Виды владения

Римские юристы различали несколько видов владения.

Цивильное владение - possessio civilis. Начало цивильному владению было заложено еще до издания законов XII таблиц, которым уже изве­стны особые сроки для обращения владения в право собственности - posses­sio ad usucapionem - для приобретения права собственности по давности владения. В древнейшем праве от цивильного владельца требовалось, чтобы он был самостоятельным лицом - persona sui iuris. Если он располагал имущественной дееспособностью и проявил в отношении своего владения требу­емые элементы намерения и фактического господства, то получал для защи­ты и охраны его владельческие интердикты - possessio ad interdicta.

Главным случаем цивильного владения являлось владение patrisfamilias собственно на себя, на свое имя, причем уверенности в своем праве собст­венности - opinio dominii не требовалось. Бывали и случаи, когда даже явно неуправомоченные лица, как вор и грабитель, считались лицами, владеющи­ми для себя и защищались, как таковые. Подвластные осуществляли corpus владения для домовладыки, кто бы он ни был и хотя бы он даже не знал об этом.

Посредственное владение. Владению римляне противополагали на­хождение вещи во владении, держание ее - in possessione esse, tenere. Это было фактическое осуществление владения за других лиц на почве экономи­ческой зависимости от них: это было naturalis possessio. Оно не признавалось владением и характеризовалось как держание, т.е. хотя это и было фактичес­кое воздействие на вещь, но без признания правом за держателем воли вла­деть вещью на себя. Такое отношение выражало противоречие интересов обеспеченных и необеспеченных слоев свободного гражданства. Существо­вал ряд безвозмездных договоров, в силу которых одни лица осуществляли для других владение, которое по усмотрению последних, как настоящих гос­под владения, могло быть прекращено в любой момент. Так, давший поруче­ние относительно вещи (мандат) или отдавший вещь на хранение (депозит) или предоставивший вещь в пользование (ссуда), могли в любой момент взять обратно свое поручение, потребовать возвращения сданной на хранение или ссуженной вещи. Для римского права поверенный (мандатарий), поклажеприниматель (депозитарий) и ссудоприниматель (коммодатарий) представлялись простыми держателями — они были экономически и социально слабейшими (например, вольноотпущенники сравнительно с патронами). Они владели «для других».

Так развивалось представление о посредственном владении. При этом, однако, посредники считались только держателями, те же, для кого они служили посредниками в осуществлении владения, признавались владельцами. Отношение держания укрепилось в обороте и было распространено и на возмездные договоры найма земли, жилищ, движимых вещей, а также на случаи предоставления пожизненного пользования на такие же объекты. За перечисленными категориями держателей признавалось право извлечения плодов и пользования, но всегда с оговоркой — по воле собственника, voluntate domini.

Мы считаемся владеющими не только [тогда], когда владеем сами, но и когда кто-нибудь находится во владении от нашего имени, хотя бы он не был подчинен нашей власти, каковыми являются арендатор и жилец, а также через тех, у кого мы сложили или кому ссудили [вещи] или кому безвозмездно предоставили жилище, мы считаемся владеющими лично сами... так что даже многие считают владение удерживаемым одним намерением... если только мы не намерены покинуть владение, а только уйдем оттуда, чтобы позднее вернуться. (Гай. 4. 153).

Последняя фраза Гая сводит волю владеющего посредственно к сохране­нию за собой намерения вернуться к объекту при предоставлении его на вре­мя в полное распоряжение держателя, почему большинство юристов считало, что надо охранять и владельца, пассивно относящегося к вопросам своего хо­зяйствования.

Преторское владение. Практика претора предоставляла еще до истечения срока давности владельцу защиту интердиктами — possessio ad interdicta — владение приводило к интердиктам. В итоге развития эта защита предоставлялась всякому, кто осуществлял фактическое господство над вещью, при наличии обоих элементов владения — animus и corpus possidendi. Таким считалось всякое владение на себя, осуществляемое не только лично и непосредственно, но и через управляющих, держателей и других посредни­ков. Beati possidentes — блаженны владеющие.

Павел подтверждает недопущение при владельческом интердикте постановки вопроса о правомерности или неправомерности владения в отношении прочих лиц, кроме самих спорящих сторон, оставляя место лишь рассмотре­нию фактов и исключая всякие правовые вопросы. Мотивировка юристом положения, что самый факт владения сообщает владельцу больше права, чем лицу не владеющему, подразумевает признание преторским правом за факта­ми значения основания права владения.

Приведенное Павлом различие правомерного и неправомерного владе­ния — possessio iusta и iniusta — имело двоякий смысл. Первое — possessio iusta — признавалось при наличии какого-либо юридического основания и противополагалось владению неправомерному, лишенному всякого юриди­ческого основания, как у вора или грабителя. В другом смысле possessio счи­талась iniusta — неправомерным владением лишь в тех случаях, когда оно осуществлялось кем-либо неправомерно, злоумышленно или порочно, во­преки воле предшествующего владельца — «порочное владение» (vitiosa pos­sessio). Сюда относились случаи, когда владение отнималось у предшествую­щего владельца насильственно или тайно — possessio violenta, possessio clandestina, или удерживалось, несмотря на требование возврата, прекаристом — possessio precaria.

Владение неправомерное (iniusta) могло быть одновременно недобросо­вестным, а именно, если владелец знал или должен был знать о неправомер­ности своего владения, или добросовестным, если он не знал и не должен был знать об этом.

Случаи предоставления владельческой защиты держателям. Рим­ское право знало, однако, и таких держателей, которые в собственных инте­ресах охранялись путем интердиктной защиты. Владение как бы раздвоялось: одни владели для давности — ad usucapionem, другие для защиты — ad inter-dicta. Сюда относились:

(1) Залоговые кредиторы, как правило, принадлежавшие к клас­су землевладельцев и ростовщиков, получавшие до уплаты долга вещи должни­ка в залог, рассматривались, как юридические владельцы, хотя хранили вещи для залогодателя. По уплате обеспеченного залогом долга, они обязаны были вернуть вещь, находившуюся в их временном владении, по принадлежности. Практические интересы залогодателей по продолжению давностного владе­ния, начатого до установления залога, обеспечивались фикцией, что владение для них осуществлялось залогодержателем.

(2) Пережитком прежних аграрных отношений было признание юридиче­ским владельцем того, кто владел вещью прекарно, до востребования.

Основания, по которым защищалось прекарное владение, являвшееся по существу простым держанием, не могут считаться выясненными.

(3) Юридическими владельцами считались также и секвесторы, т.е. лица, которым отдавались на хранение предметы, по поводу которых велся судебный спор. Очевидно, основанием предоставления таким лицам владельческой защиты служила неизвестность (до решения спора о вещи), для кого дер­жит секвестор спорную вещь, и кто должен считаться ее владельцем.