В разработке индикаторов устойчивого разви­тия можно выделить два подхода.

Первый подход предполагает построение интегрального ин­дикатора, на основе которого можно судить о степени устойчи­вости эколого-экономического развития.

Оценка материальных (физических) потоков в отдельных странах может служить важнейшим агрегированным индексом устойчивого развития. Экономическое и экологическое благо­получие любой страны напрямую связано с такого рода пото­ками, а их сокращение путем внедрения ресурсосберегающих технологий способствует решению как локальных экологиче­ских проблем, так отчасти и глобальных.

Одна из первых оценок материальных потоков была проведена в 1991 г. в Германии и дала следующие результаты. Выясни­лось, что экономика Германии вещественно прирастает почти на 1 млрд.т в год (в основном за счет материалов, используемых в строительстве дорог, зданий, изготовлении машин и механиз­мов), а объем перемещаемого вещества на одного жителя в 1,5 раза превышает среднемировой (50 т). Этот материальный рост неуклонно «съедает» природное пространство страны — островки сохранившихся ее экосистем, сельхозугодья, залесен­ную территорию. Кроме того, Германия оказывает заметное давление на окружающую среду в других регионах мира, состав­ляющее около 70 % давления в собственной стране. Очевидно, что подобное развитие нельзя назвать устойчивым.

Данный индикатор следует концепции слабой экологиче­ской устойчивости, когда капитал, созданный человеком, и природный капитал рассматриваются как субституты. Это по­зволяет интегрировать природные и антропогенные состав­ляющие в одно гомогенное понятие капитала. При этом капи­тал представляет собой стоимостную величину и измеряется в денежных единицах.

§ Индикатор устойчивости, базирующийся на строгом понятии устойчивости, когда капитал раскладывается на две состав­ляющие, которые нельзя сравнить между собой на основе мо­нетарных категорий. В таком случае каждая компонента капи­тала представляет собой особую ценность, которую необходи­мо поддерживать хотя бы в неизменном состоянии, чтобы удовлетворить требованию устойчивости развития. При этом установлено, что ни одна из стран мира не выполняет условий устойчивости, соответствующих этому индикатору.

§ Индикаторы, учитывающие физические величины, значимые для поддержания жизнедеятельности человека и их изменений. На­пример, в подходе «воздействие—состояние—реакция» (pressu­re—state—response — PSR), разработанном Организацией эко­номического сотрудничества и развития (OECD), вредные воз­действия на окружающую среду оцениваются с помощью индикаторов воздействия (pressure), уровень качества окру­жающей среды — с помощью индикаторов состояния (state), ресурсосберегающие действия — с помощью индикаторов реа­гирования (response).

§ Индикатор критической устойчивости, основанный на опреде­лении минимального уровня обеспечения системы человече­ской жизнедеятельности. Речь идет о физических величинах, которые представляют собой количественные ограничители экономического процесса. Соответствующие индикаторы вы­полняют функцию контроля над отклонениями (разницей) между действительным и минимально допустимым уровнем определенного ресурса. С точки зрения критерия устойчиво­сти сокращение ресурса ниже уровня минимального запаса не может быть компенсировано «переобеспеченностью» другим ресурсом (антропогенным или природным). Только при усло­вии, что физические границы будут выдержаны, индикатор критической устойчивости покажет, остается ли стоимость аг­регированного капитала хотя бы неизменной. При этом могут быть применены методы экономической оценки естественных ресурсов.

§ Индикатор, основанный на понятии экологического долга. Ущерб окружающей среде, причиненный в процессе производства и потребления, можно представить как накопление экологиче­ского долга АЭД. В результате реальный рост благосостояния можно выразить, уменьшая валовой выпуск продукции на вы­зываемый им прирост экологического долга, т.е. ВВП-АЭД. Годовой экономический ущерб, наносимый природной среде, оценивается примерно 8 % ВВП. Ориентируясь на этот показа­тель, можно оценить накопленный за определенный период экологический долг.

§ Индикатор устойчивости развития — показатель «истинных сбережений», предложенный и рассчитанный специалистами Всемирного банка. Истинные сбережения — реально накоп­ленные национальные сбережения после учета истощения природных ресурсов и ущерба от загрязнения окружающей среды. Оценка истинных сбережений является результатом двухэтапной коррекции экономических показателей. Напер- вом этапе чистые внутренние сбережения определяются как разница между валовыми внутренними сбережениями и обес­ценением физического капитала. На втором этапе чистые внутренние сбережения увеличиваются на сумму расходов на образование природных ресурсов и уменьшаются на величину их истощения и ущерба от загрязнения окружающей среды. Все входящие в расчет величины берутся в процентах от ВВП. Проведенные на основе этого метода расчеты по отдель­ным странам показали огромное расхождение традиционных экономических показателей и экологически скорректирован­ных. Так, данные табл. 4.2 свидетельствуют о том, что в 2000 г. даже при высоких темпах экономического роста в РФ (рост ВВП составил около 9 % уровня 1999 г.) истинные сбережения отражали противоположную тенденцию — они снизились на 13,4%.

Второй подход к построению индикаторов устойчивого раз­вития базируется на построении системы показателей, отра­жающих отдельные аспекты устойчивого развития.

Возможна следующая система индикаторов устойчивого развития в рамках теории биотической регуляции.

§ Индикаторы естественных экосистем, которые отражают:

- долю фактически занимаемой ими площади в общей террито­рии страны;

- долю территории, которую должны занимать естественные экосистемы, чтобы поддерживать регуляцию и стабилизацию окружающей среды;

- темпы сокращения либо восстановления естественных экоси­стем на данной территории.

Все эти показатели в полной мере характеризуют как теку­щую экологическую ситуацию на наблюдаемой территории, так и вектор происходящих здесь изменений, иными словами, степень приближения той или иной страны к состоянию эко­логической устойчивости.

§ Индикаторы потребления чистой первичной продукции, которые дают представление об актуальном состоянии территории, от­ношении фактического потребления чистой первичной про­дукции к допустимому ее пределу, о темпах и векторе измене­ний в том или ином временном интервале.Группы индикаторов 1 и 2 как бы автоматически вбирают в себя ряд таких важнейших показателей состояния окружаю­щей среды, как уязвимость экосистем, обезлесение, уровень биоразнообразия, накопление парниковых газов и т.д. Вместе с тем они обеспечивают интегрированный подход к планиро­ванию и управлению земельными ресурсами

§ Индикаторы загрязнения окружающей среды и формирования отходов. Этим индикаторам отводится подчиненное иерархи­ческое положение по отношению к группам индикаторам 1 и 2. К тому же эта группа индикаторов отражает процессы преиму­щественно локального характера, тогда как индикаторы групп 1 и 2 отражают как локальные, так и глобальные изменения.

§ Индикаторы эффективного использования ресурсов, представ­ляющие ценный ориентир при определении степени антропо­генного давления на природу.

Возможным примером системы базовых эколого-экономических индикаторов устойчивого развития является система, построенная по структуре проблемы—индикаторы. Данные системы индикаторов построены на основе эколого-экономического подхода к устойчивому развитию.

С позиции воспроизводственного подхода анализ устойчивого развития региональной системы предполагает его исследова­ние в трех аспектах:

1) инновационности процесса воспроиз­водства;

2) сбалансированности развития системообразующих элементов социально-экономической системы региона;

3) ско­рости изменения региональных показателей.

Первый аспект.Для анализа способности региона к обеспечению расширенного инновационного воспроизводст­ва целесообразно использовать индикаторы, характеризующие насыщенность инновационного времени и отражающие эко­номию ресурсного потенциала, способность региона генери­ровать инновации.

Одним из ключевых индикаторов инновационности сис­темы является объем затрат на исследования и разработки. В РФ показатель ниже, чем в других странах.

При этом динамика внутренних затрат уа исследования и разработки не носит характера тенденции. Доля затрат чрезвы­чайно мала и слабо диверсифицирована по отраслям. Почти ³/₄ общего объема затрат сосредоточены в трех отраслях - маши­ностроении и металлообработке, включая ВПК (более чем 40 %), топливной промышленности, химической и нефтехи­мической промышленности.

Второй аспект. Изучение устойчивого развития с точки зрения сбалансированности развития системообразующих эле­ментов социально-экономической системы региона предпо­лагает исследование изменений четырех подсистем — экономической, экологической, социальной и ин­новационной. Устойчивое развитие достигается лишь в том случае, когда положительные изменения в рамках одной под­системы не приводят к ухудшению параметров другой подсис­темы, т.е. достигается оптимум Парето. Каждая из выделенных подсистем может быть описана множеством индикаторов.

Перечень индикаторов должен быть минимально необхо­димым, т.е. включать наиболее существенные показатели. Ин­дикаторы должны удовлетворять следующим критериям:

§ иметь количественное выражение и быть максимально репре­зентативными и относительно независимыми; о удовлетворять требованиям объективности и сопоставимости;

§ опираться на имеющуюся систему статистики и не требовать значительных затрат для сбора информации и расчетов;

§ иметь возможность оценки во времени и динамике.

Третий аспект исследования устойчивого развития —оцен­ка скорости изменения основных региональных показателей.

Компактное описание структуры и динамики социаль­но-экономической системы осложняется многомерностью, многокомпонентностью и отсутствием ярко выраженных ин­дикаторных характеристик, которые могут составить основу построения модели. Например, наличие интегрального инди­катора стало бы веским аргументом при принятии управленче­ского решения по развитию региона с учетом факторов различ­ной природы. Такой индикатор мог бы выступить своеобраз­ным аналогом ВВП, ВНП, национального дохода, по которым в настоящее время измеряют успешность экономического раз­вития, экономическое благосостояние. Однако общепризнан­ный интегральный индикатор еще не разработан в силу мето­дологических и статистических проблем, сложности расчета.

Регион как субъект устойчивого развития явля­ется воспроизводственной системой, для которой характерно взаимодействие ресурсных подсистем — экологической, соци­альной, экономической и инновационной.

Экологическую подсистему образуют два компонента — со­общество живых организмов и среда их обитания.

Экономическую подсистему следует рассматривать как це­лостную совокупность разнообразных производительных сил, распределенных по отраслям, сферам, территориям, видам собственности.

Социальная подсистема раскрывает стратификацию субъ­ектов, вовлеченных в экономические отношения, и их взаимо­действие на индивидуальном и групповом уровнях.

Инновационная подсистема имеет в своем составе следую­щие элементы:

§ науку, включающую фундаментальную науку, прикладные иссле­дования и разработки;

§ научную политику как комплекс мероприятий и действий раз­личных институтов, главным образом государственных, а так­же лежащие в основе конкретной деятельности цели, ценност­ные представления, планы, проекты и ожидания, связанные с развитием научных исследований;

§ высшее образование, которое является функциональной сис­темой воспроизводства человеческого капитала, формирую­щего инновации в соединении с информационным ресурсом;

§ инновационные организации, осуществляющие подготовку и выпуск инновационного продукта на основе научных дости­жений и разработок.

Каждая из четырех подсистем выполняет свои функции в социально-экономической системе региона. Так, общество формирует цели развития экономической подсистемы и явля­ется потребителем ее продукции. Экономическая подсистема для достижения поставленных перед ней целей использует ре­сурсы природной подсистемы, поставляя в нее в свою очередь производственные отходы. Природа под воздействием отхо­дов, поступающих из социальной и экономической подсистем, меняет свои свойства как среда обитания человека и тем самым воздействует на общество. В инновационной подсистеме осу­ществляется вовлечение в оборот таких специфических факто­ров производства, как знания и информация. Эти факторы, включаемые в воспроизводственный процесс, видоизменяясь и трансформируясь, непрерывно влияют на состояние всех подсистем. В данной подсистеме создаются новые знания, га­рантирующие непрерывность инноваций, определяющие ин­новационный тип устойчивого развития региональной сис­темы.

К экономическим факторам, определяющим устойчивое раз­витие социально-экономической системы региона, отно­сятся:

§ динамизм и эффективность воспроизводственной структуры ре­гиона, которая в свою очередь обусловливает динамику соци­ально-экономической системы региона;

§ состояние производственной и рыночной инфраструктуры.

Ее развитость определяет эффективность функционирова­ния региональных и межрегиональных факторов производст­ва, потребительского рынка, конкурентоспособность региона и его адаптированность в мировой хозяйственной системе. Ор­ганическими составляющими здесь являются: о транспортная система региона — устойчивое развитие региона предполагает высокую надежность сообщений, высокое каче­ство перевозок;

§ энергетическая система региона, определяющая энергообес­печенность и энергоэффективность региона. Сегодня Россия занимает одно из последних мест в мире по энергоэффектив­ности. Расход различных видов энергии в 2,5 раза превышает среднемировой уровень. Это приводит к дефициту ресурсов при больших объемах производства, вынуждает вкладывать все новые средства в сырьевую и топливно-энергетическую базу;

§ каналы товародвижения;

§ связь, телекоммуникации, информационные сети;

§ бизнес-инфраструктура, определяющая уровень предприни­мательской, инвестиционной и инновационной активности в регионе и включающая финансовый и информационно-ана­литический сегменты, систему торговых учреждений, органи­зации по обеспечению безопасности бизнеса;

§ социальная инфраструктура;

§ степень пространственной дифференциации (неоднородности) территории, которая понимается прежде всего как мера меж­региональных различий общих уровней экономического раз­вития и уровня жизни в регионах страны. Неравномерное размещение по территории страны различных отраслей хо­зяйства и видов деятельности является неизбежным свойст­вом любого организованного экономического пространства, следствием территориального разделения труда, концентра­ции и специализации производства, урбанизации расселения и т.д.

Однако углубление сложившейся дифференциации эко­номического и социального развития российских регионов оказывает крайне неблагоприятное воздействие на формиру­ющуюся систему федеративных отношений. Рост межре­гиональной экономической дифференциации объективно обусловливает усиление неравенства возможностей самостоя­тельного регулирования экономических и социальных процес­сов на территории, отставание отдельных регионов по основ­ным социально-экономическим характеристикам, что снижа­ет общую устойчивость функционирования даже наиболее крупных бюджетообразующих предприятий данных регионов, предопределяет относительно низкую надежность системы межрегиональных хозяйственных (в том числе кооперацион­ных) связей;

§ глобализация. Воздействие глобализации как экономического фактора двояко. С одной стороны, активное воздействие гло­бализации обусловливает распространение всемирных по сво­ей природе информационных технологий и телекоммуника­ций, высокий уровень модернизации регионального хозяйст­ва, обеспечивает соединение и комбинирование элементов ресурсной базы, факторов производства, тем самым способст­вуя устойчивому развитию региона. С другой стороны, в ре­зультате гегемонии транснациональных корпораций (ТНК), возможной вследствие контроля за оборотом виртуального финансового капитала, над реальным сектором экономики возводится надстройка фиктивного капитала, ориентирован­ная на самовозрастание, а не на развитие производительных сил. В условиях глобализации ключевые ресурсы развития мо­нополизируются: высокие технологии, человеческий капитал, новые знания жестко контролируются ТНК и отчуждаются от периферийных участков глобального хозяйственного про­странства, что блокирует выход периферийных регионов на траекторию устойчивого развития;

§ экономическая интеграция как объективный процесс сближе­ния, функционального переплетения и структурного сращива­ния в системную целостность прежде обособленных хозяйст­венных субъектов может рассматриваться как фактор устой­чивого развития системы, обеспечивающий комбинирование и синергию ресурсных потенциалов вошедших в него регио­нов.

Ключевыми экологическими факторами, формирующими про­цесс устойчивого развития социально-экономической сис­темы региона, являются темпы воспроизводства природных ресурсов, темпы воспроизводства качества среды, ассимиля­ционный потенциал региона. В соответствии с законом сба­лансированного природопользования в условиях перехода к устойчивому развитию темпы экономического роста должны быть сбалансированы ассимиляционными и регенеративными способностями экосистемы, которые представлены темпами воспроизводства качества среды и природных ресурсов.

Закон сбалансированного природопользования определяет темпы экономического развития в рамках сохранения естест­венного ассимиляционного потенциала природы в размере не более 0,5 % в год, но при условии, что окружающая природная среда не была нарушена ранее.

Если реальные темпы экономи­ческого роста выше указанного уровня, то необходимы отчис­ления на мероприятия по воспроизводству природных ресур­сов и качества среды, определяемые ассимиляционным потен­циалом природы данного региона. Причем в такой ситуации наиболее приемлемый вариант — увеличение рентных плате­жей и активизация экономики региона пропорционально сни­жению темпов экономического роста.

Формирование сетевой экономики и кластеров ус­тойчивого развития социально-экономической системы региона.

В современной экономике главным фактором повышения ус­тойчивости развития социально-экономических систем стали обмен знаниями, опытом и повышение конкуренции на ло­кальных рынках. Отсюда появилась идея формирования сете­вой экономики и кластеров, стимулирующих развитие внут­реннего потенциала регионов, что способствует сокращению межрегиональных различий. Интеграционная природа сетей и кластеров обеспечивает включенность экономики региона в глобальные экономические процессы. Формирование замкну­тых технологических цепочек в рамках кластеров содействует экологизации производства. Развитие кластеров на основе тра­диционных для региона производств позволяет максимально полно использовать потенциал этноэкономического сектора региона. В связи с этим в научной литературе и программных документах указывается на необходимость содействия регио­нальных и местных властей образованию кластеров и их вклю­чению в национальные и международные сети. «Для нашей страны это не просто новая задача, поскольку долгие годы идеология и практика регионального управления были на­правлены на автаркическое развитие регионов, внешние связи которых определялись выполнением заданий по развитию от­раслей специализации и поставке их продукции назначенным потребителям».

Создание сетевой структуры позволяет интегрировать уни­кальный опыт, производственные возможности и передовые технологии хозяйствующих субъектов вокруг конкретной объ­единительной идеи, которую они не могут реализовать в от­дельности. В частности, образование сетевой организации из неоднородных агентов может обеспечить взаимную компенса­цию их недостатков и усиление преимуществ. Например, мож­но объединить мощное предприятие, обладающее инерцион­ностью и медленно реагирующее на изменения во внешней среде, и малые предприятия, испытывающие недостаток в ре­сурсах, но способные быстро реагировать на изменения и пере­страиваться. Способность образовавшейся сети эффективно адаптироваться к изменениям среды функционирования обес­печивает их устойчивость и в конечном счете станет источни­ком конкурентных преимуществ.

Современная сетевая организация предполагает следующую модель развития организационно-управленческих структур:

§ каналы снабжения превращаются во временные цепочки, вы­страиваемые для наиболее рационального удовлетворения нужд отдельного проекта;

§ производственные мощности свободно покупаются и прода­ются на открытых электронных биржах;

§ заказы, поступающие от клиентов, выполняют независимые производители;

§ маркетинг осуществляют либо посредники, либо компании — владельцы торговых марок, которые также сертифицируют ка­чество товаров, продающихся под их марками.

Основными принципами управления сетевой организацией являются:

§ сокращение числа уровней иерархии в структурах деловых ор­ганизаций, трансформация пирамидальных структур в гори­зонтальные;

§ ориентация горизонтальных структур на управление базовыми процессами организаций в отличие от традиционных функ­циональных методов управления;

§ переход от крупных организаций к сети интегрированных меж­ду собой компаний (сужение собственной производственной и управленческой деятельности);

§ переход от компаний, базирующихся на традиционных формах организации, к компаниям, базирующимся на знаниях и ин­формации;

§ равноправное сотрудничество различных организаций на ос­нове аутсортинга, причем отношения каждый раз могут вы­страиваться по-новому на разных этапах реализации проекта;

§ привлечение лучших исполнителей в новые структуры;

§ применение информационных технологий для ускорения про­изводственных процессов;

§ постоянная генерация новых идей и воплощение их на практике.

Реализация данных принципов в полной мере характерна для экономики США и частично Западной Европы. В России сетевые организационные формы характерны не столько для производственных процессов, сколько для функционирова­ния финансовых потоков и организационных форм олигархи­ческих структур.

В основе сетевого подхода лежит связывание различных взаимодействий в единый технологический комплекс, а полу­чение добавленной стоимости сопровождается действием не­скольких кумулятивных эффектов.

Во-первых, эффект от тиражирования нововведений возникает при внедрении инновационных разработок не на одном, а на нескольких предприятиях, входящих в состав уча­стников единого процесса (объединение усилий нескольких предприятий по разработке инноваций облегчает бремя каж­дого участника по финансированию НИОКР). При этом инте­грация различных операций по передаче технологий предпола­гает обязательное наличие компании, производящей опреде­ленный вид наукоемкой продукции или услуги. Она, как правило, становится ядром нового образования.

Во-вторых, эффект от концентрации ресурсов на разра­ботку и внедрение инноваций, действие которого подчиняется закону больших чисел. Поскольку единичное предприятие не в состоянии выполнять широкомасштабные исследования, не­обходима корпоративная экономика, позволяющая концен­трировать ресурсы на выполнении таких исследований и спра­ведливо распределять совместно полученную выгоду между участниками корпоративного процесса производства.

В-третьих, эффект, связанный с многофункциональной природой новых технологий и одновременным производством нескольких видов продукции и услуг. Это позволяет, с одной стороны, сократить первоначальные затраты на исследования, а с другой — увеличить выпуск конечной продукции, компен­сировав возросшие затраты на научные разработки.

Согласно сетевому подходу, баланс между процессами ис­пользования накопленных способностей и обновления сдви­гается в ту или иную сторону посредством взаимодействия с другими организациями. Он достигается путем реализации процессов рыночной и внутрифирменной селекции. Рынок с сетевой точки зрения не абстрактен, а конкретен и существует за счет взаимодействия с партнерами по бизнесу. Так, швед­ская школа промышленных закупок подчеркивает, что рынки действительно являются сетями, и делает акцент на том, что большинство компаний ощущает воздействие рыночных сил через сеть покупателей и поставщиков.

Сетевая экономика формируется на основе двух типов ин­теграции:

§ создание вертикально интегрированных систем, реализующих полный воспроизводственный цикл, что обусловлено много­уровневой физической архитектурой системы продуктов. Та­кая многоуровневая воспроизводственная система предпола­гает существование многоуровневой сети производителей, что обеспечивает изготовление компонентов на каждом уровне и их продажу сборщикам на следующем, более высоком уровне системы. Она представляет собой сеть создания стоимости;

§ развитие горизонтально интегрированных структур в виде кла­стеров.

Кластерная политика вместо политики замкнутых циклов является не просто сменой приоритетов, но изменением фило­софии регионального управления и региональной политики; она дополняет политику формирования «ядра роста», направ­ленную на развитие приоритетных отраслей, имеющих высо­кие показатели, и предполагает также стимулирование зарож­дающихся, начинающих свое развитие производств.

Под кластерами понимают «сконцентрированные по гео­графическому признаку группы взаимосвязанных компаний, специализированных поставщиков услуг, фирм в родственных отраслях, а также связанных с их деятельностью организаций

(например, университетов, агентств по стандартизации, торго­вых объединений) в определенных областях, конкурирующих, но при этом ведущих совместную работу».

Кластеры включают в себя компании «готового продук­та» или сервиса; поставщиков специализированных факторов производства, комплектующих изделий, механизмов, сервис­ных услуг; финансовые институты; компании в сопутствующих отраслях. В кластеры часто входят организации, работающие в низовых отраслях (с каналами сбыта или потребителями); про­изводители побочных продуктов; специализированные провай­деры инфраструктуры; государственные и иные организации, обеспечивающие специальное обучение, образование, поступ­ление информации, проведение исследований и представля­ющие техническую поддержку; агентства, устанавливающие стандарты; предпринимательские объединения и другие совме­стные структуры частного сектора, организации по сотрудниче­ству, поддерживающие членов кластера.

Таким образом, кластер — система взаимосвязанных орга­низаций, ценность которой как единого целого превышает простую сумму составных частей. Эта пространственная орга­низационная форма по своей внутренней сущности может быть более эффективной по компоновке факторов производ­ства, снижению издержек производства, транзакционных из­держек и рисков, доступу к информации, чем входящие в кла­стер компании. Кластеры создают механизм для объединения компаний, государственных институтов различных уровней для ведения конструктивного диалога по вопросам повышения устойчивости социально-экономической системы, предлага­ют новый механизм для сотрудничества бизнес-структур и го­сударства.

Большинство компаний, объединенных в кластер, юриди­чески самостоятельно, но в хозяйственном плане поддержива­ют взаимовыгодную устойчивость друг друга. Отдельные виды деятельности могут быть переданы от одних компаний другим, специализирующимся, например, на маркетинговых исследо­ваниях, обеспечении сырьем и материалами, послепродажном обслуживании продукции отрасли или группы компаний. В целом компания как элемент кластера может и должна осво­бодиться от многих видов деятельности и сконцентрировать все ресурсы на приоритетных для себя областях, которые могут стать источниками ее конкурентных преимуществ.