Тематика и художественные особенности од Ломоносова.

Богданович. "Душенька".

Ипполит Федорович Богданович(1743-1803) вошел в историю русской литературы как автор ирои-комической поэмы-сказки «Душенька». Написанная в 1775 г. (первая часть), поэма была полностью опубликована в 1783 г. «Душенька» с ее иронией по отношению к мифологическим героям и сюжетам знаменовала идейно-эстетический кризис классицизма. Содержание «Душеньки» составляет античный миф о любви Амура и Психеи, получивший литературную обработку в романе римского писателя Апулея «Золотой осел» (II в. Н.э), а затем в XVII в. у Лафонтена («Любовь Психеи и Купидона»). Богданович русифицировал чужеземный сюжет. Он сохраняет все основные черты мифа. Перелицовка этого рассказа заключена в самом тоне, в шутливо-иронической манере изложения. Именно так изображены образы античной мифологи, они причудливо смешиваются с персонажами русских сказок. В «Душеньке» нет демонстративно-нарочитой грубости, но ирония и скепсис автора доминируют над всем, не щадя ни богов, ни людей, и даже самой героини поэмы при всем покровительственно-ласковом к ней отношении поэта. В поэму обильно включены элементы русского сказочного фольклора, переплетенного с древнегреческой мифологией. Например, меч, которым Геркулес «у гидры девять глав отсек», хранится в «арсенале» Кащея и называется Самосеком.

Сама Душенька потеряла черты древней Психеи. Героиня Богдановича живая, кокетливая и капризная. Автор изображает ее с легкой иронией. Ей свойственны традиционно-женские недостатки: любовью к нарядам, тщеславию, любопытству, легковерие (можно подумать, мужчины не страдают тщеславием, тоже мне…женские недостатки).

В «Душеньке» нет ни философской глубины античного мифа, ни мудрой непосредственности русских народных сказок. Поэма не умещается в рамках поэтики классицизма, являясь симптомом назревавших литературных сдвигов, формировавшегося в недрах самого классицизма нового литерат. направления – русского дворянского сентиментализма.

В предисловии автор подчеркивает, что он не преследовал своей поэмой никаких дидактических целей, а писал ее только для собственного развлечения, искусства для искусства.

Ни Ахиллесов гнев и не осаду Трои,

Где в шуме вечных ссор кончали дни герои,

Но Душеньку пою.

Богданович придает «Душеньке» и новое жанровое обозначение «древняя повесть».

Поэма написана вольным, разностопным ямбом, со свободной и разнообразной рифмовкой. В общем, можно сказать, что это первая поэма-представительница легкой поэзии, семейный любовный роман в стихах.

Чтобы вы поняли, что это за ерунда:

«Я, Душенька… люблю Амура…»

Потом заплакала, как дура;

Потом, без дальних с нею слов,

Заплакал вместе рыболов

И с ней взрыдала вся натура.

Краткое содержание «Душеньки»:

Жила-была девочка Душенька и была она настолько прекрасна, что разгневала своей красотою Венеру. Пошла тогда Венера к Амуру и, собрав «ложь и всяку небылицу», начала говорить ему всякую ересь о Душеньке. И попросила Венера Амура «Соделать Душеньку постылую вовек», короче, чтобы к ней женихи не ходили и чтоб никто не решался взять ее в жены. Так и случилось. Душенька страдала и решила уйти из дома. Шаталась она где попало, а потом… «Невидимый Зефир на «крыльях ветреных» переносит Душеньку в роскошные чертоги.» По ночам к девушке является влюбленный Амур, но не позволяет ей себя лицезреть. А потом любопытную Душеньку завидующие ей злые две сестрицы, которых Зефир приносит по её просьбе в Амуров дворец, подбивают посмотреть — не змей ли ужасный муж её, и если так и будет, убить его; для чего Зефиры приносят Душеньке во дворец Меч-Самосек и масляную лампу; ночью Душенька зажигает лампу и рассматривает мужа, восхищаясь, какой у неё прекрасный супруг, но случайно проливает горячего масла из лампы на Амура, и тот просыпается, видит меч у ног жены, гневается. И была она жестоко наказана – Зефиры вернули ее назад («из горних мест к земли, туда, откуда взяли»). И вот тогда начались страдания любопытной. Пыталась она совершить самоубийство, даже много раз. Но Амур-то ее не забыл, и тайно за ней следил, и спасал ее. Сначала она с гор прыгнула, ее Зефир поймал. Потом «Зарежуся! – вскричала; но не было у ней кинжала», потом хотела камнями заколоться, а они, как назло, в хлеб превращались. Вешалась на деревьях, но все суки (суки!) склоняли ее к земле. Дальше: «Не могши к дубу прицепиться, она решила утопиться». Но прыгнув попала на щуку и та ее прокатила по волнам. Ну и наконец последний способ желанного самоубийства – сгореть в костре. Нашла какой-то костер в лесу, зашла в него, и он тут же потух. В этом же лесу она встречает рыболова (когда плачет как дура – см. выше), который ей рассказывает, почему ее все так ненавидят. И тогда любопытная идет к Венере вымаливать прощения. Та ее посылает на всякие разные подвиги, где Душенька теряет свою красоту. Короче, Амур за нее заступается, потому что любит душу Душеньки, и все кончается хорошо. Красота возвращается, Душенька и Амур живут долго и счастливо и рождается у них дочь. Конец сказочки.

М.В. Ломоносов был первым русским поэтом, произведения которого и по своему содержанию, и по форме явились выражением национального самосознания. В своей поэзии он не стремился к достоверному изображению жизненного материала: его одам свойственна условность, ибо для поэта важно передать те мысли, те идеальные представления, которые могут способствовать развитию просвещения в России, становлению её национальной культуры, национальной государственности. Создавая поэтические образы, Ломоносов исходит в своём творческом методе не из реальности жизненного факта, а из собственных рационалистических представлений о действительности.

Поэтому важно силой своего поэтического воображения вызвать у читателя «возбуждение страстей», вызвать определённые чувства: радость, патриотическое воодушевление, стремление к осуществлению мечты. Отсюда и выбор тех средств, тех поэтических фигур, которые могли бы передать торжественное, гражданское содержание од Ломоносова. Отсюда и та напряжённая метафоричность, аллегорическая абстракция, гиперболизм, яркость красок, характерные для его поэзии.

Оды Ломоносова были написаны по всем правилам риторической науки, изложенной самим поэтом в его «Риторике», первая редакция которой относится к 1744 году.

В силу того что оды Ломоносова по своей природе и жанру должны были восхвалять верховную власть (за что в пылу полемики Тредиаковский и Сумароков упрекали его в «раболепии») и строились по единому композиционному плану, им была свойственна определённая монотонность и однообразие. Этому способствовали одинаковость метра Ломоносовских од, повторяемость одних и тех же образны средств (эпитетов, метафор, сравнений), особенность синтаксической структуры стиха.

Вместе с тем стиль од Ломоносова, торжественный, приподнятый, патетичный, полностью соответствовал высокому содержанию его поэзии. В его одической речи много славянизмов, которые и должны передать «пышность», «парение». Красочность стиля создают и разнообразные эпитеты, искусно применяемые поэтом: «пламенные звуки», «багряное око», «жаркие часы», «хладные руки».

Приверженность Ломоносова, поэта-мечтателя, к метафорическим образам, гиперболам, сложным ассоциациям, риторическим вопросам и восклицаниям, стремление к «украшению» поэтической речи вызывали критику и насмешки среди части литераторов-современников, и прежде всего Сумарокова. Тот требовал от писателя-классициста рационалистической строгости, ясности языка. Сумароков считал, что писать стихи такими словами, которыми мы никогда не говорим, нельзя.

Но поэтика Ломоносова, изложенная теоретически и подтвержденная практикой, соответствовала поэтике классицизма. Однако же классицизм Ломоносова был своеобразным явлением. Как отмечал Гуковский, рационалистическая суховатость классицизма, выключенность из его поля зрения подлинно эмоциональной темы, отказ его от фантазии и в то же время от наблюдения конкретной живой действительности были неприемлемы для Ломоносова: но общественно-государственный, гражданский пафос классицизма был ему близок. Некоторые считали, что идеологические и стилистические отличия творчества Сумарокова и Ломоносова дают основание на вывод последнего за пределы классицизма. Более справедливой нужно считать точку зрения Благого и других исследователей, согласно которой художественное своеобразие поэзии Ломоносова не отступление от эстетики классицизма, а результат проявления разных течений, подчас противоречивых, внутри одного стиля – классицизма.

Многие отечественные и зарубежные исследователи считали Ломоносова представителем направления барокко, для которого характерны преувеличенный пафос, напыщенный, приподнятый стиль, причудливые метафоры и сравнения, художественные излишества. Берков же доказывал враждебность Ломоносова к барокко – его витиеватости, мистике. Ломоносов выступал за разумное использование метафор и других тропов.