывает, как сложно бы— из случаев из нашей практики, который доказывает, как сложно бывает иногда правильно оценить депривационную ситуацию без непосредственного знакомства с семейной средой.

__________________

Дело касается близнецов, родившихся за 4 недели до срока вскоре после двух старших детей. Семья проживает в новостройке, ее экономические и социальные условия вполне удовлетворительные Однако рождение близнецов явилось для родителей «неприятным сюрпризом», они с трудом «приспосабливались к ситуации», враждебно отказывались «стать рабами детей» и решили воспитывать их «по-спартански» и «современным образом». Оба ребенка в течение всего дня оставались о Дни в комнате, у них не было никаких игрушек, для прогулок «не было времени», кормление и уход производились по возможности быстро. Дети состояли на постоянном учете консультации, прибавки в весе были удовлетворительными, но несмотря на это дети были вялыми, анемичными и у них часто бывали респираторные инфекции. На сороковой неделе жизни детей семью посетили педиатр, психолог и детская сестра, проводившие на местах обычное обследование недоношенных детей. У мальчика была тяжелая задержка в развитии: уровень грубой моторики соответствовал приблизительно 20-недельному возрасту. Девочка была более зрелой в своем развитии, однако и у нее бросалась в глаза слабость, которая в положении на животике остро контрастировала с остальными результатами. Оба ребенка при обследовании оставались совершенно апатичными, равнодушными, не старались привлечь к себе внимания и не проявляли интереса к игрушкам. С родителями пришлось повторно проводить беседы о занимаемых ими позициях и об их взглядах на воспитание, понадобилось тактичное педагогическое руководство, чтобы состояние обоих детей улучшилось. Поворот наступил7 в частности, тогда, когда дети начали ходить и обретать стимулы собственными силами. В 7 лет их развитие стало уже вполне соответствующим, они бодры и хорошо учатся.
_________________

Некоторые матери, не обладающие естественной, непосредственной симпатией к ребенку, могут все же стимулировать ребенка хоти бы интеллектуально, скажем по причине тщеславия и из-за высокого значения, приписываемого интеллектуальным результатам в современном обществе. Общение с ребенком представляет для них лишь средство для достижения определенных целей и для снискания уважения у людей. Однако они не способны спонтанно радоваться ребенку, которому так приходится жить в атмосфере «эмоциональной Антарктиды» и практически почти в полной изоляции, хотя ребенок и остается среди людей. То, чего у матери не достает в теплоте и спонтанности, она пополняет иногда на умственной основе и по книгам. Такие матери читают педиатрическую и психологическую литературу, строго придерживаются соблюдения гигиенических правил и регулярности режима, руководствуются буквально указаниями о воспитании, слишком рано направляют воспитательные усилия на закрепление желательных навыков. Результаты такой ситуации каким-то образом отражаются на эмоциональной пораженности ребенка. Запаздывание развития тут бывает не общим, а скорее односторонним. Память у этих детей развивается весьма хорошо, даже бурно; они знают много детских стишков и песенок, в обществе свои познания и свое «взрослое» поведение они выставляют напоказ. При этом дети живут, однако, на аффективной дистанции от людей, с которыми они считаются лишь тогда, когда от них чего-либо хотят. В остальном такие дети как бы отворачиваются от людей, с неприязнью чувствуя, что их стараются вырвать из одиночества. «Аутизм» этих детей в раннем возрасте достигает иногда такой степени, что их принимают за глухих, так как при своей деятельности они как бы вообще не воспринимают человеческого окружения. Хотя уровень умственного развития у них хороший, однако при поступлении в школу них отмечается целый ряд затруднений, так как они не переносят общества детей, а стремление учителей сблизиться с ними несколько интимнее возбуждает в них строптивое сопротивление. Лучше всего они приспосабливаются при сравнительно строгой, бесстрастной атмосфере, какую создают в классе некоторые учителя с исключительно дидактической направленностью. В пубертатный период такие дети обращают на себя внимание своей неприспособляемостью в юношеском коллективе, своим стремлением к уединению, нередко патологической страстью к чтению или какой-либо эксцентричной заинтересованностью. Несмотря на свои странности и эмоциональную холодность, эти аутистичные дети (аутистичные психопаты по Аспергеру) выполняют в обществе положительную функцию на основе хорошего интеллекта и своих, нередко удивительных, познаний.

Если родители подходит к ребенку не только с простой безразличностью, с недостаточным вниманием и с эмоциональной холодностью, но еще их явно эмоционально отвергают, отрекаются от них, иногда даже с очевидной жестокостью, то в таких случаях ребенок оказывается не только в эмоциональной и социальной изоляции, но он подвергается грубому травмированию и вовлекается в конфликты, решать которые весьма трудно. Врачи, социальные работники и судебные органы должны считаться с возможностью криминальной запущенности, а также преднамеренного физического и психического злоупотребления властью над детьми со стороны жестоких, психопатических и психотических родителей. Каждый год в детских отделениях принимают определенное количество детей с травмами в результате грубых и невнимательных действий родителей, в результате избиения, умышленного насилия (приводящего иногда даже к умерщвлению), сексуального растления и т. д. Хотя число этих случаев также не слишком велико, но все же следует реалистически допустить их возможность, причем врач — зачастую по личным эмоциональным доводам — о них даже не думает Удивительно, как иногда в такой жестокой среде ребенок остается в течение целого ряда лет без вмешательства официальных учреждений. Депривационная симптоматология здесь сопровождается, как правило, из ряда вон выходящими реактивными проявлениями.

_____________

Так это было в нашем случае с шестилетней девочкой Л. В., направленной на исследование по поводу мнимо необъяснимого поведения: в течение последнего месяца девочка несколько раз резала ножницами белье матери, скатерти, занавески, платье. Ее мать, по-видимому, человек весьма вспыльчивый, часто проявляет целый ряд недовольств, отличается поочередной склонностью к плачу и вспышкам гнева. Собственный отец девочки находится в заключении, а отчим, по сообщениям, человек психически ограниченный ребячливый, находится в зависимости от матери. Ребенок физически хорошо развит, отличается соответствующей упитанностью. При обследовании выяснилось, что по всему телу у девочки масса кровоподтеков, которые местами соответствовали по своим размерам ладони. Психически девочка сообразительна, умственные способности у нее скорее превышают средние; сначала девочка ведет себя неуверенно, Нерешительно, позднее спокойно, однако с заметными оборонительными реакциями, характеризующимися навязчивыми проявлениями. Свободный рисунок, сделанный девочкой, прямо обескураживает: она нарисовала мать с ребенком в коляске на кладбище. При разговоре мотивы своего странного рисунка она вскоре открывает: «Это я делаю со злости, … потому что мама меня все время выгоняет … она меня не любит, даже немножко не любит, а я ее люблю, а она нет… Папа меня тоже не любит, а маму да …» Девочке хотелось бы иногда уйти куда-нибудь … «но лучше не уходить, а то снова буду тосковать по маме». Она с неудовольствием признает, что мать ее часто бьет ремнем, — не хочет показывать кровоподтеки. В беседе мать протестует против предположения, что будто бы ребенок ей мешает: «… но она не может с ним забавляться, она это просто не умеет.» Мать подтверждает, что наказывает физически ребенка ремнем … «но ей хоть бы что, стоит как баран, ей даже не больно … Вот мне жилось хуже, я росла у чужих людей … меня били еще больше, все родители бьют детей … Ее надо бить, иначе с ней нельзя». Всю вину она сваливает на мужа: тот, будто бы, не доволен присутствием ребенка, ревнует к нему, не переносит, чтобы мать в его присутствии как-либо занималась ребенком, все время ее упрекает, что она отдает предпочтение ребенку. Предложенную возможность помещения девочки в другую семью, которая будет о ней заботиться, мать резко отвергает: «Это она могла бы так попасть к какой-либо женщине, привязаться к ней, а это нельзя. Она должна быть между чужими людьми, чтобы она знала, что у нее есть мать.» Поэтому мать соглашается с временным помещением в детский дом, чтобы «наказать девочку». После помещения в детский дом ребенок ведет себя послушно, спокойно; девочку любят, в школе у нее весьма хорошая успеваемость, невротические затруднения вскоре регулируются.
_______________

в) Умственная ретардация, отставание и дефекты органов чувств у родителей

Обратный случай односторонне неудовлетворительной стимуляции представляет ситуация матери с хорошим эмоциональным отношением к ребенку, но лишенной способности обеспечивать его стимулами интеллектуального характера. Здесь могла бы идти речь о слабоумной матери, о глухонемой или всего лишь просто неграмотной. Казалось бы, что ребенок в данной ситуации едва ли будет подвергаться серьезным эмоциональным лишениям, так как умственный уровень даже такой матери полностью достаточен для обеспечения элементарных психических потребностей ребенка, при условии, что она проявляет к нему хотя бы свое эмоциональное расположение и спонтанный интерес. Так, по крайней мере, судят некоторые авторы (Глейзер и Айзенберг, 1956). Последнее может относиться, однако, лишь к самому раннему возрасту, но и здесь лишь в ограниченной мере, как нас убеждает в этом общий запущенный вид таких детей при их приеме в детские больницы. Дело в том, что подобная мать, несмотря на свое положительное отношение к ребенку, не способна понять его проявления и соответствующим образом реагировать на них, не говоря уже о том, что она не способна обеспечить проведение рационального режима и последовательной заботы. Ее способность сопереживать остается поверхностной, без различения: на каждый крик ребенка она реагирует предложением груди; в своем обращении с ребенком она впадает в примитивные аффекты и т. д. У больших детей проявляются затем уже интеллектуальная и воспитательная депривация. Это хорошо показывают исследовательские работы о психическом состоянии детей слабоумных матерей, из которых вытекает, что интеллектуальная задержка, которая в первые годы вообще не бывает заметной, становится, однако, чрезвычайно заметной позднее. Так, например, Спер приводит следующие данные:

Число лет, прожитых с матерью	Средний IQ	Количество детей
0—2
3—5
6—8
9—1
12—15

Понижение IQ по Сперу является большим, чем подобное понижение у детей интеллектуально нормальных матерей из весьма неблагоприятной социальной и экономической среды. К сожалению, это не лонгитюдинальные наблюдения, так что нельзя с уверенностью исключить возможность избирательного искажения.

г) Нежеланные дети

В 1971—74 гг. в Праге подвергалась исследованию группа из 220 детей, родившихся в 1961—63 гг., на основании достоверно нежелательных случаев беременности (Матейчек, Дитрих, Шиллер, 1975 а 1978). Попарно с ними соотносилась группа контрольных детей. Критерием при этом были возраст и пол ребенка, далее, дети посещали тот же самый класс и при условии одинакового числа братьев и сестер занимали между ними то же самое место по очередности рождения. Возраст матери и отца приблизительно соответствовал возрасту родителей обследуемого ребенка, причем эти родители занимали сходное социально-экономическое положение, определяемое комплектностью семьи, образованием и характером их работы.

___________

Прерывание беременности по социальным или медицинским причинам было узаконено в ЧССР в 1957 г. При этом около 2% обращений матерей с просьбой прервать беременность встречалось отказом соответствующей районной и апелляционной комиссий. Матери всех 220 детей, охваченных обследованием, дважды тогда подавали заявление с просьбой разрешить им прервать беременность и дважды им в этом отказывали, однако когда у них родились дети, то они их не покидали, жили с ними, причем во всех случаях в комплектных семьях. (Число детей, родившихся после нежелательных случаев беременности и предлагаемых для усыновления, превышало, однако, в 36 раз норму для пражской детской популяции.)
_____________

Если подытожить данные приводимого обследования, то еще в настоящее время — по истечении девяти лет — можно отметить заметные различия между обеими группами. Хотя статистическая значимость сравнительно невыразительна, однако различия все же существуют и свидетельствуют о фактах вполне определенным образом. Что касается биологического вступления в жизнь (беременность, роды, масса тела при родах, шестинедельный послеродовый период и т. п.), то нежеланные дети не отличаются от положительно или хотя бы нейтрально принимаемых детей. У этих детей был, однако, существенно более короткий период кормления грудью, они чаще становились объектом врачебной помощи и отличались тенденцией к менее гармоничному физическому развитию (т. е. к несоответствующей полноте).

Матери усматривали в своих «нежеланных» детей в дошкольном возрасте и в период обследования менее благоприятные личностные свойства. Также учителя, сравнивая их с контрольными одноклассниками, давали менее благоприятную оценку, а сами одноклассники (при социометрическом обследовании) значительно чаще отвергали их как друзей, оценивая их поведение в коллективе в качестве менее приемлемого. Что касается уровня умственного развития, то между группами не отмечалось никаких различий. Что касается школьной успеваемости и способности приспосабливаться к фрустрационным ситуациям, то «нежеланные» дети явно отставали от контрольных детей. Различия между детьми выявлялись у мальчиков более четко, чем у девочек — но заболеваемости, школьной успеваемости, опенке личных свойств матерями, учителями и одноклассниками. Эти независимые наблюдатели также считали, что у «нежеланных» мальчиков интеллект ниже, чем у девочек, что находится в остром противоречии с данными психологических тестов уровня интеллектуального развития.

В целом различия между детьми, родившимися после нежелательной беременности и после положительно или хотя бы нейтрально воспринимаемой беременности, не являются, однако, по отдельным показателям особо драматичными. Ни один из отдельных тестов или какой-либо пункт анамнеза не могут сами по себе характеризовать «нежеланных» детей и отличить их от остальных детей. Мы должны считаться с тем, что при семейной совместной жизни — несмотря на то, что первоначально родители не хотели иметь ребенка — приводятся в действие механизмы, которые скорее уравновешивают различия, чем их подчеркивают.

С другой стороны, выяснилось, однако, что простая сумма неблагоприятных признаков в развитии личности «нежеланных детей» весьма значимо превышает сумму подобных признаков у детей контрольной группы, Это значит, что «нежеланных детей» характеризует не несколько выраженных отклонении, а десятки мелких признаков плохого адаптирования. которые затем сдвигают данную группу как целое в социально невыгодном направлении. Клиническую картину таких отклонении можно назвать так, скорее всего, картиной психической «супердепривации», которая, при вообще то благоприятных условиях, в последующем развитии не должна обязательно проявляться отрицательным образом. Несомненно при неблагоприятных условиях она может принести пострадавшему индивиду в будущем серьезные жизненные осложнения.

Предупреждение нежелательной беременности отличается, следовательно, собственным далеко идущим как психологическим, так и общественным значением.

Вся группа «нежеланных детей» и детей «контрольных» подвергалась дальнейшему наблюдению после 6—7 лет, т. е. в юношеским период. (Матеичек, Дитрих, Шиллер, 1980, 1981).

Обследование в педопсихиатрических и педагогическо-психологических консультациях показало, что дети, родившиеся после нежелательной беременности, значительно чаше входят в контакт с данной службой и что их проблемы там принимаются в качестве более серьезных. Различия в школьной успеваемости — при условии одинакового в остальном интеллектуального уровня — с переходом в высшие классы школы становятся более выраженными скорее не в пользу нежеланных детей (что статистически значимо на 1% уровне). Значительно чаще эти дети оцениваются своими матерями и учителями как менее добросовестные, однако более импульсивные, как менее послушные, а также хуже приспосабливающиеся в детском коллективе. Сами «нежеланные дети» в тестах семейных связей усматривают существенно менее положительной заинтересованности со стороны своих матерей, чем контрольные дети. Они отмечают также значительно меньше директивности больше несистематичности. В то время как в контрольных семьях отмечается значимо высокая корреляция воспитывающего поведения матери и отца в отношении ребенка, в семьях с нежеланным ребенком данная корреляция весьма низка. Последнее означает, что в таких семьях дети воспринимают поведение своих родителей чаще как отличающееся несогласиями или противоречиями.

Подобно результатам первоначального обследования многие установленные данные свидетельствуют о том, что ситуация нежеланных мальчиков более затруднительна, чем ситуация девочек Например, нежеланные мальчики чаще предполагают, что с течением времени отношение к ним их матери начинает, скорее, ухудшаться. Менее часто они воспринимают мать как наиболее значительное лицо своего детства. В отличие от данных, устанавливаемых у контрольных детей, они считают, что их характер больше похож на отцовский, чем на материнский. Брак своих родителей они чаще расценивают как несчастливый.

Хотя с течением времени в большинстве случаев наступает, по-видимому, далеко идущее компенсирование занимаемой первоначально совершенно отрицательной позиции к существованию данного ребенка, однако сам факт, что различия все-таки имеются, причем со временем они скорее возрастают, свидетельствует о том, что «нежелательность беременности» безусловно не представляет фактора, которым можно было бы в жизни ребенка пренебречь Картина психической субдепривации, как она была показана выше, остается и далее сохранной.

Ныне возникает вопрос: будут ли отмеченные отклонения в развитии личности - нежеланных детей отражаться на сексуальном поведении, отношениях партнеров и, наконец, также на родительских позициях. Можно обсуждать гипотезу, что данная субдепривация также будет отличаться тенденцией передавать свои неблагоприятные последствия дальнейшему поколению, как это, кстати, можно отметить и в случае других психопатологических единиц.