Традиции в развитии российских городов

 

Под городом понимается крупный населенный пункт, жители которого заняты главным образом в промышленности и торговле, а также в сферах обслуживания, управления, науки, культуры. Кроме того, городом обычно является административный и культурный центр окружающего района [2, с.111].

Город представляет совокупность трех основных подсистем: население; экономическая база; сфера жизнеобеспечения. Каждая из них имеет свою специфическую территориальную организацию, а все они формируют общегородскую планировочную структуру. Своеобразие города, как сложной системы, состоит и в том, что он включает в себя элементы социальные, технические и природные. Сочетание этих компонентов в рамках городов в России и на Западе было неодинаковым.

Развитие городов в России имело ряд характерных особенностей, трансформировавшихся затем в особые традиции, которые предопределили общее их развитие в последующие эпохи.

Первой особенностью можно назвать тесную связь урбанистических процессов с внешними обстоятельствами что, впрочем, не является уникальным явлением, и встречалось во всех регионах мира. Так, успехи в восточной торговле славян, завязавшейся в VIII в., повлияли на возникновение древнейших торговых городов на Руси. Если рассмотреть географическое положение крупнейших городов, таких как Киев, Переяславль, Чернигов, Смоленск, Любеч, Новгород, Ростов, Полоцк, можно увидеть, что они вытянулись длинной цепью по главному речному пути «из Варяг в Греки», по линии Днепра – Волхова. Только некоторые: Переяславль на Трубеже, Чернигов на Десне, Ростов в области Верхней Волги – выдвинулись к востоку от главного торгового пути, создавая возможности для освоения альтернативных торговых путей – Азовского и Каспийского морей. После этого можно говорить о завершении становления российских городов, начинавшихся с объединения отдельных укреплённых дворов [7, с.22-57].

С другой стороны, внешние обстоятельства могли играть и негативную роль. Бурное развитие городов времен феодальной раздробленности было остановлено в ходе монголо-татарского нашествия, большинство из них было разрушено. Новый подъем городов определился только во 2-й половине XIV в. в Северо-Восточной Руси. Особенно быстро развивались города, стоявшие на важных сухопутных и водных путях (Москва, Тверь, Н. Новгород, Коломна, Кострома и др.). Возникли новые города, преимущественно в наиболее заселенном Московском княжестве. Однако монголо-татарское иго серьезно замедлило темпы социально-экономического развития городов. С возвышением и усилением Москвы горожане поддерживали борьбу московских князей за единство страны [8, с.43-79].

Второй особенностью можно назвать значительную роль центральной власти в управлении городами. Так же, как и европейские, российские города первоначально имели органы народного самоуправления, называемые вечем. Однако, в отличие от большинства европейских стран, в России не удалось сохранить вечевые органы, которые затем могли перерасти в полноценное муниципальное самоуправление. С формированием раннефеодального общества они стали превращаться в центры княжеской власти, ремесла и торговли. По мере роста влияния князей в городах функции вечевых собраний ограничивались, но они сохраняли некоторые вольности и в особо важных случаях собирались для решения проблем. Так собирались белогородцы, подвергавшиеся нападениям печенегов, и рассуждали на вече, что им делать. Народные собрания были частью повседневной жизни и доказывали участие граждан в правлении, что способствовало развитию особого политического сознания, характерного для демократических государств [6, с.144-154]. В то же время города становились ареной крупных антифеодальных восстаний, ставших реакцией на усиление произвола княжеской власти (1068–69 гг. и 1113 г. в Киеве, 1136 г. и 1207 г. в Новгороде, 1174 г. во Владимире и др.). В отдельных случаях (например, в Новгороде и Пскове) населению городов удалось отстоять право собираться на вечевые собрания, которые приобретают большую роль. Особенно активными были жители Новгорода, что привело в середине XII в. к созданию Новгородской феодальной республики [13, с.51-53]. В этом же русле происходило развитие Пскова. Однако при Иване III вечевое управление данных городов было ликвидировано [4].

Этим событиям предшествовали серьёзные перемены, связанные с освоением новых территорий. Именно значительная роль городов в освоении территорий России является следующей особенностью.

В России, в отличие от Европы города не столько сложились, сколько были выстроены властью в качестве инструмента подавления и удержания под контролем слабозаселенных сельских и природных территорий. Городом именовался единственно кремль, тогда как ни посад, ни тем более слободы и усадьбы, примыкающие к нему и входящие в его структуру, не причислялись к городу. Это же обстоятельство объясняет существование городов, не имеющих градоформирующего фактора, под которым понимается индустрия [4]. В качестве примеров можно привести г. Тихвин, укрепленные военные поселения: Васильсурск, Орел, Царицын и др.

В большинстве городов, возникших значительно позже таких центров, как Новгород и Псков, князь являлся не только носителем верховной власти, но и ее наследственным владельцем. На этом принципе власти строились все общественные отношения, известные под общим названием «удельного порядка» и весьма несходные с порядком Киевской Руси [11, с.112-113]. В старых городах пришельцем был князь, исконным же владельцем городской земли – вече. После колонизации ненаселенных территорий Суздальско-Владимирской Руси пришельцем оказывалось население, а первым владельцем земли – князь. Роли переменились, что привело к изменению отношений. Как политический владелец, князь по старому обычаю управлял и законодательствовал; как первый заимщик земель, он считал себя и свою семью сверх того вотчинниками – хозяевами данного места. В лице князя произошло соединение двух категорий прав на землю: прав политического владельца и прав частного собственника. Власть князя стала шире и полнее. С этим новым явлением не могли примириться старые вечевые города. Борьба между старыми и новыми городами обернулась победой последних и, как следствие, формированием нового вида властных отношений [11, с.113].

По мере развития российского государства и ликвидации удельных порядков власть государства над городами усиливается и создается централизованное государственное управление. В 1649 г. в городах были ликвидированы частновладельческие «белые слободы», и все горожане оказались под властью государства [2, с.113-118].

Данный вид отношений основывался на приоритетном начале государства в управлении городами, вечевые органы фактически перестали существовать, а вместе с ними и местное самоуправление, основанное на демократических началах.

Специфической особенностью является особая роль промышленности, а также способы её создания. Широко известно, что российская промышленность возникала при усадьбе и в селе, а свое проникновение в город осуществила посредством формирования заводской слободы. Соответственно социалистическая индустриализация, продолжая давнюю, глубоко укорененную традицию, вела к тому, что можно именовать тотальной «слободизацией» поселений [5].

Новые, или «молодые» города, сразу учреждавшиеся с первых пятилеток, прямо формировались как промышленные слободы крупного и сверхкрупного размера. Поскольку между «городом» как некой предметно-пространственной формой и приличествующим ей набором внешних атрибутов и городом как сообществом людей, связанных именно фактом совместного бытия, не делалось различия (второе вообще игнорировалось), слободе придавалась «форма города». Отсюда необычайно завышенная В России роль т.н. градостроительного проектирования – в XX веке мы можем найти этому аналог лишь в Бразилии, Индии или Мексике [5].

Для того чтобы понять суть специфики развития русских городов, следует обратиться к истории развития городов-государств Европы. Первоначально они, как и деревня, находились в полной зависимости от феодалов. Крупный светский или духовный сеньор, во владениях которого был расположен город, сосредоточивал в своих руках власть над ним и собирал с него различные денежные, а частично и натуральные поборы. Однако торгово-ремесленное население городов средневековой Западной Европы в результате длительной борьбы, принимавшей различные формы (от вооруженных восстаний до выкупа у феодалов отдельных вольностей в ходе т.н. коммунального движения), освобождалось от этой зависимости и добивалось таких прав и привилегий (различных в разных странах и городах), которыми не обладало сельское население. Основные из них: личная свобода всех членов городской общины, выборные органы власти, отмена различных сеньориальных повинностей и замена их (в случае сохранения зависимости от сеньора или короля) определенными денежными взносами; признание за городской общиной прав военной корпорации. Все эти вольности и привилегии в условиях феодального общества с его иерархической структурой превращали отдельные города (типа французских и итальянских коммун или немецких имперских городов) в своего рода коллективных сеньоров, которые нередко приобретали феодальные права над окрестным крестьянским населением. Иногда города (особенно в феодально раздробленных Италии и Германии) становились фактически независимыми городами-государствами [12, с.34-42]. В дальнейшем сформированные демократические традиции стали мощным фактором для развития местного самоуправления, основанного на демократических началах.

Изменение же российских городов было связано с формированием и укреплением российского самодержавия. В XVII в. Россия получила не только новую династию, но и вступила в следующую стадию экономического развития. Российские города получили новый стимул для своего развития, когда началось массовое превращение ремесла в мелкое товарное производство. Однако уровень развития городской жизни в стране в целом из-за усиления крепостничества был невысоким. Новый толчок был связан с реформами I четверти XVIII в., сыгравшими важную роль в судьбе городов. В декабре 1708 г. была проведена губернская реформа, по которой отдельные крупные города стали центрами губерний; по Учреждению о губерниях 1775 г. многие города, входившие в губернии, стали центрами уездов.

После отмены крепостного права (1861 г.) развитие городов в России ускорилось. Некоторые из них превращались в крупные промышленные центры. Стремясь удовлетворить интересы крепнущей российской буржуазии, правительство провело городскую реформу 1870 г. Однако функции городского управления были крайне ограничены. Доля горожан в общей массе населения России в 1863 г. составляла 10%, в 1897 (по переписи) – 12,9%. К 1917 г. в Российской империи насчитывалось около 800 городов, в которых проживало 18% населения [2, с.118-120].

Октябрьская революция в России сыграла важную роль в судьбе страны, значительно изменив многовековой ход истории. Изменения коснулись, в том числе, и городов – была серьёзно пересмотрена градостроительная политика. В СССР разработана собственная теория градостроительства и в законодательном порядке (постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1933 г.) установлены принципы планировки и застройки населенных мест, предусматривающие: развитие и рост населенного места в соответствии с общими перспективами развития народного хозяйства Союза ССР; наиболее благоприятные условия деятельности и развития новых и расширения существующих промышленных и транспортных предприятий; создание наиболее благоприятных условий труда и жизни населения; строительство учреждений социально-культурного и бытового обслуживания в целях планомерной перестройки быта на социалистических началах, в соответствии с общим ходом развития народного хозяйства СССР; архитектурно-художественное оформление как населенного места в целом, так и отдельных его частей (кварталов, улиц, площадей и т.д.); создание внутри населенного места, а также на его периферии системы связанных между собой зеленых насаждений (парки культуры и отдыха, бульвары, скверы и т.п.) и защитных зон; создание непосредственно связанной с населенным пунктом пригородной сельскохозяйственной зоны [9, с.14].

Т.е. в области градостроительства изменились принципы планировки, а также было уделено существенное внимание развитию городской инфраструктуры. Но в целом политика государства по отношению к городам осталась прежней: город развивался под четкой опекой со стороны вышестоящей власти. При этом Конституцией СССР 1936 г. предопределялось, что в СССР возможно проводить планировку и застройку населенных мест в интересах широких масс трудящихся, поскольку «земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, банки, средства связи, организованные государством крупные сельскохозяйственные предприятия (совхозы, машинно-тракторные станции и т.п.), а также коммунальные предприятия и основной жилищный фонд в городах и промышленных пунктах являются государственной собственностью, то есть всенародным достоянием» [9, с.14-15].

В развитых странах Европы (например, во Франции) бурный рост городов отмечался еще в конце XVIII – начале XIX в. и с начала 1920-х гг. началось реальное решение жилищных проблем горожан, что выразилось в строительстве рабочих поселков и жилых комплексов «дешевых» жилищ для средне- и низкооплачиваемых категорий трудящихся [2, с.210]. В СССР столь бурное развитие городов началось только в годы сталинской индустриализации. Так, в 1913 г. в городах и посёлках проживало 28,1 млн. чел., т.е. 17,6% общей численности населения страны. Всего в старой России было 700 городов, но с крайне невысоким уровнем благоустройства – только в 215 городах имелся водопровод, причем в большинстве из них количество домов, присоединенных к водопроводной сети, не превышало 10%, только 23 города имели канализацию [3, с.36]. По данным Всесоюзной переписи 1939 г. количество городов возросло до 923, поселков городского типа – до 1450 [3, с.111].

Только в 1959 г. перепись населения впервые зафиксировала преобладание в СССР городского населения над сельским. В 1960–1980-е гг. в Советском Союзе произошел урабанизационный переход, сильно изменивший баланс в пользу горожан [1, с.163]. В это же время в стране начался строительный бум – появилось множество новых городов. В 1970-х – 1980-х гг. число городов (преимущественно малых и средних) значительно выросло. Но в постсоветский период количество малых городов сократилось почти на три сотни [8, с.18].

На наш взгляд, данное обстоятельство не является случайным. На протяжении всей истории российского государства, как было отмечено выше, города в России развивались под контролем государства. В 1990-е гг. контроль ослаб, некоторые чиновники прямо предлагали не поддерживать слабые населённые пункты, считая, что это не выгодно с точки зрения рыночной экономики. Результатом такой политики и стал кризис в малых и средних городах, население которых продолжает уменьшаться, в то время как крупные города-мегаполисы продолжают расти. Однако необходимо понимать, что малые и средние города нужны не только их населению, но и всей России. Обладая огромной территорией, российское государство во все времена строило города с целью укрепления своего положения, т.к. в отличие от европейских стран обладает значительными территориями [8, с.18-19]. Именно эти особенности и должны являться краеугольным камнем в понимании специфики и традиций российских городов.

 

Библиографический список:

1. Баканов С.А. Депрессивные города Урала в 1960 – 1980-е годы: варианты развития неравновесных социальных систем/ С.А. Баканов // Горизонты локальной истории Восточной Европы в XIX – XX веках, Челябинск, 2003.

2. Большая Советская Энциклопедия / гл. ред. Прохоров А.М., т.7, М., 1972.

3. Былинкин Н.П. История советской архитектуры 1917-1958 гг. /Н.П. Былинкин, Т.А. Володин и др. /ред. Н.В. Баранов, Н.П. Былинкин, П.А. Володин и др., М., 1962.

4. Глазычев В. Город России на пороге урбанизации [Электронный ресурс] / В.Глазычев. Режим доступа: http://www. glazychev. ru /courses/mp/mp_01 .htm. - Загл. с экрана.

5. Глазычев В. Высвобождение городов [Электронный ресурс] / В.Глазычев. Режим доступа: http://www. glazychev. ru /courses/mp/mp_01 .htm. - Загл. с экрана.

6. Карамзин Н.М. История государства Российского. Тома I-IV/ Н.М.Карамзин. М.,2003.

7. Ключевский В.О. Избранные лекции «Курса русской истории»/ В.О. Ключевский. Ростов н/Д., 2002.

8. Марков Е.Удал золотник и дорог/ Е. Марков // Российская газета. 2006. 10 октября

9. Нейштадт А.И. Развитие городов Урала в годы сталинских пятилеток/ А.И.Нейштадт. Свердловск, 1951.

10. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории/ С.Ф.Платонов. СПб., 1999.

11. Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV- XV вв./ А.М.Сахаров. М., 1959.

12. Стоклицкая-Терешкович В.В. Основные проблемы истории средневекового города X-XV вв./ В.В. Стоклицкая-Терешкович. М., 1960.

А.М. Скворцов

Челябинский государственный университет

 

Отряд греческих наемников Кира Младшего
как пример «движущегося полиса»
(по «Анабасису» Ксенофонта)

Термин «движущийся полис» Ю.В. Андреев использовал для характеристики компании колонистов, отправившихся на поиски земли в чужие края, которые по нескольку раз меняли свое место жительства, но стоило им где-нибудь осесть надолго и пустить корни, как это случайное сборище людей обнаруживало все основные признаки настоящего полиса, поэтому, заключает исследователь, древний грек «мог представить себе полис, даже не связанный с каким-то определённым местом, территорией города» [1, с.54-55]. Думается, что данное понятие можно применить и к отряду греческих наёмников Кира Младшего, которые участвовали в попытке свержения Артаксеркса II (401 г. до н.э.). После смерти их предводителя им необходимо было в окружении враждебных персидских войск и народностей, в чужой стране сорганизоваться для возвращения домой, в Грецию. Коллектив эллинских воинов оказался способным к самостоятельному существованию, даже при отсутствии материальных оснований – земли и города.

Платон отмечал, что возникновение полиса обусловлено необходимостью удовлетворения потребностей, которые человек в состоянии удовлетворить лишь в сообществе с другими, – потребности в пропитании, жилище, одежде (Resp. II. 369. B-C). Аристотель к необходимым условиям существования полиса тоже относил пропитание и владение землей (Pol. VII. 7. 1. 1328a). Ксенофонт отмечал: «Если… силы будут раздроблены на мелкие отряды, то вы не сумеете ни достать пропитания, ни спокойно уйти домой» (V. VI.32). Действительно, продовольственная проблема была очень острой в эллинском войске. Кроме солдат, необходимо было кормить нестроевую часть войска (слуг, носильщиков, ремесленников, врачей, жрецов, погонщиков, возчиков и др.), рабов и вьючный скот. Отряд греческих наемников получал пищу несколькими способами: заключая договор с народом или полисом (IV. VIII. 23), совершая набеги на деревни (V. VI. 7), покупая еду на рынке (VI. I. I). Характерная для полисов античная форма собственности в полной мере проявлялась и в «движущемся полисе». Ксенофонт сообщает о наличии общественного имущества (IV. VII. 27; V. I. 12) и о равномерном распределении между солдатами денег, полученных от продажи пленных (V. III. 4). За общественный счет производили поставки продовольствия, содержали пленных, нестроевую часть войска, скот, предназначенный прежде всего для жертвоприношений.

Ксенофонт четко разделяет солдат и нестроевую часть войска, которую необходимо было защищать, о чем прямо и пишет: «… Следовало бы построиться в каре, чтобы обоз и толпа нестроевых находилась под защитой» (Anab. III. II. 36). Для обозначения этой части войска автор «Анабасиса» использует понятие όχλος (ohlos). В «Греческой истории» этот термин Ксенофонт употребляет применительно к Спарте для обозначения ее не-гражданского населения (илотов, вольноотпущенников) (Hell. III. 3. 37). Однако спартанские граждане, в отличие от афинских, не могут превратиться в толпу [2, с.114]. Правда, пленники-рабы выделяются из «толпы»: «Через глашатаев было приказано солдатам после завтрака выступить с оружием в руках, оставив нестроевых и рабов на месте» (Anab. VI. V. 3). При отряде также находились женщины-гетеры (V. IV. 33). Если сведения о количестве солдат в войске Ксенофонт периодически сообщает (I. VII. 10 (10400 человек перед началом похода); V. III. 3 (8600 человек); VI. II. 16 (7940 человек), то информации о численности рабов и нестроевой части войска нет. Даже говоря о количестве умерших после тяжелого перехода по глубокому снегу, автор «Анабасиса» пишет: «Погибло много вьючного скота и рабов и до тридцати солдат» (курсив наш– А.С.) (IV. V. 4). Таким образом, мы можем поставить знак равенства между полноправными гражданами греческих полисов и строевой частью войска эллинских наёмников.

Строевая часть войска имеет право участвовать в собрании, которое является одним из важнейших признаков греческого полиса. На них происходят выборы стратегов, лохагов (III. I), заслушиваются их отчеты (V. VIII. 1). На одном из таких собраний автор «Анабасиса» стал военачальником, «хотя он не состоял ни стратегом, ни лохагом, ни солдатом», а только сопровождал войско, чтобы подружиться с Киром Младшим (III, I, 4). Ксенофонт призывает греческих наемников следовать установленным правилам – подчиняться только легитимным стратегам, а не тем, кто «сами себя избрали» (V. VII. 28), иначе начнется «беззаконие» в среде эллинского войска, что приведет к срывам поставок продовольствия, невозможности подбирать и хоронить тела убитых в боях эллинов (что было важно для любого грека), утверждению дурной славы об отряде – они не будут достойны «громкой славы за свои подвиги» (V. VII. 28–33). К гибели войска также могло привести установление в нём единоначалия, поэтому выбранного в этом качестве Харисофа свергли «на шестой или седьмой день после избрания» (VI. II. 12). Причиной единоначалия, как показывает Ксенофонт, является жажда денег: отряд греческих наемников, узнав о приближении их к Элладе, захотел «вернуться домой не с пустыми руками» (VI. I. 18). Жажда наживы явилась также одной из причин кризиса полисной системы в IV в. до н.э.

На своем пути греческие наёмники взаимодействовали с различными этносами, которые являлись для любого эллина классической эпохи варварами: кардухами, мардами, холдеями, халибами, таохами, фазианами, скифинами, макронами, дрилами, моссинойками, тибаренами, гесперитами, колхами, вифинами. В связи с этим у собрания строевой части войска появляется и другая функция – объявление войны и заключение мира (V. VII. 27). Отряд эллинских наемников, конституируя себя как «полис», заключал договоры как с греческими полисами (например, с Синопой (V. V. 25), Трапезунтом (IV. VIII. 23), так и с «варварскими» этносами (например, с Западной Арменией (IV. IV. 46), макронами (IV. VIII. 4), моссинойками (V. IV. 4 – 11). Дружественность народа определялась прежде всего предоставлением отряду греческих наёмников базара (V. V. 18) (было отмечено выше, что продовольственная проблема была очень острой в отряде) и возможностью беспрепятственного следования по территории. С народами, которые не давали пройти греческим наемникам по территории или не предоставляли базара, эллины воевали, а потом и разграбляли их деревни. Так, например, они поступили с одной из деревушек в Армении (IV. V. 24), городом дрилов (II. 16 – 19), а также с поселениями кардухов, таохов и халдеев (V. V. 17). Но Ксенофонт отмечает, что войско захватывает продовольствие «не по заносчивости, а по необходимости» (V. V. 16).

Другой важной функцией собрания строевой части войска являются судебные разбирательства (V. VI. 33; V. VII. 22; V. VIII. 1). Причем судили даже стратегов: «Филесию и Ксантиклу пришлось заплатить штраф в 20 мин за нехватку корабельных товаров, которые они охраняли, а Софениту – штраф в 10 мин за то, что в качестве выборного… он проявил небрежность» (V. VIII. 1). Ксенофонта некоторые солдаты обвинили в нанесении им побоев и самоуправстве, но его признали невиновным (V. VIII), за «совершение беззакония» предполагалась смертная казнь (V. VII. 34). Исполняли обязанности судей лохаги (V. VII.34).

Формы досуга во время похода эллинского войска были такие же, как и в полисах древней Греции. Проводились состязания в беге, кулачные бои, панкратий и даже бега на колесницах. Причем, игры проводились по всем существующим в Элладе правилам: совершались жертвоприношения, выбирали руководителя состязаний, а содранные с животных кожи служили в качестве награды победителю (IV. VIII. 25–27). Наемное эллинское войско было полиэтничным образованием (VI. I. 4–13), поэтому состязания проводились для того, чтобы каждый солдат ощутил принадлежность к коллективу. Любой античный праздник – это форма объединения людей, где поглощается отдельная личность.

«Движущийся полис» не может существовать долгое время, так как он появляется для достижения определенной цели, после чего «разрушается». Для компании колонистов такая цель состояла в освоении новой, пригодной для жизни территории. Для отряда греческих наемников – в возвращении в Грецию. Думается, что нельзя относить к исключительной ситуации возможность существования «движущегося полиса» [3, p.53-56; 4, с.174]. Во-первых, возникновение этого типа полиса, как и любого другого, обусловлено необходимостью удовлетворения первичных потребностей людей. Во-вторых, отряд греческих наемников по своим характеристикам подобен компании колонистов (последнее для древней Греции не исключительное явление). Ксенофонт даже пытался основать в Южном Причерноморье новый полис, но войско воспротивилось этому (V. VI. 15; VI. IV. 1).

 

Библиографический список:

1. Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии: Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации/ Ю.В. Андреев. СПб.: Алетейя, 1999.

2. Карпюк С.Г. Общество, политика и идеология классических Афин/ С.Г. Карпюк. М.: ИВИ РАН, 2003.

3. Маринович Л.П. Греческое наёмничество IV в. до н.э. и кризис полиса/ Л.П. Маринович. М.: Наука, 1975.

4. Hansen M.H. Polis and City-State: An Ancient Concept and its Modern Equivalent/ M.H. Hansen. Copenhagen, 1998.

 

И.А. Толчев

Челябинский государственный педагогический университет