РАДИОФЕЛЬЕТОН
В начало
Слово «фельетон» в переводе с французского означает – «листок». Первоначально так назывался материал во французских газетах, посвященный злободневной общественно-политической тематике и написанный живо и остроумно. С усилением высмеивающего начала он приобретал все более ярко выраженные сатирические черты и тем самым – жанровые.
На радио фельетон пришел из газеты. В 20-е годы он звучал в эфире как газетный (литературный) вариант, используя свои «разговорные» качества. Таким радиофельетон выглядел и тогда, когда писался специально для радиопередач.
Эволюция радиофельетона была тесно связана с изменениями в политической жизни страны. Сатира всегда воспринималась как острое оружие в борьбе за идеалы нового социалистического общества. Поэтому использование фельетона в печати, на радио в 20–30-е годы выражало пропагандистскую устремленность жанра, его социально-сатирическое наполнение.
Первый радиофельетон[50][12] (его автором был Валентин Катаев), прозвучал 23 ноября 1924 г. в выпуске «Радиогазеты РОСТА» № 1. Рассмотрим его особенности.
►
Писатель использует в нем одновременно критику «радиозайцев» – тех любителей радио, которые пользовались самодельными приемными устройствами без разрешения, и прославление нового вида общения с аудиторией – радиогазету. В тексте явно проступает социальный заказ.
До сих пор у меня были читатели и почитатели.
Теперь у меня будут слушатели и подслушиватели. Так называемые радиозайцы...
Своих слушателей я неоднократно видел собственными глазами в автобусах, трамваях, пивных и прочих культурно-просветительных учреждениях Москвы.
Своего читателя я сразу и безошибочно берусь найти в тысячной толпе. Если у читателя из кармана торчит свеженький номерок «Красного перца», а на лице написано бесшабашное веселье с примесью легкой тревоги – могу с уверенностью сказать, что именно это и есть мой читатель.
Значительно хуже обстоит дело с радиослушателями.
Было бы более чем легкомысленно определять его по тем же признакам, что и читателя... лихорадочно искать в тысячной толпе человека, у которого из кармана торчит свеженький номерок... радиогазеты.
Каждый честный радиослушатель сидит у себя дома и, держа в руках установленное разрешение на радиоприемник, с полным сознанием своей чистоты перед законом слушает радиогазету.
Но смеется он или плачет, неизвестно.
Радиозаяц напротив.
Наскоро срезав в ближайшем учреждении телефонную трубку, ловко выкрав аршин 15 первой попавшейся под руки проволоки и таким же способом приобретя все другие принадлежности радиолюбительства, радиозаяц спешно вползает куда-нибудь на чердак и, дрожа от малейшего шороха, начинает лихорадочно подслушивать радиогазету.
Но смеется он или плачет – неизвестно.
По всей вероятности, смеется. Потому что плакать ему нет никаких оснований: трубка даром, проволока даром, радиогазета даром – не жизнь, а масленица.
Для создания образа «радиоподслушивателя» В. Катаев применяет двойной прием противопоставления, сравнивая, во-первых, читателя газеты и слушателя радиогазеты, а затем уже человека, тайно подслушивающего радиопередачи с помощью украденных принадлежностей. Писатель «принижает» радиозайца, чтобы показать его социальную сущность – стремление получить желаемое за счет общества: он – вор, двойной нарушитель закона (его «аппаратура» не зарегистрирована). И еще один контраст, принижая, поселяет его на чердак, где всегда пыльно и душно, в то время как законопослушный любитель слушает радио с сознанием «своей чистоты перед законом».
В этом, еще практически газетном фельетоне, чувствуется уже особый разговорный ритм: сочетание коротких и длинных фраз, обиходная, приниженная лексика. Прямое обращение к слушателю и, естественно, – авторское исполнение.
Композиция радиофельетона В. Катаева проста: от высмеивания «радиозайцев» к критике тех, кто не верит радио и сомневается в его успехах.
Переход от первой части ко второй чисто «радийный», житейский.
Однако я заболтался.
Итак, дорогие радиослушатели и не менее дорогие радиоподслушиватели, сегодня я говорю свой первый радиофельетон.
Радиофельетон. Вдумайтесь в это.
Разве десять лет назад мы могли мечтать о чем-нибудь подобном?
Когда в свое время обыкновенные старомодные бумажные газеты писали об успехах радио, недоверчивые старики ворчали:
– Пусть брешут. Бумага все вытерпит.
И что же? Радиогазета налицо. Радиогазета сообщает о мировом рабочем движении. А недоверчивые старики, прижимая к холодным ушам трубки радиоприемника, зловеще ворчат:
– Что? Мировая революция? Пусть брешут. Радиоволна... все выдержит.
Ладно. На то у вас и уши холодные, чтобы ворчать. А мы твердо знаем, что радиоволна несет через слуховые трубки радиослушателей и радиоподслушивателей со всех концов земного шара звуки Интернационала.
В этом фрагменте авторского текста присутствуют совсем небольшие разговорные сценки – предполагаемая реакция тех, кто не верит в успехи радио. В дальнейшем этот прием будет широко использоваться в радиофельетонах, вплоть до включения элементов документальных записей уже настоящих разговоров автора со своими персонажами.
«Недоверчивые старики», «зловеще ворчат», «пусть брешут» – лексика, рассчитанная на самый широкий круг слушателей... Она приближает текст и само радио к аудитории. Радиовещание делало в то время первые шаги. И важно было дать в радиогазете не только политические новости, выступления руководителей советского государства, объявления, что и присутствовало в первом выпуске программы, но и материал, звучащий в совсем иной содержательной и акустической тональности. Для этой цели как нельзя лучше и подходил фельетон.
◄
Назначение фельетона: выявление, бичевание «пережитков прошлого», пороков, как считалось тогда, перешедших к строителям нового общества с «родимыми пятнами» капитализма и борьба с этими недостатками средствами сатирической радиопублицистики. Поэтому «героями» фельетонов были лодыри, рвачи, пьяницы, спекулянты и т.д.
Предмет фельетона – черты характера этих типов, ситуаций, в которые они попадали и действовали.
Методы работы радиофельетониста: создание всеми литературными и выразительными акустическими средствами звукового сатирического образа – описание с характерными деталями, черточками, использование эпитетов, сравнений, противопоставлений, метафор, гипербол, пословиц, поговорок. Причем все средства языка и литературного, и бытового, разговорного могли переакцентироваться, подчиняясь использованию своей сатирической направленности. Скажем, звучала только одна часть известной пословицы, а к ней добавлялись слова из другой, шутки, каламбуры, курьезы. Особую роль играли в этом соподчинение выразительных языковых средств, шумовые эффекты, которые создавали вместе со словом фельетонный образ.
Радиофельетон, как и радиоочерк, требует драматургической организации всего материала. Его сюжет подчинен внутренней динамике развития действия. Зачин должен обязательно привлечь внимание. Это могут быть разыгранная сценка, яркий эпизод, звуковая картинка.
Композиция строится на соединении разнообразных фрагментов таким образом, чтобы они держали слушателя в напряжении. Концовка должна быть неожиданной. «Ни в коем случае не следует допускать падения «температуры», уменьшения интереса к фельетону, – если слушатели догадаются о развязке задолго до конца, интерес к фельетону пропадает, авторский замысел не достигает цели»[51][13], – пишет болгарский исследователь радиожанров М. Минков.
Радиофельетон может быть направлен против политических и иных врагов. И тогда языковые средства, тональность материала становятся бичующими, уничижительными. Такими были радиофельетоны во времена Великой Отечественной войны. Наряду с политическими статьями, комментариями они разоблачали фашистскую пропаганду, действия нацистов на временно оккупированной территории, рисовали образ врага, вызывающего ненависть, отвращение, омерзение у советских людей.
►
Известный поэт С. Кирсанов посвятил один из своих радиофельетонов «Заветное слово Фомы Смыслова» разоблачению попыток вражеской пропаганды «разложить» Красную Армию[52][14].
Бывалый солдат Фома Смыслов – популярный радио-литературный герой (как Василий Теркин – герой поэмы А. Твардовского) часто выступал со своими рассказами в «Красноармейском радиочасе», передаче для воинов действующей армии. Форма такого выступления лучше воспринималась бойцами, была ближе, доступнее тем, к кому обращался Фома, словно он был своим человеком в солдатской среде. С. Кирсанов, как и Твардовский, избирает стихотворную форму, подчиняя ее ритму рассказа. Фома беседует с бойцами в перерывах между боями. Зачин фельетона – приглашение Фомы на беседу.
Против немецкой лжи – ухо востро держи.
Был у меня народ из солдатских рот. Нет ли у вас такого – Фомы Лукича Смыслова? Есть говорю, имеется! Ежели вы не прочь, просим нашим бойцам помочь разобраться в одном вопросе. – Что, говорю, толковать, я приехал сюда воевать! А они:
– Бойцы приглашают, а командир разрешает. – Ежели для победы просит боец беседы – а я за вами последую и побеседую.
Итак – Фому приглашают на беседу сами бойцы. Этим подчеркивается значимость разговора. Военное время требует не только своей стилистики, но и четкости, точности мысли. Фома начинает говорить, как будто открывает огонь.
В немца надо стрелять, надо его, подлеца, истреблять. Бей, закрепляйся прочно! Это точно. Но немец воюет не только миной, нас он бомбит и своей писаниной. Немец не только танком прет – он по-змеиному вьется и врет. Немец стреляет не только снарядом – целится в душу обманным ядом. Мы воюем с неслыханным гадом.
Прием чисто риторический, троекратный повтор, варьирование темы – закрепление главной мысли: оккупанты страшны не только боевым оружием, но и словом, которое подано уничижительно. И возникает через этот словесный «яд» образ «гада». Далее прием уничижения усиливается.
Лезет на нас фашистская вошь с низостью, с подлостью, с ложью растленную. Всякую гнусь и всякую ложь немец призвал на службу военную. Каждый немец – фашист паршивый, всякий слух от него фальшивый. Против немецкой лжи – ухо востро держи!
Здесь нет необходимости выделять языковые средства, используемые автором, – они все на виду. Подчеркнем только важный повтор-лозунг «Против фашистской лжи – ухо востро держи!», но это пока общие слова-призывы. Далее следует композиционный поворот к конкретному факту.
Пошел боец за кусток, он глядит на траве листок. Боец пошел для естественных дел, а листовку в руках повертел-повертел – бумажка узкая, надпись русская. Стал боец разбирать слова, содержание трын-трава, не слова, а тина – сатанинская писанина! Пишет немец – «войну долой», говорит, чтобы шел домой, уговаривает сдаваться – в ихнем лагере оставаться.
В «бой» идут факты – главное оружие нашей контрпропаганды.
А у того бойца немцы в деревне убили отца. Из деревни-то немцев выбили, и боец убедился тут, сколько муки и гибели оккупанты с собой несут. Увидел на пороге хаты, как отца истерзали гады. Грудь исколота, лоб изрезан, немцы выжгли глаза железом. Видел лагерь, где пленных мучили, видел изгороди колючие, видел клещи немецкой стали, чем бойцов палачи пытали.
Картина зверств оккупантов – конкретна, но она носит обобщающий характер, вбирающий в себя самые страшные факты.
Возмутилась душа бойца – и не стал читать до конца! Если встречу того писаку, когда буду идти в атаку – штыковое перо всажу, не пощажу! Я по-русски ему скажу:
– На немецкий листок поганый, мой ответ – огонь ураганный! За товарищей, за отца, дам ему проглотить свинца.
Судя по тексту, тема противостояния фашистской пропаганде была актуальной. Она проходит красной нитью через весь радиофельетон.
Шутки шуткой, а слушай чутко. Немец – опасный зверь, хочет пробраться в каждую дверь: всюду поганый рыщет, в душу лазейку ищет.
Ежели спросишь: «Фома Лукич, слышал я нынче такую дичь. После сраженья попал боец в окруженье. Как-то пробрался через рубеж и возвращается цел и свеж. Ни синяка, ни царапины, только салом штаны закапаны. – Ну, говорит, попал в переделку, побыл у немцев ровно недельку. Спросишь его: – Каково? А он – Ничего! – Что ничего?
– А не бьют никого, ничего харчи, бывали борщи, бывало и сало. Хлеба хватало...»
Я брат, на это отвечу короткой речью. Как он смеет шипеть о сале да гадючью пускать слюну! Наши люди глину кусали, ели мох в немецком плену. Под дождями в червивой яме там живые спят с мертвецами. От хваленой немецкой пищи каждый день умирают тыщи. Значит, гадина эта врет. Зажимай этой сволочи рот!
Этот бывший пленник – лжец и прямой изменник. Был он и раньше змеей втайне, а побыл в немецком стане – выдал ему противник за шпионаж полтинник, дал ему враг наказ, как разводить шпионскую грязь. С таким не болтай, а хватай! Это пособник врага, лживый немецкий слуга с сердцем блошиным, с душонкою вшивой. Даром, что нашу форму надел! Бери такого за шиворот – и в особый отдел!
Фельетонный образ врага («змея, гадина», «вошь») переносится и на тех, кто помогает врагу («был змеей в тайне», «с сердцем блошиным»).
Фельетон всегда держится на основной мысли, которая варьируется, развивается, усиливается. Этот прием в полной мере использует и Кирсанов. Две основные конкретные части сюжета (недоверие проверенного бойца к вражеской листовке и разоблачение «предателя») смыкаются в направлении главного контрпропагандистского удара по немецкой лжи.
Хочет немец задушить нашу ненависть, чтобы бойцы не сердились, не гневились. Хочет ненависть потушить, а потушивши, нас задушить. Хочет наши штыки затупить, а затупивши – нас и убить!
А разве мы сами своими глазами не видели после незванных гостей груды обугленных детских костей?
Мало ли стыло бойцовское сердце, видя немецкие страшные зверства?
Скольких они повели на расстрел! Сколько на рабство они увезли!
Сколько мы видели девичьих тел, немцем растерзанных после насилья!
Сколько расстрелянных, сколько повешенных, сколько оставлено вдов безутешных, сколько трупов лежит у ворот, сколько осталось голодных сирот. Сколько пролито горючих слез, сколько смертей безвинных, сколько звезд вырезано на спинах!
Это ребята, факты. Мы и составили акты.
Далее вновь следует призыв Фомы Смыслова.
Помни мое заветное слово – и воюй, и живи сурово! Будь душой крепок и чист, чтоб тебя не использовал тайный фашист. Помни, что ты надежда Родины, родине преданный, родине отданный. Делу борьбы отдавайся всецело – душой и телом. ... А сейчас, ребята, конец покою, немец такает за рекою. Настораживай ухо, нацеливай глаз! Будет сегодня работка у нас! Бою время, беседе час!
Радиофельетон С. Кирсанова демонстрирует, как отражается время в публицистике военных лет: лексика, обращенность к аудитории, создание образа врага и типов солдат, разъяснение самых важных задач. Радиофельетон нацелен на выявление типических характеров и типических обстоятельств. Он всегда обобщает. Это видно потому, как и кого разоблачает Кирсанов. И это разоблачение идет от тех документальных фактов и ситуаций, которые хорошо известны красноармейцам – о них в то время много писали газеты, сообщало радио. Казалось бы, в тексте немало поворотов, уже известных примеров. Но этим достигается эффект внушения, нацеленного на воплощение пропагандистского убеждения в реальные действия.
Единое целое радиофельетона, как законченного документально-художественного произведения, создается в данном случае идеей укрепления духа наших бойцов с помощью разоблачения сильного, хитрого, коварного врага. Все факты подчинены этому единству.
Начинающий фельетонист должен всегда заботиться о структурном и внутреннем единстве своего материала.
Сатирический характер фельетона настроен на разговор, ориентирован на собеседника. С. Кирсанов не случайно избирает форму беседы Фомы с бойцами. Фельетон несет в себе некоторые родовые черты анекдота и иногда использует его приемы: краткость, емкость, сатирическую насыщенность текста.
Ориентация на слушателей «заряжает» фельетон не только сатирической тональностью, но вбирает в себя и небольшие диалогические сценки. В фельетоне Кирсанова эта обращенность просматривается на всем протяжении текста. Пафос «Заветного слова Фомы Смыслова», его тональность проявляются и в обилии восклицательных знаков. Немало там и знаков вопросительных, ориентированных на реакцию слушателя. Концовка выводит беседу к реальной жизни. Это, мол, разговор, а впереди – дело, которое нужно выполнять, помня о том, что мы сейчас услышали. Таким образом, радиофельетон имеет свои сюжетные «пики». Они базируются на фактах, на концентрации авторских размышлений и обычно служат переходами к повороту темы.
◄
Радиофельетон часто является составной частью программы журнального типа. Более того, долгое время в эфир выходили юмористические и сатирические программы «С добрым утром», «Опять двадцать пять» и другие, в которых звучали короткие радиофельетоны, вымышленные сатирические сценки.
Сатирическая публицистика, как составляющая журналистики, выполняла важную социальную функцию, которая не всегда решалась методами одного жанра. Юмористические, иронические, сатирические, а значит, и фельетонные нотки, детали могут окрашивать элементы других жанров – радиорепортаж, радиокомпозицию, радиокомментарий, радиообозрение.
Обратимся еще раз к страницам журналистики военных времен Великой Отечественной войны. Политическое начало проявляется в публицистике в любое время, но в годы войны публицистика приобрела особенно заостренные черты – этого требовало время. И это сказывалось на жизни многих жанров. Проявилось это ярко и в сатире.
►
Материал «На штыке» назван сатирической композицией для детей. Он прозвучал в эфире 26 октября 1942 г.[53][15] И весь пропитан фельетонной тональностью.
Ведущий.Внимание, ребята! Слушайте нашу передачу «На штыке». В сегодняшней передаче мы вам расскажем об окнах. Я имею в виду не простые окна. Это окна особые. Из этих окон стреляют, бьют, разят огненным словом фашистских выродков и призывают бойцов Красной Армии на ратные подвиги.
Догадались, какие это окна? Это окна ТАСС... Ребята! В окнах ТАСС, как вы знаете, зарекомендовали себя хорошими снайперами – поэт Маршак и художники Кукрыниксы. Сейчас мы передаем сатирические стихи Самуила Яковлевича Маршака.
Текст ведущего насыщен прямыми оценками, резкими характеристиками. Он не только соединяет стихи, но несет необходимую фактическую информацию, поясняющую поэтические строчки.
Автор фельетона постоянно должен искать фельетонный «ход» для соединения сюжетного движения текста. Вот как обыгрывается музыкальная тема.
Сейчас вы услышите музыкальный номер... Фашисты не отличаются склонностью к музыке. Фрицам, например, режет слух и не только слух, но и головы, руки и ноги – музыка советской артиллерии.
Не нравятся фашистским людоедам и некоторые другие музыкальные произведения. Так, например, в оккупированной Голландии немецкие власти запретили исполнять произведения русских, польских и английских композиторов. Эту музыку и пытается заглушить фашистская джаз-банда.
Автор вводит в действие и резкие характеристики («фашистские выродки, людоеды»), использует говорящие детали («Джаз-банд» у него становится «джаз-бандой»).
Грозный немец-генерал
В Амстердаме приказал:
– Запретить под страхом смерти
Петь Чайковского в концерте.
Конфискуются пластинки
Даргомыжского и Глинки.
Исполнение Шопена –
Величайшая измена.
Дирижерам Амстердама
Предлагается программа.
Гитлер. Марш «Моя борьба».
(Костаньеты и труба).
Антонеску. «Баркаролла»
(Барабан румынский соло).
«Тарантелла» Муссолини
На немецкой мандолине.
Гимлер. «Вечером на Шпрее» –
Новый вальс на топоре.
Две рапсодии фон-Листа –
Генерала и фашиста.
Генерал фон-Маннергейм –
Шансонетка «Финский сейм».
Доктор Геббельс. «Клевета»
Квислинг. Ария шута.
Геринг. Опера «Паяцы»
Или «Новые эрзацы»
Менуэт. Дарлан-Лаваль
(Две собаки и рояль).
Стихи Я. Маршака – сами по себе – небольшие стихотворные фельетоны. В них музыкально высмеяны союзники Германии и сами фашисты. Причем каждому персонажу найдена своя музыкальная «окраска».
◄
Надо заметить, что фельетоны 20–30-х годов нередко писались стихами. Это отвечало духу времени: расцвету новой советской эстрады, новому массовому театру-райку, частушкам, широко использовавшимся в высмеивании всевозможных пороков.
Создание образа в фельетоне строится и чисто литературными приемами (газетные журналисты накопили в этой области огромный опыт, который применялся и в эфире), и с помощью акустических средств. Большую роль здесь играет музыка. Причем обыгрываться могут известные музыкальные фразы, мелодии популярных песен, частушечный ритмический распев. Каким образом это можно сделать? Проявив выдумку, использовать творческое воображение. Например.
►
Одно промышленное предприятие никак не хочет принимать товарные вагоны с поступившим в его адрес грузом и отправляет их обратно. Поставщики в свою очередь отсылают их вновь по назначению. Вагоны возвращаются и т.д. Журналист под запись перестука колес дает известную музыкальную фразу, которой начинались трансляции футбольных матчей. Найдено удачное сатирическое решение. Фельетон и начинается с этого марша. Сразу заметим, для создания образа очень важен документальный шум – стук колес поезда. Он подчеркивает ритм и создает звуковой «адрес» – мы понимаем, что дело идет о железной дороге. Затем следует суть «отфутболивания» груза его получателями и поставщиками. Концовка: снова звучит футбольный марш и стук колес – только уже в нарастающем ритме и все громче. Кто выиграл и кто проиграл в этом «матче»? Железная дорога отправляет дело в суд. Счет объявляет судья и предъявляет «счет» заводу-получателю.
◄
Фельетон – средство критики, которая всегда имеет определенную социальную направленность. Предметом радиофельетона могут быть и общая критика и конкретные носители зла, нарушители норм общежития. Поэтому фельетонист должен быть хорошо знаком с этическими нормами высмеивания конкретных людей. Если в любом фельетонном тексте все должно быть проверено, то факты, ситуации, рассказывающие о конкретном человеке, должны быть выверены вдвойне. Они должны быть предельно точными. Даже небольшая неточность автора может дать повод для опровержения.
В 60–70-е годы в профессиональной литературе по радиожурналистике обсуждались этические проблемы работы скрытым микрофоном, т.е. проведение документальных записей без согласия собеседника. Конечно, сценки, записанные скрытым микрофоном, могли бы обогатить авторский текст, особенно, если фрагменты такой записи соответственно смонтировать, подчинив монтаж высмеиванию персонажа. Однако журналистская этика отвергает такие приемы, поэтому радиофельетон чаще посвящается сатирическому изображению общих недостатков, становясь безадресным. Документальные записи в таком случае и заменяются попытками драматизировать сюжет разговорными сценками. В ход идет реверберация – отражение звука в студии, «Буратино» – запись голоса с другой скоростью, «рубленый» монтаж.
Большое значение имеет и исполнение текста. Фельетон является одним из любимых жанров читателей и слушателей. Потому что несет в себе не только энергию критики, привлекает внимание аудитории к злободневным вопросам, но и содержит развлекательное начало.
Исполнение радиофельетона, а его нередко читают актеры, также требует особого иронического прочтения, сатирической подачи. Особенно если в нем разыгрываются сценки на разные голоса. Для звуковой характеристики «героя» фельетона должны быть найдены свои краски. И это может дать и литературный потенциал текста, его образное решение, и артистические данные актера или другого исполнителя: голос, манера чтения, рассказывания, звуковое обыгрывание.
Наполненный конкретным содержанием фельетон «впитывает» в себя атмосферу времени. На протяжении своего существования, неся эти родовые черты, он менялся сообразно пропагандистским задачам и условиям. Высмеивая общественные пороки, бичуя отрицательные персонажи, он создавал свои штампы и ярлыки.
На определенных этапах развития вещания, особенно в годы «застоя», он был довольно редким жанром в радиопрограммах. Это связано с профессиональными трудностями создания звукового сатирического образа. Были и другие барьеры. Считалось, что радиоэфир не место для резкой сатиры, достаточно, мол, и юмора. Это объяснялось тем, что эфир обладает в отличие от газеты большим обобщающим началом, и критика, мол, здесь сразу обретает типизирующие черты.
Современный радиофельетон испытывает, как и другие жанры, влияние времени. В советской журналистике критика, а тем более сатира, дозировались. Они, естественно, не затрагивали основ строя, идеологии, крупных политических деятелей, особенно партийных. Критиковались или высмеивались носители пережитков прошлого, хотя за годы советской власти выросло уже не одно поколение, которое не знало непосредственного влияния этого самого прошлого в отличие от людей, живших в 20–30-е годы. Вынужденно уходя от текстовой критики, сатирическая публицистика, и радиофельетон в частности, в значительно большей степени использовали выразительные средства для создания комической ситуации, звукового образа.
Критика и сатира в современном эфире не знают ограничений, кроме тех, которые определены Законом о Печати и других средствах массовой информации. И поэтому акцент в радиофельетоне сместился на высмеивание того, что раньше было недоступно для критики и сатиры. Примером может служить популярная передача «Куклы». Она, правда, шла по телевидению, но тем ярче отражала картину современной сатиры. В современном радиофельетоне доминирует литературный текст, акустические средства отходят на второй план, но все-таки без их использования нет радиофельетона. Рассмотрим один из примеров.
►
По Ростовскому радио в сатирической программе «Лимузин» прозвучал фельетон, построенный на основе «сказочной» ситуации. Он рассказывал о том, как звери оценивали умершего льва-диктатора и выбирали себе нового «царя» в условиях демократии. Все сказочные персонажи выглядели как аллегорические фигуры, носители определенных общественных и нравственных качеств и отражали «социальную иерархию».
Передача началась со звуковой «картинки» – шуточной песенки о вороне, избиравшей нового царя птиц.
Музыка. Затем звучит гонг, переходящий в смех актера: ха-ха-ха, причем ритм смеха спивается с накладывающимся «хохочущим» ритмом музыки ха-ха-ха. Создается эффект что «смеется» музыка.
Птицы выбрали ворону
И вручили ей корону
Ой, ха-ха-ха...
Ты, ворона, выбирай
Кто главнее попытай
Соловей, сова, павлин
Или беркут-исполин
Ха-ха-ха.
Ах, ха-ха-ха.
И достойнейшая птица
Станет нашею царицей. (2 раза)
ха-ха-ха-ах,-ха-ха-ха.
Эти звуки повторяются.
Слияние звуков речи и музыки становятся все громче, звучат дольше и создается звуковой эффект: смех – главное действующее лицо ситуации.
Тонально и выразительно звуки а-ха-а-ха-а-ха варьируются.
А-ха-а-ха-а-ха
Долго думала ворона,
Полетела в лес еловый
Полетала над горой,
Да вернулася домой. (2 раза)
И поставила корону
На такую же ворону. (2 раза)
Смех становится все раскатистей, на этом ха-ха-ха начинается текст.
Ведущий.Умер царь зверей лев. Похоронили его с почестями. Стали звери нового царя выбирать. Кто кричит: «Слона!» А кто «Слон ушами часто хлопает! Тигра надо».
Смех постепенно уводится.
Гиена во-о-о-ет: «Волка!» Ворона кар-р-ркает: «Ор-р-р-ла!» Такая расторыпица, вот-вот война начнется. Тут встает лиса: «Тише, граждане звери... Послушайте меня, глупую». Притихли звери. Знают, что лиса себя из скромности глупой назвала, а сама-то умная, хитрая. «Лев, вечная память ему праху, – склонила головку лиса – был, конечно, великий царь. Но... тут лиса обвела всех зверей взглядом, понизила голос – тиран». Звери вздрогнули. «Да, да, – вскинула голову лиса. – Тиран. Я не боюсь это сказать. Разве, храбрейший тигр, он не отнимал у тебя лучшие куски?» Тигр ударил хвостом о землю и сочувственно зарычал. «А тебе, мужественный волк, он не оставлял куски похуже?» Волк глухо завыл. «А вам, сеструшки-гиены, братушки-шакалы, ведь совсем одни объедки после него доставались». Гиены и шакалы так зарыдали, такой жалобный визг подняли, что даже у барана слеза навернулась. «Что касается овец, верблюдов, гусей – облизнулась она, да лев их вообще за зверей не считал.» «Злод-е-е-ей», – заблеяли овцы, «Бан-а-дит», – замычали быки. «Гу-гу-битель», – загоготали гуси. Хотя их лев вовсе никогда не трогал.
А верблюд молча плюнул на свежую могилу льва. Один только заяц высунулся из-за куста и несмело вякнул: «При льве порядок был». Косому дали по ушам и он тут же спрятался. Лиса снова облизнулась: «Порядок, о котором говорил здесь почтенный заяц, был тиранический. Лев на всех рявкал».
«Зажимщик кр-р-и-тики», – про-р-р-ы-чал тигр. «Вампир-р-р-р кр-р-овожадный», – поддержал его волк. «Волю-ю-нтари-и-ст», – завыли гиены и шакалы. «Де-е-спот», – заблеял баран. Верблюд сердито плюнул на могилу бывшего царя зверей.
Заяц было высунулся из-за кустов, захотел что-то возразить, но увидел улыбку лисы и... передумал.
«Как мы видим, – поклонилась лиса, – всем надоела тирания. Давайте жить при полной демократии». Без царя? – все-таки пискнул заяц. «Не-ет, зачем же», – облизнулась лиса. Царя изберем как положено, но демократическим путем».
Автор использует характеристики персонажей и лисьи эпитеты, показывая реакцию зверей через их «звуковое поведение».
В тексте все определения подчеркнуты. Смех, звучащий в начале текста, служит контрастом к дальнейшей картине собрания зверей.
Высвечивание ситуации через «точку зрения» лисы, преследующей свои интересы, создает комический эффект управляемости «общественным мнением» обитателей леса. И он разворачивается во второй части фельетона-сказки, в которой звери выбирают себе нового царя, и начинается новая жизнь при «демократических порядках».
◄
Этот пример демонстрирует остроту современной социальной критики и сатиры и одновременно огромные звуковые возможности жанра, вариации их использования в литературном тексте, в акустической сфере и в их гармоническом слиянии.
В 90-е годы с отменой цензуры, с увеличением количества диалогических передач радиофельетон, как и радиоочерк, отошел на второй план. Но остаются его функции, значит, будут более активно востребованы и сатира, и юмор.
Контрольные вопросы к разделу главы
1. 1. В чем состоят особенности сатирической радиопублицистики?
2. 2. Каковы традиции сатирической публицистики в отечественном вещании?
3. 3. Назовите функции радиофельетона.
4. 4. Что является предметом этого жанра?
5. 5. В чем заключается специфика создания звукового образа в фельетоне?
6. 6. Какую роль играет художественная деталь в фельетоне?
7. 7. Найдите в фонотеке запись радиофельетона. Вначале изучите его текст, затем прослушайте материал. Проследите, как влияет звуковое «наполнение» на литературный текст.
8. 8. Составьте список тем, которые могли бы стать основой радиофельетонов. Разработайте сценарный план одной из них. Распишите «звуковой ряд»: те средства, которые, на ваш взгляд, создадут основу сатирического образа.