Амосов Н.М. ЧЕЛОВЕК КАК ОН ЕСТЬ

(Из кн. "Природа человека")

Человек изучен совсем недостаточно. Если говорить моим язы­ком — то созданы только "частные модели". Как уже отмечалось в предисловии, много написанного и мало достоверного, все сведения отрывочны и очень противоречивы. Для того чтобы превратить эв­ристическую модель, вроде той, что предложена в предыдущей главе, в реальную, необходимо провести много целенаправленных исследо­ваний. Нужны единая система представления результатов, согласован­ная методика. Конечно, я не в состоянии сделать квалифицированные предложения психологам в этом плане. Да и кто меня послушает? Сначала нужно убедить в правомочности метода моделирования, в не­обходимости синтетического подхода в дополнение к аналитическо­му. Нужно договориться о составе личности, чтобы составлять карты

для исследований. Трактовка взглядов, убеждений, потребностей био­логических, социальных и т.д. Все это очень трудно.

У меня есть опыт создания моделей болезни, для которых была со­ставлена формализованная история болезни. Мы пользуемся ею уже семнадцать лет, но как трудно распространить этот опыт! Правда, многие поняли, что в принципе такая документация лучше старой, писанной вольным стилем. Она информативнее, точнее, проще, дает целостное представление о больном и к тому же может использовать­ся в ЭВМ для создания автоматизированной системы данных.

Современная психология очень широко использует статистику. Те­сты, карты, опросники с сотнями хитрых вопросов. Главное назначе­ние таких усложнений — запутать, обмануть испытуемого, выведать истину даже из подсознания. В то же время цели исследований очень скромны — всего лишь выявление черт и типов личности.

Я далек от мысли опорочить всемирно известные тесты и не пред­лагаю заменить их простенькой карточкой из десяти пунктов. Все за­висит от цели исследования и от подхода к испытуемому. Если нужно выяснить тайное, да еще против воли человека, то без хитросплете­ний не обойтись. Если же проводятся исследования не для данного человека, а для социологии, то едва ли необходимо усложнять дело. Можно подходить прямее. Стремление приукрасить себя проявится даже при анонимной анкете, но суммарная точность их столь относи­тельна, что эти сдвиги можно подправить введением поправочных ко­эффициентов "на тщеславие".

Такую карту для анонимного исследования личности, направленно­го на социальную психологию, мы составили и провели ряд исследо­ваний, которые, разумеется, недостаточны, чтобы сделать обоснован­ные выводы о человеческой природе. Но кое-что они нам дали.

Для того чтобы получить отправные точки о психике человека, мы пользовались также методом экспертных оценок: разработали коро­тенькую карточку и анонимно опрашивали специалистов, имеющих отношение к психологии, — психологов, педагогов, лиц других про­фессий, связанных с людьми и наблюдающих их природу. Это иссле­дование тоже далеко не закончено, но и оно дало нам статистику впе­чатлений, дополняющих непосредственные исследования личности. Наконец, третий источник сведений — динамические наблюдения над группой детей в яслях с возраста полгода до четырех лет. Это квали­фицированные исследования по модели личности, проведенные груп­пой сотрудников нашего отдела биокибернетики под руководством В.М. Белова. Они продолжают работу, но уже есть интересные на­блюдения: с чем дети пришли и как они меняются под воздействием воспитания и в результате развертывания врожденных черт.

Наконец, последним и, возможно, самым важным источником суж­дений о человеке является литература.

Итак, каков он — человек?

Вопрос неправомочен. Если на него ответить одной фразой, то это будет столь обобщенная модель, что практически не даст никакой ин­формации. Человек хорош. Человек — животное. Человек — воспи-туемое животное — все определения верны, но совершенно недоста-

точны, чтобы получить информацию для оптимизации или прогнози­рования общества. Когда сто лет назад коммунизм казался очень да­леким, подробности о человеке, члене будущего общества, не имели большого значения. Важно было знать, что он неплох и воспитуем. Теперь нужны более подробные модели для реального общества.

Единственно, что можно сказать определенно на вопрос "Ка­ков?" — что люди разнообразны. Эта истина тоже банальная, если ее не подкрепить количественными данными. К сожалению, именно этого пока нельзя сделать с достоверностью. Необходимы кривые распределения людей по параметрам и самое главное — по сочета­нию параметров, по типам. Снова нужно все начинать сначала. Какие значимые показатели личности? Значимый — для чего, для какой це­ли? Ведь число возможных качеств человека может быть очень боль­шим — по числу названий чувств, которых сотни. Если брать все воз­можные их комбинации, то получается слишком много. Для того чтобы выделить сотни типов, нужны огромные статистики — масса исследовательской работы, большие творческие коллективы. Субъ­ективность ученых в оценке (что важно, что нет) очень велика, труд­но договориться о единой модели, чтобы провести большие исследо­вания.

Выход мне видится только один: создавать эвристическую модель, исходя из цели, для которой она предназначается, а потом проводить целенаправленные исследования, чтобы постепенно приближать мо­дель к реальной.

Существует множество задач по управлению человеком — от рабо­ты психолога с конкретным испытуемым до глобальных планов пере­стройки общества. Между этими границами масса частных вопросов, выдвигаемых конкретной общественной жизнью, — таких, например, как борьба с алкоголизмом, повышение производительности труда, увеличение или снижение рождаемости, преступность, плохая успева­емость студентов, "вещевая" болезнь и болезни вполне телесные... Нельзя сказать, что на одной модели личности можно проиграть все социальные задачи. Но в основе, как мне кажется, должна лежать не­кая обобщенная модель, которую нужно детализировать в ту или иную сторону в зависимости от характера задачи.

Я не хочу снова повторять состав модели обобщенной личности, а буду излагать ее вместе с теми предварительными (и сомнительными) данными, которые удалось скомпоновать по важнейшим параметрам личности. Они нужны для человеческого компонента модели обще­ства. Напомню, что другими ее компонентами являются тип социаль­ной системы, состояние природы, уровень экономики, техники и науки.

Как представить себе средние параметры личности, как они варьи­руют у людей? Насколько их можно изменить воспитанием и образо­ванием? Эти вопросы первостепенной важности, так как распределе­ние параметров личности среди граждан влияет на устойчивость того или иного общества, а воспитуемость определяет возможности изме­нения параметров под влиянием уже созданной общественной струк­туры. Наконец, они важны для каждого индивида. Может быть,их

знание позволит человеку сделаться несколько счастливее в рамках уже существующего порядка, используя методы саморегуляции как функцию высшего уровня сознания.

Для построения моделей общества совершенно необходимы коли­чественные выражения параметров личности. Если подобные мо­дели ограничиваются воспроизведением только материального мира (экономика, техника, природные ресурсы), а люди выражаются насе­лением без психики и идей, то они оказываются слишком обобщен­ными и теряют ценность. Правда, создать точные модели общества невозможно даже с включением обобщенных личностей, поскольку невозможно воспроизвести важнейший элемент самоорганизации — творчество. Введение личности в модели общественных систем повысит их вероятность и позволит получить более достоверные про­гнозы. по крайней мере в пределах одного "технологического ве­ка" — до смены средств производства в результате развития научной

мысли.

Личность имеет очень много параметров, даже если учитывать только число потребностей и характер. Если же прибавить убежде­ния и отношения, то параметров будет еще больше. Это явно много для социальных моделей, в которых придется моделировать много ти­пов людей разных социальных групп. Поэтому необходимо обобще­ние как по разнообразию типов, так и по градациям параметров,их

изменчивости.

Определяющей чертой человека является его характер: в первую очередь — сила, во вторую — устойчивость, в третью — оптимизм. По некоторым литературным данным, мы принимаем, что средняя сила сильных втрое превышает ту же силу слабых и в два раза — средних. При таких градациях сильные составляют приблизительно 10%, слабые — 20%, а остальные 70% — средние. Разумеется, встре­чаются и более сильные, но в очень малой пропорции.

Подобное же распределение можно принять и в отношении врож­денных способностей: хорошие, средние и слабые. Реализация их за­висит от характера и от условий общества. Трудно указать, как часто встречаются выдающиеся способности в сочетании с достаточно сильным характером. Едва ли чаще, чем один на тысячу.

Характер и способности — это "мощности" личности. Направле­ние, в которое они вкладываются, определяется биологическими по­требностямии их изменением под влиянием воспитания. Эти потреб­ности очень различны, так как, видимо, закладывались на разных этапах эволюции. Для эвристической модели пришлось предполо­жить систему параметрови их соотношений, которые определяют счастье и несчастье индивида, его способность к адаптации. Мы выде­ляем пять "измерений" для каждой потребности и ее значения в ба­лансе душевного комфорта. Для краткости все данные сведены в таб­лицу. Выделены все три градации — большая, средняя и малая. Это значит, например, что удовольствие от вещей больше, чем от инте­ресной работы, и еще больше, чем от "добрых дел". Три степени значимости установлены для средних людей поих врожденным каче­ствам.

ПАРАМЕТРЫ ПОТРЕБНОСТЕЙ

Основные потребности	Значи­мость по макси­муму прият­ного	Адаптация к прият­ному и повыше­ние притя­зании	Значи­мость по максиму­му непри­ятного	Адапта­ция к не­приятному (привы­кание)	Степень разнооб­разия врож­денных типов
Собственность (бо­гатство, бедность, жадность, голод)	Большая	Большая	Большая	Плохая	Малая
Безопасность. Чув­ство страха или по­кой при безопасности	Малая	Тоже	Тоже	Тоже	Средняя
"Семейные" по­требности и соответ­ствующие чувства (сексуальность, лю­бовь к детям, лише- шение их)	Большая	Малая		Средняя	Малая
Лидерство — под­чиненность. Чувства от подавления дру­гого и от подчинения подавлению. Агрес­сивность	Тоже	Большая	Средняя	Хорошая	Большая
Альтруизм (сопе­реживание). Эгоизм (замкнутость). Обще- ние (одиночество)	Малая	Малая	-"-	Средняя	Тоже
"Интерес" (любо­знательность, удо­вольствие от дея­тельности, отсутст­вие информации — (скука)	Средняя	Средняя	Малая	Хорошая	Большая
Утомление от на­пряженного труда. Удовольствие от от­дыха и развлечений	Тоже	Большая	Средняя	Средняя	Средняя

 

Второй столбец определяет адаптацию к избытку, вызывающую расширение притязаний на высшую "плату". Всем известна жадность к собственности, власти и развлечениям. Наоборот, человек вполне удовлетворяется достигнутой безопасностью или не очень стремится расширять свою деятельность для помощи страждущим. Среднее по­ложение занимают адаптация к семейному счастью и достаточность информации.

Значимость по максимуму неприятного (третий столбец) при от­сутствии "платы", удовлетворяющей потребность, принимается при 96

том же условии. Наверное, голод и страх сильнее, чем неприятные чувства от семьи, подавления личности или отсутствия информации. Хотя и здесь могут быть индивидуальные различия.

Четвертый столбец говорит об адаптации к несчастью по уменьше­нию ординаты при нулевой плате. Какие потери в уровне душевного комфорта остаются при длительном отсутствии "платы"? Видимо, к страху и голоду нельзя привыкнуть. Трудно, но можно — к одиноче­ству, отсутствию семьи, утомительным нагрузкам, еще легче — к ску­ке от недостатка интереса, к подчинению лидеру...

Пятый столбец обозначает степень врожденного разнообразия лю­дей по данной потребности. Чем глубже инстинкт, тем он более оди­наков у всех, и наоборот. Отсюда высокая значимость у всех людей материальных факторов и семейных потребностей, средняя — отдыха и безопасности и большие различия в лидерстве, потребности в ин­формации и альтруизме.

Если теперь просмотреть таблицу по горизонтальным строкам, то можно сравнить отдельные потребности. О них уже было достаточно сказано, поэтому я ограничусь минимумом дополнений. Потребность в собственности очень значима, притязания к ней легко возрастают, а привыкнуть к большим лишениям — например, к голоду и холоду — трудно. Видимо, мало людей, которые равнодушны к материальным

условиям.

Также трудно привыкнуть к угрозе жизни, она всегда будет "значи­ма", но вполне можно адаптироваться к ограничениям свободы само­выражения.

Семейные потребности дают много счастья. Они одинаковы у всех, но адаптация к хорошему и плохому не столь трудна.

Потребность в лидерстве очень различная у людей. От ее выражен­ности зависит удельный вес: в счастье — больше, в несчастье — мень­ше. Обычно это называют властолюбием и тщеславием. Адаптация к плюсам и минусам — хорошая.

Стольже различно выражены, но гораздо менее значимы потреб­ность в общении и сопереживании, качество доброты. Эгоизм прева­лирует у всех живых существ. И доброта в 2—3 раза уступает эгоиз­му. Убеждения, как нигде, могут внести исправление в это соотно­шение.

В шестой строке я объединил одинаково "бескорыстные" две по­требности — в информации и в деятельности. Чаще они идут парал­лельно. От рождения значимость их невелика и не сравнивается с са­мосохранением или продолжением рода. Тем не менее, если эти глав­ные потребности удовлетворены хотя бы в малой степени, интерес может стать главным стимулом жизни. Различия людей в этом плане весьма значительны, а тренируемость, то есть рост притязаний, не

столь велика.

Наконец, последняя строка относится к потребности расслабле­ния — как противоположной от жажды деятельности. Она стимули­руется утомлением, а ее приятный компонент — это удовольствие от отдыха и развлечений. Значимость утомления прямо связана с силой характера — для сильных она невелика, для слабых — очень важна.

Адаптация к утомлению выражена в средней степени. Наоборот, при­тязания на отдых и развлечение очень тренируемы. Отсюда прямой путь к известному качеству — лени.

В таблице приведены предположительные врожденные характерис­тики различных потребностей и возможностьих адаптационных из­менений под действием среды. В наших моделях высокая адаптация предусматривает уменьшение или увеличение потребности в три раза, средняя — в два, плохая — в полтора. Цифры, разумеется, сугубо ус­ловные, и для создания реальных моделей людей разных типов требу­ются специальные исследования.

Формирование личности представляет собой процесс адаптации и самоорганизации. Его количественные пределы пока можно лишь предположить. Это является постоянным предметом разногласий сре­ди психологов и социологов разных направлений и школ. Я неодно­кратно останавливался на механизмах изменения личности и ограни­чусь лишьих перечислением для напоминания.

1. Изменение активности подкорковых центров потребностей в ре­зультате ранних воспитательных воздействий типа импринтинга, ког­да закладываются структурные связи с корковыми моделями и уста­навливается круг тормозных или активирующих моделей-образов, постоянно воздействующих на центры.

2. В более позднем возрасте (с 8—10 лет) используется глав­ным образом создание убеждений, которые взаимодействуют с центрами потребностей. Кроме того, развитие интеллекта расши­ряет возможности предвидения и оценки и таким образом создает систему ограничений поведения, основанную не на потребностях, а на расчете. Человек не делает не потому, что не хочет, а потому что это невыгодно с учетом дальних последствий. Потребности остаются, но "входы" на них представляются в более обобщен­ном по времени виде. Глупый человек действует импульсивно, а ум­ный рассчитывает и поэтому кажется более осторожным и даже трус­ливым.

3. Наиболее трудно предвидеть самоорганизацию. По существу, это те же убеждения, но создающиеся не в результате прямого вос­приятия формул извне, а через анализ и творческую проработку их путем сопоставления с различными сведениями и чувствами, храня­щимися в памяти и получаемыми в результате целенаправленного по­иска. Это критическое восприятие преподносимых идей, в результате чего их координаты смещаются, хотя и редко меняются на противо­положные.

Количественные характеристики воспитуемости заложены в наши модели в виде трех градаций интенсивности воспитания и их связей со степенью изменения врожденных потребностей (в отношении исход­ных) и с учетом изменчивости, показанной в таблице. Например, ес­ли задать воспитание большой интенсивности, то выраженное лидер­ство и связанная с ним агрессивность могут быть уменьшены в два ра­за, поскольку эта потребность хорошо поддается адаптации. Общи­тельность, как плохо тренируемая, уменьшится или увеличится толь­ко на одну треть.

Связь интенсивности воспитания с прочностью убеждений прямая. Разумеется, разница в положении и связанное с ней отрицательное отношение к источнику идей тормозят их восприятие, но не могут полностью его нейтрализовать при высокой интенсивности. Этот во­прос требует специального рассмотрения при моделировании обще­ственных систем, так же как и "координаты" убеждений. Интенсив­ным воспитанием с блокированием враждебных источников идей можно привить нужные убеждения подавляющему проценту людей, хотя их значимость в сравнении с потребностями будет варьировать приблизительно от 0,2 до 1, если сравнивать по самым сильным чув­ствам.

Определение доли разных потребностей в балансе приятного —

неприятного у разных людей показало: из потребностей в зоне при­ятного больше всего дает информация, потом следует общение. Се­мья и работа лежат около нулевой линии. Материальные потребнос­ти не удовлетворены. Повторяю, что разброс данных весьма велик.

Исследование на моделях вопроса о потребностях при разных со­циальных системах позволяет сделать несколько предположений, ко­торые отражены в эвристических моделях личности, предназначен­ных для моделирования различных общественных систем. Вот как

они выглядят.

Значимость "семейных" потребностей достаточно велика и, види­мо, не зависит от социального строя. Пожалуй, это наиболее "биоло­гичные" потребности. Материальные потребности — вещи, пища, одежда, жилище — в высокоразвитых странах удовлетворяются в большей степени, чем это необходимо для нормальной жизни.

Значимостьих высока, но может быть значительно уменьшена при удовлетворении минимума, при равенстве и отсутствии примеров для расширения притязаний. Современный капитализм превратился в об­щество потребителей — деньги и вещи стали в нем главной потреб­ностью.

Безопасность практически выражается уровнями социального

обеспечения и безработицы. Социализм начисто снял эти проблемы.

Этого нельзя сказать о лидерстве — как потребности и престиже, как стимуле. В любом коллективе проявляется желание его членов самоутверждаться и завоевывать превосходство над другими. По­скольку современная техника и разделение труда связаны с "техноло­гическим" неравенством, то всегда будут условия для повышенных притязаний на место в иерархии и лидерство останется важным сти­мулом деятельности. Одним из проявлений лидерства является чувст­во собственного достоинства. Социализм имеет несомненные преиму­щества. поскольку работа на конкретного хозяина унижает, а на об­щество — возвышает.

Потребность общения универсальная. Она удовлетворяется глав­ным образом в сфере труда и семьи. Процесс экономики и культуры уменьшает возможности общения и увеличивает отчужденность, осо­бенно пожилых людей.

Наиболее трудное положение с потребностью в информации. Про­стое выражение этого — требование к разнообразию труда. Техноло-

гия массового производства породила конвейер, который лишил ра­боту всякого интереса. В то же время потребность в информации воз­растает прямо пропорционально образованию: чем больше человек знает, тем он больше хочет знать. Так возникает одно из самых важ­ных противоречий индустриального века: рост образования и боль­шой процент самого скучного труда на конвейерах или станках при поточном производстве. Сгладить это противоречие можно только через технологическую революцию: автоматы и робототехника должны заменить людей на однообразной работе.

Для моделей общества необходимо представить себе распределение граждан по типам личности с примерными характеристиками каждо­го типа. Только таким образом можно ввести "человеческий фактор" в эти модели. Конечно, поневоле придется ограничить число типов, поскольку ни одна модель не "переварит" весь спектр разнообразия людей. Мы попытались создать некую классификацию типов, выде­ляя только те черты, которые имеют общественное значение.

За основу деления взята прежде всего сила характера, в которой выражена способность к напряжению, определяющая удельный вес в труде и руководстве. Вторым признаком выделены четыре важней­шие потребности, дающие направление деятельности, имеющие наи­большее общественное значение (в то же время они определяют типы в зависимости от сочетания с силой характера и уровнем образова­ния).

I. "Сильные" — с характером сильным и настойчивым.

1. Собственники. Тип жадных людей, стяжателей.

2. Лидеры. В зависимости от развития чувства сопереживания (доб­роты) лидеры становятся или вожаками масс, организаторами, или эгоистическими властолюбцами. Между этими крайностями есть мас­са переходных ступеней.

3. Творцы — люди с высокой любознательностью и удовольствием от созидательной деятельности. Опять-таки в зависимости от общи­тельности они становятся творцами-одиночками (как люди искусства или ученые-теоретики) или возглавляют творческие коллективы.

Достижения в любой сфере обязаны напряженному труду. Импуль­сивные натуры, способные на сильное, но короткое напряжение, ред­ко достигают успеха и при хорошей дозе эгоизма иногда занимают антисоциальную позицию. В таком случае жадные ищут нечестных путей обогащения, а лидеры комплектуют кадры преступников и авантюристов. Они имеют высокие притязания, но не могут реализо­вать их честным путем, плохо адаптируются к неудачам, озлобляются и получают самооправдание для преступлений.

II. Типы со средней силой характера обычно остаются "середняка­ми". В зависимости от образования, уровня способностей и воспита­ния они приобретают ту или иную квалификацию и занимают самые различные места в общественных группах — от среднего рабочего до среднего академика. Часто они остаются в той социальной прослой­ке, в которой родились.

III. Слабохарактерные люди отличаются неспособностью к напря­жениям, а следовательно — они всегда посредственные работники.

Правда, сильные стимулы (например, страх и конкуренция) могут по­высить уровень тренированности и работоспособность, но только временно. Если они даже получают хорошую "стартовую подготовку" в детстве и юности, то потом все равно остаются неудачниками. В за­висимости от выраженности "главной" потребности они могут быть добряками — при сопереживании, или примитивными лодырями, ес­ли социальные условия благоприятствуют этому. Отсутствие силы воли делает их жертвами таких пороков, как алкоголизм или нарко­мания. Из них же комплектуются профессиональные больные — к врачам их толкает мнительность и страх.

Мое описание типов очень бедно. Психологи и литераторы дают более широкую гамму. Такой небольшой набор типов достаточен для социальных моделей, но не для практики психолога.