Метатеоретический уровень научного знания

Метатеоретический основания науки состоит из двух уровней:

-общенаучного знания;

-философских оснований науки.

Рассмотрим, какова природы каждого уровня и их функции, и как они связаны с теоретическим и эмпирическим уровнями научного знания.

Общенаучное знание состоит из следующих элементов:

-частнонаучная и общенаучная картины мира;

-частнонаучные и общенаучные гносеологические, методологические, логические и аксиологические принципы.

На роль метатеоретического уровня знания в логико-математических науках указывает формирование самостоятельных дисциплин – метаматематики, металогики. Так, предметом металогики является исследование математических и логических теорий для решение проблем их непротиворечивости, полноты, независимости аксиом, доказательности, конструктивности. В естественнонаучных и в социально-гуманитарных дисциплинах метатеоретический уровень существует в виде соответствующих частнонаучных и общенаучных принципов.

Следует усвоить, что в современной науке нет какого-либо единого по содержанию, одинакового для всех научных дисциплин метатеоретического знания, которое конкретизировано и в существенной степени привязано к особенностям научных теорий.

Частнонаучная картина мира

Частнонаучная картина мира – это господствующие в какой-либо науке общие представления о мире, представляющие экстраполяцию на него знаний о той предметной области, которая является основой для данной науки. Здесь мы имеем дело с физической, химической, биологической, географической, геолого-геофизической (и другими) картинами мира. Как правило, эти знания состоят из онтологических принципов стандартной для данной науки теории. Например, основу физической картины мира классического естествознания составляли следующие онтологические принципы:

-представление о дискретном характере реальности, состоящей из отдельных тел, между которыми имеет место взаимодействие с помощью некоторых сил (притяжение, отталкивание и т.д.);

-все изменения в реальности управляются законами, имеющими строго однозначный характер;

-все процессы протекают в абсолютном пространстве и времени, свойства которых никак не зависят ни от содержания этих процессов, ни от выбора системы отсчета для их описания;

-все воздействия одного тела на другое передаются мгновенно;

-необходимость первична, случайность вторична. Случайность – это лишь проявление необходимости в определенных взаимодействиях (точка пересечения независимых причинных рядов), во всех остальных ситуациях «случайность» понимается как мера незнания истинного положения дел.

Большинство этих принципов составляет мир Ньютона. А вот основу биологической картины мира классического естествознания составляла дарвиновская теория эволюции видов на основе механизма естественного отбора, включавшего в себе в качестве сущностного свойства случайность.

В структуре научного знания частнонаучная картина задает категориальный тип видения конкретной наукой ее эмпирических и теоретических (идеализированных) объектов, гармонизируя их между собой. Их природа не проявляется как результат обобщения теоретического и/или эмпирического познания. Частнонаучная картина мира является всегда конкретизацией определенной (более общей) философской онтологии, которая является результатом рефлексивно-конструктивной деятельности разума в сфере всеобщих различений и оппозиций.

Общенаучная картина мира

Общенаучная картина мира – это одна из частных картин мира, которая является господствующей в науке. Например, для классического естествознания таковой была физическая картина мира, которая была построена на онтологии механики Ньютона и рассматривалась как общенаучная. Механицизм означал признание и утверждение ее в качестве образца для химии, биологии, геологии, астрономии и даже гуманитарных наук.

В неклассическом естествознании на роль общенаучной картины мира претендовала все та же физика, точнее теории относительности и квантовой механики. Но уже здесь возникают контуры новой картины мира, в которой есть место и для других фундаментальных наук.

Постнеклассическое естествознание несет в себе симбиоз идей разумности и целесообразности всего существующего, в итоге картина мира претендует на статус самостоятельной в структуре метатеоретического знания в каждой из наук наряду с частнонаучными картинами мира. С другой стороны, в силу своей общности современная общенаучная картина мира все ближе приближается к философской онтологии.

Аналогичные процессы наблюдаются в отношении таких элементов метатеоретического знания как гносеологические и аксиологические принципы науки. Примерами таких принципов в структуре физического познания являются принцип соответствия, принцип дополнительности, принцип приоритетности количественного (математического) описания, принцип зависимости результата наблюдения от условий познания. Большинство этих принципов претендует на статус общенаучных, как это произошло с принципами, возникшими в математическом метатеоретическом познании.

По мере развития наук специализируются методы и правила разных наук. Геометрия Древнего Египта и Древней Греции имели одни и тот же предмет – пространственные свойства и отношения. Но для египтян методом получения знания об этих свойствах и отношениях было многократное измерение этих свойств. Для греков – аксиоматический метод выведения всего геометрического знания из простых и самоочевидных геометрических аксиом. Можно видеть, что различие обусловлено разным пониманием целей научного исследования: в случае египтян – это получение практически полезного знания, для греков – получение истинного и доказательного знания.

Аксиологические предпосылки науки

Мы вступаем в область аксиологических предпосылок науки, в сферу вопросов о целях и ценностях научного познания. Среди аксиологических принципов науки различают внутренние и внешние аксиологические основания.

Внутренние аксиологические основания суть имманентные (существенные) для нее, в отличие от других видов познавательной и практической деятельности. К их числу относятся объективная истина, определенность, точность, доказательность, методологичность, систематичность. Это так называемые идеалы и нормы научного исследования. Внутренние аксиологические ценности направлены вовнутрь науки и выступают непосредственными стандартами, регуляторами правильности и законности научной деятельности, критериями оценки приемлемости и качества ее продуктов (наблюдений, экспериментов, фактов, законов, выводов, теорий).

Внешние аксиологические ценности науки суть цели, нормы и идеалы науки, которые направлены вовне науки и регулируют ее отношения с обществом, культурой и их различными структурами. Среди этих ценностей важнейшими выступают практическая полезность, эффективность, повышение интеллектуального и образовательного потенциала общества, содействие научно-техническому, экономическому и социальному прогрессу общества, росту адаптивных возможностей человека во взаимодействии с природой.

Набор и содержание внутренних и внешних ценностей науки существенно различен не только для разных наук, но и для одной и той же науки в разные исторические периоды. К примеру, ценность логической доказательности научного знания, его аксиоматического построения имеет приоритетное значение в математике и логике, но не в истории и литературоведении. В истории на первый план выходят хронологическая точность и полнота описания уникальных исторических событий, адекватное понимание и оценка источника.

В физике на первый план выходят эмпирическая воспроизводимость явлений, их точное количественное описание, экспериментальная проверяемость, практическая (техническая и технологическая) применимость.

В технических науках доминируют как раз техническая и технологическая целесообразность и применимость.

Однако содержание и состав внутренних и внешних ценностей не являются чем-то постоянным, неизменным для одной и той же науки в разное время, а также для развития науки в целом. Так, понимание того, что считать «доказательством», существенно различно в классической и конструктивной математике, в физике Аристотеля и физике Ньютона, в интроспективной психологии 19 века и современной когнитивной психологии.

Аксиологические предпосылки оказывают существенное влияние на понимание самого смысла и задач научного исследования, задавая перспективу исследования и оценивая степень приемлемости возможных научных продуктов. Вспомним спор между приверженцами гео- и гелиоцентрической системами мира, между Махом и Больцманом по поводу законности молекулярно-кинетической теории газов, между формалистами и интуиционистами по вопросам надежности математических доказательств.

Если аксиологию классической науки составляют универсальный метод, бескорыстное служение истине, научный прогресс, то в неклассической науке доминируют субъект-объектность знания, общезначимость, консенсуальность, дополнительность, вероятная истинность, а в постнеклассической науке приоритет имеют конструктивность научного знания, плюрализм методов и концепций, толерантность, экологическая и гуманитарная направленность науки, когнитивная ответственность.

О различиях принципов

Онтологические и гносеологические основания науки суть конструктивно-мысленные продукты познавательной части сознания, аксиологические – оценочной. Обе части сознания – познавательная и оценочная – равноправны, внутренне взаимосвязаны и дополняют друг друга в рамках функционирования сознания как целого в каждом акте сознания.

Наука, хотя и является предметной деятельностью сознания, есть, тем не менее, целостное выражение всей структуры сознания, а не только его познавательных функций. Ценности и ценностное знание – необходимый внутренний элемент не только социально-гуманитарных наук (позиция неокантианцев), но и естественнонаучного и логико-математического знания.

В центре внимания методологов науки находится вопрос о статусе философских оснований науки в структуре научного знания. основной пункт разногласий – это вопрос о том включать ли философские основания науки во внутреннюю структуру науки?

В принципе мало кто отрицает влияние философских представлений на развитие и особенно оценку научных достижений. История науки не оставляет здесь сомнений. Однако позитивисты настаивают на том, что влияние философии на процесс научного познания не является чисто внешним и потому философские основания нельзя включать в структуру научного знания, иначе оно подвергнется воздействию натурфилософии, будет подчинена различным философским спекуляциям, с которыми Бэкон и Декарт начинали бороться еще в 17 веке.

Представители натурфилософского подхода и сторонники метафизики утверждают, что философские основания, напротив, должны быть включены в структуру самой науки, поскольку служат обоснованию ее теоретических конструкций, расширяют ее познавательный горизонт.

Еще одна позиция характерна для тех методологов науки, которые считают, что в момент научных революций, в период становления новых фундаментальных теорий философские основания науки входят в структуру научного знания. но как только научная теория достигает необходимой степени зрелости, они удаляются вовне, как удаляются строительные леса, когда строительство здания завершено.

Кто же прав? Все и никто, полагает В.В.Ильин. (Ильин В.В., Лебедев С.А. Философия. Курс лекций. – М.: Эксмо, 2011. – 336с.). Дело в том, что ни одна из сторон не сумела дать полного и убедительного толкования природы и особой структуры философских оснований науки. Мы должны признать, что философские основания науки – это особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни собственно философским, ни собственно научным.

Философские основания науки суть гетерогенные по структуре высказывания, включающие в свой состав понятия и термины как философские, так и конкретно-научные. Это своего рода второй слой над интерпретативными предложениями, которые связывают теоретический и эмпирический уровни знания.

Мы утверждаем, пишет В.В.Ильин, что имеет место полная аналогия между философскими основаниями науки и интерпретативными предложениями по структуре (смешанной), статусу (определения), функциям (мост между качественно различными по содержанию уровнями знания), природе (идентификация значений определенных терминов научных теорий и соответствующих философских категорий). В литературе приводятся примеры философских оснований науки. Вот некоторые из них:

-пространство и время классической механики субстанциональны;

-числа – сущность вещей;

-числа существуют объективно;

-однозначные законы детерминистичны;

-вероятностные законы индетерминистичны;

-пространство и время теории относительности атрибутивны и относительны;

-аксиомы евклидовой геометрии интуитивно очевидны;

-распространение энергии квантами – свидетельство дискретной структуры мира.

Следует усвоить, что философские утверждения не могут быть получены путем обобщения научных, а научные теории нельзя вывести в качестве следствий какой-либо философии. Между философией и наукой имеется такой же логический разрыв, как и между теоретическим и эмпирическим уровнями научного знания. Однако эта логическая пустота может быть преодолена, и она постоянно преодолевается благодаря не логической, а конструктивной деятельности мышления по созданию соответствующих интерпретативных схем. Эти схемы являются по своей природе условными и конвенциальными определениями.

Научные теории могут выступать в качестве подтверждения или опровержения определенных философских концепций только после введения соответствующих философских оснований науки. Точно также та или иная философия может оказывать положительное или пагубное влияние на науку. И все-таки без философских оснований науки нарушается целостность знания и целостность культуры, по отношению к которым и философия, и наука выступают лишь частными аспектами. И эта целостность постоянно заявляет о себе не только в периоды создания новых научных теорий, но и затем, в периоды принятия научным сообществом этих теорий в качестве парадигм.

Редукционизм

Наш анализ структуры научного знания показывает ее трехуровневость: эмпирический, теоретический, метатеоретический. Все уровни имеют внутри себя несколько слоев. Каждый из уровней обладает относительной самостоятельностью, но он также имеет органическую связь с другими уровнями.

Важно отметить, что теоретическое знание не сводимо к эмпирическому благодаря конструктивному характеру мышления как основному детерминанту его содержания. Но и эмпирический уровень не сводится к теоретическому благодаря уже наличию чувственного познания как основного детерминанта содержания эмпирического знания. Даже после конкретной эмпирической интерпретации теоретического знания имеет место лишь его частичная сводимость к эмпирическому, ибо любое теоретическое знание всегда открыто другим эмпирическим интерпретациям. Теоретическое знание всегда богаче любого конечного множества его возможных эмпирических интерпретаций.

Постановка вопроса о том, что первично, эмпирическое или теоретическое, есть следствие заранее принятой редукционистской установки. Напротив, следствием антиредукционистской философской позиции является плюрализм (в этом случае дуализм – вырожденный плюрализм). Однако антиредукционизм только тогда становится плодотворным, когда дополнен идеями системности и целостности. В частности, с таких позиций новое эмпирическое знание может быть спровоцировано как содержанием чувственного познания (данные наблюдения и эксперимента), так и содержанием теоретического уровня знания. Эмпиризм акцентирует первый тип провокации, теоретизм – второй тип.

Крайней версией антиредукционизма является антиинтеракционизм, отрицающий вообще какую-либо взаимосвязь и взаимодействие между качественно различными уровнями в системе (примером является монадология Лейбница). Критика антиредукционизма может быть основана на принятии следующих философских принципов:

-целостность познающего сознания, структурная взаимосвязь его отсеков (чувственного познания, рассудка, разума);

-целостность объективной реальности, на постижение которой направлено научное познание: единство явлений (предмет эмпирического знания) и сущности (предмет теоретического знания);

-основными целями научного познания являются объяснение и предсказание явлений и событий действительности, аккумуляция опыта, вызванная необходимостью увеличения адаптационных возможностей человека в окружающем мире.

Аналогичное положение имеет место и в соотношении научных теорий и метатеоретического уровня науки (в частности, между научно-теоретическим и философским знанием). Здесь также несостоятелен редукционизм в обоих вариантах:

-сведение метатеоретического, в частности, философского, знания к научно-теоретическому знанию (что характерно для позитивизма);

-сведение научно-теоретического знания к философскому (что характерно для натурфилософии).

Первый вариант редукции нереализуем в силу конструктивного характера философского разума как основного вектора содержания философии. Второй вариант сведения несостоятелен, потому что существует эмпирическое знание как один из важных детерминантов содержания научно-теоретического знания. После определенной конкретно-научной интерпретации философии имеет место лишь частичная ее сводимость к науке, ибо философское знание всегда открыто к различным его научным и вненаучным интерпретациям.

Содержание философии всегда богаче любого конечного множества его возможных научно-теоретических интерпретаций. Новое же теоретическое конкретно-научное знание может быть в принципе инициировано содержанием, как эмпирического знания, так и метатеоретического, в частности, философского. Критика антиинтеракционизма во взаимоотношении научно-теоретического и философского знания полностью аналогична приведенной выше критике данной позиции по вопросу об отношении эмпирического и теоретического знания.