Частный вывод

Заключение

(Как создавалась идеологема)

Множественное тождество - арии-скифы-сарматы-аланы, рассматриваемое как соединенные воедино предки осетин, мне представляется весьма искусственной и даже нелепой конструкцией. Это сплетение не учитывает происходившие процессы в истории. Не то, что все эти сегменты одновременно в одной этнической сущности не могут находиться. Могут! Но в результате скрещиваний и перехода отдельных свойств на какой-то один этнический остов. Каждый из сегментов отражает собственную исходную природу, и она различна у всех. В них проглядываются и древне-иранские, и тюрко-монгольские, и, может быть, еще какое-то другое содержание. И если вам говорят, что вы плоть от плоти древнеиранской, то уже вряд ли есть смысл выносить вперед тюрко-монгольскую сущность. Однако сконструированная теория не только не считалась ошибочной, но представляла часть официальной идеологии тех времен. Чтобы понять истоки происхождения идеи, надо быть в контексте исторического времени, когда теория создавалась, когда к осетинам примеривали новые идеи, словно яркие платья от модных кутюрье. О, это так элегантно! - словно хотели сказать. Скифское золото, нанизанное на железные наконечники монгольских стрел. И все это поверх дивных индийских тканей и урало-алтайских дубленок. Но хочется узнать - почему такая честь.

Что касается скифов, то они равно относятся ко всей древней Руси. "Скифы мы, нас тьмы, и тьмы, и тьмы...". И вдруг у всей этой огромной махины - один-единственный наследник, на самой верхушке кавказского хребта?

Аланы - гроза степей, покрывшие собой словно облачным покрывалом весь северный Кавказ. И у них оказался тот же наследник. Это все неправдоподобно!

Аланы были налетчики. А налетчики приходят и уходят. Облака рассеиваются. И лишь местное население продолжает свой трудный путь, проходя через скрещивания, обогащаясь заимствованиями, и сохраняя свою основу. Вот русские, например, и скифами были. И половцы их развлекали. И гунны, и татары, - не очень уж им дальние. И еще многие кто. А они стоят, сохраняя основу. Чуть только цвет волос поменялся, да черты лица немного выделены татарским макияжем. А так все нормально. Базовое содержание на месте.

У народов, более древних, чем славяне, - еще большие возможности для исторического "макияжа". Но свою исконную суть бывшие автохтоны сохраняют. Да и аланы слишком рассеянная субстанция, чтобы системно заменить какие-то другие народы. Осетиноведы любят цитировать римлянина Марцеллина: "аланы живут на далеком расстоянии друг от друга и кочуют на огромных пространствах. У них нет постоянных жилищ, живут в повозках, которые покрывают древесной корой и таскают их по неизмеримым степям". "Когда они доходят до мест, поросших травой, то располагают свои повозки в круг и питаются как звери". (Осетины, столь чувствительные к этикету приема пищи, разве узнают в них своих предков?) "Как только корм весь в известном месте уничтожится, они снова везут, так сказать, свои города, расположенные на повозках". (17, стр. 10). И я не понимаю, как, даже со скидкой на тысячелетия, как из этого рассеянного перекати-поле, мог образоваться хоть какой-то маленький этнический костяк. Кочевые племена - первая форма существования, за которой следовала оседлость. Люди, жившие на хребте Кавказских гор, не были кочевниками. Они вели оседлый образ жизни. Из форм кочевья оставались лишь перегоны овечьих стад на зимние пастбища. Но сами люди не жили в кибитках уже тогда, когда скифы и аланы представляли из кибиток свое "государство". По идее, если аланы и заполонили Северный Кавказ, то они попадали под влияние оседлых коренных жителей, а не наоборот. Таков закон исторического развития.

С другой стороны, не зря же трудились самозабвенно ученые разных мастей и специальностей, чтобы так ни для чего сочинять теорию о скифо-аланском происхождении осетин. "Если звезды зажигают, Значит, это кому-нибудь нужно?"

Скифо-аланская теория была привнесена в осетинскую идеологию извне. Она не выросла из недр народного сознания. Народ даже не знает о ней. Если прочитать осетинские предания, собранные в "Осетинских этюдах" Миллера, то в них и отдаленного сходства нет с какими-либо явлениями, бытовыми ли, обычаями, которыми изобилуют древние записи о тех, искусственно прикрепленных к осетинам племенах. Зато любой осетин обнаружит кровное родство миллеровских преданий со своими собственными представлениями о быте, интеллекте и мудрости древних осетин.

Тогда - в чем дело?

Мне кажется, есть одно упущение. Обычно арийско-скифо-сармато-аланская теория происхождения осетин, которая создавалась в XІX в., рассматривается вне истории Северного Кавказа того периода. Периода вхождения северокавказских народов в состав Российской Империи. (Теперь, сожалея об ушедшей Империи, пришло время писать это слово с большой буквы. В знак особого отношения к прошедшему и потерянному).

Период был совсем не спокойный. Если не сказать - крайне мятежный. Все всполошилось.

Конкретно в Осетии вторая половина XVІІІ в. и первая XІX в. были подготовительными для последующих процессов присоединения к России. Осуществлялась выношенная российским государством стратегическая цель - выхода на Кавказ. Кавказ и сам манил своими скрытыми в нем ценностями. Но еще более он ценился как глобальная инфраструктура для выхода на Закавказье и Ближневосточный мир. Тем более в условиях постоянной угрозы того времени со стороны таких недружественных государств, как Турция и Персия. Но Кавказ был густо и разно-народно населен. Дадут ли они подступиться к своим святыням? Этот вопрос Россия задала себе на целое столетие. К населению предстояло сформулировать подходы. Не просто - пришел, увидел, победил. Нет! На Кавказе, учитывая горный рельеф, сложные климатические условия, а также быт народа, построенный по законам родо-племенных отношений, такой способ был противопоказан. Россия понимала, что нужно основательно подготавливать условия. Надо знать досконально край. Изучить природу. Иметь представление о богатствах реальных и потенциальных. А главное - узнать подробно все о населении.

Чем дальше продвигалось обследование, тем яснее становилась значимость осетинского народа в осуществлении поставленных Россией целей. Зацепиться за кавказский хребет можно было только овладев территорией горцев-осетин. Именно они "сидели" на перевальных путях. Как когда-то для Грузии оссы были главным народом хребта, так теперь для России, перед покорением Кавказа, осетины стали тем же главным народом. Осетия стала уникальной ценностью для России. Никакая другая территория на Северном Кавказе в то время не располагала столь высоким стратегическим ресурсом как территория, занимаемая осетинами.

"Из гористых участков Кавказского хребта Осетия, по географическому своему положению, находится ближе всего к сердцу Закавказских наших владений, прилегая ущельями своими к главнейшему нашему сообщению с Россией", - писал в 1841 г. в секретном донесении на имя гр. Чернышева командующий Закавказским краем ген. Головин. (13, стр. 3). В донесении подчеркивалось, что стратегическую ценность особенно создавали два ущелья, прорезавшие хребет в центральной части Кавказских гор. В дальнейшем они могли стать единственно возможными путями сообщений с Закавказьем.

Но кто эти люди, осетины? Молва о горцах ходит всякая. Необузданные, мол, дикие. Меткие стрелки. Прекрасные наездники. Живут родо-племенным строем, причудливым образом вошедшим в систему феодальных отношений. В промыслах и склонностях своих не игнорируют абречество. (Да еще изрядно не игнорируют!). Такие, не совсем однозначные, характеристики.

На этом фоне отрывочных представлений об осетинах началось активное изучение края. Россия применила тот же способ покорения колоний, какой распространен и поныне - миссионерскую деятельность. В Осетию хлынул поток новых людей - русских, иностранцев. Ученых. Инженеров. Геологов. Историков, лингвистов и фольклористов! Для выяснения всех возможных сторон жизни осетин.

Под видом миссионеров приезжали в Осетию разные люди. Как в 90-е годы уже нашего, XX в. посещало множество "миссионеров" только что распавшуюся нашу страну. Так хищники накидываются на жертву. Одни распространяли бесплатно Библию, другие работали под прикрытием созданных ими благотворительных и разных других обществ, оказывали бесплатную помощь "бедной науке", проникая в святую святых интеллектуального мира. А там, кто их знает, кого миссионеры представляли на самом деле. Ну, да не о сегодняшнем дне идет речь. Хотя тоже интересно.

Россия взяла в оборот маленькую Осетию для своих будущих больших стратегических целей. Главным инструментом вхождения в гущи осетинского общества была христианизация. Миссионерам предстояла претяжелая работа. Они выступали под разными лицами и профессиями. Кто-то под видом егеря обследовал места свинцово-серебряных руд. А другой промышлял на ниве разведки под рясой церковного деятеля. Те, кто проводил ее, выполняли и разные другие задачи. "А оный иероним Ефрем особливым доношением объявил, что де тамо многорудные суть места и между двух верст, где живут дигоры и они, проповедующие, ныне обретаются, везде имеются разные руды, в том числе и серебряные; а как де им тамошние жители сказали, что есть де тамо ж и золотая руда". Да и о многом еще поведал в своем донесении иероним Ефрем. (14, стр. 47). И все секретно, секретно, секретно. А помните? Выше в тексте приводилось письмо астраханского губернатора о том, как он снарядил отряд для ловли тура в осетинском ущелье? Оказывается, не для ловли тура. В другом документе тот же губернатор пишет, что та егерская затея - это просто прикрытие для обследования местности, "как ходит молва, богатой всякими металлами и минералами". (И то хорошо, что не личной прихотью объяснялись причуды высокого должностного лица). На самом деле под видом егеря был снаряжен знаменитый исследователь садонских руд Степан Ванявин.

Золото в недрах земли, по которой ходят осетины. Между тем, жизнь народа была крайне бедной. Ну, чем там можно было жить? На крутых горных склонах, в земляном голоде? В не располагающем к эффективным занятиям внутреннем самоустройстве - полуфеодальном, полуродовом? В постоянных опасностях на дорогах, кои выступали в виде узких тропинок? По этим дорогам горцы пробирались в "далекий" Кизляр, где меняли на соль и рыбу свои немудреные поделки - горские шапки, самодельные кафтаны, может быть, свои сыры. Но как раз для них выменивали соль. "И с них требуют пошлину внутреннюю и пограничную" - заступался за них священнослужитель, приехавший для проведения крещения.

Автор донесения, архимандрит, пишет и о себе, что "взял деньги из казны на раздачу крещеным осетинцам на рубашку холста". (14, стр. 62). Согласиться принять акт крещения, чтобы получить за это рубашку, видимо, была приемлемой меновой операцией для горца, жившего в невероятной бедности. Они и сами непрочь были использовать "рыночные отношения". Их товар? У них тропинки, мосты, дороги в горах. Хотите пройти? Платите!

"Осетинцы за перепуск через мост и их места в один конец берут с каждого человека по восьми рубах, а с возвратом зделает по шестнадцати, в рубаху же полагается у них по осеми аршин каждой ценою от шести до пяти копеек". (14, стр. 90). То есть 40 копеек "туда и обратно". Это, наверное, во много раз меньше чем сегодня берет за авиабилеты "Алания". Но все же хоть какая-то "прибыль".

А инструкции все поступали и поступали по нарастающей. И уже ставится задача не только исследовать места рудного сырья, но и "объяснить подробно в каком расстоянии какие реки и леса от минеральных мест и каким способом можно леса получить, ежели б иногда соизволено было горны заложить". Специально выяснять - " Народы тамошние к такой должности полезны ль или не ненадежны". (14, стр. 80).

О жителях выяснялось все: "Обьяснить: какого свойства, и согласными между собою или в распрях живут, какими средствами привесть их в усердность и преданность, крещением ли и защищенным от Империи, или через дачу вознаграждений. Не обманчивы ль они, и в достатке ль или в самой бедности живут". (14, стр. 81).

К местному населению тщательно присматривались. Под корень подрывали "нежелательный бизнес". Люди могли подбирать рудные камни и продавать их. И по этому поводу поступали специальные инструкции -

говорить населению что те "каменья" "стоют небольшого уважения" потому за вес и "цену налагать самую малую". (14, стр. 104).

Инструкции касались и поведения населения. "Сверх оного, будучи там разведать нет ли каких где собраний и к чему соглашаются, не для ль злодейства в здешних местах по чьим возмущениям и кто предводители, а равно не слышно ль где заразилась опасная болезнь, по скольку людей ею умирают в день". ( 14, стр. 105).

Осетию разглядывали под лупой. Изучали нравы, обычаи, склонность (или наоборот, непослушание) к повиновению.

Когда миссионерская деятельность завершилась, разведка ответила на все вопросы, начались действия. Они были сложны! Даже самые желанные из них!

Христианизация была первым вестником пришедших изменений. Воспринималась ли она как действительно "благая весть"? Не знаю, не могу так сказать, ибо под корень подрывались идентичные для осетин языческие представления о природе и взаимоотношениях с ней человека. Это сложный вопрос и он специальный и многоаспектный.

Однако, что не подвергается сомнению - привнесенное христианскими священнослужителями начало вхождения в мир образования. О, именно это и есть великое новшество, явившееся осетинам! Они вошли в самодельных арчита в открывающиеся школы и семинарии. Пусть это церковно-приходские школы. Но там - букварь, великое чудо из чудес! По буквам можно читать разные тексты. Пусть семнарии называются духовными. Но в них такое множество книг! В них можно получить настоящее светское образование!

Но главное пронзительно-оптимистическое противоречие касалось изменения земельных отношений. По велению императриц - Елизаветы и Екатерины - шло переселение на плоскость. Малоземельные горцы наделялись землей и самозабвенно предавались занятиям на ней. Но при этом обзаводились новыми соседями, потихоньку эрозии подвергались родовые отношения. Соседская община приходила на смену родовой.

Еще одно великое изменение - отклик царской администрации на обеспечение защиты - на дорогах, в разрешении земельных вопросов, перемежающихся с сословными и прочими сплетениями.

Осетинское общество в целом оказалось податливым в приспособлении к новым условиям. Оно стоически перенесло смену своего образа жизни. Оно сбрасывало с себя ярмо древности и начинало подниматься на тогдашнюю современную историческую ступень. Их стали брать на службу, особенно военную, где они показывали себя в своих лучших качествах. Об их участии в боях за Плевну в русско-турецкой войне есть воспоминания русских военных. "Если им приходилось бывать последними, то только при отступлении". (14, 318). Под впечатлением чудесных характеристик осетин, которые даны были генералом Скобелевым, главнокомандующий Дунайской армией в.к. Николай Николаевич писал наместнику Кавказскому: "С разрешения государя пишу тебе просьбу выслать осетин сколько можно с лошадьми - осетины герои, каких мало, дай мне их побольше... Осетины так работали, что буду просить георгиевского знамени".

Каждое из означенных новоявлений было чрезвычайно сложным. При желании весь событийный ряд можно повернуть в толковании в разные стороны. Но я говорю о главном. На сегодняшнем языке это называется "тренд". Я опускаю весь напор бытовой и психологической сложности. Пытаюсь обходиться главным смыслом, положительным в этом сложном содержании. И не могу не прийти к выводу, что все происходившее вместе нельзя назвать иначе как Осетинский Ренессанс!

И, может быть, именно это стало поводом для историков, лингвистов и других любопытствующих гуманитариев, прибывших в горную страну и с любопытством наблюдавших ситуацию, придать процессам какой-то духовно-тонизирующий смысл. В это время среди данной когорты специалистов особенно были распространены идеи индоевропеизма. Что, если воспользоваться некоторыми лингвистическими сходствами осетинского и иранского языков и объявить осетин народом древне-иранских корней? То есть, арийских. Осетины, возбужденные своим Ренессансом, должны быть горды новой, возвышающей их, теорией! Это была их - историков, лингвистов и путешественников - возвышающая лесть, способ облагодетельствования принявшей статус новой провинции, область. Осетинам дали новых предков, идентичных славяно-арийско-европейским.

Однако не все осетины испытали и в те времена гордость от нового родства. По крайней мере, был один такой осетин. И звали его кратко - Коста!

Выше приводилась ссылка на его рецензию, где он подвергал острой критике учебник по географии Михаила Мостовского (учебником пользовались все российские школы, включая северо-кавказские). Осетины, как отмечал Коста, были обозначены в учебнике как народ древнегерманского происхождения. (7, т 3, стр. - 275-278). Это вызвало его резкое неприятие. В рецензии он написал, что такая теория давно преодолена и пора от нее отойти. Тем не менее, как отмечал Коста, "она успешно распространяется".

Сегодня мне говорят, а зачем, мол, ты вспоминаешь Коста, ведь он же не историк". Не соглашаюсь с доводом! Интуиция Коста оказалась во много раз "историчнее", нежели многотомные официальные сочинения профессионалов на тему.

В те времена позиции "индоевропеизма" были сильны. Миссионеры от "новой Европы" как клад искали кандидатов для этой группы. Полагая, наверное, что новоиспеченный "индоевропейский" этнос скоро почувствует себя родственным не только иранцам, но и славянам, и германцам. Ведь и славяне, по этой теории - арийских корней! И осетинам приятно, и русской администрации легче управлять.

Так готовилась идеологема об особенном, скифо-аланском происхождении предков осетин. Мы о ней уже достаточно много знаем. Повторим, что ее состав не учитывал только одного, самого главного - сути осетинского этноса - древних автохтонов, столько веков и тысячелетий потрудившихся, чтобы дать этническое оформление местному населению.

И теперь я думаю, - было ли то ошибкой резидентов, ринувшихся на Северный Кавказ, и поглощенных экзотикой края; обнаруживавших, что, оказывается, и там люди как люди! Ходят, разговаривают. И даже иранские слова произносят, сами того не подозревая! Или же шло вполне сознательное творчество по оформлению заданной идеологической конструкции. Это было так кстати в те времена, когда создавалась глобальная идеологема - теория западно-европейской группы языков и народов, с одной, арийской подосновой. Своего рода система глобализации XІX в. на арийской основе.

...В последующем, однако, ученые перестали быть фанатиками индоевропеизма и потихоньку глобальная идеологема сошла на-нет... Остались только ее частички. Что касается осетинского варианта индоевропейской принадлежности, то, похоже, он оказался разрушенным, когда влили в него аланскую идею. Ибо нет стройных научных доказательств иранского происхождения этого племени.

 

Никакие примеси, скрещивания и "добавки", даже самые искусно сделанные БАДы, впрыснутые историками два века назад в наш этнический организм, не могут конкурировать с богатством и фантастическим колоритом осетинской сущности, осетинского языка и осетинского мироощущения. И возникает вопрос - зачем казаться аланами, когда можно быть осетином? Я этого никогда не пойму.

P.S. Кстати. Во времена того самого, условно мною называемого Ренессанса, была большая потребность у людей, особенно родовитых сословий, в поисках корней своих древних предков. Хотя бы для решения множества возникших земельных вопросов. Есть ссылки на разные века. Есть ссылка даже на 800-летнюю давность прослеживания своих генеалогических корней. Но ни в одном материале, ни один алдар, или потомок древнего Баделя, не упомянул даже название "Алан". И везде речь идет об осетинах.

А теперь, я приехала во Владикавказ и своим знакомым говорила о названии данной книги. Не вникая в содержание и подробности, кое-кто из моих собеседников, очень достойных людей, мне часто наносил в ответ внезапный укол. Один ответ поверг меня в уныние сразу: "вокруг и так много претендентов на алан, а мы сами их отдаем?" А вскоре мне позвонили из Осетии и сказали о статье, написанной в одной европейской стране и подписанной - "осетинка-аланка".

Ну, что же тут скажешь! Мифы, наверное, сильнее и привлекательнее истины.