ЛЕКЦИЯ 11. СТАБИЛИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (КОНЕЦ 60-Х – ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 70-Х ГГ.). ХЕЛЬСИНСКИЙ ПРОЦЕСС. 19 страница

Безусловно, американскую финансовую систему «подкосила» вьетнамская война. Расходы, связанные с войной во Вьетнаме, помощью странам «третьего мира» или стратегически важным странам и неизменно пассивный платежный баланс сократили американский золотой резерв чуть больше чем на половину: с 22,9 млрд в 1951 г. до 10,9 в 1968 г. США расплачивались за свое имперское превосходство так же, как это происходило с Советским Союзом внутри его собственной системы. Это был один из аспектов биполярного соревнования; от исхода внутренних противостояний зависело и происходившее постоянно общее изменение в соотношении сил между сверхдержавами.

Франция, а затем и другие страны стали обвинять США в проведении нечестной валютной политики — печатании долларов, не обеспеченных активами. Опровергнуть французскую точку зрения было невозможно, но отказываться от резервной роли доллара тоже сочли нецелесообразным, поскольку было очевидно, что США остаются экономическим лидером и в целом состояние американской экономики дает достаточные гарантии сохранения прежней, привязанной к доллару, системы международных расчетов.

К началу 70-х годов ситуация усугубилась. Номинальная стоимость американских долларов за рубежами США превысила их реальную обеспеченность золотом в пять раз. Валюты большинства стран мира оказывались заложниками доллара и могли мгновенно рухнуть в случае падения его курса. Положение осложнялось тем, что по политическим соображениям администрации Л.Джонсона и Р.Никсона не увеличивали налоги на граждан и корпорации, несмотря на рост расходов на войну во Вьетнаме, вследствие чего резко увеличился дефицит государственного бюджета США. Положение становилось нетерпимым. Созданная в Бреттон-Вудсе система мирового валютного регулирования не обеспечивала требуемого уровня стабильности мировых валютно-кредитных отношений.

В январе 1970 г. под давлением обстоятельств Международный валютный фонд произвел реформу валютных курсов. Был отменен золотовалютный стандарт. Расчет курсов национальных валют было решено производить не на базе доллара, оцененного в золоте, а на основе «специальных прав заимствования» (special drawing rights) — «условной мировой валюты», обеспеченность которой была гарантирована самим Международным валютным фондом. Началась общая реформа Бреттон-Вудсской системы, продолжавшаяся более трех лет — приблизительно до 1973 г.

Доверие к доллару продолжало падать. Проблема мировой финансовой реформы стала предметом дискуссии по обе стороны Атлантического океана. Выдвигались различные проекты ее решения.

Весной 1971 г. сильная волна спекуляций против доллара потрясла валютный рынок. Поддерживать политику твердого обменного курса стало невозможно. Исходя из этих предпосылок, Никсон 15 августа 1971 г. лично разъяснил свою «новую экономическую политику» (new economic policy), основой которой было временное приостановление конвертируемости доллара, что означало конец одной из важнейших основ Бреттон-Вудской системы. Она также предусматривала 10%-ный налог на импорт, благодаря которому стремились восстановить равновесие платежного баланса и добиться одобрения союзниками значительной девальвации доллара; кроме того, она устанавливала внутри страны контроль за заработной платой и санкционировала урезание государственных расходов.

По существу, решение Никсона являлось официальным признанием радикальных изменений в международных экономических отношениях. Искусственно завышенная стоимость доллара имела смысл, если бы это было направлено на помощь союзникам, испытывающим затруднения. Однако этот смысл финансовой политики был исчерпан. Напротив, в трудном положении оказались Соединенные Штаты, которые несли бремя политического, экономического и военного превосходства Запада и которые в том момент осуществляли сложный переход к разрядке. Альтернативой, дал понять Никсон, могло бы стать установление ряда барьеров для защиты американской торговли и доллара от последствий отсутствия паритета в политических и экономических условиях внутри западного союза.

Девальвация не застала европейцев и японцев врасплох, но нанесла по ним жестокий удар. Однако решение, принятое в момент напряженности, связанной с непониманием, проявившимся в период президентства де Голля в отношениях с администрацией Кеннеди и в жестком противопоставлении европейского общественного мнения американской политике во Вьетнаме, внесло новый компонент кризиса в общую картину. Эта картина создавала образ капиталистического Запада, по-прежнему неспособного, как это было в годы Великой депрессии, прийти к согласованному решению проблем, которые нельзя было оставлять «невидимой руке рынка», а следовало рассматривать и решать в их взаимосвязи, отказываясь от закрытости и односторонних решений именно для того, чтобы избежать парализации «невидимой руки рынка» в результате ухищрений политики национальной закрытости.

Только в конце 1971 г. так называемые Смитсоновские соглашения (Smithsonian Agreements) установили новый паритет между долларом и основными мировыми валютами и ввели принцип, согласно которому эти валюты могли колебаться в диапазоне 2,25% выше или ниже официальных курсов. Официальная цена золота менялась от 35 до 38 долларов за унцию, но создание диапазона колебаний привело к тому, что доллар мог играть роль валюты, к стоимости которой оставались привязанными валюты основных индустриальных стран. В большей степени, чем официальной констатацией, это было результатом развития валютного рынка в том виде, в каком оно осуществлялось после 1973 г., что означало фактическую замену системы золотовалютного стандарта системой долларового стандарта в том смысле, что доллар продолжал оставаться основной валютой для подсчета трансакций и резервов соответствующих государств.)15 июня 1971 г. администрация Р.Никсона, не согласовав свое решение с союзниками, в одностороннем порядке отменила обратимость доллара в золото, а в 1973 г. доллар был впервые в послевоенной истории девальвирован на 10%. Фиксированный курс доллара перестал существовать. В действие был введен принцип плавающих курсов основных национальных валют, включая доллар.

После 1973 г. Бреттон-Вудсская система в своем первоначальном виде не функционировала. Но созданные ей органы международного экономического регулирования выжили и укрепились, а само оно по-прежнему осуществлялось через международные финансовые институты, переговорные комплексы по вопросам мировой торговли и вновь создаваемые механизмы мироэкономической координации.

«Нефтяное оружие» и энергетический кризис. За годы биполярной конфронтации глубокие изменения произошли также и в экономике. Экономическая политика во всем мире была ориентирована на развитие. Идея «экономического развития» считалась аксиомой как в рыночной, так и в плановой экономике; и хотя в последней эта идея осуществлялась иначе, суть подходов в обоих случаях была сходной. Пятилетние планы, проекты организации капиталистической экономики, рассчитанные на много лет, показатели спонтанного роста валового внутреннего продукта рассматривались как постоянные факторы мировой жизни. Идея экономического роста и благосостояния, которое может постепенно и разными способами распространиться от более богатых стран на все части земного шара, — таков был образ мыслей, едва затронутый сомнениями отдельных авторов катастрофических прогнозов.

Однако речь шла о необоснованной концепции, поскольку она базировалась на необоснованных предпосылках. В самом деле, она опиралась на опровергавшиеся фактами представления общего характера: о существовании повсюду в мире образованных элит, заинтересованных во благе своей страны и благосостоянии населения; наличии достаточного количества дешевой рабочей силы; возможности эксплуатации избыточных сырьевых ресурсов, позволяющих продавать их по ничтожной или по достаточно низкой цене, но способной обеспечить потребление и накопление, необходимые для роста. Однако факты опровергали все эти положения: элиты часто были неспособны и морально не подготовлены к выполнению своего предназначения; стоимость рабочей силы в индустриальном мире начиная с середины шестидесятых годов и в особенности с 1968—1969 гг. быстро росла; стоимость сырья начала ускользать из-под контроля многонациональных компаний.

Важное воздействие на кризис в целом оказала проблема нефти. В ходе предшествовавших десятилетий нефть добывалась все более многочисленными предприятиями и во все большем количестве. В 1972 г. она составляла почти две трети сырья, используемого во всем мире для производства энергии. Поэтому вопросы добычи, продажи и переработки нефти стали, начиная с иранского кризиса начала пятидесятых годов, центральной проблемой западного индустриального мира (гораздо в меньшей степени — восточного блока, который мог пользоваться советскими ресурсами, поставляемыми по «политическим» ценам). Открытие новых месторождений в Индонезии, Венесуэле, Нигерии и, в особенности, в арабских странах — от Алжира до Кувейта (естественно помимо стран, где месторождения уже эксплуатировались) — привело в 1960 г. к созданию Организации стран-экспортеров нефти ОПЕК (OPEC, Organisation of Petrolium Exporting Countries), которая стремилась, правда, не очень успешно, координировать политические инициативы своих членов. И одновременно объединенные в особую группу — Организацию арабских стран-экспортеров нефти (ОАПЕК), — приняли решение о сокращении и последующем прекращении поставок нефти в страны, оказывающие политическую, экономическую или военную поддержку Израилю. В ОАПЕК входили десять арабских стран: Абу-Даби, Алжир, Бахрейн, Египет, Ирак, Катар, Кувейт, Ливия, Саудовская Аравия, Сирия.

Эти инициативы были направлены на изменение как режима собственности на нефтедобывающие предприятия, так и распределения прибыли, а также правил транспортировки и переработки нефти и отражали тенденцию к ограничению автономии крупных многонациональных европейско-американских компаний и, в частности, тенденцию к национализации их собственности в нефтяной сфере. Все это не имело особого значения в ситуации избыточного производства, ограниченного спроса и низких цен. В 1973 г. эти цены составляли еще около 3 долларов за баррель сырой нефти. Открытие крупных месторождений в Северном море, в британских и норвежских водах, позволяло предвидеть рост издержек производства, но также и появление производителей, не входящих в объединение и способных ограничить его влияние. Однако в 1973 г. время, когда эти ресурсы станут доступными, еще невозможно было предсказать точно.

Из-за специфики ее состава ОПЕК особенно остро воспринимала проблемы арабских стран и, в частности, арабо-израильский конфликт. Еще во время кризисов 1956 и 1967 гг. было замечено, в какой степени нефтяное оружие может служить палестинскому делу. В 1973 г. это оружие было осознанно использовано всем арабским миром, сразу же объединившимся перед лицом общего врага — Израиля. Резко выросли цены на нефть — 2—3 долл. за баррель в 1972 г., 16 октября 1973 г. цена за баррель нефти дошла до 5 долларов, однако в декабре цена выросла до 11,65 доллара за баррель. В 1979 г. она достигла 30 долларов, а в 1980-м — 34.

Закончилась эра дешевой нефти, стабильные поставки которой в 50—60-х годах дали мощнейший стимул развитию промышленности европейских и североамериканских стран, а также Японии.

Нефтяное оружие могло быть использовано также двумя другими способами: посредством введения эмбарго против стран, не желавших поддерживать палестинское дело (эмбарго было введено на несколько месяцев против Соединенных Штатов и Нидерландов), и посредством согласования квот из общей добычи нефти с выделением каждой стране определенных процентов с целью избежать возможного падения цен, вызванного перепроизводством.

Если нефтяное оружие играло значительную роль с политической точки зрения, то еще большее значение оно имело с точки зрения экономики. В политическом плане все страны, зависевшие от поставок нефти странами ОПЕК, были заинтересованы в том, чтобы не ухудшать отношения с арабским миром. Среди них такие страны, как Япония, Федеративная Германия, Италия, Великобритания (до того, как начали эксплуатироваться месторождения в Северном море), Франция — одним словом, все индустриальные страны, за исключением сверхдержав, располагавших собственными ресурсами. Идея выработки общего ответа странам ОПЕК не имела успеха, и каждая страна пыталась решить проблему своего обеспечения нефтью путем двусторонних соглашений. Стремясь избежать риска введения эмбарго на импорт нефти из арабских стран, Франция, ФРГ, Япония почти сразу высказались в поддержку решений ООН по ближневосточному конфликту и заявили о поддержке справедливой борьбы арабских народов за территории, захваченные Израилем в 1967 г. Это не означало, что американские союзники безоговорочно стали на сторону арабских государств. Но это означало выражение политической поддержки им и косвенное осуждение Израиля. «Нефтяное оружие» оказалось эффективным.

Потребители нефти, хотя и разделяли в политическом плане интересы Израиля, но отстаивали их все менее эффективно; мотивации палестинцев встречали растущее понимание даже тогда, когда они выражались в террористических акциях. Влияние ООП и ее лидера Абу Аммара, более известного как Ясир Арафат, возрастало, и постепенно, несмотря на то, что с Арафатом боролись и многочисленные палестинские соперники, и другие арабские страны, ООП приобрела значение почти государственной власти.

Еще более важными были экономические последствия, однако не все они соответствовали желаниям противников Запада. Но это было не главное. Действия арабских экспортеров нефти спровоцировали всемирный экономический спад. Страх перед нехваткой нефти, охвативший западные индустриальные страны, одна только угроза прекращения поставок, на деле вылившаяся лишь в приостановку роста их объема, в сочетании с другими факторами вызвали многомесячное депрессивное состояние экономик ведущих индустриальных стран мира.

Первый результат кризиса состоял в углублении депрессии, поразившей мировую экономику в 1973—1974 гг., при этом индустриальные страны вынуждены было сократить производство, для того чтобы снизить его издержки. Только за двухлетие 1973—1974 гг. имела место огромная перекачка финансовых средств, поскольку доходы от нефти стран ОПЕК поднялись с 33 до 108 млрд. долларов. В то же время рост их доходов отчасти был сбалансирован расширением торговли стран-производителей промышленных товаров, показывавших значительные активы в соответствующих платежных балансах. Еще больший, чем по индустриально развитым странам, удар был нанесен по странам «третьего мира», вынужденным смириться с непомерно высокими ценами на энергоресурсы, что привело к непреодолимым трудностям в осуществлении политики развития.

Впрочем, ситуация имела и другой аспект. Национальная валюта стран-производителей нефти не обращалась на международном рынке. Приостановка конвертируемости доллара привела к тому, что золото исчезло из оборота в тот момент, когда механизм «специальных прав заимствования» еще не функционировал. Следовательно, только доллар мог являться валютой-прибежищем для огромных излишков и валютой платежа для огромных дефицитов платежных балансов соответствующих стран. В результате доллар превратился из «избыточной» валюты в средство прибежища.

Таким образом, на практике возник своего рода заколдованный круг, в результате которого дефицит платежного баланса в значительной степени финансировался благодаря перемещению избытка долларов на Ближний Восток и кредитам, предоставлявшимся странами ОПЕК индустриально развитым странам непосредственно или через такие международные организации, как Международный валютный фонд. Таким путем, отмечает Ван дер Bee, «большая часть нефтедолларов возвращалась на Запад через вклады стран ОПЕК на рынке евровалюты. Многие правительства брали в долг огромные суммы в европейских банках для покрытия собственного дефицита: лондонский рынок евровалюты процветал как никогда».

Повторный кризис после повышения цен на нефть, объявленного в 1979 г., был преодолен аналогичными методами и в обстановке меньшей политической напряженности. В момент политического кризиса казалось, что американское могущество подорвано, что поражение во Вьетнаме и Уотергейтский кризис нанесут урон американскому превосходству. Однако дальнейший ход событий (начиная с приостановки конвертируемости доллара), кульминацией которых было вытеснение СССР с Ближнего Востока и накопление нефтедолларов, показал, как теперь все более очевидно, что сам кризис уже находился в стадии преодоления и что американское могущество в финансовом плане усилилось, в военном плане осталось неизменным, а в плане глобального влияния постепенно восстанавливалось.

Очень заметными были последствия кризиса для советской экономики. Оказавшись неожиданно во главе страны — крупнейшего в мире производителя нефти — вынужденной снабжать своих союзников нефтью по политическим ценам, советское правительство сконцентрировало усилия на эксплуатации ресурсов, первоначально не очень значительных. Если в 1965 г. ежегодная добыча нефти в Советском Союзе составляла 243 млн. тонн, а в 1970 г. — 353 млн. тонн, то в 1975 г. она стремительно возросла до 491 млн. а в 1980 — до 603 млн. тонн. Это предоставляло советскому руководству огромные возможности для контроля, но отвлекало ресурсы от более выгодных инвестиций на краткосрочные и дорогостоящие. Таким образом, экономическая система, уже скованная централизованным планированием, фактически искусственно деформировалась, что приближало наступление структурного кризиса. В течение нескольких лет СССР выступал источником энергетических ресурсов для своих союзников и спасительным якорем, помогающим им избежать высоких цен на нефть, которые должна была выдерживать экономика других стран мира. Однако экономическая и политическая цена этого выбора оказалась впоследствии губительной.

Вскоре стало очевидно, что, вместо того чтобы привести к большей независимости арабских стран, рост цен привел к отношениям тесной взаимозависимости наиболее важных из них с Западом и, в особенности, с Соединенными Штатами. Потребности и расходы, связанные с нефтяными богатствами арабского мира, предоставили отдельным правительствам возможность осуществления — различными методами — политики устойчивого экономического роста. Однако это развитие было все в большей степени связано с функционированием нефтяного рынка, то есть с наличием покупателей.

Первый «нефтяной шок» дал толчок слому старой энергоемкой и ресурсоемкой модели промышленного производства, которая обеспечивала процветание западному миру в первые послевоенные десятилетия. Столкнувшись с угрозой нестабильности поставок нефти, Запад был вынужден начать крупные структурные реформы экономики, увеличить вложения в разработку передовых технологий, способных обеспечить уменьшение энергопотребления и ограничить рост зависимости от импорта нефти.

Координация западной стороной действий в сфере энергетики, направленных на снижение зависимости от нефти как главного источника энергии, и разногласия между странами ОПЕК привели к ослаблению организации, вынужденной в конце концов пойти на снижение цен, соответствующее рыночной стоимости, т. е. примерно до 15—20 долларов за баррель, в соответствии с политическими и экономическими условиями 80-х годов. Позднее, в 90-е годы, она снизилась в результате колебаний, обусловленных потребностями рынка, спекуляций и политических обстоятельств — колебаний в пределах от минимальных 11—13 долларов за баррель (которые, с учетом инфляции, соответствовали ценам до кризиса 1973 г.) и до максимальных 20 долларов за баррель.

Латинская Америка в первой половине 70-х гг. Благоприятный ход европейских событий контрастировал с нестабильностью на мировой периферии. В 70-е годы набиравшая силу тенденция к коллективным действиям латиноамериканских стран наиболее ярко проявилось в процессе реформы межамериканской системы. В апреле 1973 г. III сессия Организации американских государств (ОАГ), проходившая в Вашингтоне, под давлением большинства латиноамериканских стран, приняла резолюцию о пересмотре «философии, принципов и структур» этой организации, всех ее основополагающих документов, включая «Пакт Рио-де-Жанейро». США, не желая оказаться в изоляции, тоже проголосовали за это решение.

В процессе реформы ОАГ возник вопрос об отмене антикубинских санкций, введенных в 1962—1964 гг. Борьбу за их упразднение возглавили Мексика, Перу, Панама, Венесуэла, Коста-Рика и Чили, выступавшие за принятие принципа идеологического плюрализма как наиболее соответствовавшего демократическим идеалам межамериканской системы. Решения консультативного совещания министров иностранных дел стран ОАГ в декабре 1975 г. предоставили государствам-участникам право по своему усмотрению решать вопрос о восстановлении с Кубой дипломатических отношений. Процесс реформы ОАГ затянулся на два года и ознаменовался первым результатом лишь в 1975 г., когда на очередной сессии ассамблеи ОАГ в Сан-Хосе (Коста-Рика) был представлен проект дополнений и поправок к Межамериканскому договору о взаимной помощи. Комплекс поправок был оформлен в виде отдельного протокола («протокол Сан-Хосе»). Авторы проекта предлагали исключить из официального употребления понятие «внутриконтинентальная агрессия», ссылаясь на которое США в предшествовавшие годы требовали принятия мер для подавления антиамериканских движений в Гватемале, на Кубе, в Доминиканской Республике. Одновременно было предусмотрено сохранение для латиноамериканских стран возможности получать помощь от США в случае «внеконтинентальной» агрессии, источником которой считались главным образом гипотетические попытки Советского Союза вмешаться в латиноамериканские дела по просьбе Кубы или в интересах ее защиты. Для вступления «протокола Сан-Хосе» в силу требовалось, чтобы он был ратифицирован 2/3 государств ОАГ. Процесс ратификации затянулся.

Свержение правительства «Народного единства» в Чили (сентябрь 1973).С начала лета 1973 г. опасный оборот стали приобретать события в Чили, одной из сравнительно крупных стран Южной Америки. С 1970 г. у власти в ней находился президент Сальвадор Альенде, избранный как кандидат левых сил, объединившихся в блоке «Народное единство». После Ф.Кастро он был вторым марксистом, ставшим руководителем латиноамериканской страны и единственным марксистом, пришедшим к власти, в отличие от кубинского лидера, законным конституционным путем. Соединенные Штаты относились к левому правительству в Сантьяго недоверчиво, предпочитая иметь дело с его соперниками, христианскими демократами. Советский Союз поддерживал С.Альенде и оказывал Чили экономическую помощь. Но помня уроки карибского кризиса, Москва не пыталась использовать отношения с Чили в военно-стратегических целях.

Правительство С.Альенде пыталось проводить политику в социалистическом духе. В стране были национализированы крупные предприятия медно- и угледобывающей отрасли, сталелитейной промышленности, банковской сферы. Однако эти меры не обеспечили ускорения экономического развития. В 1972 г. в Чили было ликвидировано помещичье землевладение, но земельная реформа вызвала лишь сокращение сельскохозяйственного производства.

Президент не имел большинства в парламенте, который остался под контролем оппозиции. Желая настроить против С.Альенде зажиточные слои населения, правые депутаты стали распространять ложные слухи о намерении правительства национализировать мелкую собственность. В эти слухи было легко поверить, так как независимо от С.Альенде чилийские рабочие под влиянием левых радикалов стали практиковать самочинный захват мелких частных предприятий, которые против воли владельцев преобразовывали в кооперативы. Правительство не одобряло действия рабочих, но не принимало энергичных мер для их пресечения. Фактически оно стало утрачивать контроль над стихийным перераспределением собственности «снизу». Экономическая ситуация ухудшалась, инфляция достигла 300% в год. Из Чили начался отток капиталов. Участились случаи забастовок рабочих и актов саботажа собственников.

Правые полагали, что в такой ситуации они смогут победить на очередных выборах в конгресс и, получив две трети мандатов, в соответствии с чилийской конституцией, отправят президента в отставку. Однако левые силы проявили высокую политическую активность, и в марте 1973 г. парламентские выборы принесли успех С.Альенде. Левые завоевали 44% депутатских мест. Стало ясно, что свергнуть президента при помощи парламента не удастся.

Тогда в июне 1973 г. в Сантьяго был организован военный переворот, который, однако, оказался неудачным. Свергнуть президента не удалось. Опасаясь идти на обострение отношений с военными, он не стал применять репрессии против путчистов, а предпочел вступить в диалог с ними, пойдя на уступки. В июле 1973 г. руководство вооруженными силами вынудило С.Альенде назначить на должность министра обороны генерала Аугусто Пиночета. В сентябре 1973 г. он и возглавил новый переворот, в результате которого 11 сентября президент С.Альенде был убит.

В стране была установлена военная диктатура. Начались репрессии против сторонников свергнутого президента. Около 2 тыс. человек было убито или пропало без вести, а около 30 тыс. — арестовано. Переворот был подготовлен при содействии ЦРУ США. Советский Союз разорвал дипломатические отношения с новым правительством Чили. Диктатура А.Пиночета в Чили продержалась до 1990 г.

 

ЛЕКЦИЯ 14. ПРОТИВОРЕЧИЯ РАЗРЯДКИ И ЕЕ КРИЗИС (1974 – 1984 ГГ.)

С первого «нефтяного шока» начался самый глубокий мировой экономический спад второй половины XX в. Он не шел в сравнение с «великой депрессией» 1929—1933 гг. Но в мире происходило серьезное ухудшение экономической конъюнктуры, спад производства в одних и резкое замедление темпов роста (иногда до нулевой отметки) в других передовых странах. Глобальный спад продолжался в 1974 и 1975 гг., а затем повторился в меньших масштабах в 1980—1982 гг. в связи со вторым «нефтяным шоком».

Депрессия 70-х годов протекала на фоне так называемого энергетического кризиса. Он проявил себя не столько в физической нехватке нефти, сколько в резком ее удорожании, которое сделало нерентабельными энергоемкие производства. Развивать такие производства в государствах, не обладающих запасами энергоносителей, стало невыгодно. Их надо были закрывать или переносить в другие страны. Возникала необходимость не только в структурной реформе экономики развитых стран, но и в переориентации мирового производства в целом в направлении перемещения энерго- и материалоемких отраслей в развивающийся мир. Последний получал шанс осуществить индустриализацию за счет помощи развитых стран, заинтересованных в «сбросе» ресурсо - и энергоемких производств в менее развитые государства. Реформа мировой экономики, осуществляемая путем согласованных усилий ведущих стран, фактически стала определяющей задачей международной политики второй половины 70-х и, в меньшей степени, начала 80-х годов.

Несмотря на то, что политическая разрядка продолжалась, политиков больше занимала экономика. В таких условиях силовое, военно-политическое противостояние «по правилам», о которых договорились СССР и США, стало трансформироваться в мирную экономическую и военно-техническую конфронтацию. Процесс такой трансформации занял около семи-восьми лет и завершился к моменту выхода Запада из циклического спада 1980—1982 гг. В международных отношениях вызревали предпосылки новой вспышки конкуренции СССР и США, но внешне все выглядело как «триумфальное шествие» разрядки.

Становление идейно-политического течения «трехсторонности».Поражение во Вьетнаме и возникновение в американском обществе «вьетнамского синдрома» побудило представителей американской политической элиты искать политическое противоядие. Заметную роль в в выработке новых идейно-политических ориентиров сыграл политолог Збигнев Бжезинский. Благодаря его связям с миллиардером Дэвидом Рокфеллером в 1973 г. в США был образован своего рода клуб — Трехсторонняя комиссия, группа интеллектуалов и политиков из США, Западной Европы и Японии. Начав с критики действующей администрации республиканцев за ее «чрезмерное увлечение» диалогом с Востоком и переговорами о контроле над вооружениями с Советским Союзом, члены Трехсторонней комиссии стали говорить и писать о необходимости уделять больше внимания защите прав человека, сотрудничеству между странами НАТО и Японией, а также отношениям по линии «Север — Юг». Это была интеллектуальная альтернатива прагматическому курсу администрации Р.Никсона.

Трехсторонняя комиссия придавала первоочередное значение диалогу США, Западной Европы и Японии на неформальной основе — посредством организации неофициальных встреч лидеров, обмена новыми идеями, совместной разработки рекомендаций, способных повлиять на решения практических вопросов международных отношений. Отделения Трехсторонней комиссии были открыты в Нью-Йорке, Париже и Токио. Одним из членов Трехсторонней комиссии стал видный деятель демократической партии Джимми Картер, впоследствии — президент США. В кругах, близких к Трехсторонней комиссии, появилась идея проведения неформальной встречи лидеров ведущих западных стран на высшем уровне — инициатива, на основе которой позднее возникла «группа семи».

Недавно опубликованные воспоминания американского дипломата и экономиста, посла в Италии в 1977-1981 гг. Ричарда Гарднера в престижном итальянском издательстве «Мондадори» проливают свет на кадровую политику Трехсторонней комиссии и разработку ею программной стратегии[65]. Книга дает представление о принципах формирования дипломатического корпуса США, о механизме принятия внешнеполитических решений и даже о «скрытых пружинах» появления Джимми Картера на посту президента и формировании его политических концепций. Гарднер был типичным представителем поколения «новых границ» ("new frontier”), исповедовавшего либеральные идеи.