Конфликты человеческой души: интрапсихическая интерпретация

Представление о конфликте как интрапсихическом феномене находит наиболее явное выражение в психодинамических подходах, которые основывают свое пони­мание личности и ее развития на представлении о противоречиях и конфликтах меж­ду различными сферами личности. К. Холл и Г. Линдсей категорично заявляют, что «в сущности, все теоретики личности, любой веры и убеждений, полагают, что в личности действуют противоположные тенденции, которые могут вступать в конф­ликт» (Холл, Линдсей, 1997, с. 105). Им вторят Л. Хьелл и Д. Зиглер: суть психодинамического направления — «в представлении, согласно которому личность явля­ется динамической конфигурацией процессов, находящихся в нескончаемом конфлик­те» (Хьелл, Зиглер, 1997, с.106).

 

3. Фрейд: конфликт как постоянный элемент душевной жизни человека

Традиция подобного понимания заложена Фрейдом, который «первым охаракте­ризовал психику как поле боя между непримиримыми силами инстинкта, рассудка и сознания ( Хьелл, Зиглер, с.105-106). По Фрейду, человек находиться в состоянии постоянного внутреннего и внешнего конфликта с окружающими и миром в целом. Конфликт... — в психоанализе изначальная и постоянная форма столкновения противоположных принципов, влечений, амбивалентных стремлений и т.д., в которых выражается противоречивость природы человека» (Овчаренко, 1994, с. 181). Понятно, что из всех потенциально возможных конфликтов, которые может переживать человек, для психоанализа первичным является внутренний, или так называемый «психический конфликт», который есть «постоянный элемент душевной жизни че­ловека, характеризующийся беспрерывным столкновением влечений, желаний, психических систем и сфер личности» (там же, с. 205). Конфликты — часть внутрен­ней жизни индивида, их возникновение естественно сопутствует его развитию.

Руководствуясь принципом удовольствия, человек, в силу внешних ограниче­ний — нравственных и социальных норм — вынужден зачастую отказываться от удовлетворения (по крайней мере, немедленного) своих желаний. Это и приводит к возникновению психического конфликта, который, с точки зрения психоанализа, может находить нормальное разрешение: существуют способы достичь удовольствия морально приемлемыми путями. Типичными примерами сублимации являют­ся художественное или научное творчество.

К разным формам психических расстройств у человека ведут так называемые па­тогенные конфликты, возникающие тогда, когда к внешнему, вынужденному отказу от немедленного удовлетворения желаний, несовместимых с требованиями общества, присоединяются внутренние ограничения. Таковыми, по Фрейду, являются конфликты между влечениями «Я» и сексуальными влечениями: «не сексуальные влечения как таковые являются причиной возникновения неврозов, а тот патоген­ный конфликт, который разыгрывается между Я (сознанием) или Сверх-Я (совес­тью) и сексуальностью» (Психоанализ. Популярная энциклопедия, 1998, с. 235).

Вытеснение сексуальных желаний не дает возможности человеку осознать ис­тинные причины возникающих у него внутренних конфликтов, с которыми он в ре­зультате не справляется. Значение конфликтной феноменологии в общей психи­ческой жизни человека определяется тем, что «согласно Фрейду, конфликт, вызы­ваемый неосознаваемыми, неприемлемыми импульсами либидо и агрессивными им­пульсами, составляет внутреннюю сторону жизни индивидуума» (Хьелл, Зиглер, 1997, с. 142). На эту имманентно присущую человеку конфликтность накладывает­ся его опыт детства, отношений с родителями. В соответствии с психодинамичес­кой ориентацией, конфликты, не нашедшие разрешения в детстве, потенциально чреваты патологией поведения в более зрелом возрасте. Известно суждение Л. С. Вы­готского по поводу взглядов Фрейда: «Человек как бы раб своего раннего детства, он всю жизнь разрешает и изживает те конфликты, которые создались в первые месяцы его жизни» (Выготский, 1987, с. 80). Получается, что поведение человека детерминировано скорее его собственными внутренними особенностями, нежели внешней ситуацией: «Неосознаваемые психологические конфликты контролируют поведение человека» (Хьелл, Зиглер, 1997, с. 151). Соответственно, целью терапев­тического воздействия является выявление источников конфликтов, вытесненных из сознания, содействие человеку в осознании им причин его внутренних конфлик­тов и их решении на новом уровне сознательного отношения к своим влечениям неосознаваемого характера.

В общем, классический психоанализ исходил из идей «обреченности» человека на конфликт, разрушительного влияния на личность патогенных конфликтов и ил необходимости избавить человека от этих конфликтов. В принципе его избавить от них полностью нельзя, речь идет лишь о смягчении конфликтов при помощи целе­направленного воспитания, социализации и «окультуривания» человека, с помо­щью психоаналитика, который пусть и не избавит от всех проблем, но все же с по­мощью своего искусства может ослабить их и их разрушительное влияние на жизнь человека. Таково общее отношение к конфликтам в психоанализе. В большинстве психоаналитических работ противоречие между бессознательными влечениями человека и его совестью с ее запретами рассматривается как основной источник психиче­ских расстройств, хотя и сам внутренний конфликт, и его место в общей динамике невротических нарушений можно трактовать по-разному.

К. Хорни: «Наши внутренние конфликты»

Проблемы внутренних конфликтов особенно интересовали К. Хорни, посвятив­шую им ряд основополагающих исследований (в первую очередь, речь идет о работах «Наши внутренние конфликты», «Невротическая личность нашего времени» и др.).

Сама Хорни так определяет отличие своей позиции от взглядов основателя психоанализа: «Описанная мной структура неврозов не противоречит в принципе тео­рии Фрейда, согласно которой неврозы в своей сущности являются результатом конфликта между инстинктивными влечениями и социальными требованиями или тем, как они представлены в Супер-Эго. Но хотя я согласна, что конфликт между побуждением человека и социальным давлением составляет необходимое условие , для возникновения всякого невроза, я не считаю это условие достаточным. Столкновение между желаниями человека и социальными требованиями не обязательно приводит к неврозам, но может также вести к фактическим ограничениям в жизни, т. е. к простому подавлению или вытеснению желаний или, в самом общем виде, к действительному страданию. Невроз возникает лишь в том случае, если этот конф ликт порождает тревожность и если попытки уменьшить тревожность приводят в свою очередь к защитным тенденциям, которые, хотя и являются в равной мере настоятельными, тем не менее несовместимы друг с другом» (Хорни, 1993, с. 80).

Нормальный конфликт предполагает выбор между различными возможностями, позициями, убеждениями и т.д., осуществляя который, человек и разрешает конф­ликт. Невротический конфликт всегда бессознателен: внутренние противоречия поглощают человека, не оставляют ему выбора, делают его беспомощным. Хорни описывает этот конфликт следующим образом: «...Конфликтная ситуация невротичного человека проистекает из отчаянного навязчивого желания быть первым и из столь же сильного навязчивого побуждения сдерживать себя. Если он что-либо сделал ус­пешно, то в следующий раз вынужден сделать это плохо. За хорошим уроком следует плохой, за улучшением в ходе лечения следует рецидив, хорошее впечатление на людей сменяется плохим. Такая последовательность все время повторяется и рождает чувство безнадежности борьбы с превосходящими силами. Он подобен Пенелопе, которая каждую ночь распускала то, что связала в тече­ние дня» (Хорни, 1993).

 

Человек невротического склада действует сразу в двух направлениях, которые явля­ются несовместимыми, им движет агрес­сивное стремление к доминированию типа «никто, кроме меня», и в то же самое вре­мя он испытывает непомерное желание быть всеми любимым Эта ситуация, когда человек зажат между честолюбием и лю­бовью, является одним из центральных конфликтов при неврозах.

К Хорни

 

Невротик не просто теряет способность разобраться в себе и своих желаниях, он становится не способным к решению своих внутренних проблем, что и оказывается, по Хорни, главным источником конфликта.

 

Интерпретация интерперсональных проблем

Последователи и критики Фрейда стремились расширить возможности психо­анализа, прививая ему более «культурный» и «социальный» взгляд. Благодаря их усилиям были заложены основы нескольких направлений современной психоло­гии, а, например, А. Адлера популярные психологические учебники называют «ро­доначальником нового социально-психологического взгляда» (Hall, Lindzey, 1967, p. 115) и «предвестником современной гуманистической психологии» (Хьелл, Зиг-лер, 1997, с. 166).

Этим Адлер обязан тому, что его теория рассматривает поведение человека в социальном контексте, причем в отличие от построений Фрейда, «индивидуальная психология полагает необходимой гармонию объединения и сотрудничества между человеком и обществом, а конфликт между ними считает неестественным» (Хьелл, !иглер, 1997, с. 166). Конечно, это не означает, что конфликтов как таковых не происходит. «Проблемность» во взаимодействии индивида с обществом Адлер связывает с «невротическим стилем жизни», который — ив этом Адлер солидарен с классическим психоанализом — является следствием «трудного» детства и характеризу­йся такими особенностями, как эгоцентризм, отсутствие сотрудничества, нереали­стичность. Этот «невротический», или «ошибочный», стиль жизни сопровождается постоянным ощущением угрозы самооценке, неуверенности в себе, обостренной чувствительностью, что неизбежно приводит к проблемам в отношениях с окружа­ющими, ведь, по мнению Адлера, «невротики ведут себя так, как если бы они жили в стане врагов» (Хьелл, Зиглер, 1997, с. 194).

Доминирование идеи о преобладании личностной обусловленности социального поведения побуждает психологов данного направления к поиску личностных особенностей, стилей, типов, ведущих к формированию того или иного жизненного сценария. Хорни признает «культурное» происхождение базисного чувства тревожности, тогда как вырабатывающиеся в ответ на него компенсиру-ющие стратегии становятся частью личности человека и затем определяют его поведение в большей степени, чем интерперсона-льные ситуации. Три основных типа социальной направленности — «движение к людям», «движение от людей» и «движение против людей» — присутствуют у любого человека и проявляются у него в зависи­мости от ситуации: мы способны и сотрудничать с людьми, и отдаляться от них, и бороться с ними. У невротика эти типы отношений оказываются несовместимыми, какой-то из типов становится доминирующим, подавляя другие. Таким образом, межличностные конфликты скорее являются проявлением внутриличностнои тен­денции, которую Хорни называет «движение против людей» и которая фактически превращается в «базисную установку в отношении других и себя и определенную философию жизни» ( Ноrney, 1950, с.14) Описывая такого человека, Хорни характеризщует его следующим образом. «Когда он двигается против людей, он считает само собой разумеющейся враждебность вокруг себя и принимает, сознательно или бессознательно, решение бороться. Он имплицитно не доверяет чувствам и интен­циям других по отношению к нему. Он противодействует другим всеми путями, ко­торые ему доступны. Он хочет быть сильнее и нанести им поражение, отчасти в целях собственной защиты, отчасти из мести» (Ногпеу, 1946, р. 42-43). Не следует думать, что речь идет исключительно о каких-то экстремальных или особенных си­туациях. Эта личностная тенденция обнаруживает себя достаточно примитивным образом в самых обыденных ситуациях повседневного общения. Например, люди стараются опередить друг друга при входе в переполненный автобус, опасаясь, что им не достанется места. Однако даже избыток свободных мест не может заставить некоторых людей отказаться от стремления опередить остальных. Точно так же и в очереди найдется человек, который, подойдя одновременно с вами, будет доказы­вать, что он был первым и вы позади него, а не он за вами. Что движет подобными людьми? Желание побеждать, одерживать верх, чувствовать себя «в порядке». Если он уступает, оказывается вторым, «проигрывает» — он «не в порядке». Эта доминирующая ориентация личности существенно определяет характер ее взаимо­отношений с окружающими людьми, порождая стремление к установлению конт­роля над другими, эксплуатации их в своих целях в соответствии со своей филосо­фией homo homini lupus est (там же, р. 63—69). Благоприятная окружающая среда может быть гарантией против возникновения невротического характера, однако напрасно было бы рассчитывать на разрешение внутренних конфликтов с помощью изменения одних лишь внешних факторов. Хорни пишет по этому поводу, что «ошибочность этих надежд заключается не в переоценивании важности человеческих от­ношений, но в недооценке силы интрапсихических факторов» (Ногпеу, 1950, р. 308).

Аналогичным образом «динамизмы» и «персонификации» Г. Салливена, возни­кающие под влиянием раннего опыта отношений, начинают играть роль регуляторов межличностного взаимодействия, сводя к минимуму значение последующих интерперсональных ситуаций (Sullivan, 1953). Например, ребенок, боящийся не­знакомых людей, имеет динамизм страха, а привычная враждебность по отноше­нию к кому-либо является выражением динамизма недоброжелательности, и т.д. При этом «сформировавшись однажды, они обычно закрепляются и влияют на наши установки в отношении других людей» (Hall, Lindzey, 1967, p. 140). Салливен специально останавливается на том, как недоброжелательность становится важ­ной характеристикой интерперсональных отношений в детстве, возникая как реак­ция на частые неблагоприятные интерперсональные ситуации, вызывающие тре­вожность, ранящие ребенка, ставящие его в положение высмеиваемого. Так посте­пенно происходит искажение в фундаментальном интерперсональном аттитьюде и вырабатывается пессимистическая недоброжелательная философия жизни.

Таким образом, в работах самых разных психоаналитиков межличностные труд­ности и конфликты, переживаемые человеком, интерпретируются как явления, имеющие интрапсихическое происхождение. Несмотря на отход от ортодоксально­го психоанализа, взгляды приверженцев аналитического подхода на то, что касает­ся проблем межличностных отношений и их природы, в сущности, меняются мало. И в более поздних работах, например в концепции фундаментальной ориентации межличностных отношений В.Шутца, социальная жизнь взрослого человека рассматривается как предопределенная опытом детства, формирующим фундаментальные межличностные потребности и соответствующий личностный тип, который либо задает адекватную интеграцию в отношениях с другими, либо создает проблемы в сфе­ре межличностных контактов (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978, с. 167-169) Также и среди современных работ, в большинстве своем ориентированных на практическую помощь человеку, всегда можно различить такие, авторы которых, даже не причисляя себя к последователям психоанализа, следуют той же логике по­нимания природы человеческих отношений, которые, как и социальное поведение вообще, являются лишь формой реализации внутриличностных проблем и конфлик­тов. В сущности, психоаналитическая трактовка общения на протяжении достаточ­но долгого времени претерпела мало изменений: пользуясь сравнением Г. Тэджфела, можно сказать, что для психоаналитика каждый приходит в ситуацию общения со своим готовым сценарием и интерперсональная ситуация становится лишь аре­ной, сценической площадкой, где этот сценарий разыгрывается, а остальные участ­ники ситуации более или менее удачно ему в этом подыгрывают (Агеев, 1990, с. 15).

 

Э. Эриксон: новый взгляд на конфликты

Наиболее принципиально отличной от позиции Фрейда в отношении к конфлик­там является концепция Э Эриксона. Пессимистически окрашенному психоанали­тическому представлению о человеке, раздираемом противоречиями и конфликта­ми, Эриксон противопоставляет идею, что «каждый личный и социальный кризис представляет собой своего рода вызов, приводящий индивидуума к личностному ро­сту и преодолению жизненных препятствий», а знание того, как человек справляет­ся со значимыми жизненными проблемами, составляет «единственный ключ к пони­манию его жизни» (Хьелл, Зиглер, 1997, с. 218)

Эриксон выделяет в общем жизненном цикле восемь психосоциальных стадий. Каждая из этих стадий развития сопровождается кризисом, который Эриксон рас­сматривает как поворотный момент, возникающий вследствие достижения опреде­ленного уровня психологической зрелости и предъявляемых к индивиду соци-

Таблица 2-1. Восемь стадий психосоциального развития

 

 

альных требований. Это означает, что на каждом возрастном этапе возникает своя специфическая, требующая решения проблема. Успешное разрешение кризиса яв­ляемся залогом дальнейшего развития здоровой личности и необходимым фактором эффективного проживания последующих стадий.

Конфликты играют важнейшую роль в теории Эриксона, но они означают «не угрозу катастрофы, а поворотный пункт и тем самым онтогенетический источник как силы, так и недостаточной адаптации» (там же, с. 219). Кризис у Эриксона со­держит и позитивный, и негативный компонент, и вопрос заключается не в избега­нии конфликтов, а в адекватном, конструктивном разрешении кризисов, что впол­не соответствует современному общегуманитарному отношению к конфликтам. Таким образом, тема конфликта приобретает иное звучание, конфликты начинают нести позитивный заряд и становятся важнейшими моментами развития.

Признание и критика

Для сторонников психодинамических подходов конфликт — это реальность че­ловеческого существования. Конфликт свойствен человеческой природе, при этом можно делать акценты на его деструктивных аспектах, как у Фрейда, или напротив, оценивать его более оптимистично, как Эриксон. В любом случае конфликт — явление не случайное, составляющее суть внутренней жизни индивида.

Конфликт — это важнейший теоретический конструкт в психоаналитических концепциях. Понимание внутренних противоречий и конфликтов личности — это ключ к объяснению происходящего с человеком. Социальное поведение вообще де­терминировано не столько внешней ситуацией, сколько личностными особенностя­ми человека, и те или иные проблемы его интерперсонального существования име­ют внутриличностное происхождение.

Конфликт в психоанализе выступает как интрапсихический феномен, возника­ющий в глубинах психики как следствие внутренних законов ее существования, как явление, которое может быть адекватно описано только в рамках этих законов. В психоаналитической традиции основным предметом внимания являются внутри-психические конфликты, в особенности те из них, которые имеют неосознаваемый характер (например, патогенные у Фрейда или невротические у Хорни). В подоб­ных случаях не только реальная сущность конфликта, но и сам факт его существо- ' вания не осознаются человеком. Такое отношение к внутренним конфликтам и их месту в психической жизни человека специфично для психоанализа.

Обозначив психический конфликт как принципиальный теоретический конст­рукт и выделив внутренний неосознаваемый конфликт в качестве основного объек­та, релевантного своим построениям, психоаналитическая традиция в остальном допускает достаточно широкое и нестрогое использование понятия конфликта. Так, в работе К. Юнга «Конфликты детской души» рассказывается о проявляющих­ся в душе ребенка противоречиях, о трудностях в его поведении, о возникающих у него «трудных» вопросах и др., что делает практически невозможным строгую иден­тификацию содержания понятия конфликта, вынесенного Юнгом в заглавие своей статьи (Юнг, 1995). У Эриксона понятие конфликта постоянно сопрягается с поня­тием кризиса, которое, будучи основным в его теории, не всегда четко соотносится с понятием конфликта. С одной стороны, кризис — это то, что возникает на основе

конфликта , но с другой — слово конфликт неред­ко употребляется просто как его синоним.

 

Вена 1910 года была местом, наглядно иллюстрирующим три формы материализма, которые в наш век бесспорно владели ми­ром: экономический материализм Маркса, психологический материализм Фрейда и технологический материализм парового двигателя, аэроплана и атомной бомбы.

Дж. Морено

 

При всех различиях между упомянутыми под­ходами общим для них является понимание кон­фликта как результата взаимодействия личност­ных структур и тенденций. В рамках личности он может быть и понят, и описан, что фактически оз­начает его принципиальное рассмотрение как интрапсихического феномена.

Для советской науки было характерно скорее негативное отношение к психоанализу, которое постепенно свело на нет первоначальные опыты по его соединению с марксизмом. К сожалению, как это нередко бывает в науке, непринятие те. или иных теоретических построений приводит и к отторжению предмета их внимания. В какой-то мере это коснулось и конфликтов человеческой души, оказавшихся в ведении психоаналитиков и священнослужителей, с которыми отношения официальной власти складывались одинаково сложно. Однако то, что линия сугубо интрапсихического понимания конфликтов почти не получила развития в отечествен ной науке, было связано не только с непринятием психоаналитической традиции но и с присущей отечественной психологии тенденцией к поиску социальных детерминант поведения человека, что определяло изучение психической жизни челове ка в единстве с внешней средой его существования. Поэтому точка зрения, интерпретирующая социальное поведение через интрапсихические факторы, была hi близка отечественной традиции. Более того, именно эта замкнутость психологи ческой феноменологии «личностным кругом» и была, пожалуй, объектом наиболее острой критики, в том числе и со стороны отечественных психологов. В частности Б. Ф. Ломов, говоря о развитии личности, пишет о том, что «противоречия, возни кающие и разрешающиеся в ее развитии, нельзя выявить, рассматривая ее саму m себе» (Ломов, 1984, с. 304-305).

Впрочем, подобная теоретическая ориентация не устраивала не только отечественных психологов.