ЛЕКЦИЯ 11. СТАБИЛИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (КОНЕЦ 60-Х – ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 70-Х ГГ.). ХЕЛЬСИНСКИЙ ПРОЦЕСС. 14 страница

21 февраля 1966 г. Франция официально заявила о выходе из военной организации НАТО. Мотивируя свое решение, Ш. де Голль заявил, что в связи с изменившимися условиями в мире политика, проводимая в рамках НАТО, противоречит интересам Франции и может привести к автоматическому вовлечению ее в конфликты. Ш. де Голль добился от США эвакуации с французской территории всех военных штабов НАТО, вывода союзнических войск и ликвидации иностранных военных баз. Все французские вооруженные силы были подчинены национальному командованию с 1 июля 1966 г., а с 6 октября 1966 г. представители Франции покинули постоянный комитетНАТО.

В связи с выходом Франции из военной организации НАТО руководители блока предприняли усилия для преодоления кризиса блока. В ноябре 1966 г. созданный в мае 1965 г. комитет ядерного планирования НАТО был реорганизован в комитет военного планирования, при котором была создана отдельная группа ядерного планирования. В обе новые структуры вошли представители ФРГ.

 

Советско-французское сближение. Сделав резкий поворот к дистанцированию от США и НАТО, французское руководство понимало, что ему предстояло разъяснить стратегический смысл содеянного для советско-французских отношений. Ш. де Голлю было необходимо, чтобы СССР заметил и оценил новую позицию Франции внутри Запада как страны, не желающей связывать себя «солидарной ответственностью» с Вашингтоном и НАТО в военно-стратегических вопросах. Независимость Франции от НАТО имела практический смысл только в одном случае: если бы Москва перестала видеть Францию в одном ряду с США и другими натовскими странами в качестве гипотетического противника. Вот почему сразу после решения о выходе из НАТО Ш. де Голль отправился с официальным визитом в Москву.

Визит состоялся с 20 июня по 1 июля 1966 г. По его итогам была подписана советско-французская декларация, ставшая одним из основополагающих документов двусторонних отношений. В ней удалось зафиксировать элементы общего для СССР и Франции видения перспектив развития международной ситуации. Советский Союз высказался в поддержку новой линии Ш. де Голля, деликатно избежав конкретных ссылок на конфликт Франции с НАТО.

Стороны согласились в необходимости создать атмосферу разрядки между Востоком и Западом, которая открыла бы путь к сотрудничеству во всей Европе. Это предполагало настрой Москвы и Парижа на взаимную поддержку в вопросах европейской безопасности. Особое значение имело включение в декларацию пункта о регулярных советско-французских межправительственных консультациях. В 1970 г., при правлении другого французского президента, Жоржа Помпиду, это положение было развито в отдельный документ — Протокол о политических консультациях, в котором регламентировался порядок и периодичность советско-французских обсуждений по острым вопросам международного развития.

Фактически, советско-французская декларация 1966 г. и протокол 1970 г. означали формирование «консультативного пакта» между Францией и СССР, что подтвердилось дальнейшей практикой двусторонних отношений. Для послевоенной истории международных отношений это был беспрецедентный случай.

Подписание советско-французской декларации и последующие переговоры Франции и Советского Союза подавали пример сотрудничества государств Востока и Запада. Французские правительственные делегации в последующие месяцы совершили визиты в Польшу, Румынию и другие восточноевропейские страны. В их ходе проявлялись негативные для советского руководства стороны политики Франции. Ш. де Голль считал, что освобождение Западной Европы от американской опеки должно сопровождаться освобождением восточноевропейских стран от влияния Советского Союза.

К концу 60-х годов Советский Союз и Франция предприняли ряд шагов для расширения круга участников процесса разрядки в Европе: они согласились с необходимостью привлечения к этому процессу США. Советский Союз выдвинул идею созыва Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству, чтобы ускорить переход от двустороннего сотрудничества к сотрудничеству многостороннему. В сочетании с неоднократно подтверждавшимся французским правительством признанием незыблемости государственных границ, установленных после Второй мировой войны в Европе, такого рода заявления служили преодолению раскола Европы и развитию международного сотрудничества.

 

Советско-американская встреча в Гласборо (июнь 1967).В ходе попыток ООН остановить войну на Ближнем Востоке в Нью-Йорк для участия в заседании Совета безопасности в июне 1967 г. прибыл глава советского правительства А.Н.Косыгин. Его пребывание в США давало шанс провести консультации с американской администрацией. В Москве и Вашингтоне вызревало понимание важности улучшения взаимоотношений СССР и США для укрепления глобальной стабильности. Советской делегации было важно выяснить взгляды американской стороны на перспективу выработки проекта Договора о нераспространении ядерного оружия, обсуждение которого велось с 1965 г., а также возможность начать переговоры по вопросам ограничения гонки вооружений. Визит А.Н.Косыгина был рабочим, а не официальным визитом. Поэтому программа его пребывания на американской территории не включала себя приезд в Вашингтон. Переговорам главы советского правительства с президентом Л.Джонсоном 23 и 25 июня 1967 г. был придан полуофициальный характер. Местом их встречи был избран город Гласборо в штате Нью-Джерси на том основании, что он находится на полпути между Вашингтоном, где пребывает американский президент, и Нью-Йорком, где располагается штаб-квартира ООН и находился А.Н.Косыгин.

Переговоры были успешными. Стороны договорились форсировать заключение Договора о нераспространении ядерного оружия и обсудили возможную повестку дня будущих переговоров об ограничении стратегических вооружений. Было решено, что диалог будет строиться вокруг проблемы количественных ограничений ракетоносителей ядерного оружия, то есть межконтинентальных баллистических ракет (МБР) наземного и морского базирования. По мнению специалистов, советской стороне было известно, что в США имеются ракеты с разделяющимися головными частями (РГЧ), и американская сторона ожидала от А.Н.Косыгина предложения включить в программу переговоров вопрос о ракетах этого вида. Но советская сторона этого не сделала. Главе советского правительства предложили обсудить вопрос об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО), которые в то время начали разрабатываться в США и СССР. Но тот отклонил эту идею, сославшись на необходимость ограничивать наступательные вооружения, а не системы защиты от них. По завершении переговоров президент Л.Джонсон передал А.Н.Косыгину адресованное руководителям ДРВ неофициальное письмо, в котором было сформулировано желание американской стороны вступить в переговоры с северовьетнамскими представителями. Это письмо было передано в Ханой. Во время визита была достигнута договоренность о визите президента Л.Джонсона в Советский Союз осенью 1968 г. Продолжая традицию встреч вне столиц, стороны договорились о том, что американский президент приедет не в Москву, а в Ленинград. Советское руководство высоко оценивало шансы Джонсона на повторное переизбрание, которое могло состояться в ноябре 1968 г., и видело в нем перспективного партнера.

 

Подход стран ОВД и НАТО к проблемам безопасности в Европе.Франко-советское сближение позволило Москве, рассчитывая на поддержку Франции, активизировать усилия для утверждения послевоенного статус-кво в Европе. Диалог с США давал основания надеяться, что Вашингтон не будет слишком сильно противодействовать Советскому Союзу, если его интересы не будут ущемлены теми мерами, которые СССР предлагал для нормализации европейской ситуации. Прежде всего, Москве было необходимо примириться с идеей невозможности урегулирования европейских проблем без участия США. Ослабление напряженности в Европе без нормального диалога между двумя блоками было нереально.

5 июля 1966 г. политический консультативный комитет стран ОВД на заседании в Бухаресте принял Декларацию об укреплении мира и безопасности в Европе. Ее ключевыми положениями были призыв к признанию всех существующих европейских границ и недопущение ФРГ к ядерному оружию. Наряду с заведомо нереалистичными предложениями об одновременном роспуске военных организаций ОВД и НАТО декларация содержала вполне конструктивную инициативу расширения всесторонних контактов между западными и восточноевропейскими странами и диалога между ними на основе принципов мирного сосуществования в интересах поиска развязки главных европейских проблем. Главную из них, германскую, предлагалось решить на основе признания факта существования двух германских государств. В заключительной части декларации содержалось предложение созвать Общеевропейское совещание по вопросам безопасности и сотрудничества.

Страны НАТО не сразу восприняли идею диалога с Москвой, поскольку руководство альянса находилось довольно продолжительное время в шоке от выхода Франции из его военной организации. С одной стороны, «мягкость» к центробежным тенденциям могла привести к расколу союза. С другой, опасно было игнорировать явное тяготение европейских стран к мирному решению проблем безопасности в Европе, в том числе за счет улучшения отношений с СССР. Требовалось сформировать гибкую платформу, которая позволила бы НАТО выработать оптимальную линию в изменившейся международной ситуации.

В осени 1967 г. штаб-квартира союза, выдворенная из Парижа, перебралась в Брюссель, где 13—15 декабря состоялась сессия совета НАТО, на которой был рассмотрен и одобрен так называемый «доклад П.Армеля». Доклад был подготовлен под руководством видного бельгийского политика, министра иностранных дел Бельгии Пьера Армеля и был озаглавлен «Будущие задачи Альянса». В этом документе была сформулирована идея комплексной политики, которой рекомендовалось следовать ввиду новых тенденций в Европе. Акцентируя необходимость продолжить усилия для укрепления оборонного потенциала стран союза, авторы доклада одновременно одобрительно оценивали идею расширения политического диалога между Востоком и Западом и усилия ФРГ по налаживанию контактов с Советским Союзом. В тексте доклада ключевым было положение о взаимодополняемости оборонных усилий НАТО и политики разрядки международной напряженности. В тексте также содержалась мысль о необходимости строительства в Европе «согласованного правопорядка». «Доклад Армеля» широко обсуждался в европейских странах. Содержащиеся в нем мысли способствовали отходу руководителей союза от узко военного понимания его задач, ориентировали на поиск для него новых, преимущественно политических, функций. Принято считать, что таким образом впервые был поставлен вопрос об оптимальных формах трансформации НАТО.

«Разрядочный» запал брюссельской сессии не заслонял значения ее военно-политических решений. 15 декабря 1967 г. сессия официально приняла по рекомендации комитета военного планирования концепцию «гибкого реагирования» как основу военной доктрина альянса и утвердила первый пятилетний план развития вооруженных сил НАТО. Таким образом, «гибкое реагирование» утверждалось в качестве основополагающей идеи военной политики Запада в течение шести лет.

 

Попытка урегулирования во Вьетнаме и нарастание антивоенных протестов в США.США несли во Вьетнаме настолько большие людские потери, что американская администрация добилась введения — впервые со времен гражданской войны в США — всеобщей воинской обязанности. Молодые американцы теперь должны были принудительно служить в армии. Это привело к развертыванию массовых антивоенных протестов. Между тем, в ноябре 1968 г. предстояли президентские выборы, и демократическая партия могла потерять на них много «протестных» голосов. Президент Л.Джонсон начал модифицировать политику в Азии. Первоочередной задачей было найти способ урегулировать конфликт с Вьетнамом. Поскольку в Вашингтоне были уверены, что за вьетнамскими коммунистами стоят Китай и СССР, то считалось необходимым прорабатывать вопрос о примирении с Ханоем одновременно с улучшением отношений с КНР и Советским Союзом.

Диалог с СССР шел удовлетворительно. С КНР связи налаживались медленно. Пытаясь сдвинуть диалог с Пекином с мертвой точки, США возобновили в 1966 г. замороженные с 1958 г. переговоры с КНР на уровне послов, перенеся их из Женевы в Варшаву. Речь снова шла о нормализации отношений между Вашингтоном и Пекином и решении проблемы Тайваня. Настрой США на переговоры позволил установить лучший контакт с ДРВ. В январе 1967 г. Ханой заявил о готовности вступить в переговоры с США в случае прекращения бомбардировок северовьетнамской территории. Эта позиции была поддержана Советским Союзом. В феврале 1967 г. в ходе визита А.Н.Косыгина в Великобританию глава британского кабинета передал ему адресованное северовьетнамским руководителям послание Л.Джонсона по поводу нормализации отношений.

Подобно СССР Соединенные Штаты склонялись к целесообразности признания статус-кво в международных отношениях. Внутриполитическая обстановка в США была накалена до предела. Антивоенные протесты сливались с протестами негритянского населения страны. К ним добавлялась активизация ультраправых организаций и националистов любого рода. По стране прокатилась волна политических убийств: 4 апреля 1968 г. был убит видный руководитель движения черных американцев Мартин Лютер Кинг, а 5 июня 1968 г. — сенатор Р.Кеннеди, который считался наиболее сильным кандидатом в предвыборной гонке 1968 г. Он был убит арабским террористом, будто бы за свои «произраильские» настроения.

 

Влияние левых протестных настроений на международные отношения. Рост беспорядков в США был проявлением общей мировой тенденции, которая в разнообразных формах была характерна для многих стран и выражалась в активизации разнородных, преимущественно левых, социальных движений, по большей части образованной молодежи и студенчества, а также движений за равноправие женщин. К ним примыкали правозащитные организации маргинальных групп населения и всевозможных меньшинств, а также анархические группы без выраженной социально-политической программы.

К концу 60-х годов в активную общественную жизнь стало вливаться первое поколение молодежи, родившееся после Второй мировой войны. Оно принесло новые представления о жизни, общественном устройстве и своем месте в отношениях с государством. Это поколение было образованнее предшествовавшего, оно было меньше сковано традиционными моральными регуляторами, семейным воспитанием, представлениями о ценностях и общественной иерархии. Не чувствуя себя достаточно востребованным, не находя понимания со стороны государственной власти и не вписываясь в традиционный тип семейных отношений, часть молодежи находила выход своей активности в сфере политической борьбы, принимавшей радикальные формы.

60-е годы — период беспрецедентной активности в странах Европы и Японии «красных бригад», воззрения членов которых носили характер причудливых сочетаний идей Л.Д.Троцкого, Мао Цзэдуна и М.А.Бакунина. «Леваки» пропагандировали идеи революционного насилия, которые находили отклик в умеренных слоях молодежи, в том числе студенческой.

В наиболее бурной форме молодежные волнения проявились во Франции в мае 1968 г. («ночь баррикад»), где одновременно со студенческими демонстрациями, сопровождавшимися кровавыми стычками с полицией, стали происходить забастовки рабочих промышленных предприятий. Сходные вспышки насилия в апреле 1968 г. происходили в Западной Германии, Мексике, Бразилии, Пакистане и Японии. В мае 1968 г. бундестаг ФРГ даже ввел в стране чрезвычайное положение для предотвращения неконтролируемого развития ситуации в стране.

Антивоенные молодежные протесты в 1968 г. происходили в Великобритании, где они наложились на активизацию британского женского движения, которое проводило протестные акции под антивоенными лозунгами. В Британии ситуация усугублялась нарастанием движения за независимость Северной Ирландии, в рядах которого большую роль играло движение студентов-католиков. Напряженность в Северной Ирландии вылилась в мощные столкновения на религиозной почве между католическим и протестантским населением североирландских городов Белфаста и Лондондерри в апреле 1969 г. В эти же годы в США и странах Западной Европы стали заявлять о себе правозащитные движения сексуальных меньшинств.

Волна молодежных протестов затронула социалистические страны — студенческие волнения и забастовки в сентябре 1968 г. происходили в Польше. В Чехословакии они вылились — в сочетании с другими протестами — в события "пражской весны". Эти движения индуцировали выступления диссидентов в Советском Союзе, начавшиеся приблизительно с 1966 г. и продолжавшиеся до середины 70-х годов. Хотя протестные настроения 1968 г. не привели ни в одной стране к социально-политическим потрясениям, подобным октябрьскому перевороту 1917 г. в России, в академической литературе можно встретить применительно к событиям той поры выражение «мировая революция 1968 года».

Отношение Советского руководства к революционным тенденциям 60-х годов было двойственным. Москва внимательно следила за протестными движениями, понимая, что они ослабляют «империализм». Но молодежные движения на Западе развивались независимо от СССР и были направлены против любых элит, любого принуждения со стороны власти, любого ограничения свободы личности. В этом смысле они противостояли государственному социализму в СССР и других социалистических странах так же, как буржуазному государству западного типа. Бесконтрольное проникновение протестных настроений в «социалистический мир» не соответствовало интересам Советского Союза, и он его пресекал. Интересы правящей элиты СССР в этом смысле были параллельны настроениям американского политического истеблишмента и устремлениям правящих кругов западноевропейских стран. Подъем движений общественного несогласия «снизу» только стимулировал желание правительств скорее добиться стабилизации международной системы «сверху».

На пути к ракетно-ядерному паритету и разрядке. Сталин вырвал у Запада теоретическое признание равенства, которое Хрущев стремился подтвердить дипломатическими, экономическими и, прежде всего, военными средствами. После успешного запуска первого космического аппарата, получившего всемирно признанное наименование «Спутника», советское руководство стремилось подкрепить достижение равенства мощной пропагандистской кампанией.

Однако советский лидер должен был считаться и с некоторыми фундаментальными трудностями, связанными с несоответствием между амбициями и ресурсами, находившимися в его распоряжении. Семилетний план развития, одобренный XXI съездом КПСС в феврале 1959 г., выдвигал в качестве цели устранение диспропорций, присущих советской экономике, сохраняя при этом общий экономический рост. Поставленные цели были амбициозными, поскольку речь шла об увеличении вдвое валового продукта. В самом деле, к 1965 г., в соответствии с запланированным, СССР достиг значительных результатов в базовых отраслях промышленности. Однако если рассматривать общие данные с точки зрения их составляющих, то было видно, что существовавшие ранее диспропорции оставались неизменными или усугубились. С 1959 по 1963 гг. среднегодовые темпы роста экономики упали с 6,9 до 5,0%. Военная промышленность, металлургия, производство энергии осуществляли внушительный рост, однако химическая отрасль, текстильная, производство предметов потребления явно отставали. Инфрастуктура отчасти улучшилась, но оставалась достаточно архаичной. Сельское хозяйство оставалось в ситуации перманентного кризиса из-за нехватки средств, но, прежде всего, из-за самого способа его организации — насильственной, неэффективной коллективизации.

Наиболее тяжелой была констатация факта снижения уровня рентабельности капиталовложений. По иронии истории спустя несколько десятилетий после того, как Ленин предсказал, что падение нормы прибыли разрушит капиталистическую экономику, именно это явление проникло в коллективистскую экономику, подрывая ее основы.

В период правления Хрущева началась подготовка экономической реформы, теоретиком которой стал Евсей Либерман, который в начале 60-х годов отстаивал необходимость повышения эффективности производственной системы за счет «собственно экономических инструментов, основанных на материальном стимулировании труда, прибыли предприятия, системе цен, отражающей рост издержек производства и на сокращении бездумного финансирования убыточных предприятий». Однако против настоящей «экономической реформы» боролись, как отмечает Франческо Бенвенути, «мощные институциональные комплексы тяжелой промышленности и армии, боявшиеся утратить исторически приобретенное превосходство в распределении национальных ресурсов». А в КПСС, являвшейся необходимым рычагом инноваций, «формировались основные группы политических и социальных интересов, которые были противниками изменений».

На рубеже 50-х-60-х гг. Хрущев предпринял реформу партийного и советского аппарата с целью раздробить монолит партийной, советской и хозяйственной номенклатуры. Устав КПСС, принятый в октябре 1961 г. на XXII съезде КПСС, предусматривал необходимость систематического обновления партийных органов от Президиума ЦК КПСС до первичной организации. Были приняты и другие политические решения, возможно, неудачные с административной точки зрения, но вполне понятной нацеленности. Например, разделение партийных органов на сельские и промышленные, создание совнархозов и др.

В военно-политическом плане паритет по сравнению с Соединенными Штатами признавался формально, но не существовал на деле. Советское руководство стремилось принизить уровень идеологический и политических разногласий с Китаем, но в реальности они связывали его действия на международной арене. Назревали серьезные расхождения с братскими партиями и государствами в вопросах путей строительства социализма.

В дипломатическом плане становилось необходимым избежать того, чтобы выбор в пользу паритета не был понят как средство для обострения Советским Союзом напряженности в отношениях с Западом, и способствовать тому, чтобы он понимался скорее как средство для уменьшения напряженности. Сочетание перевооружения, дипломатической полемики и кризисов, подобных берлинскому и кубинскому, с продолжением диалога для достижения соглашений между сверхдержавами становилось дипломатической практикой, которую советские и американские руководители осуществляли не всегда эффективно.

Страшная засуха 1963 г. вынудила правительство возобновить нормированное распределение продуктов, и голода удалось избежать только благодаря внушительным закупкам зерна, впервые произведенным на изобильном американском рынке и оплаченным золотом. Для престижа Хрущева, после очевидной дипломатической неудачи на Кубе, это был смертельный удар. Организатором акции по снятию Хрущева в октябре 1964 г. выступил А.Н. Шелепин, председатель Комитета государственно-партийного контроля. «Отставка Хрущева продемонстрировала победу того курса, который утверждался самим Хрущевым, - курса на самовластие партаппарата»[60].

Провал экономических реформ, усиление тенденций «застоя», сохраняющаяся экономическая слабость еще больше осложняла достижение ядерного паритета с американцами, чего добивался Хрущев, а его преемники сохраняли в качестве цели своей военной политики. Недавние исследования очень точно выявляют экономический регресс, характерный для режима Брежнева.

После запуска первых МБР советский генеральный штаб приступил к пересмотру стратегии, кульминацией которого стала речь Хрущева в Верховном Совете 14 января 1960 г. Ядерные вооружения, сказал он, превратились в основные элементы войны любого типа, сделав устаревшими многие обычные виды оружия. Ядерная война будет, конечно, непродолжительной, поскольку ее начальный этап обусловит и ее исход. Русские, благодаря обширности своей территории и ядерным вооружениям, которыми они располагают (их эффективность Хрущев подчеркнул еще раз), смогут выжить после первого внезапного нападения. Иными словами, Хрущев стремился сказать о стратегии гарантированного взаимного уничтожения как основы стабильного мира. Тяжелое состояние экономики потребовало сокращения на треть обычных вооружений и направление высвободившихся ресурсов на развитие стратегического и тактического ракетно-ядерные вооружения.

За короткий период ценой неимоверных экономических усилий СССР удалось ликвидировать разрыв и превзойти по числу ракет-носителей, хотя и не по числу ядерных боеголовок, весь потенциал Соединенных Штатов. Для советского руководства проблема ракетно-ядерного паритета являлась не только средством обеспечения национальной безопасности, но и достижением амбициозных планов коммунистической экспансии. Советский план исходил из того, что две сверхдержавы, взаимно парализованные «равновесием страха», воздержатся от дестабилизирующих действий.

 

Договор о нераспространении ядерного оружия. В течение нескольких лет, с 1968 по 1974 г., в системе международных отношений преобладало ощущение, что сверхдержавы, создав условия для сосуществования-соперничества, хотят выработать правила сотрудничества или даже правила общего «управления» (кондоминиум) системой международных отношений. Речь шла о державной политике, настолько тщательно взвешенной, что она могла позволить себе, как писал Генри Киссинджер в своем знаменитом труде по дипломатии Меттерниха («A World Restored»), принятие «критических ценностей», то есть жизненно важных интересов всех крупнейших международных субъектов с целью избежать их вытеснения вне системы международных отношений и занятия ими дестабилизирующих позиций. Это было бы триумфом дипломатии как инструмента для управления международной жизнью.

Таким образом, в шестидесятые годы (хотя некоторые предвосхищающие ситуацию признаки уже наблюдались в предыдущие годы) начался период почти двадцатилетнего дуализма, в котором мирное соревнование стало глобальной державной политикой, а Соединенные Штаты проявили готовность признать Советский Союз в качестве равного субъекта.

Термины «глобальный» и «равенство» требуют, однако, разъяснения. Невозможно выражать сомнение в том, что деятельность двух систем охватила весь мир и благодаря соревнованию в космосе вышла также и за его пределы. Гораздо более неопределенным было, однако, реальное содержание понятия «равенства», имплицитно содержащегося в поиске всеобъемлющего компромисса. Постепенно американцы вынуждены были признать, что такое равенство существовало в области вооружений. Что касается равенства экономического и финансового потенциала, то его признание, вероятно, ограничивалось некоторыми пределами. Западный блок, хотя и разделенный стратегическими, политическими, экономическими и финансовыми различиями, сохранял структурные предпосылки сплоченности, состоявшие в однородности экономических систем и в проведении политики, имевшей одинаковую направленность в отношении стран «третьего мира», хотя и конкурентную.

С другой стороны, именно стремление к равному статусу налагало на русских обязательства, требовавшие жертв и выявлявшие пределы прочности союзов внутри самой коммунистической системы. А эта система переживала латентный экономический кризис и очевидный взрыв идеологического диссидентства, что дало возможность американской дипломатии в годы Никсона действовать гораздо более эффективно, чем это можно было представить в самые мрачные моменты войны во Вьетнаме. Надежда на то, что политика реформ, проводившаяся Косыгиным в 1965 г., отодвинет угрозу приближавшегося экономического кризиса сохранялась в течение нескольких лет. В реальности природа советской экономической системы не изменилась, а экономические показатели после еще нескольких лет позитивных результатов стали свидетельствовать об упадке.

В целом переход от сосуществования-соперничества к новым формам международных отношений вынудил стороны соразмерять риски и привел к таким значительным результатам, как подписание 5 августа 1963 г. договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой (без участия французов и китайцев). 27 января 1967 г. Соединенные Штаты, Советский Союз и Великобритания подписали договор, запрещавший размещение ядерных вооружений в космосе, на Луне и других небесных телах. Договор имел символический характер, учитывая, что спутники можно было испытывать без ядерного заряда и оснащать их этим зарядом в случае кризиса.

Наиболее заметным в политическом и военном отношении результатом, достигнутым до окончания президентства Джонсона, было подписание в июле 1968 г. Договора о нераспространении ядерного оружия. Договор явился результатом длительного процесса переговоров, инициированных ООН, которым две главные ядерные державы воспользовались, потому что понимали полезность соглашения такого рода для решения объективных внутренних проблем соответствующих союзов.

Действительно, в 1961 г. Генеральная Ассамблея ООН создала комитет, состоявший из 18 стран-участниц, с целью изучить предложение, касающееся договора о нераспространении ядерного оружия. Комитет работал без конкретных результатов вплоть до 1965 г., когда США и СССР по очевидным причинам стали проявлять реальную заинтересованность в его деятельности, в то время как французы воздерживались от участия в работе комитета. В 1964 г. состоялось первое китайское ядерное испытание, и этого было достаточно для того, чтобы встряхнуть советскую дипломатию. Одновременно американцам пришлось столкнуться с рядом проблем внутри НАТО, относящихся к их стратегическому планированию, именно в момент, когда они развили максимальную активность во Вьетнаме. Внутри НАТО шла напряженная работа по серьезной ревизии стратегии, которая должна была привести в конце концов к отказу от планов создания многосторонних ядерных сил (МСЯС). В них могли быть также включены в совершенно неясной пока форме как французские ядерные программы (которым де Голль дал дальнейший толчок), так и устойчивое стремление ФРГ к обладанию подобным оружием. Многосторонние силы, согласно американским проектам, должны были быть заменены консультативным органом, призванным стать, как сказал Макнамара в июне 1965 г., местом консультаций союзников по вопросам планирования в сфере использования ядерного оружия.