На примере аборигенов Австралии и Океании 1 страница

Заключение

Глава 6. Современное состояние и перспективы океанического рыболовства

Глава 5. Происхождение океанических рыб

Глава 4. Донные, придонные и придонно-пелагические рыбы

Глава 3. Рыбы глубоководной пелагиали

Рис. 14. Основные группировки рыб эпипелагиали.

Глава 2. Рыбы приповерхностных вод

Таблица 1

Глава 1. Открытый океан как среда обитания рыб

Приложение: Иерархия высших таксонов рыбообразных и рыб, представленных в морской среде обитания

Предисловие

До сравнительно недавнего времени наши океанологи разного профиля, в том числе и биологи, имели по сути дела лишь «книжное» представление о природе морей и океанов за пределами Советского Союза. Источником этих знаний в основном служили лишь специальные статьи, монографии и немногие обобщающие или научно-популярные зарубежные публикации. Собственные же наблюдения и материалы у нас практически отсутствовали. Только во второй половине 50-х годов для нас внезапно и широко открылись возможности для крупномасштабных и разносторонних исследований Мирового океана. Начало было положено в период II Международного геофизического года хорошо оборудованными комплексными океанографическими экспедициями — на «Оби» (1955—1958 гг.) и «Витязе» (с 1957 г.), которые позволили нашим ученым впервые работать на станциях тысячемильных разрезов во всех океанах от тропической зоны до высоких широт Антарктики, от поверхности океана до его наибольших глубин. Далее исследования развивались во все возрастающем объеме в первую очередь на флагмане отечественного исследовательского флота «Витязе» (до 1979 г.), а также на судах «Академик Курчатов», «Дмитрий Менделеев» и других академических судах, к которым с середины 60-х годов присоединились многочисленные промысловые экспедиции, вскоре охватившие рыбопоисковыми работами и исследованиями все основные регионы Мирового океана. Отсутствие собственных материалов о природе океанов сменилось их изобилием. Биологам это позволило впервые на собственноручно собранных материалах разрабатывать многочисленные вопросы морфологии, систематики, биогеографии и экологии различных групп морских организмов. Эти специальные частные исследования позволили нам вполне оправданно включиться в разработку и ряда общих проблем биологии моря, таких, как система вертикальной зональности донной и пелагической фауны, биопродуктивность Мирового океана и особенности ее поширотного и глубинного распределения, первое изучение специфической фауны ультраабиссальных желобов до их максимальных глубин, зоогеографическое и зонально-географическое подразделение Мирового океана, вопросы фаунистической и биономической биполярности морских организмов, а также других проблем, нашедших свое развитие в концепции акад. Л. А. Зенкевича и его учеников как «явления широтной симметрии в биологической структуре океана».

К серьезной разработке и обобщению наших знаний по ряду общих вопросов океанической биологии безусловно относится и рекомендуемая читателям книга Н. В. Парина «Рыбы открытого океана».

Несколько слов следует сказать о ее авторе. Н. В. Парин начал свою работу по изучению океанских рыб более 30 лет назад скромным лаборантом на «Витязе». Затем последовала напряженная работа почти в двух десятках больших океанографических экспедициях в Тихом, Индийском и Атлантическом океанах, в которых он всегда работал как опорный ихтиолог, хотя и занимал разные должности вплоть до заведующего лабораторией и начальника рейса. Обладая незаурядным талантом исследователя-натуралиста и огромной работоспособностью, Н. В. Парин, быстро накапливая знания и опыт, приобрел широкую известность как специалист по ряду групп рыб пелагиали Мирового океана.

Я имел удовольствие быть официальным оппонентом на защите обеих диссертаций Н. В. Парина. Обе они не были лишь необходимыми мероприятиями для приобретения очередных ученых степеней и званий, как это нередко бывает. Это были нужные исследования высокого научного уровня. Кандидатская работа «Основы системы летучих рыб» (1962) явилась первым в нашей стране серьезным исследованием обширной и малоизученной группы рыб, населяющей эпипелагиаль теплых вод всех океанов. Опубликование ее сразу принесло автору широкую известность как наиболее авторитетному знатоку семейства. Докторская диссертация «Рыбы океанской эпи-пелагиали», опубликованная отдельной книгой (1968), явилась значительным событием в отечественной и мировой ихтиологии благодаря полноте характеристики ихтиофауны пелагиали и широте и новизне эколого-географических обобщений. Затем последовала серия исследований по систематике и распространению многих семейств глубоководных рыб пелагиали и плодотворное участие как докладчика на международных конгрессах и как автора в ряде капитальных советских и зарубежных руководств. В результате к настоящему времени Н. В. Парин естественно выдвинулся в число выдающихся ихтиологов широкого профиля, будучи к тому же весьма активно работающим и, что очень важно, всегда доводящим до опубликования результаты своих многочисленных экспедиционных исследований. Меня всегда поражала его эрудиция ихтиолога-систематика, знание огромного видового разнообразия рыб в фаунах разных океанских регионов, чему в немалой степени способствовала его поразительная зрительная память. В одной из далеких экспедиций я был свидетелем, как он быстро, что называется «в лицо», а не после исследования нужных признаков, давал точные видовые определения рыбам в уловах разноглубинных тралов, взятых в разных областях — от Антарктики до тропиков.

Объективным признанием научных заслуг Н. В. Парина явилось избрание его почетным иностранным членом Американского общества ихтиологов и герпетологов (это звание одновременно могут иметь не более 10—15 наиболее авторитетных ихтиологов из всех внеамериканских стран мира) и вице-президентом Европейского ихтиологического союза.

В 1982 г. Н. В. Парин был приглашен пленарным докладчиком на IV Конгресс европейских ихтиологов в Гамбурге. Большой доклад, с которым он успешно выступил, способствовал в значительной мере обобщению всех данных по ихтиофауне открытого океана, что и составляет предмет настоящей книги. Она продолжает все расширяющуюся тематику исследований автора, включая возможно точную характеристику и ряд обобщающих классификаций не только по ихтиофауне верхней пелагиали океана, но по всей его многокилометровой толще, включая и фауну глубоководных донных рыб.

В книге весьма удачно и доходчиво дается представление о структуре водных масс и вергентных зон океана как биотопа в соответствии и в развитие концепции К. В. Беклемишева об ареалах планктонных организмов. Не менее интересно и логично обоснование гипотезы автора о происхождении и истории формирования ихтиофауны океанских глубин. Особенно значительными и оригинальными мне представляются все высказывания Н. В. Парина об ихтиофауне талассобатиальной зоны океана. Мне очень приятно, что коротко определенные в свое время мною специфические черты фауны океанских поднятий и подводных гор составили в последнее десятилетие предмет специальных исследований Н. В. Парина и его сотрудников. Особенного успеха достигли они в изучении видового состава и экологической характеристики талассобатиального ихтиоцена подводного хребта Наска и океанских поднятий Индийского океана. Важно еще отметить, что теоретические обобщения Н. В. Ларина о структуре ареалов пелагических рыб естественно связаны с их динамикой численности и ведут к ряду существенных рыбопромысловых выводов. Мне они представляются хорошим примером практической значимости исследований фундаментального характера.

Книга написана скорее научным, чем популярным языком, но читается с интересом и легко, несмотря на то что сложный материал излагается полноценно, без каких-либо упрощений. Это безусловно повышает ее познавательную ценность. Серьезный и довольно лаконичный текст книги часто прерывается отступлениями, в которых автор живо и непосредственно делится с читателем наиболее интересными впечатлениями и эпизодами из своей богатой экспедиционной практики. Эти отступления, набранные петитом, очень оживляют книгу и вполне оправдывают ее издание в научно-популярной серии.

В будущем расширенном переиздании книги Н. В. Гарина полезно добавить главу о развитии и современном состоянии методики изучения глубоководной фауны, а также значительно увеличить количество рисунков и фотографий.

В целом считаю книгу большой удачей автора. Она будет очень полезна не только для получения специальных ихтиологических знаний, но и для расширения исследовательского горизонта и повышения океанографической культуры многих морских биологов самого разного профиля и ранга, от любознательного студента до эрудированного специалиста.

Член-корреспондент АН СССР А. П. Андрияшев

От автора

В этой книге рассказывается о рыбах, населяющих безбрежные просторы открытого океана. Некоторые из них — сайра, тунцы, палтусы, макрурусы — уже используются рыболовством, в том числе отечественным, и хорошо знакомы большинству потенциальных читателей по крайней мере в виде кулинарных полуфабрикатов или консервных изделий. Другие — летучие рыбы, меч-рыба, марлины, акулы — довольно часто упоминаются в научно-популярной литературе, описаниях морских путешествий и даже в художественной прозе (достаточно вспомнить хотя бы такие произведения, как «Моби Дик» Г. Мелвилла или «Старик и море» Э. Хемингуэя). Впрочем, доля этих общеизвестных видов невелика, и подавляющее большинство океанических рыб пока остается в сфере интересов одних только специалистов-ихтиологов, профессионально занимающихся их исследованием. К этому нужно добавить, что рыбы открытых вод Мирового океана в целом изучены несравнимо хуже, чем те, которые обитают в прибрежной зоне, а обобщающих сводок по ним до сих пор вообще не существует. Таким образом, в отличие от «нормальной» последовательности событий (сначала научное обобщение, а уж затем его популяризация) эта научно-популярная книга предшествует появлению специальной сводки, что, естественно, налагает на автора особую ответственность. Ведь совсем не просто одновременно удовлетворить запросы как широкого круга любителей природы, так и лиц, специальные интересы которых в той или иной мере соприкасаются с океанической ихтиологией, — биологов, океанологов, моряков, работников рыбной промышленности.

Наука, которой я занимаюсь, называется океанической ихтиологией. Это значит, что предметом моего исследования служат рыбы, живущие там, где берегами, как говорится, даже не пахнет. Для сбора любой информации по этим рыбам необходимо идти в открытое море, и поэтому довольно значительная часть моей жизни - в общей сложности около шести лет — прошла в дальних плаваниях. Позади остались 18 экспедиций па судах разного класса и назначения — еще в студенческие годы я первый раз вышел в океан на борту маленького логгера «Изумруд» (ото было в мае 1953 г.). Потом, уже будучи сотрудником Академии наук СССР, сделал 10 рейсов на легендарном «старом» «Витязе» (в начале своей карьеры я занимал на нем должность лаборанта в постоянном плавсоставе), работал на других научно-исследовательских кораблях — «Академик Курчатов», «Дмитрий Менделеев», «Рифт», «Профессор Месяцев», «Профессор Щтокман», а иногда и на промысл овых судах. Мне довелось побывать в Тихом, Атлантическом и Индийском океанах, пересечь все меридианы и почти все, кроме расположенных за Полярными кругами, параллели (с или быть совсем точным, все параллели между 64° с. ш. и 62° ю. ш.). С большим трудом преодолеваю искушение перечислить здесь те далекие порты и экзотические острова, куда заносила меня благосклонная фортуна...

Почему я стал ихтиологом-«океанистом»? В выборе профессии немалую исходную роль сыграли, конечно, любовь к природе и интерес к миру животных — качества, унаследованные мной, надо думать, от отца — физиолога по специальности и натуралиста по складу характера, до конца своих дней сохранявшего в душе чувство искреннего восхищения всеми проявлениями жизни. В пору моей юности он был необоснованно обвинен в тяжелых грехах и изолирован от общества и семьи, но тем не менее сумел, хотя и косвенным путем, сильно повлиять на мою судьбу после окончания средней школы: его тогдашнее положение в сочетании с моими склонностями к природоведению определило мое поступление не на желанный биофак Московского университета, а во «второсортное», как тогда многие считали, учебное заведение — на ихтиологический факультет Московского технического института рыбной промышленности и хозяйства (злые языки называли его «единственным провинциальным вузом в столице»). Когда выявилась сфера моих главных интересов - меня с самого начала влекли систематика рыб, фаунистика и зоогеография, - встал вопрос о выборе между морями и водоемами суши. Это было трудным делом. Уже после первого своего рейса (шесть месяцев па «Изумруде» в дальневосточных морях) я хорошо осознал, что настоящего моряка из меня не выйдет. Достаточно сказать, что, находясь в плавании, я почти каждую ночь вижу во сне зафиксированные памятью картины дорогого сердцу среднерусского ландшафта. Кроме того, мне была хорошо известна «морская болезнь» — в детстве я укачивался при езде па любом транспорте. Эта почти забытая слабость снова проявилась при первом же выходе в море. В ту ночь, помнится, я настолько изнемог, что решил незамедлительно поставить крест на контактах с чуждой мне стихией: «Сойду на берег при любой возможности и уйду оттуда пешком, если не найдется способа выехать сухим путем». Тем не менее мой, как оказалось, окончательный и бесповоротный выбор был сделан в пользу морей, и основывался он главным образом на значительно большем разнообразии их ихтиофауны по сравнению с пресными водами средних широт. В то время я мечтал о работе на Дальнем Востоке, представлявшейся мне пределом желаний. Действительность, однако, вскоре превзошла все ожидания: в 1955 г. проф. Т. С. Расе привлек меня к службе на «Витязе», и с этого самого момента я остаюсь по сей день сотрудником одного и того же научного учреждения - Института океанологии им. П. П. Ширшова Академии наук СССР.

Начало моей самостоятельной научной деятельности совпало с проведением МГГ — Международного геофизического года (1957-1958), когда советские океанологические исследования распространились на весь Мировой океан и практически впервые в истории отечественной науки охватили его тропическую зону и Антарктику. Первым объектом моего изучения также стала одна чисто тропическая группа океанической ихтиофауны — летучие рыбы, от которых я, по-моему достаточно логично, перешел к исследованию других рыб, обитающих в верхних горизонтах водной толщи (иначе говоря, в эпипелагиали). В экспедициях мне с самого начала нередко приходилось иметь дело и с рыбами глубоководной пелагиали, которые мало-помалу тоже всерьез вошли в сферу моих специальных интересов. Именно тогда, в конце 60-х годов, мой друг и коллега Виктор Макушок определил мою активность пророческим, как впоследствии оказалось, изречением: «Твоя эпипелагиаль скоро распространится до самого дна». Тогда это казалось мне невероятным, но вскоре я действительно предпринял несколько экскурсов вглубь, затем заинтересовался рыбами, живущими над материковым склоном, а спустя еще 10 лет сосредоточился главным образом на исследовании видов (в том числе настоящих донных), населяющих подводные поднятия в открытом океане.

Сейчас можно подвести некоторые итоги. В результате всех этих исканий и переключений с одного объекта на другой мне и вправду довелось непосредственно иметь дело с самыми разнообразными океаническими рыбами, начиная от выскакивающих из воды в воздух и кончая обитающими у грунта на ложе океана. В подтверждение этому укажу хотя бы, что описанные мной 82 новых вида принадлежат к 24 разным семействам.

Не скажу, однако, что я с самого начала ощущал четкую логическую связь между разнообразными объектами своего исследования. Мои представления о «единстве противоположностей» рыбного населения открытого океана складывались исподволь и постепенно, и я до недавнего времени не испытывал никакого желания выразить их в печатной форме. Однако в 1982 г. оргкомитет 4-го конгресса европейских ихтиологов пригласил меня выступить на пленарном заседании с большим 40-минутным докладом, основанным на «советских ихтиологических исследованиях в океане», причем конкретный предмет сообщения я должен был выбрать сам. Учитывая состав аудитории (ведь в Европе не так много ихтиологов всерьез занимаются океаническими рыбами), я решил, что для слушателей будет интересна не узкоспециальная, а более широкая тематика, и подготовил доклад под непомерно длинным названием «Океанская ихтиогеография: попытка рассмотреть распространение и происхождение пелагических и донных рыб, обитающих за пределами шельфа и неритической зоны». Этот обзорный доклад был зачитан на первом заседании конгресса в Гамбурге, и основные его положения нашли развитие в этой книге.

Итак, личное знакомство с преобладающим большинством «действующих лиц» этого произведения в какой-то мере служит оправданием моей попытки рассказать в нем о всей пестрой по составу «компании» рыб, объединяемой совместным проживанием в том большом многоквартирном доме, за который можно принять полный объем воды открытого океана. Результаты, непосредственно полученные мной, составляют, однако, незначительную часть фактических данных книги. Она основана главным образом на материалах многочисленных специальных публикаций, цитировать весь список которых в произведении популярного жанра просто невозможно. Главные сборники и обзорные работы, полностью или частично посвященные океаническим рыбам, перечислены, впрочем, в конце книги, и заинтересованный читатель может использовать эту библиографию для более глубокого ознакомления с предметом.

Мой опыт популяризатора невелик (несколько статей в журнале «Природа» плюс участие в авторском коллективе тома «Рыбы» из серии «Жизнь животных»), и я, по правде говоря, всегда считал себя не очень пригодным к такого рода деятельности. Сознаюсь, что работа над этим произведением никогда не была бы начата без поддержки и одобрения моих коллег по Лаборатории океанической ихтиофауны Института океанологии АН СССР и не была бы закончена без постоянной помощи О. В. Париной, в энтузиазме которой я всегда находил твердую опору. Рукопись прочитана В. Э. Беккером, В. Г. Нейманом, К. Н. Несисом, Ю. А. Рудяковым и Ю. И. Сазоновым, высказавшими критические замечания и советы, направленные на ее совершенствование. Г. Н. Похиль-ская, В. М. Чувасов и Л. В. Шестакова оказали мне большую помощь в оформлении текста и иллюстраций. Всем им я выражаю глубокую и искреннюю благодарность.

Группа животных, попросту называемых в повседневной жизни рыбами, с точки зрения зоолога-систематика, объединяет 4 разных класса, различающиеся между собой не менее чем пресмыкающиеся, птицы и млекопитающие. Два из них — миксины (Myxini) и непарноноздревые (Monorhina) вместе с группой давно вымерших панцирных рыб относятся к особой ветви бесчелюстных подтипа позвоночных; два других класса — хрящевые рыбы (Chondrichthyes) и костные рыбы (Osteichthyes) — принадлежат к ветви челюстноротых того же подтипа.(Здесь, как и в дальнейшем изложении, при первом упоминании таксонов (видов, родов, семейств, отрядов, классов) приводятся их научные (латинские) наименования, что позволяет совершенно однозначно обозначать даже тех рыб, для которых отсутствуют общеупотребительные русские названия. Поскольку многие из рассматриваемых таксонов мало знакомы читателю, даже интересующемуся ихтиологией и биологией моря, положение упоминаемых в тексте отрядов в системе рыбообразных и рыб приводится в приложении (см. с. Приложение: Иерархия высших таксонов).)

Рыбы — наиболее многообразная группа позвоночных животных, которая насчитывает более 20 тыс. видов, в большинстве своем относящихся к классу костных рыб, самых высокоорганизованных первичноводных позвоночных. Эта цифра превышает общее количество земноводных, пресмыкающихся, птиц и млекопитающих: их известно только 18 тыс. видов. При этом следует иметь в виду, что «инвентаризация» рыб еще далеко не закончена и ежегодно в специальной литературе публикуются десятки описаний новых видов, главным образом населяющих большие глубины Мирового океана и малоизученные реки в сельве и джунглях тропической зоны.

Такое многообразие форм — результат длительного эволюционного процесса, позволившего рыбам освоить почти все участки водной среды обитания в океанах, морях и внутренних водоемах нашей планеты. Действительно, рыб можно встретить в прозрачных ключах и в мутных болотах, в горных озерах на высоте 6000 м над уровнем моря и в мрачных подземных пещерах. В морских водах они обитают от зоны волнового заплеска до глубoчайших океанических впадин. Рекордные по глубине нахождения принадлежат семействам морских слизней (Liparididae) и ошибневых (Ophidiidae), которые были обнаружены на глубине около 7600 и 8300 м, и есть все основания считать, что это еще не предел — рыбы, no-видимому, могут встречаться и на дне более глубоких желобов (при спуске на батискафе «Триест» в Марианском желобе Ж. Пикар и Д. Уолш наблюдали и фотографировали какое-то камбалоподобное живое существо на глубине более 10000 м, но анализ их снимков специалистами к сожалению, не подтвердил принадлежности этого объекта к рыбам).

Представители этой группы животных живут в толще воды, на дне и даже в верхнем слое грунта, а отдельные виды частично используют и воздушную среду. В Арктике и Антарктике рыбы населяют воды с отрицательной температурой (до —2°), близкой к точке замерзания соленой воды, а в горячих термальных источниках Калифорнии благоденствуют даже при 50-градусной температуре. Максимальная соленость воды, которую переносят некоторые виды, достигает 60—80%о — вдвое выше «нормы» для открытого океана.

Внешний облик рыб прекрасно соответствует их образу жизни. Как разительно непохожи живущая среди залитых тропическим солнцем коралловых рифов яркая и пестро окрашенная рыба-бабочка и обитатель мрачных океанических глубин черный и зубастый, похожий на надутый пузырь удильщик или змееподобный угорь и дисковидная, состоящая как бы из одной только головы рыба-луна! Тонкие приспособления рыб к условиям среды их обитания не могут не вызвать естественного изумления у человека, который знакомится с поразительным многообразием этой группы животных.

Удивительна и рациональность (прямо-таки «разумность») поведения некоторых видов. Не затрагивая пока океанических рыб (о них речь впереди), приведу несколько показательных примеров. Крупные хищные рыбы, обитающие среди коралловых построек, часто страдают от надоедливых наружных паразитов, освободиться от которых самостоятельно они не могут. Не беда! Для этой цели существуют профессиональные рыбы-чистильщики, принимающие своих постоянных клиентов «в порядке живой очереди» в строго определенных местах (хочется сказать - в спецкабинетах). На атолле Ниниго (Папуа Новая Гвинея) мне довелось следить за работой маленького губанчика Labroides phthyrophagus, «обслуживавшего» в подводном гроте мурену, которая широко открывала свою зубастую пасть, давая возможность трудиться и своей ротовой полости тому, кто в другом месте и в иное время мог бы стать для нее всего лишь легкой закуской, и я никогда но забуду этого поразительного спектакля.

Еще одно удивительное зрелище - нерест атерины груниона (Leuresthes tenuis) - я наблюдал в июне 1979 г. на пляже городка Ла-Хойя (штат Калифорния). Как-то вечером, когда я сидел за ужином в маленьком ресторанчике на берегу океана, в зал буквально ворвался какой-то взбудораженный человек и громко закричал: «Грунионы мечут икру!» Все бросились к морю. Там, в свете фар подъехавших к урезу воды машин (было уже совсем темно), я увидел, что волна, отступавшая после каждого большого прибойного вала, оставляла на мокром песке маленькие стайки юрких серебристых рыбок, бьющихся на поверхности и на глазах зарывающихся в грунт. Видеть эту картину — речь идет о размножении грунионов, - как мне сказали, удается нечасто, хотя уже давно известно, что эти необыкновенные рыбы подходят к песчаным пляжам с точным расчетом — только во время самых высоких приливов (через день-два после новолуния или полнолуния) — и закапывают икру в песок на глубину около 5 см для инкубации. Отнерестившиеся особи затем уходят в море, а эмбрионы развиваются в сыром песке ровно две недели - вплоть до следующей высокой воды, причем личинки вылупляются спустя 3 мин после того, как наступающая приливная волна достигнет «инкубатора».

С давних времен и до наших дней лов рыбы имеет первостепенное хозяйственное значение в жизни и экономике многих народов. Биологические (и прежде всего рыбные) ресурсы морей и внутренних водоемов все более полно используются человеком для удовлетворения растущих потребностей в белковой пище. Во многих странах, расположенных на берегах океанов (Японии, Вьетнаме, Индонезии и др.), рыба и другие продукты моря составляют основу белкового рациона населения. Нынешний мировой улов выражается огромной цифрой — около 85 млн т в год, т. е. примерно 17 кг в пересчете на одного жителя Земли. Список промысловых объектов включает сотни названий, но особенно большое место в рыболовстве занимают морские рыбы шести семейств — сельдевые, тресковые, анчоусовые, скумбриевые, ставридовые и камбаловые, на долю которых приходится около половины общего вылова.

Высокого уровня развития достигло промысловое рыболовство в Советском Союзе. Хорошая техническая оснащенность рыбодобывающего флота позволяет нашим рыбакам работать в любых районах Мирового океана и при любой погоде — в шторм и штиль, в холод и жару. Наглядным отражением географии промысла служит разнообразный ассортимент рыбных продуктов на прилавках магазинов. Консервы из антарктической нототении, дальневосточной сайры и пойманного в тропиках тунца, соленая сардина иваси из Японского моря, североатлантическая сельдь и африканская сардинелла, филе скумбрии, ставриды и минтая, мороженый серебристый хек, макру-рус и антарктическая ледяная рыба, кулинарные изделия из лемонемы, мойвы и рыбы-сабли уже давно не удивляют покупателя даже в далеких от моря городах.

В этой книге речь пойдет о рыбах, населяющих только воды открытого океана, той части водной оболочки Земли, которая находится вне границ прибрежной зоны. Естественно, сразу возникает вопрос, где именно начинается этот самый «открытый океан». В современной биологической океанологии и рыбохозяйственной науке это словосочетание употребляется сейчас в двух значениях. Во-первых, так обозначается часть Мирового океана, находящаяся за пределами 200-мильных экономических зон, повсеместно введенных прибрежными государствами в 1976—1978 гг. и находящихся под их юрисдикцией, во-вторых, воды, лежащие мористее внешнего края материковой отмели (шельфа). Первое понятие восходит, таким образом, к юриспруденции, второе — к ландшафтоведению и имеет вполне определенный биотопический смысл.( Биотоп - участок среды обитания, занятый биоценозом (сообществом), т. е. совокупностью совместно встречающихся видов.) Тем не менее в приконтинентальных областях они, по существу, означают почти одно и то же, поскольку «экономические зоны» практически совпадают с шельфовыми участками. Такого соответствия нет и не может быть, однако, в отношении 200-мильных зон, окружающих венчающие подводные поднятия острова, которые практически лишены шельфа, так что по своим биологическим особенностям эти зоны бесспорно являются частью открытого океана. В то же время к открытому океану не относятся безостровные участки шельфа, даже не находящиеся под юрисдикцией какой-либо страны (уникальный пример такого рода представляет «осколок Гондваны» — огромная банка Сая-де-Малья в западной части Индийского океана).

Таким образом, океанические рыбы обитают вне шельфов и надшельфовой (иначе говоря, неритической) пелагиали. По такому определению в эту категорию попадают как пелагические (т. е. живущие в толще воды), так и бентические (донные) рыбы, а также бенто-пелагические (придонные и наддонные) рыбы, занимающие промежуточное положение между первыми двумя группами. Вертикальное распределение океанических рыб охватывает весь диапазон глубин Мирового океана — от поверхности до дна самых глубоких желобов.

Впервые океанические рыбы (среди них летучие рыбы, тунцы, меч-рыба, рыба-луна и др.) были описаны в 1758 г. основоположником систематической зоологии Карлом Линнеем. В конце XVIII — начале XIX в. состоялось несколько хорошо известных кругосветных экспедиций — плавания капитанов Дж. Кука, Ж. Ф. Лаперуза, И. Ф. Крузенштерна и др., в ходе которых были собраны значительные биологические коллекции, включавшие и рыб приповерхностного слоя. Начало изучению глубоководных рыб было положено в первой половине XIX столетия трудами француза Антуана Риссо, итальянца Анастасио Кокко, англичанина Ричарда Лоу, которые дали описания ряда видов по экземплярам, обнаруженным мертвыми на поверхности воды, выброшенным на пляжи или пойманным крючковой снастью, опущенной на большую глубину.

Новую эпоху в изучении рыб открытого океана — период комплексных океанографических экспедиций — открыло в 1872 г. плавание английского корвета «Челленджер», специально переоборудованного для такого рода исследований. Ихтиологические сборы экспедиции (около 280 видов океанических рыб) были обработаны Альбертом Гюнтером, опубликовавшим специальные монографии но глубоководным и пелагическим рыбам, не утратившие своего значения и в настоящее время. В период, предшествовавший первой мировой войне, значительный вклад в изучение рыб открытого океана внесли также экспедиции на судах «Блейк», «Альбатрос», «Травайер», «Талисман», «Инвестигейтор», «Ирондель», «Принцесс Алис», «Вальдивия», «Сибога», «Михаэль Саре», в обработке материалов которых участвовали известные ихтиологи Д. Гуд и Т. Вин (первыми употребившие в 1896 г. термин «океаническая ихтиология»), Ч. Гилберт, А. Элкок, Л. Вайян, Р. Коллетт, С. Гарман, Д. С. Джордан, А. Брауэр, М. Вебер и др. Как ни прискорбно, в приведенных списках нет ни русских названий судов, ни русских фамилий — в те годы Россия не участвовала в накоплении сведений по океаническим рыбам. Итоги этого этапа исследований были подведены Джоном Мюрреем и Юханом Йортом в увидевшем свет в 1912 г. очень солидном труде «Глубины океана», в котором рассматривается и дно и вся толща вод океана от поверхности до грунта с ее характерным населением.