Взаимоотношения философии с религией и искусством

Лекция 7. Место философии в культуре и особенности ее самовыражения

 

Двойственность предмета философии позволяет ей занимать особое интегративное положение в человеческой культуре. Она находится как бы в центре всевозможных способов познания и постижения бытия, самосознания человека и общества.

Выступая как рациональное познание бытия, философия, как мы показали выше, безусловно близка к науке, как некому идеалу, хотя философская рациональность внутри философии понимается гораздо шире, так же как и поле применения такой рациональности. Целый ряд характеристик, рассмотренных нами в предыдущей лекции, позволяет рассматривать философию именно как специфическое (со своим предметом и особыми методами) рационально-теоретическое сознание.

В то же время рациональность философии - это не обобщение типов научной рациональности, так как она необходимо связана с иными формами духовного постижения бытия человеком. Поэтому важным представляется, например, ее взаимоотношение с такой важнейшей частью человеческой культуры как религия. Здесь сходство и различия носят иной характер, чем в случае с наукой.

Сходство заключается в том, что как и философия, религиозное мировоззрение предлагает человеку некую систему ценностей - норм, идеалов и целей деятельности, в соответствии с которыми он может планировать свое поведение в мире, совершать акты оценки и самооценки. Как и философия, религия предлагает свою универсальную картину мира, в основе которой лежит акт божественного творчества. Ценностный и универсальный характер религиозного мировоззрения сближают его с философией, однако между двумя этими важнейшими сферами духовной культуры существуют принципиальные отличия.

Религиозные идеи и ценности воспринимаются человеком через акт религиозной веры - сердцем, а не разумом; личным и внерациональным опытом, а не на основе рациональных аргументов, как это свойственно философии. Система религиозных ценностей носит трансцендентный, т.е. сверхчеловеческий и сверхрациональный, характер, исходя или лично от Бога (как в христианстве) или от его пророков (как в иудаизме и исламе), или от святых подвижников, достигших особой небесной мудрости и святости, как это характерно для многих религиозных систем Индии. Верующий может при этом не обосновывать своего мировоззрения, в то время как процедура логического обоснования своих идей обязательна для человека, претендующего на философский характер мировоззрения.

Отличительной особенностью религии служит также наличие “осевых” религиозных текстов, являющихся источниками абсолютных истин и абсолютных ценностей для сторонников данного религиозного направления. В этих текстах невозможно усомниться, их божественную мудрость можно только бесконечно постигать и комментировать. Для индуизма такими текстами являются Веды и Бхагавадгита, для иудеев - Тора, для мусульман - Коран, для буддистов - Палийский канон, для христиан наряду с Ветхим Заветом особое значение имеет Новый Завет. Глубина понимания религиозного текста и религиозных истин зависит от личных духовных особенностей постигающего, но в еще большей степени от Божественной Благодати, позволяющей раскрыть в тексте священный (анагогический, если использовать термин христианской теологии) смысл. В этом смысле любой религиозный текст имеет эзотерическое измерение, недоступное для непосвященных, сколь бы умными и образованными людьми они ни были.

В отличие от религиозных, философские тексты принципиально экзотеричны и адресованы для понимания всем желающим их понять, независимо от их национальной, культурной и религиозной принадлежности. Конечно, и в истолковании философских текстов важен личный биографический и нравственный опыт постигающего, однако гораздо более важны здесь склонность к метафизическим размышлениям, навыки систематической рефлексии и умение работать с философским текстом. Этому в значительной степени можно научить на философских факультетах университетов, и Божественная Благодать здесь абсолютно совсем не причем.

Есть, конечно, в философии и свои “осевые” классические тексты типа платоновского “Государства”, “Метафизики” Аристотеля или “Критики чистого разума“ Канта, однако ни один текст не выделяется в качестве основополагающего и не наделяется свойством носителя абсолютных истин. Гораздо чаще, напротив, он служит объектом критического прочтения со стороны потомков. Кстати, и традиционные осевые тексты религий могут служить объектом собственно философского понимания. Та же Бхагавадгита - предмет многочисленных философских метафизических интерпретаций не только со стороны индийской, но всей мировой историко-философской и философско-теоретической мысли. В этом случае интерпретация может носить историко-филологический, компаративистский, собственно метафизический (или проблемно теоретический), но только не анагогический характер.

От религиозного мировоззрения следует четко отличать религиозную философию, представляющей особый тип философской рефлексии, которая отвечает главным признакам философского мышления. Это критическое и систематическое мышление, свободное от догматических церковных шор. И это рациональное мышление, так как представляет собой попытку именно рационального построения целостного религиозного мировоззрения. Блестящие образцы подобной философии дала отечественная религиозно-философская традиция на рубеже веков. Здесь достаточно вспомнить имена В.С. Соловьева и П.А. Флоренского, Н.О. Лосского и С.Л. Франка, братьев С.Н и Е.Н. Трубецких и т.д.

От религиозной философии следует отличать теологию (или богословие). Последняя в ряде своих разделов может использовать язык, методы и результаты философии, однако всегда в рамках признанных церковных авторитетов и выверенных догматических определений. Не будет большой ошибкой назвать религиозную философию теологией за границами догматических определений, а теологию - религиозным философствованием в границах догматического определения.

Раздел философии, который занимается изучением природы религиозного опыта, его места в культуре и человеческом бытии, носит название философии религии. Ясно, что философией религии может глубоко и профессионально научно заниматься не только верующий человек, но и философ-атеист.

Взаимоотношения между философией и религией меняются от эпохи к эпохе, от культуры к культуре, варьируясь от состояния мирного сосуществования и почти что растворения друг в друге (как в раннем буддизме) и кончая непримиримой конфронтацией, как это было свойственно Европе 18 века. В настоящее время набирает силу тенденция к взаимоуважительному диалогу между философией, религией и наукой с целью формирования синтетического мировоззрения, гармонично синтезирующего современные научные факты и теоретические обобщения с проверенными веками религиозными ценностями и фундаментальными ходами систематической философской мысли.

В этот процесс общекультурного синтетического диалога органично встраивается искусство, которое понимается нами здесь в самом широком смысле как способ художественного освоения бытия. Его многое сближает с философией. Еще начиная с античности, о чем мы писали выше, философия несет в себе художественное наследие мифа и античной литературы. Фундаментальные философские идеи и впоследствии зачастую высказываются в художественно-символической форме (изобразительной, словесной и даже музыкальной и т.д.), а многие великие деятели литературы и искусства являются одновременно не менее великими философами-мыслителями. Достаточно указать на Парменида и Тита Лукреция Кара, на Леонардо да Винчи и Гете, на Достоевского и Ницше, Тютчева и Скрябина, Розанова и Германа Гессе, Эшера и Мигеля Унамуно. Искусство, как и философия, дает образцы целостного мировоззрения и своеобразно обосновывает предлагаемую систему ценностей. Один из самых гениальных примеров художественного философствования в мировой культуре с чрезвычайно тонким и глубоким образно-метафизическим и образно-психологическим образованием - “Легенда о великом инквизиторе” из романа Ф.М. Достоевского “Братья Карамазовы”[217]. Тот же роман Достоевского - важнейшее произведение для понимания экзистенциальных глубин человеческого бытия и механизмов их познания. Неслучайно, например, данный роман Достоевского входит в программу обучения следователей и специалистов по криминальной психологии, не говоря уж о том, что его совершенно невозможно обойти в курсах этики и аксиологии, учитывая, что в данном романе великий русский писатель ведет явную и неявную теоретическую полемику с ключевыми системами европейской аксиологической мысли от Декарта и Канта до марксистского материализма и волюнтаризма ницшевского толка.

Особую близость к философии обнаруживает современный кинематограф. С помощью кинематографических средств можно не только блестяще экранизировать те же философские романы Достоевского ( к несомненным достижениям отечественного кинематографа можно отнести экранизации “Братьев Карамазовых”, “Преступления и наказания”, совсем недавнюю многосерийную экранизацию “Идиота”), но и создавать авторские картины с исключительно глубоким философским содержанием, заставляющим усиленно и творчески работать нашу метафизическую мысль. Здесь вечные проблемы человеческого бытия ставятся и решаются в столь драматической и яркой форме, что способны буквально перевернуть наше существо. Таковы картины Андрея Тарковского и Феллини, Куросавы и Копполы. Они способны пробудить рефлексивные способности человека и заставить серьезно задуматься над тем, что ранее никогда не составляло предмет его систематических рассуждений. Словом, не будет большой ошибкой сказать, что искусство - мощнейшее средство проникновения в предельные сферы мирового и экзистенциального бытия и, одновременно, важнейший объект онтологических, гносеологических и аксиологических размышлений.

Однако несмотря на всю близость, между философией и искусством все же пролегает глубокая межа. Дело в том, что язык философии - это прежде всего язык философских категорий и по возможности строгих доказательств. Эмоции, апелляции к личному опыту, фантазии и воображению - здесь скорее исключение, чем правило. Но без этого-то как раз не может существовать подлинное искусство. Его стихия - личностное переживание и сопереживание, исповедь и страсть, полет фантазии и эмоциональный катарсис (очищение). Язык искусства в литературе и живописи, театре и танце, дизайне и кинематографе - это язык художественных образов, метафор и символов, принципиально исключающих строгое и однозначное понимание, что так желательно для философии. Конечно, и в философии могут существовать глубочайшие символы и образы типа знаменитой платоновской пещеры, статуи Кондильяка, мельницы Лейбницы или соловьевской Софии. Однако они - чаще всего лишь исходный объект для последующей рациональной интерпретации; как бы образно-смысловой “ген” для последующей дискурсивной развертки цельного философского мировоззрения.

Подытоживая, можно констатировать, что философия в чем-то схожа, а в чем-то различна со всеми другими важнейшими сферами духовной культуры (или сферами духовного творчества) человека. Это обусловливает ее “центрально-цементирующее” положение в духовной культуре человечества, не позволяющее этой культуре распасться в дурную множественность враждующих между собой идей, ценностей и мировоззрений. Именно в этом проявляется уже указанная нами двойственность философии.