Культура речи юриста

За разрешением различных правовых вопросов и проблем люди обращаются в правоохранительные органы или к нота­риусу. И крайне важно, чтобы общение в правовой сфере соот­ветствовало требованиям правовой культуры, одной из состав­ных частей которой ученые-юристы считают культуру речи. От степени культуры речи во многом зависит эффективность пред­варительного следствия и гражданских сделок, престиж органов правосудия, выполнение юристом его высокой общественной функции.

Но прежде чем говорить о культуре речи, следует выяснить, что такое речь, чем она отличается от языка.

Язык, являясь кодом, хранилищем языковых средств, про­является только в речи и только через нее выполняет свое на­значение — быть средством общения. Таким образом, речь —■это воплощение, реализация языка; это конкретное говорение, осуществляемое в звуковой или письменной форме. Это после­довательность знаков (единиц) языка, организованная по его законам и в соответствии с потребностями выражаемой ин­формации. При помощи речи происходит общение между людьми.

Речь всегда целенаправленна. Говорящий использует языко­вые средства в соответствии с контекстом, ситуацией и темой разговора.

Речь как явление всегда конкретна и неповторима и всегда индивидуальна, так как отражает опыт говорящего. Она может быть ясной — непонятной, уместной — неуместной, богатой — бедной, самобытной — стандартной, экспрессивной — невыра­зительной и т. д. Говорящий или пишущий может отдавать предпочтение тому или иному стилю общения (официальному, почтительному, фамильярному, пренебрежительному и т. п.), т. е. речевое поведение определенным образом характеризует говорящего.

Но разные типы речи (функциональные стили) обладают не­одинаковой степенью проявления индивидуальности и субъек­тивности.

А что такое культура речи?

Культура речи в лингвистике понимается как мотивирован­ноеупотребление языкового материала, как использование языковых средств, оптимальных для достижения коммуника­тивных задач в определенной ситуации. В письменной речи юриста, рассчитанной на предварительное обдумывание, опти­мальными являются средства официально-делового стиля, в устной монологической речи на суде, с ее интеллектуализиро- ванным содержанием, употребляются средства публицистиче­ского стиля. В то же время отсутствие момента предваритель­ного обдумывания выбора языковых средств и эмоциональное напряжение оратора ведут к тому, что в ней появляются осо­бенности, характерные для устной речи.

\ Культура речи включает в себя^

H. нормативность,или правильность, речи, т. е. умение точно, в соответствии с нормами литературного языка передавать мысли, без употребления жаргонных, диалектных и простореч­ных слов (а в письменной речи — еще и без орфографических и пунктуационных ошибок); j

12) речевое мастерство,заключающееся в доходчивости, ло­гичности и уместности речи, в богатстве словаря, разнообразии грамматических конструкций, в выразительности, индивиду­альности речи. Важно выразить мысль не только грамотно, но и экспрессивно, не штампованными словами, а по-своему, ин- дивидуализированно. Речевое мастерство предполагает умение найти наиболее точное, значит, наиболее подходящее для опре­деленного случая и стилистически оправданное средство языка. Так, разговорное слово брякнула в речи С. А. Андреевского (...развязно посмеиваясь, она вдруг брякнула мужу: «А знаешь? Я выхожу замуж за Пистолъкорса») более точно, чем любое другое, характеризует легкомысленное поведение потерпевшей. А мысль о том, почему подсудимый Егор Емельянов решил «отделаться» от своей жены, А. Ф. Кони выразил посредством метафоры: Итак, вот это какая личность: тихая, покорная, вя­лая и скучная, главное — скучная.

Вся деятельность юриста по производству следственных и судебных действий, по оформлению различных гражданских правоотношений связана с составлением: 1) процессуальных актов, содержащих в себе определенное решение по делу или констатирующих ход и порядок следственных действий, 2) раз­личных гражданско-правовых документов. Поэтому культура письменной речи юриста предполагает прежде всего норматив­ность.

Важнейшим качеством культуры речи юриста является точ­ность. В уголовном судопроизводстве применительно к языку ей соответствует принцип законности, который заключается в том, чтобы письменная речь следователя и судьи отвечала тре­бованиям процессуальных норм.

Соответствие текста документа процессуальному закону проявляется в правильном наименовании документа, в упот­реблении формулировок и юридических терминов в том значе­нии, которое предписано законом. Нельзя вместо термина обыск употреблять осмотр, нельзя выемку заменять изъятием, термин подозреваемый — термином обвиняемый и т. д. (обвиняе­мый в описательной части обвинительного заключения вводит­ся только после формулировки предъявленного обвинения: ...было предъявлено обвинение в совершении преступления, преду­смотренного ст. ... УК РФ).

В стандартном тексте документа при назывании правопри­менительных действий или правовых отношений точности спо­собствуют устойчивые выражения — клишеюридического ха­рактера¹. «Необходимо точно переносить соответствующие формулировки уголовно-процессуального закона в протокол, постановление, другие документы», — писали А. И. Михайлов, Е. Е. Подголин [91]. Точность в свободном тексте процессуаль­ных актов зависит от точности словоупотребления, которая обеспечивает информативную точность документа. «Трудно на­звать какую-либо другую область общественной жизни, где не­точность слова, разрыв между мыслью и словом были бы чре­ваты такими иногда тяжелыми последствиями, как в области права, — отмечал А. А. Ушаков. — Неточное слово в праве — большое социальное зло. Оно создает почву... для произвола и беззакония» [151, с. 80]. Так, в обвинительном заключении бы­ло сказано, что обвиняемый организовал драку в общественном месте, а на самом деле он причинил тяжкий вред здоровью по­терпевшего, в результате чего потерпевший скончался. А ведь в этих случаях квалификация действий и мера наказания будут неодинаковыми.

Точность в использовании языковых средств означает выбор таких слов, словосочетаний и синтаксических конструкций, ко­торые соответствуют содержанию полученной следователем и судьей информации.

^[1] Об этом см. с. 224—239.

Инспектор уголовного розыска, сообщая по телевидению

о разыскиваемых преступниках, сказала: «Кто знает что-либо об этих товарищах, просим сообщить в милицию». И, поняв, что неточно выбрала слово, исправила ошибку: «Не о товари­щах, а о гражданах».

Если в устной речи, неточно выразив мысль, можно тут же устранить погрешность, то в письменной речи этого сделать нельзя. Вот почему искажения в юридических документах опасны.

Требованием точности определяется по возможности до­словная запись показаний допрашиваемых (ст. 190 УПК РФ), гарантирующая достоверность получаемых данных. В целях фиксации наиболее важных из них допустимо использование жаргонных и диалектных слов, которые имеются в речи допра­шиваемого. Например, подозреваемый не сознается в убийстве невесты, а свидетель на допросе говорит, что слышал, как по­дозреваемый сказал: «Убил за то, что фестивалила». Эту фразу необходимо внести в протокол как доказательство.

return false">ссылка скрыта

Здесь следует сказать об уместности речи. Уместность — такой подбор языковых средств, который делает речь отвечаю­щей целям и условиям общения. При изложении показаний допрашиваемых неуместны официально-деловая лексика и юридические клише, если они отсутствуют в речи допрашивае­мого. Неуместны, так как они «серьезно подрывают доверие к протоколу допроса». Употребление в официальной речи средств, стоящих за пределами литературного языка (жаргониз­мы, диалектизмы, просторечия), является отступлением от норм литературной речи. Однако в протоколе допроса жаргон­ное слово фестивалилаупотреблено обоснованно, в соответст­вии с коммуникативным заданием (является доказательствен­ным материалом) — в этом главный критерий его уместности. Ни в каких других юридических документах, кроме протокола допроса и очной ставки, диалектная, просторечная и жаргон­ная лексика недопустима; ее отсутствие диктуется требованием чистоты речи.

Чистойсчитается та речь, в которой нет элементов, чуждых литературному языку, а также неуместно употребляемых ино­язычных слов. Устную речь засоряют нередко и «любимые» сло­ва типа в общем-то, значит, так сказать, как говорится, как бы,будем говорить и др., которые, по выражению Е. А. Матвиенко, являются «костылями хромого оратора» [88, с. 116]. Но костыли оказывают помощь, а слова-сорняки больше вредят, чем помо­гают: употребляемые неуместно, они мешают точному выраже­нию мысли. Послушайте хотя бы полчаса любую обществен­но-политическую передачу по телевидению, радио — и вы ус­лышите подобные примеры: Существуют, в общем-то, будем говорить, расплывчатые инструкции, которые, в общем-то, ме­шают проведению работы. Или: Мы понимаем, в общем-то, что теряем, будем говорить, огромные суммы. Или: Наши законы, в общем-то, нормальные законы. Нельзя, в общем-то, жить по принципу «хватай все, что плохо лежит». Или: От словесной за­интересованности (?!), будем так говорить, они не переходят, в общем-то, к деловой заинтересованности. Или: В общем-то, это большой вопрос, и он, в общем-то, требует обсуждения.

Одним из основных требований культуры речи является яс­ность. Известный русский юрист П. С. Пороховщиков¹ писал

о необыкновенной, исключительной ясности на суде. В значи­тельной степени этому способствует доступность (или просто­та) языка оглашаемых в суде документов. Ясность достигается четкой композицией документа, логичностью изложения, убе­дительностью аргументов. Четкости композиции способствуют юридические клише, употребляемые в определенных компози­ционных частях². Ясность предполагает использование слож­ных синтаксических конструкций для выражения сложных мыслей, особенно в мотивировочной и резолютивной частях документов³. Но предложения должны быть построены в соот­ветствии с нормами литературного языка.

Речь становится неясной вследствие низкой культуры мыш­ления. Попробуйте разобраться в родственных отношениях лю­дей, которые не смог ясно выразить адвокат: «В мае в гости приезжала мужевой сестры мужа сестра». Язык документов мо­жет быть неясным из-за использования без надобности ино­язычных слов.

^[1]