Некоторые предложения для исследований

Подобно многим другим ученым, работающим в этой обла­сти, я предполагаю, что существуют конфликтные процессы и переменные, которые влияют на течение и исход конфликта, которые проходят через разные типы поведения и изучаются социальными науками. Мы предполагаем, что хотя существу­ет много разных типов конфликтов, возможно развить теории, которые могут быть приложены к широкому кругу споров. Но являются ли такие предположения валидными? Целесообраз­но ли с теоретической и эмпирической точек зрения, напри­мер, обсуждать кооперативные и конкурентные процессы при рассмотрении межгрупповых и международных конфликтов так же, как и в межличностных отношениях? Могут ли нации, так же как индивиды, допускать искаженное восприятие и ошибочные суждения в ходе конфликтов? Даже одно размыш­ление на эти темы поднимает фундаментальные вопросы о кон­цептуальном соединении, так же как и об эмпирических разли­чиях между разными поведенческими дисциплинами и соци­альными науками, изучающими конфликт. Я рассматриваю эту тему как высоко приоритетную для теоретически ориенти­рованных исследований.

В других своих работах (Deutsch, 1983) я характеризовал природу болезненных конфликтов и пытался идентифицировать некоторые из процессов, включаемых в них. Многие ис­следователи (например, Brocken & Rubin, 1985; Kriesberg, Northrup, & Thorson, 1989; Osgood, 1962; Patchen, 1987; Prutt & Rubin, 1986; Smoke, 1977) углубленно изучают процессы, включенные в эскалацию конфликта. Хотя очевидно, что не­обходим долгий путь от исчерпывающего понимания процес­сов до возможности сделать конструктивные предложения о том, как предупреждать, предотвращать и снижать эскалацию таких конфликтов.

Медиация, примирение, арбитраж, рабочие группы по раз­решению конфликтов, консультирование и другие формы вмешательства в конфликт широко распространены. Однако, как показывают Крессел, Пруит и их коллеги (1983), сущест­вует не так много добротных исследований, в которых сравни­ваются результаты медиаторства с другими формами вмеша­тельства третьих сторон, таких, как решения суда или арбит­раж. Еще меньше сравнительных исследований эффекта разных подходов в медиаторстве. Очевидно, что это принесло бы значительную социальную пользу, если бы исследования могли помочь идентифицировать те условия и методы вмеша­тельства третьих сторон, которые могли бы быть полезны в разных конфликтных ситуациях.

Несмотря на развитие индустрии обучения разрешению конфликтов существует мало релевантных систематических теоретических работ и экспериментальных исследований в этой области. Мы мало знаем об обучении людей этим навы­кам, отличных от знаний и установок, включаемых в эффек­тивное разрешение конфликтов. Мы также немного знаем о том, как эффективность конфликта может быть определена и измерена, и о том, является ли конфликтная эффективность общей или ситуационно специфичной.

Упомянутые выше предложения не могут охватить все воз­можности значимых областей исследований. Они указывают на те области, которые требуют систематического изучения, чтобы теоретический и практический потенциал этой области был реализован.

В заключение позвольте мне отметить, что, по моему мне­нию, существует значительный прогресс в исследовании конфликтов с тех пор, как возникла эта область исследований. Од­нако прогресс еще не соответствует социальной потребности. С учетом этой потребности, слишком мало ученых работают и получают поддержку своей работы по тем научным вопросам, которые, возможно, обеспечат нас знанием, способствующим более конструктивному разрешению многих конфликтов.

III