I. Историческая справка. Экономические отношения в стране
Иран в XVIII–первой половине XIX вв.
Л Е К Ц И Я XI
Литература
1.«Большая игра» в Центральной Азии: «Индийский поход» русской армии: сборник архивных материалов [Текст]. / РАН ИВ [отв. ред. М.Р. Рыжанков]. – М.: Наука, 2005. – 318 с.
2. Загородникова Т.Н. «Индийский поход» русской армии и миссия генерала Н.Г. Столетова в Кабул [Текст] / Т.Н. Загородникова // Восток (Oriens). – 2006. – № 4. – С. 21-36.
3. Корнеев В.В. Центральноазиатский регион в военной политике России (конец XVIII – начало XX) [Текст] / В.В. Корнеев // Восток (Oriens). – 2004. – № 4. – С. 5-16.
4. Мир Гулам Мухаммад Губар. Афганистан на пути истории [Текст] / М.Г.М. Губар. [Пер. с дари М. Давлятова]. – М.: Наука, 1987. – 208 с.
5. Ромодин В.А. Афганистан во второй половине XIX – начале XX века [Текст] / В.А. Ромодин. – М.: Наука, 1990. – 143 с.
6. Русско-индийские отношения в XIX веке: сборник архивных документов и материалов [Текст] / отв. ред. П.М. Шаститко. РАН. – М.: Вост. лит., 1997. – 374 с.
7. Таннер С. Афганистан. История войн от Александра Македонского до падения «Талибана» [Текст] / С. Таннер; [Пер. с англ. Саксина С.М.] – М.: Эксмо, 2004. – 443 c.
8. Яворский И.Л. Путешествие русского посольства по Афганистану и Бухарскому ханству в 1878-1879 гг. [Текст]: в 2 т. / И.Л. Яворский. – СПб.: Тип. д-ра М.А. Хана, 1882. – Т. 1. – 383 с.; 1883. – Т. 2. – 387 с.
Историческая справка. Экономические отношения в стране. Особенности политического устройства Ирана. Внешняя политика династии Каджаров. Бабидские восстания (1848-1852)
Иран (Персия до 1935г.) расположен в Юго-Западной Азии. Площадь 1648 тыс. квад. км. Численность населения 66,4 млн человек (2009). С 1979 г. – ИсламскаяРеспублика Иран[151].
Известный российский востоковед И.Н. Березин писал: «Жребий брошен,… и я отправляюсь в далекий и трудный путь на Восток; в отчизну единой, вечной истины и нелепых религиозных заблуждений; практических нравоучений Саади и восторженных мечтаний Хафиза; в страну усладительного шербета и умственного усыпления, вечно благоухающих роз и быстро увядающей красоты; самых замысловатых комплиментов и самой затейливой брани; неведомых наслаждений и неожиданных кинжальных ударов. В страну, где может быть, судьба кинет мне в руки всесильную печать Соломона, которой беспрекословно повинуются все, и я возвращусь в родную землю на крыльях баснословного Симура, облеченный таинственной властью над невиданными силами природы»[152].
Начало нового времени в Иране (Персии) не было столь романтичным и сказочным, как в приведенной выше цитате из книги И.Н. Березина. Это было время непрекращающихся военных потрясений, внутренних распрей и внешних войн. Иран пережил падение блестящей династии Сефевидов, нашествия афганцев, неудачные войны с Турцией и Россией. В то же время идет расширение территории государства за счет внутренних усобиц, не прекращается ожесточенная борьба за власть.
Конец XVIII – первая половина XIX вв. были особой эпохой в истории Ирана. Во многом определились пути дальнейшего развития государства. В этот период происходит объединение страны под властью династии Каджаров (1796-1925); были в основном определены государственные границы; формируется государственный аппарат с явной тенденцией перенять некоторые формы европейской администрации; усиливается военный, политический, экономический натиск европейских держав на Иран. Экспансия Запада способствует выработке новых принципов внешней политики иранского государства.
Вышеперечисленные процессы не могли не оказать влияние на развитие иранской экономики. Следует заметить, западное влияние было еще слабым, традиционные формы сопротивлялись любым нововведениям. Примером может служить иранское земледелие и землевладение.
Аграрные отношения в Иране основывались на традиционных формах собственности – государственной, частной, вакуфной и других.
Еще при Сефевидах, наряду с юртами – землями кочевых племен, существовали государственные земли халесе; земли шахской семьи хасе (хассэ); ханские земли, пожалованные шахом в тиул (тиуль) или союргал. Между землями шахского домена (хасе) и государственными (халесе) не существовало большой разницы: и те, и другие обрабатывали крестьяне, которые являлись владельцами или «вечными арендаторами» небольших участков земли. Шах же мог распоряжаться доходами и с тех, и с других земель. Следует подчеркнуть, что только государственные земли могли передаваться в качестве держания за службу. Земли шахской семьи оставались неприкосновенными. Тиульные земли были ненаследственными держаниями, союргальные земли – это наследственные пожалования за несение службы.
К категории частных земель относились крестьянские наделы (хордемалек), то есть земли свободных крестьян. К этой же группе относились мульки и арбаби. Они являлись частной собственностью землевладельцев (в русских источниках – помещиков) и купцов. Мульки ранее представляли собой мелкие наследственные пожалования, которые держатели смогли превратить в свободно отчуждаемую земельную собственность. Категория земель арбаби появляется только в XIX в. и связана с развитием товарно-денежных отношений. Эти земли приобретали ростовщики, торговцы, муллы на основе частной собственности. Собственники арбаби могли их продавать, закладывать, передавать по наследству. Следует подчеркнуть, что таких земель к середине XIX в. было немного.
Вакуфные земли принадлежали мусульманской общине (умме) шиитского или суннитского толка. Считалось, что доходы с вакуфных земель должны использоваться исключительно на благотворительность.
Пожалованные земли (наследственные и ненаследственные) облагались натуральным налогом, который составлял от 40% до 60% урожая и, частично, шел в государственную казну.
Частные земли облагались минимальным налогом в размере 10% от урожая, вакуфные земли были свободны от налогов. При такой запутанной системе налогообложения собрать налог было нелегко, государство предпочитало сдавать сбор налогов на откуп. Откупная система постепенно становилась нормой, порождая коррупцию и вседозволенность. Чтобы упорядочить земельные отношения, в 1843 г. был принят специальный фирман (закон) о земле. В пятой статье закона отмечалось: «Право собственности на землю одновременно принадлежит государству, землевладельцам и крестьянам. Владелец земли может продать ее или заложить только с разрешения государственных властей и с согласия крестьян». Очевидно, что закон не внес ясности в запутанные формы земельных держаний в Иране. Противоречивы были и свидетельства европейцев, посетивших страну в первой половине XIX столетия.
Карл Боде, секретарь русской миссии в Тегеране, писал в донесении 1840г.: «В Персии два рода полей: 1) те, которые орошаются искусственной поливкой – «оби»; 2) те, которые поливаются дождями, называются «дейм». Со вторых владелец земли получал 1/5 часть урожая. Окончив жатву, весь хлеб складывался рядом с домом помещика. Там его молотят, рубят солому, веют, просеивают и делят между помещиком и крестьянином»[153].
Вероятно, три главные силы определяли развитие сельского хозяйства в Иране: государство, крупные землевладельцы и ханы кочевых племен, крестьяне. Исходя из этого, можно предположить, что многообразие и нечеткость земельных форм собственности определяли и многоукладность иранской экономики. Многоукладность экономики предполагала аморфность социально-классовой структуры. Никаких феодалов и крепостных крестьян в западноевропейском понимании в Иране не было. Ислам провозглашал равенство людей перед Аллахом. Тесная связь практической жизни с установлениями Корана и шариата исключала те формы внеэкономического принуждения, которые были известны феодальной Европе. Это не означает, что в стране процветало социальное равенство и гармония. Конечно, нет! Западные путешественники писали о четырех основных группах населения страны:
– высшие слои общества – лица, связанные с двором, представители высшей гражданской и военной администрации. Они имели наследственные или пожизненные пожалования в виде земли или должностей, часто приходились родственниками Каджаров; вероятно, к высшим слоям можно отнести ханов кочевых племен;
– городское население – купцы, мелкие торговцы, ремесленники и духовенство (точнее, люди, имеющие духовное образование);
– сельское население – крестьяне;
– пастухи-кочевники.
Структура господствующего класса Ирана отражала доживший до середины XIX в. восточный деспотизм. Власть крупных землевладельцев, высшего духовенства (муджтахидов), чиновничества и купечества базировалась не столько на размерах их богатства, сколько на близости представителей этих групп к верховной власти, на их месте в военно-бюрократической системе управления.
Основную массу крупных землевладельцев составляли далекие от центральной власти ханы кочевых племен, владельцы наследственных или тиульных пожалований, среднее звено провинциальной администрации, а также новые землевладельцы – арбаби.
Несмотря на наличие частной собственности на землю, в Иране не наблюдалось никакой рыночной активности, сделки по купле-продаже земли были редким явлением. Большинство земель обрабатывали крестьяне-арендаторы. Незначительная прослойка крестьянства владела земельными участками на правах собственников (хордемалёк). Такие хозяйства носили натуральный характер. Крестьянская семья занималась не только полевыми работами, но переработкой сельскохозяйственного сырья, домашним ткачеством и т.д. Большую роль в хозяйственной жизни Ирана играло кочевое скотоводство, которое обеспечивало потребности населения в мясе, шерсти, молоке и т.д. Часть продукции скотоводства Иран экспортировал. Для сельского хозяйства Ирана характерен экстенсивный тип развития с невысокой производительностью труда, слабым использованием и освоением новой техники. Исторически сложившаяся специализация сельскохозяйственных районов была обусловлена, прежде всего, разными климатическими условиями[154]. Крестьянские хозяйства сочетали занятия земледелием с производством ремесленных изделий: тканей, ковров, орудий труда и т.д. В деревне нередко жили искусные ремесленники, которые продавали свои изделия на местном рынке. И все же центром ремесла был иранский город.
В отечественной литературе принято считать иранский город типично феодальным, так как жители городов занимались ремеслом, торговлей, сельским хозяйством и подчинялись феодалам. Эта точка зрения остается доминирующей и в современных научных публикациях[155]. Например, автор главы по истории Ирана в шеститомном издании «Истории Востока» Н.А. Кузнецова подчеркивает, что власть в иранских городах принадлежала феодально-бюрократическим слоям и духовенству. Они же владели базарами, караван-сараями, ремесленными мастерскими и лавками. Такая зависимость города от феодалов мешала складыванию «бюргерства», «третьего сословия». Нам кажется, проблема иранских городов нуждается в научном переосмыслении и определенной корректировке. Ибо не совсем понятно, кого автор называет иранскими «феодалами». Что их объединяет с европейскими владельцами феодов? Ведь в Иране не сложилась вассально-ленная система – основа европейского феодализма, не было в стране и сословия феодалов, которое «воюет за всех».
Интересные данные о состоянии городов приводит Шарль Иссави. Он отмечает высокую степень урбанизации Ирана. В конце XVIII столетия в городах проживало от 10 до 20% населения страны, в то время как в Германии – менее 10%, в США – 3,3%. Однако политическая власть принадлежала государственно-бюрократическим слоям. Все города находились в зависимости от правителя, как правило, крупного землевладельца. В стране, как и вообще на Востоке, отсутствовали «свободные» или «вольные» города. Даже «шахских» городов (европейский аналог – «имперских») в Иране не было. В случае междоусобных войн шах мог рассчитывать на поддержку столицы государства Тегерана или Тебриза, где обычно жил наследник престола. Остальные города нередко выступали против шахской власти. Однако они боролись не за свою свободу, а поддерживали провинциальный сепаратизм местных правителей. Точка зрения Шарля Иссави кажется нам более обоснованной.
Привилегированной прослойкой городов было купечество. В его руках была сосредоточена внешняя и внутренняя торговля. В Иране богатый купец владел состоянием в пять тысяч туманов, бедным считался купец с состоянием в 300 туманов. Характерной чертой иранского, да и вообще исламского купечества была его тесная связь с крупными землевладельцами и духовенством. Купец был уважаемым человеком (ведь и Пророк был купцом), иногда он становился видной фигурой в политической жизни страны. Следует отметить, что междоусобные войны середины XVIII в. оказали пагубное воздействие на развитие ремесла и торговли, принесли убытки купечеству. Действительно сократилась внешняя торговля, ухудшилось качество товаров традиционного экспорта, таких, как ковры, оружие, предметы роскоши. Поэтому купечество было заинтересовано политической стабильности, однако такой стабильности, которая бы не ущемляла его экономические интересы.
Второй по значимости и самой многочисленной прослойкой городского населения были ремесленники. Ремесло в странах Востока имеет древние традиции. В советской историографии господствовала точка зрения о наличии цехов в средневековых городах Востока и их идентичности цехам Западной Европы. Историки советской школы считали, что причины образования цехов в странах Востока были те же, что и на Западе. Вряд ли это так. Уже одно то, что цехи в Иране (да и вообще на Востоке) никогда не боролись за свои права, иранские города не знали «цеховых революций», позволяет усомниться в этом выводе. Европейские цехи имели конституционно утвержденные уставы, своими политико-правовыми нормами являлись продолжателями демократических античных традиций, чего в принципе не могло быть в странах Азии. Другое дело, что ремесло на Востоке всегда было семейно-клановым. В то же время структура ремесленных мастерских Запада и Востока была идентичной: мастер, подмастерье, ученик.
Особенно много ремесленных объединений было в Армянской области и в Иранском Азербайджане. Только в Армянской области насчитывалось свыше 96 различных ремесел и проживало более 10 тыс. ремесленников. Ремесленники должны были иметь разрешение на работу от градоначальника или откупщика, платили денежный взнос за право заниматься ремесленной деятельностью. Если же денег не было – рассчитывались своим товаром. Все связи такого объединения с правителями города осуществлялись через выбранного старосту.
Ремесленники производили изделия высокого качества, будь-то кожаные изделия или ткани, ковры или оружие. В 30-е годы в Иране зарождается рассеянная мануфактура. Но для ее становления складывались неблагоприятные условия. Крупное купечество традиционно было связано с внешним рынком, ориентировалось на внешнюю торговлю. Мелкие ремесленники работали на заказ и обслуживали местный рынок. Однако внутренняя торговля была развита слабо. Политическая раздробленность, частые восстания ханов кочевых племен, набеги кочевников на города, традиционная незащищенность частной собственности – все это мешало развитию рыночных отношений. Так, например, в результате волнений в Хорасане (1847) торговля Тебриза с Хорасаном прекратилась. Товар, перевозимый с юга на север страны, облагался таможенными пошлинами 14 раз. В отдельных провинциях существовали различные меры веса, денежные знаки и т.д. Таким образом, купцов с крупными капиталами в стране было немного, да и они не хотели рисковать, вкладывая деньги в новые предприятия.
Незащищенность прав собственности и личности купца была серьезным препятствием на пути развития любой предпринимательской, в том числе и торговой деятельности. Энгельс был прав, когда писал: «Восточное господство несовместимо с капиталистическим обществом; нажитая прибавочная стоимость ничем не гарантирована от хищных рук сатрапов и пашей; отсутствует первое основное условие буржуазной предпринимательской деятельности – безопасность личности купца и его собственности»[156].
Гражданское судопроизводство, оформление торговых сделок, купчих находились или во введении губернатора (вали) или в руках высшего духовенства (улемов, муджтахидов). Оформление сделок сопровождалось вымогательствами, взятками и т.п. Все это тормозило развитие экономики. Не способствовал прогрессу и отсталый политический строй.