Репродуктивные инстинкты

2.

1.

Индивидуальные жизненные инстинкты.

Лекция №4.

1.Индивидуальные витальные инстинкты (самосохранения).

2.Репродуктивные инстинкты.

2.1. Половой инстинкт.

2.2. Родительский инстинкт.

Многочисленные и разношёрстные инстинкты данной группы известны под общим названием «инстинкта самосохранения». Эти инстинкты направлены на текущее личное выживание особи и могут, как включать, так и не включать взаимодействие с другими осо­бями своего вида.

Общим во всех этих инстинктах является краткосрочность преследуемых ими целей: обеспечить выживание лично мне (моему телу), здесь и сейчас. Многие другие инстинкты, так или иначе, служат целям, сравнительно более долгосрочным - выживание генофонда (как персонального, так и надперсонального) в более далёкой эволюционной перспективе.

Хотя потребность в самосохранении является фундаментальной потребностью лю­бого живого организма, её, тем не менее, нельзя полагать всегда и абсолютно приоритетной в поведенческих реакциях. Во многих случаях инстинкт самосохранения может подавлять­ся во имя более долгосрочных генетических целей - как другими инстинктами, так и рас­судком.

Инстинкт самосохранения может подавляться, например, в половом поведении, родительском, различных видах альтруизма и консолидаций. Как на этот счёт ёмко заметил Станислав Ежи Лец, «иной раз легче посмотреть в глаза смерти, чем человеку».

Особенно часто инстинкты самосохранения подавляются социальными и родительскими инстинкта­ми - все мы можем привести много примеров самопожертвенного поведения родителя в пользу своего ребёнка, или героизма солдата в пользу своей страны.

С другой стороны - все мы можем привести не меньшее, и возможно, даже большее количество примеров обрат­ного - отказа от какого-то, иногда - даже небольшого, риска своим здоровьем, влекущего гораздо больший риск для здоровья и жизней других людей.

Что это означает? А то, что активность инстинктов самосохранения у разных людей неодинакова, и какие-то другие мотивации могут быть неспособны его заблокировать. Степень лёгкости такой блокировки тесно связана с понятием самооценки.

Современные ситуации и условия, в которых срабатывает инстинкт самосохране­ния, обычно самоочевидны и в объяснениях не нуждаются - это любые ситуации, несу­щие в себе риск смерти или явного ухудшения здоровья индивида; причём опасность может «вычисляться» (в том числе - в буквально-математическом смысле этого слова) совершенно рассудочно. И далее, эта осознаваемая опасность может воздействовать на подсознательные механизмы, включающие инстинкт самосохранения.

Например, рассудочное понимание опасности проникающей радиации вызывает вполне инстинктивный страх за свою жизнь и здоровье, хотя сама радиация не воспринимается органами чувств.

К числу последних можно отнести такие, отчасти атавистические эволюционные фобии и отвращения, как боязнь и неприязнь к:

Ø темноте,

Ø неизвестности,

Ø высоте,

Ø змеям,

Ø паукообразным (и просто многоногим членистоногим),

Ø червеобразным животным (которые часто бывают паразитами),

Ø мелким, быстро двигающимся животным любого вида (мышам, насекомым),

Ø хищникам, особенно - среды эволюционной адаптации (львы, гиены и т.п.),

Ø крови,

Ø покойникам,

Ø больным,

Ø экскрементам,

Ø бурно протекающим природным процессам (напр., грому),

Ø и тому подобным явлениям.

 

Названные фобии, будучи встроенными в подсознание, находят своё отражение во многих культурных явлениях - искусстве, архитектуре, геральдике и т.п.

К индивидуальным витальным инстинктам можно отнести также инстинкт эконо­мии энергии (лени) и инстинкты внутривидовой эксплуатации(воровство и обман в от­ношении «своих», т.е. действия, не относящиеся к межвидовой конкуренции). Реализация последних возможна только при взаимодействии нескольких индивидов, ибо физический смысл их состоит в незаслуженном потреблении ограниченных общих ресурсов в персо­нальных интересах; их можно считать модулями социальных или половых инстинктов, и поэтому они будут рассмотрены в соответствующих разделах.

У самок, в силу большей их репродуктивной ценности, инстинкты самосохранения вы­ражены сильнее, что мы можем часто наблюдать в виде иррационально бурной реакции жен­щин на, например, мышей или лягушек. Разумеется, речь не идёт о том, что подобные реакции присущи исключительно женщинам - но они для них, без сомнения, более характерны.

Репродукция любого существа - процесс гораздо более значимый, чем пресловутое «выживание» - ведь только репродукция предоставляет генам этого существа возможность существования в эволюционных масштабах времени. Выживание - это, по сути, лишь вспо­могательный, хотя и важный этап на пути к репродукции. У довольно многих существ лич­ное существование в плановом порядке прекращается после их репродукции - и иногда уже на этапе спаривания. К людям это, к счастью, не относится - в том числе, из-за высокой и длительной потребности потомков в родительской поддержке, но это не снижает важности репродуктивных инстинктов человека. Важность их для нашей темы усугубляется тем, что на базе репродуктивных инстинктов сформировались важные социальные инстинкты, о которых мы будем говорить в следующем разделе.

Репродуктивные стратегии всех живых существ принято разделять на два типа, крат­ко обозначаемые латинскими буквами «г»и «К»; впрочем, эти типы не дискретны, а являют­ся лишь крайними точками на некоей непрерывной шкале. Первая, г-стратегия - стратегия количества. Родители при этом продуцируют астрономическое количество зародышей, но никак не заботятся об их дальнейшей судьбе. Классический пример - треска, вымётываю­щая миллионы икринок и оставляющая их далее на произвол судьбы. На другом конце это­го спектра - К-стратегия, при которой зародышей продуцируется относительно немного, но они окружены максимальной заботой и вниманием. Человеку, разумеется, в основном присуща К стратегия: детей немного, но они окружены пристальной заботой и тщательно воспитываются. Однако, при этом определённые поползновения в сторону г-стратегии ча­сто имеют эволюционный смысл, особенно для самцов, и широко практикуются.

В группу репродуктивных мы включаем два инстинкта: половой и родительский.

Половой инстинкт - инстинкт максимизации успеха первой фазы репродукции - за­чатия. А это - прежде всего, достаточно большое (в случае самца - даже максимально воз­можное) количество спариваний, с возможно более перспективными половыми партнера­ми. В силу понятной противоречивости первого и второго, поведение даже в рамках этого инстинкта оказывается компромиссным.

Половой инстинкт - это не инстинкт «безгранич­ной похоти»: борьба за качество неизбежно сдерживает количество. Кроме того, количе­ственные пределы могут накладывать и несовпадающие репродуктивные интересы «другой стороны». «Качество» же потенциального партнёра оценивается как в свете должной ге­нетической кондиционности, так и в свете перспектив долгосрочной заботы о потомстве. Упомянутый прицел на долгосрочную заботу о потомках отражает такую особенность ре­продуктивной системы человека, как потребность в высоких «самцовых родительских ин­вестициях». Этот несколько заумный научный термин означает лишь то, что человеческое потомство даже в современную эпоху весьма долго нуждается в отцовской помощи и под­держке, в первую очередь - материальной. А в эволюционном прошлом, отсутствие такой поддержки могло быть несовместимо с жизнью ребёнка. Длительный период беспомощно­сти младенца крайне ограничивал возможности матери по самостоятельной добыче пропи­тания и защите от опасностей, что мог, в тех условиях, длительное время обеспечивать лишь преданный и достаточно добычливый мужчина.

Половой инстинкт, как и любой другой инстинкт, часто используется не по назначению, особенно - у людей. Часто его релизеры срабатывают даже тогда, когда фактическая ре­продукция не предполагается и даже избегается.

Молодые и здоровые партнёры, отвечающие самым высоким стандартам качественной репродукции, для сугубо развлекательных совоку­плений предпочитаются едва ли не более веско, чем для «серьезного» продолжения рода. И категорически не предпочитаются старые и нездоровые, хотя, казалось бы, для самого по себе секса это не должно иметь значения. Спрашивается - как может сказаться на половых ощу­щениях мужчины форма и размеры женской груди? Но почему-то она «имеет значение» даже тогда, когда перспектив на последующее кормление младенца ею нет и в помине.

Половой инстинкт тесно связан не только с родительским инстинктом, но и с про­чими (например, инстинктами всех видов консолидаций).

В силу различия репродуктивных ролей и эволюционных интересов, варианты по­лового инстинкта для мужчин и женщин существенно отличаются, поэтому модульный со­став их следует рассматривать по отдельности для первых и вторых. Итак:

Для мужчин:

Модуль количества

Высокий пафос репродукции состоит в том, чтобы, как минимум, не допустить исчезновения своего генофонда в возможно более далёкой перспективе, а как максимум - за­полнить им весь окружающий мир. Эта задача распадается на две подзадачи - количествен­ную и качественную; рассматриваемый модуль направлен на решение первой из них. Модуль количества подобен нападающему в футбольной команде; его задача - увеличивать счёт, а не сохранять достигнутый. Его должная активность позволяет, при определённых услови­ях, достичь потрясающих результатов. Например, как показали генетические исследования, 7% населения Центральной и Средней Азии (или около 1,5% населения всего мира) до сих пор несут в себе гены Чингис хана - и это несмотря на геноцид его потомков, развёрнутый Тимуром в 14-м веке! Никакая другая репродуктивная стратегия не могла бы достичь такого колоссального успеха. И хотя ключевым условием такого успеха является обладание весьма труднодостижимым общественным положением, эта поведенческая стратегия (половая экс­пансия), более чем характерна для самцов всех тех видов, у которых есть самцы и самки.

Главным фактором, сдерживающим мужскую половую экспансию, является женская недоступность - тактика противодействия «безответственному» (не отвечающему женским интересам) мужскому поведению, не предполагающему каких-либо инвестиций в потомство. Преодоление этой недоступности для некоторых категорий мужчин может отнять очень мно­го сил, и главное - времени. Зафиксированы, в общем-то патологические случаи, когда муж­чина кладёт всю свою жизнь на то, чтобы добиться благосклонности одной избранницы, и в конце концов остаётся ни с чем. Но в норме такого обычно не происходит - спустя какое-то время мужчина переключает своё внимание на более реалистичный вариант.

Разумеется, встречаются и обратные случаи - в самых разнообразных вариантах и сочетаниях. Мужчины часто скрывают свои намерения сугубой экспансии, симулируя го­товность к длительным инвестициям. Например, в период ухаживания мужчина может быть расточительно щедрым и исчезать с горизонта после достижения цели. И вообще, та или иная неискренность в отношениях людей (и не только людей) - скорее правило, чем исключение. Увы, это - универсальный закон природы, вытекающий из принципиальной склонности к краткосрочным целям всех субъектов эволюции.

Модуль предпочтения здоровых генов

Ключевым условием генетической кондиционности потомства является таковая кондиционность родителей. Но если (по крайней мере, в рамках полового инстинкта) собственную генетическую кондиционность отобрать нельзя (какая есть - такая есть), то генетическую кондиционность партнёра отобрать не только можно, но и нужно. Инстин­ктивные механизмы не могут проводить генетических исследований, они MOiyT лишь ори­ентироваться на внешние признаки, главным среди которых является красота - близость внешнего облика потенциального партнёра к некоему эталону. Именно красота является главным компонентом половой привлекательности женщины, особенно - для краткосроч­ных отношений. Этот эталон красоты ощутимо отличается у разных популяций, рас, и ус­ловий обитания (например, у часто голодающих поиуляций «в моде» упитанные женщины; у изобильных - стройные [30]), но в основе его, тем не менее, лежит эталонный облик самки нашего биологического вида.

Но красота - это, разумеется, не всё. В русле оценки качества генов также учитыва­ются и особенности поведения, но влияние поведения неоднозначно. Например, признаки высокорангового поведения в смысле предпочтения здоровых генов могут привлекать, но отвращать в смысле недоступности.

Вообще, в настоящий момент различные аспекты полового выбора (черты лица, форма тела, запах и т.д. и т.п.) являются наиболее исследованной сферой в эволюционной психологии и этологии человека. Сотни научных статей (со сложным мат. аппаратом, ком­пьютерным моделированием, например, [32]), посвящены этой тематике, и представляется, что совсем скоро будет составлен полный кросс-культурный атлас антропологических осо­бенностей физической привлекательности.

Модуль сексуального любопытства

Этот модуль в принципе находится в русле борьбы за генетическую кондиционность, но имеет существенные отличия. Сексуальное любопытство - предпочтение (при прочих равных условиях) нового и необычного партнёра; хорошо сочетается с половой экспанси­ей. Адаптивная ценность такого любопытства состоит в генетической диверсификации (не кладём все яйца в одну корзину!) и предотвращении близкородственного скрещивания.

Модуль долгосрочных перспектив

Для самцов вообще, и для мужчин в том числе, оптимальной является смешанная стратегия: поддерживать один-два долгосрочных «проекта», в ходе которых небольшое количество детей воспитывается с должным тщанием и материальной поддержкой, и па­раллельно практиковать произвольное количество связей «на стороне», дети от которых, даже если и поддерживаются, то гораздо менее усердно. За первую стратегию ответственен модуль долгосрочных перспектив, за вторую - модуль количества, который мы уже рассмо­трели. В последнем случае перспективы процветания потомства, конечно, более туманны, но не равны нулю; а поскольку основным «проектам» краткосрочные связи вредят редко, то суммарная репродуктивная успешность при этом повышается. Фактически, такие свя­зи - это способ попытаться возложить затраты на воспитание своих детей на кого-нибудь другого - саму женщину, или другого мужчину, согласного воспитывать чужих детей, или возможно даже принимающего их за своих. Однако практически поддерживать несколькорепродуктивных линий удаётся весьма немногим - как в силу противодействия женских стратегий поведения, так и вследствие конкуренции и противодействия других мужчин.

Очевидно, что модуль количества влечёт к преимущественно легкодоступным жен­щинам, ибо только с ними можно достичь высоких количественных показателей, а модуль долгосрочных перспектив - к матронам. Матроны - женщины, демонстрирующие высоко­ответственное отношение к семейным обязанностям и воспитанию детей. К мимолётным связям они как правило не склонны, и потому более-менее доступны только для долгосроч­ных отношений. Но вообще-то, влечение к матронам выражено на инстинктивном уровне слабо, чаще это рассудочный или полурассудочный выбор.

Модуль мужской ревности

Ревность - эмоциональное состояние, сигнализирующее о возможном неуспехе реа­лизации полового инстинкта. Ревность обычно ассоциируется с другим мужчиной (у муж­чин) или женщиной (у женщин), которые воспринимаются как потенциально более успеш­ные конкуренты за своего партнёра. Наиболее сильную мужскую ревность вызывает физи­ческая половая связь своей партнёрши с другим мужчиной: ведь от этого могут быть дети, которых не всегда можно отличить от своих. А это, прежде всего, риск «нецелевого инве­стирования ресурсов», т.е. риск вкладывать свои силы, время и деньги в генетически чужих детей. Кроме того, физическая измена является отрицательным статусным маркером, пони­жающим ранг данного мужчины в неформальной социальной иерархии, что субъективно воспринимается как оскорбление, унижение или чувство поражения в некоем поединке. По­этому половая связь, даже безэмоциональная, партнёрши с другим мужчиной раздражает сильнее, чем бестелесная любовь между ними. Такая бестелесная женская любовь доволь­но часто встречается в отношении «социальных небожителей» (актёров, политиков и т.д.); но поскольку визуальный контакт с телевионным изображением к зачатию не приводит, то мужчина и не особенно волнуется на этот счёт. Мужчина может испытывать ревность и при созерцании сугубо виртуальной партнёрши, т.е. женщины, которая ему нравится, но законно принадлежит другому. Впрочем, для мужчин это не очень характерно.

Для женщин:

Модуль количества

В отношении к количеству женское половое поведение принципиально отличает­ся от мужского. Понятно, что количество потомков зависит от количества спариваний (в идеале - с разными партнёрами), но эта зависимость сохраняется лишь до тех пор, пока не достигнут потолок собственных физических возможностей. Высота же этого потолка ради­кально отличается у мужчин и женщин. Если для обычного мужчины (не Чингис хана) его высота практически безгранична - в смысле, что его экспансию гораздо раньше остановят

внешние ограничители, то у женщины, даже первобытной, этот потолок крайне «низок» - как правило, не более 10-15 детей за всю жизнь. Поэтому, если мужчинам есть смысл пы­таться оплодотворить «всё, что шевелится», то для женщин акцент на количестве вряд ли целесообразен - мужская половая экспансия позволяет в общем и целом избавить женщин от таких забот, автоматически гарантируя им достаточное количество потенциальных за­чатий. Тем не менее, если количественная сторона вдруг становится проблемой - напри­мер, если имеет место большой количественный дефицит мужчин, то может возникнуть состояние «половой охоты», при котором не только и не столько активизируются попытки сблизиться с мужчинами, сколько резко снижаются требования к ним в плане качества и перспектив долговременной поддержки. Но это состояние (в отличие от мужского) сугубо временно - только до зачатия и уверенной беременности; кроме того, вероятность его воз­никновения резко снижается по мере рождения детей. Нимфоманки, конечно, бывают, но не будем слишком отвлекаться на частные случаи.

Модуль предпочтения здоровых генов

Во многом сходен с таковым для мужчин, но работает гораздо энергичнее - ведь женщи­на, в общем случае, не может скомпенсировать низкое качество большим количеством.

В русле оценки качества генов, точно так же, как и у мужчин, оценивается близость внешнего облика мужчины к эталонному (красота), однако относительное влияние пове­денческих особенностей гораздо выше. Другими словами, особенности поведения мужчи­ны гораздо более значимы для женщины как признак генетического здоровья. И это по­нятно - признаки высокорангового поведения, указывая на хорошую физическую форму, и тем самым - вероятно здоровые гены, указывают также и на ресурсную перспективность - при этом, в общем случае, ничем отвращающим не чреваты. Признаки высокоранговости в плане качества генов насколько важны, что привлекательная женщина может даже полу­сознательно провоцировать конфликты между претендентами (стравливать их) или пред­полагать (а то и требовать) подвигов в её честь. Тем самым она форсирует выяснение их рангового статуса и учитывает его при принятии решения.

Есть мнение [напр. 15], что в качестве маркера высококачественных генов может вы­ступать интеллект мужчины, и что это привело к столь необычной среди других живых су­ществ эволюционной гипертрофии мыслительных способностей. Но тут есть много неясно­го и даже спорного - не очень понятно, какая именно грань интеллекта мужчины, и как кон­кретно могла повысить долговременный репродуктивный успех этой пары. Наша книга - не об эволюции человека, поэтому не будем слишком углубляться здесь в эту тему. Если же вкратце, то мы предполагаем более вероятным фактором эволюции интеллекта его влияние на успех построения горизонтально консолидированных структур (и вообще, долгосроч­ных стратегий поведения [46]), а не на индивидуальную репродуктивную перспективность для конкретной женщины. Другими словами, ум - вряд ли результат прямого брачного вы­бора, хотя опосредованного, через успех в коллективе - скорее всего, да.

Модуль оценки ресурсной перспективности

Вытекает из вышеназванной потребности в высоких самцовых родительских инве­стициях и оценивается, главным образом, по статусу' в вертикально-консолидированных структурах, или хотя бы предпосылкам высокоранговости (высокий ранговый потенциал). Как мы увидим ниже, в вертикально-консолидированных структурах ранг и ресурсы - это две стороны одной медали, поэтому по рангу можно оценивать ресурсообилие, и наоборот - по ресурсообилию - ранг. Таким образом, ранг очень важен как для модуля ресурсной пер­спективности, так и для модуля качества генов. Также может оцениваться потенциал гори­зонтальной консолидации - способность к образованию коалиций, что в принципе тоже имеет отношение к статусу в вертикально-консолидированных структурах (в силу адди­тивности рангового потенциала), но также имеет и самостоятельную ценность. Ресурсная перспективность, отражающая способности данного мужчины по ДОБЫЧЕ ресурсов, - са­мостоятельный аспект привлекательности, не включающий в себя готовность эти ресурсы инвестировать (об этом чуть далее).

Модуль сексуального любопытства

Аналогичен мужскому, но менее активен, так как не подпитывается сексуальной экс­пансией. Однако, сексуальное любопытство расширяет пространство для эффективной рабо­ты модулей, описанных чуть выше, тем самым обеспечивая дополнительную адаптивность.

Модуль оценки личной преданности

Признаки личной преданности иногда рассматриваются как одна из граней ресурс­ной перспективности, ибо они характеризуют степень готовности длительное время инве­стировать имеющиеся ресурсы в потомство. И действительно - мужские ресурсы для под­держки потомства бесполезны, если их обладатель не согласен их тратить именно на эту женщину и ее детей. Поэтому признаки личной преданности, выражающиеся в надёжности, порядочности, щедрости, влюблённости в эту женщину наконец, относятся к числу весьма значимых, и соответственно - делают модуль их оценки весьма активным.

Но добыча и отдача - это совершенно различные поведенческие реакции; носители их обладают существенно различными психотипами, поэтому смешивать их вряд ли пра­вильно. Как верно подметила актриса Джина Лоллобриджида: «Мой жизненный опыт го­ворит: богатые мужчины - скупердяи». И это закономерно: накопить большие богатства, будучи расточительным, мягко говоря, затруднительно. Но если с хорошего добытчика может быть польза и в долгосрочном, и в краткосрочном романе (пока ухаживает - мо­жет озолотить, да и редкие разовые подарки могут быть очень весомы), то сама по себе готовность отдавать хороша только для долговременных, «серьёзных» репродуктивных от­ношений. Если, конечно, не рассматривать эту готовность как почву для прямого обмана, к репродукции отношения не имеющего. Впрочем, носитель этих качеств, если они не со­четаются в должной мере с прочими, ощутимо рискует быть регулярно обманываемым и в браке - ведь остальные модули продолжают работать и требовать своего. Многочисленные исследования показывают, что у женщин находящиеся в фазе овуляции (когда зачатие наи­более вероятно) наиболее активны модули здоровых генов и сексуального любопытства, а в периоды невысокой вероятности зачатия - модули личной преданности, и в меньшей степени - ресурсной перспективности. Тем самым, достигается привязанность верного и преданного мужчины, и одновременно заполучаются гены от наиболее здорового и боеви­того «производителя».

Тем не менее, долговременная репродуктивная стратегия является центральной для женской репродукции, что придаёт модулю оценки личной преданности высший приоритет в женском половом поведении. Он настолько важен, что без должных «демонстраций», т.е. ритуального ухаживания, «инверсий доминирования», когда даже высокоранговый муж­чина демонстрирует свою подчинённость претендентке, мужчина вряд ли сможет добиться благосклонности. Другое дело, что, как и всякие инстинктивные действа, все эти ритуалы бывают ложными, но это - отдельная и очень важная тема.

Модуль женской ревности

Раз уж центральной стратегией женской репродукции являются долговременные от­ношения, то женская ревность отражает, в основном, угрозу именно им. В отличие от муж­ской, женская ревность возникает, главным образом, при риске потери инвестора ресур­сов, поэтому сугубо безэмоциональный секс её мужчины «на стороне» вызывает, в общем и среднем, менее сильные переживания, чем его пылкая, пусть даже платоническая, любовь к другой женщине. Ведь безэмоциональный секс с другой женщиной, особенно - профессио­нальной проституткой, вряд ли перейдёт в долговременные отношения, а значит - вряд ли вызовет долговременное и стабильное отвлечение материальных ресурсов на неё. Если же говорить о мужских сексуальных «ресурсах» (частоте совокуплений), то их некоторая, и не всегда даже заметная недостача не сказывается на перспективах процветания «законной» генетической линии. Не говоря уж о том, что собственные походы «на сторону» этот дефи­цит покрывают без проблем: найти мужчину лишь для совокуплений неизмеримо проще, чем мужчину для длительной поддержки. Но вот глубокая увлечённость мужчины другой женщиной чревата полным распадом пары и полной (по крайней мере - в эволюционном прошлом) потерей его ресурсов. А это, на протяжении почти всей истории человечества (не гак уж и далёкой, кстати), могло быть катастрофой...