Первые.

Скульптурное изображение глазами греков

Особенность скульптурного наследия Древней Греции.

Время особенно неумолимо оказалось к произведениям греческой скульптуры. До нас дошла единственная подлинная греческая бронзовая статуя классической эпохиДельфийский возничий (ок. 470 г. до н.э., Музей в Дельфах) (илл. 96) и единственная мраморная статуя той же эпохи – Гермес с младенцем Дионисом Праксителя (Музейв Олимпии) (илл. 97)[1]. Подлинные бронзовые скульптуры исчезли уже на закате античности (перелитые на монеты, колокола и позднее - оружие). Мраморные статуи пережигались на известь. Погибли почти все греческие изделия из дерева, слоновой кости, золота и серебра. Поэтому о творениях великих мастеров мы может судить, во-первых, по поздним копиям, во-вторых, представленных в ином материале, чем тот, в котором они были задуманы.

 

Скульптурное изображение для греков был не просто некий объем мрамора или бронзы, в котором легко можно было бы узнать мужчину, женщину, юношу и т.д. Всё художественное мышление греков пронизывало стремление к выявлению в скульптуре и архитектуре неких общих законов пропорции и гармонии, стремление к разумной красоте.

Для представителей философской школы, основанной Пифагором, природа есть мимесис – подражание гармоническим числовым системам, предпосылаемым миру людей. В свою очередь, само искусство в определенной мере мимесис природы, то есть подражание и в смысле имитации ее видимой оболочки или частных явлений, и в смысле раскрытия ее гармонической построенности. То есть статуя одновременно являлась и мимесисом: она, следуя природе, выражала скрытую в ней гармонию мерных числовых соотношений, выявляла присущие Космосу и природе разумность, построенность, т.д. Поэтому статуя для грека не только воспроизводила видимую оболочку образа человека, но и воплощенные в нем гармоничность, разумную мерность, красоту, упорядоченность мира.

«…Ваятели, создавая резцом богов, объясняли мир. В чем же это объяснение? Это – объяснение богов посредством человека. В самом деле, никакая другая форма не передает вернее невидимое и неопровержимое присутствие божества в мире, чем тело мужчины и женщины»[2], красота человеческого тела с безукоризненным совершенством всех его частей, с его пропорциями – вот самое прекрасное, что люди могут предложить бессмертным богам, следуя правилу: прекраснейшее – богам.

 

Самыми ранними памятниками считаются так называемые ксòаны (от слова обтесанный) – идолы, вырезанные из дерева.

Одна из первых сохранившихся греческий статуй – Гера Самосская, ок. середины 6 в. до н.э. (Париж, Лувр).

Первым афинским скульптором, о котором мы знаем, был Антенор, изваявший мраморные статуи Гармодия и Аристогитона, убивших тирана Гиппарха в 514 г. до н.э., выставленные на акрополе. Статуи были увезены персами во время греко-персидских войн. В 477 г. до н.э. Критий и Несиод повторно создали скульптурную группу тираноубийц (илл. 98).

Первому, кому удалось перенести в скульптуре центр тяжести тела на одну ногу и сделать позу и жест человеческой фигуры более естественным, был глава скульптурной школы в Аргосе Агелад (6-5 вв. до н.э.). Работы скульптора не сохранились.

Создание первой летящей фигуры приписывается скульптору середины 6 в. до н.э. с острова Хиос Архерму. Он изваял статую крылатой «Ники Делосской», олицетворявшей победу в сражении и состязании. Ноги Ники не касались постамента – роль подставки выполняли складки развевающегося хитона.