Геополитические перспективы США в XXI в.

Несмотря на риски и угрозы, вероятнее всего, глобальное лидерство, всемогущество США продлится в XXI в. на несколько десятилетий. Сторонники однополюсного мира призывают американскую элиту воспользоваться редчайшим и бесценным историческим шансом. Гегемония США в их сценарии покоится на трех позициях:

›эффективный и огромный экономический организм, до­минирующий в мировой торговле и валютной системе, позволяю­щий себе массированное экономическое и гуманитарное влияние на многие страны мира;

›привлекательное в культурном отношении общество, играющее роль защитника гражданских прав, центра мировой науки, законодателя международных норм и правил;

›мощная армия, способная решать про­блемы мирового масштаба, подкрепленная разными союзами, разветвленной разведывательной сетью и эффективной военной экономикой.

Американская экономика, модернизированная в 80—90-х годах XX в., способна нести бремя военных расходов, на их увеличение. Умелая мобилизация ресурсов страны и ослабление потенциальных противников обеспечат США положение лидирующей державы ми­ра как минимум еще на 20 лет. Дальнейшее развитие ситуации бу­дет зависеть от уровня жертвенности американского народа, умения его руководства, степени противодействия внешнего мира.

Очень важны отношения США с потенциальными конкурен­тами. Население Евро­пы стремится в первую очередь к стабильности и высокому уров­ню жизни. ЕС ценит отношения с США и не намерен с легкостью оборвать их в угоду интересам России.

Для создания мира, контролируемого из одного центра, необходимы как минимум две предпосылки: языковое сближение и религиозная со­вместимость. Гегемония США требует утверждения всемирной роли анг­лийского языка. Может ли мир управ­ляться страной, язык которой непонятен 92% мирового населения? Что касается религиозной совместимости, то за XX в. две главные ми­ровые религии — христианство и ислам не добились решающего пере­веса в ту или другую сторону.

У ряда стран есть реальный шанс вырваться из подчинения единственной сверхдержаве и превратить однополюсную систему в биполярный мир. Ведущим здесь может быть процесс противостояния союзов нескольких государств: сил отдельно взятой державы может быть недостаточно для вызова Америке. Превращение США в единственную сверхдержаву заставило европейцев задуматься над их ролью в будущем. Они пытаются восстановить свою значимость за счет объединения усилий. Некоторые западные ученые предсказывают образование двух крупных коалиций: американо-японо-китайский союз против европейско-российского союза. До 2025 гг. прогнозируется экспансия обоих блоков и выдвижение лидера в каждом из них. Затем конфликтные интересы не позволят избежать столкновения и могут привести к долговременной мировой войне.

Формы противодействия господству США уже сложились: 1) геоэкономические и 2) цивилизационные.

С одной стороны, создание Европейского Союза и единой европейской валюты. Сово­купная экономическая мощь Западной Европы приближается к аме­риканским показателям — 19,8% общемирового валового продукта (у США — 20,4%). ЕС осуществляет торговую экспансию, заключив соглашения об ассоциации с 80 странами.

Возможно также противо­стояние между США и Китаем. Примерно в 2020 г. Азия, ведомая Китаем, будет производить более 40% мирового валового продукта. Азиатские страны за несколько десятилетий сделали то, на что Запа­ду понадобились столетия. Подъем Китая, безусловно, самое важное явление в мире, способное изменить мировую систему. Китайские лидеры видят в США сверхдержаву, вступающую в полосу упадка, полную решимости сдерживать находящийся на подъеме Китай. Они бросят вызов инте­ресам и позициям Соединенных Штатов в Восточной Азии.

Государства, претендующие на «свой полюс», станут стремиться выйти из-под крыла любого опекуна — таков урок истории. Многополярность начнет складываться в ходе противостояния за региональное господство между США, Европой, Россией, Китаем, Индией и Японией.

Как пи­шет американский исследователь Кеннет Уолц, политическая структура многополюсного мира будет состоять из ав­тономных центров, имеющих собственный арсенал ядерного ору­жия и космических систем, обладающих собственной, отчетливо выраженной культурой. Каждый из центров обзаведется собствен­ной сферой влияния. Это будет вариант, близкий к классическому типу баланса сил. Главный процесс в этом направлении — становление трех бло­ков: Европейского Союза, Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) и восточно-азиатской группировки.

В будущем еще три политические силы могут вырасти до статуса великой державы:

- от­дельно Германия или вся объединенная Европа, Япония и Китай.

- Азия, Европа и обе Америки возникнут как региональные эконо­мические блоки во главе с Японией, Германией и США.

Остальной мир во все возрастающей степени будет зависеть от этих трех клю­чевых регионов. Статус России можно определить как регионального лидера с большими перспективами трансформиро­ваться в мировую державу, как с точки зрения военных возможно­стей, так и динамичного экономического роста.

С другой стороны, окончание битвы идей обнажило разногла­сия между цивилизациями — производные от различных традиций прошлого, культуры, языка, религии, этических норм. Мир стал от­четливо многоцивилизационным. Западные ценности перестали ви­деться универсальными. Все яснее ощущается противоположность основных цивилизаций — западной, латиноамериканской, восточ­ноевропейской, исламской, индуистской, китайской и японской. Это может привести в будущем к противостоянию и конфликтам в XXI веке.

Пик прямого контроля западной цивилизации был достигнут в 1920 г. — около 50% всей земной поверхности. К новому тысячеле­тию зона контроля уменьшилась вдвое.

Латиноамериканскаяцивилизация сейчас смирилась со своей «второсортностью». Она питает надежды на вхождение в НАФТА, маневрирует, привлекает японские и западные капиталы, по суще­ству, соглашаясь на роль младшего партнера Запада.

Восточноевропейскаяцивилизация в начале нового тысячелетия ощущает значимость православия, коллективизма, трудовой этики, отсутствие организации, различие взглядов элиты и народных масс. Свободный рынок с трудом пробивает себе дорогу в атмосфере вакуума власти и при отторжении конкурентной этики. Полтора десятка государств восточноевропейской цивилиза­ции будут в XXI веке искать свое место в мире.

Мусульманскаяцивилизация превратила внешние границы своего мира — на Ближнем Востоке (Палестина, Голаны), в Европе (Бос­ния, Чечня), Азии (Пенджаб и Халистан), Африке (юг Судана и Нигерии) — в военные фронты XXI в.

Индуистскаяцивилизация готова противостоять буддизму на юге и востоке, исламу на западе и севере. Индуизм стал более чем рели­гией, он лег в основу индийской цивилизации. Через 15—20 лет Индия станет самой населенной страной планеты, к 2025 г. — чет­вертой державой мира по размеру экономики.

Китайскаяцивилизация осуществляет фантастический сплав но­вейшей технологии и традиций. В ней отмечается исключительный рост самосознания. В 1950 г. на Китай приходилось 3,3% мирового валового продукта, к концу XX в. — более 10%. В 2025 г. здесь бу­дут жить не менее 21% мирового населения.

На японскуюцивилиза­цию в 2025 г. придется 1,5% мирового населения и 8% мирового валового продукта.

Таким образом, западная цивилизация в XXI в. еще сохранит первенство, но потеряет всемогущество. Претензии на общечелове­ческий характер своих ценностей сталкивают Запад, прежде всего, с исламской и китайской цивилизациями. Выживание Запада во мно­гом будет зависеть от понимания им в целом уникального (а не уни­версального) характера своей цивилизации, от готовности к жертвам и выработки эффективной стратегии.

В результате картина мира может принять новый вид — не «Се­вер — Юг», как предполагалось, а семь цивилизационных комплек­сов, сложившихся за многие столетия.

Самые опасные конфликты XXI в. следует ожидать в России (между язычеством и исламом), в Северной Индии (между индуизмом и исламом), на границе Китая и Индии (между китайской цивилизацией и индуизмом), на юге Нигерии и Судана (между трайбализмом и исламом). Латиноамери­канская цивилизация, как и африканская протоцивилизация, сбли­зится с Западом, а китайская цивилизация может вступить в союз­нические отношения с миром ислама. Предсказывается сближение японской цивилизации с китайской, а России — с Индией.

Однако наибольшее значение приобретет противостояние ислама и Запада. Если Китай своим бурным ростом и самоутверждением вызовет обеспокоенность Америки, Европы, России и Индии, то можно представить себе их сближение против коалиции Китая, Японии и исламского мира. Особо опасным с точки зрения межцивилизационного противостояния будет период 2026—2050 гг., когда ожидает­ся усиление противодействия современному мировому порядку со стороны новых набирающих силу центров.

Таким образом, после самораспада СССР тектонические сдвиги на политической карте мира впервые в истории выдвинули в роль мирового лидера неевразийскую державу. Однако военно-политическое, экономическое и технологическое лидерство остается относительным и без реального контроля над Евразией.

Геополитической целью Америки является контроль над Евразией, чтобы не допустить на политической арене соперника, подобного СССР и способного бросить вызов Америке.

«Современные теоретические взгляды американских геополитиков»

Б. Броди

Бернард Броди — известный современный американский военный историк и военный стратег. Во время Второй мировой войны служил на флоте, затем был консультантом Авиационного, Армейского и Морского колледжей (учебных заведений, готовящих генералитет вооруженных сил США и уделяющих большое внимание вопросам военной стратегии и геополитики). В 1950-х гг. Броди работал профессором Йельского университета, одного из самых престижных в США. После этого он долгое время сотрудничает с «Рэнд Корпорейшн» (Rend— ResearchandDevelopment— исследования и разработки) — научно-исследовательским центром, который был создан специально для изучения военно-стратегических и геостратегических проблем. Рэнд Корпорейшн выполняет заказы министерства обороны и совета национальной безопасности США по разработке военных стратегий и так называемых «больших», или национальных (геостратегических) концепций.

Б. Броди — автор многих статей, докладов, книг по вопросам военной истории, военной и национальной стратегии. Наиболее известна его работа «Стратегия в век ракетного оружия» (1960). В первой ее части, которая называется «У истоков воздушной стратегии», Броди проанализировал военно-стратегические взгляды и концепции Клаузевица, Жомини, Наполеона, Мэхэна, Фоша, Черчилля и результаты их практического применения. Особенно подробно рассмотрена теория воздушной мощи Дж. Дуэ, которая, по его мнению, оказала большое влияние на развитие авиации и особенно военно-воздушных сил.

Главный вывод, который можно сделать из работы Броди «Новые проблемы и новые взгляды», заключается в том, что не только стратегия диктует тот или иной способ применения политических и военных средств, но и само развитие боевой техники (и в первую очередь такой революционной, как ракетно-ядерное оружие) делает необходимым изменение и военной стратегии и порой геостратегии в целом.