Используете ли вы расспрос тканей и работу с линией предков систематически?

Нет. Я прибегаю к ним только тогда, когда испробовал все остальные методики, и их оказалось недостаточно для освобождения. К тому же, по мере улучшения качества моего присутствия и укоренения этот подход становится менее необходимым. Сегодня я использую его только как ключ к проблемам пациента, которые рецидивируют или долго мучают его.

 

Рассказываете ли вы пациенту обо всем, что вы делаете или обнаружили?

Все зависит от пациента. Я опираюсь на два элемента. Первый – это тот факт, что общение основано на адекватности реальности другого человека, которую нужно соблюдать. Большинство пациентов не имеют понятия о том, что их тело наделено сознанием. Поэтому мой рассказ обо всем, что я нахожу, и о том, как я это нахожу, скорее, поставил бы их в тупик, нежели помог бы. К тому же, если освобождение уже свершилось, то в этом нет необходимости, только если врач не хочет похвастаться.

Пациенты, которые интересуются своей личностью, более восприимчивы к нашим концепциям. Рассказ о нашей перцепции может привести к интересному осознанию. Если я чувствую такую возможность, я стараюсь рассказать пациенту обо всем. Это позволяет углубиться в сомато-эмоциональную работу. Но у меня нет рецепта для того, чтобы узнать, способен ли пациент выслушать вас и понять или нет. Это очень тонкий вопрос, связанный с качеством общения врача с пациентом.

Второй элемент. Нужно помнить, что пациент всегда стремиться найти ответы. Он жаждет ответов, он стремится понять, почему ему нездоровится. Он готов принять практически любой ответ, который представит ему врач. Пациент доверяет врачу, полагая, что врач знает все. Это суждение очень распространено. Поэтому врач должен осознавать это и рассказывать пациенту что-либо с осторожностью, чтобы у того не возникло неверных представлений. Я очень внимателен к этим вопросам. Когда я рассказываю о своих ощущениях или интуиции, я всегда говорю, что это именно я так чувствую, что эта информация не является неоспоримой и непререкаемой. К тому же, я всегда оставляю пациенту возможность для сомнения или несогласия с моим мнением. Я всегда преподношу ему информацию в виде вопроса, а не утверждения. Более того, когда я задаю этот вопрос, я контактирую со структурой тканей, чтобы проанализировать изменения, происходящие в ней. Если изменений нет, значит, я не прав.