КАРТИНА 21

КАРТИНА 20

КАРТИНА 19

Николай лежит на кровати. Возле, на стуле, сидит Александра. Медсестра возится с “системой” — подвешивает на штатив пузырек с жидкостью голубоватого цвета.

Кровать Сережи пуста.

АЛЕКСАНДРА (Медсестре). Вы какой шоколад предпочитаете: импортный или советский?

МЕДСЕСТРА. Не ем я сладкого. (Помолчав.) Я духи люблю. Французские. “Черная магия”, “Опиум”...

АЛЕКСАНДРА. Хорошо. Я поняла.

 

Входит Врач.

ВРАЧ. Ну? Как? Чуд-нень-ко!

АЛЕКСАНДРА (Врачу). Скажите мне, что все будет хорошо! Скажите!

ВРАЧ. Не нервничайте. Теперь все зависит только от него. Индивидуальная сугубо реакция на совместимость тканей. Есть основания надеяться, что все будет — вели-колепно.

АЛЕКСАНДРА. Он бредил.

Врач. Это наркоз... (Медсестре.) Радость моя, ты взяла бы парочку больных, которые поздоровей... (Зевает.) Нужно этого (кивок в сторону Сережиной кровати) в морг... А?

МЕДСЕСТРА. Обрыдла мне эта больничка, кто бы знал как! (Выходит.)

НИКОЛАЙ (открывает глаза). Я жив?..

ВРАЧ. Все чуд-нень-ко!

 

Коротка пауза.

Отчего он умер? Он был абсолютно здоров. Все работало вели-колепно! А потом вдруг у него остановилось сердце. Как будто его выключили. Как штепсель из розетки. Реаниматоры наизнанку вывернулись... У него никого не было... Не понимаю. (Зевает.)

НИКОЛАЙ. Кто — умер?

АЛЕКСАНДРА. Он волнуется. Я вижу.

НИКОЛАЙ. Кто... умер?

ВРАЧ. Ваш дражайший сосед. У вас его почка.

Пауза.

НИКОЛАЙ. Я... обещал научить его рисовать лодку...

АЛЕКСАНДРА. Он опять бредит?

ВРАЧ (о своем). Не понимаю! Он был абсолютно здоров! (Выходит.)

НИКОЛАЙ. Зачем? Зачем?! (Пытается приподняться.) Я обещал... Я не виноват? Я — не виноват?! (Теряет сознание.)

АЛЕКСАНДРА (бросается к двери, кричит в коридор). Доктор! Доктор!

 

В пустом пространстве одна кровать. Николай лежит скрестив руки на груди. Рядом сидит Сережа.

СЕРЕЖА (продолжает говорить). ...бабушка говорила: “Каждый дурачок любит красненький клочок”.

НИКОЛАЙ. Болит... Я не виноват... Не виноват!

СЕРЕЖА. Меня Боженька взял к себе на небо. Тут хорошо. И Бабай не приходит. И не страшно. Тут хорошо. И тут Новый год! И весна. И еще лето. Хорошо. Ты попроси. И Боженька тебя возьмет к себе. Тоже. Он — добрый. Тут хорошо.

Пауза.

“Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие небесное”. (Улыбается.) “Есть две страны. Одна — больница”. (Пауза.) “Я долго переживал, что у меня нет ботинок, пока не встретил человека, у которого не было ног”... Тут хорошо. Ты попроси. Тогда ты бы научил бы! Лодку рисовать. Ты — обещал.

 

Свет медленно гаснет.

 

Ночь. Николай сидит на кровати, вжавшись в угол. Кровать Сережи пуста. Николай чиркает спичками, смотрит как они прогорают.

НИКОЛАЙ (шепотом). Он больше не придет. Я жив. Я умею рисовать лодку. Я не виноват. Я умею... рисовать лодку... (Напевает.) “Жужуна цвима мовида, диди миндори данама...”

ГОЛОС СЕРЕЖИ (подхватывает). “Данама, данама, данама, диди миндори данама... “

 

Николай натягивает на голову одеяло. Из-под одеяла выглядывают его босые ноги. Голос Сережи продолжает петь без слов. Свет медленно гаснет. В темноте голос Сережи поет.