Незнакомка» Блока.

Циклы "Город" и "Снежная маска" как характерные произведения второго этапа эволюции Блока

Quot;Стихи о прекрасной даме" - первый этап "Трилогии Вочеловечения Блока. Биографические и философские основы цикла

Начальный период творческого пути А. Блока отмечен страстным ожиданием вселенского обновления. В «Стихах о Прекрасной Даме» (1897-1904) звучат мистические грезы об идеале, идея-мечта о грандиозных событиях, ожидание «огненных бурь» и потрясений. Зрелые стихотворения поэта все чаще пронизывают чувство необходимости установить новые отношения с действительностью. В письме к С.М. Соловьеву от 8 марта 1904 года А. Блок признается: «Во мне что-то обрывается, и наступает новое в положительном смысле, причем для меня это желательно, как когда реже».

В «Стихах и Прекрасной Даме» намечается оригинальное свойство блоковского восприятия мира – искренность переживаний. Поэт не боится упреков в откровенности поэтического представления интимного мира, утверждая, что лишь любовь является источником познания мира: «…Только влюбленный имеет право на звание человека». Чувство, убеждает поэт, упраздняет эгоизм, приближает личность к абсолютным категориям Красоты и Добра, раскрывает божественную сущность мироздания и ценность человеческой жизни.

В цикле «Стихи о Прекрасной Даме» поэт возрождает идеал средневекового рыцарства, утверждает мысль о подвиге во имя чувства. Лирический герой пересматривает традиции средневековой литературы. Тема подвига получает в поэзии Блока новой звучание: на смену мужественному служению идеалу приходят мотивы интуитивно-вдохновенного проникновения в чудо любви, ожидание и предощущения «тайного союза» с чувственной природой мироздания.

Блок не сразу нашел название цикла и, соответственно, книги своих стихов. Тема была ясна с самого начала — Вечная Женственность; в ней виделась разгадка бытия и всех его законов. Она шла от Гете и Владимира Соловьева.

 

Первоначально Блоку тоже хотелось назвать собрание самых сокровенных стихотворений — «О вечноженственном».

 

 

Так родилось название сборника, который сразу же вывел молодого поэта в первый ряд русской литературы. У Владимира Соловьева Вечная Женственность тоже выступала в разных обличиях. Главная ее ипостась, конечно же, — София Премудрость Божия — воплощение Истины, Добра и Красоты. Развивая мысль Достоевского «Красота спасет мир», Соловьев утверждал: «… В конце Вечная красота будет плодотворна, и из нее выйдет спасение мира». В поэзии на данной основе была разработана целая система нетленных образов — Дева Радужных Ворот, Подруга вечная, Лучезарная подруга и др., ставших опорными категориями русского символизма. Блок продолжил осмысление понятия Вечная Женственность. В его стихах под влиянием первой любви соловьевская Вечная Подруга превратилась в Прекрасную Даму и Деву-Зарю-Купину, под именем которых выступает будущая жена Блока, дочь великого Менделеева — Любовь Дмитриевна:

 

 

«Стихи о Прекрасной Даме» и представляют собой поэтический дневник становления возвышенного чувства Блока. О, то была воистину неземная любовь! Действительный символ Любви! Зная свою будущую супругу с детства, он увлекся ею по-настоящему лишь в 19-летнем возрасте, пригласив летом на даче на роль Офелии в любительском спектакле, где сам играл Гамлета (с тех пор тема Гамлет — Офелия превратилась в лейтмотив его творчества). Четыре года трепетной любви — вся она, как на ладони, в «Стихах о Прекрасной Даме». И не только в стихах. Их письма той поры достойны стать в один ряд с перепиской Абеляра и Элоизы.

 

17 августа 1903 года они обвенчались. Для творчества Блока это событие превратилось в акт вселенской значимости. Он всегда космизировал свою возлюбленную:

 

Верю в Солнце Завета,

Вижу зори вдали.

Жду вселенского света

От весенней земли «…»

Непостижного света

Задрожали струи.

Верю в Солнце Завета.

Вижу очи Твои.

 

Блок космизирует любые явления природы и жизни. Особый смысл обретает звездная ночь — космический символ космической Любви. Звездное небо при этом персонифицируется: возлюбленная становится звездой, у влюбленного в звезды превращаются глаза:

 

 

Но эти стихи будут написаны позже и посвящены уже другой женщине. Отношения Блока с женой, которые поначалу складывались столь романтично, обернулись личной трагедией. Еще до замужества Люба Менделеева стала Вселенским символом не только для мужа, но и для его друзей, что привело к острым конфликтам, дошло даже до дуэли с Андреем Белым (к счастью для русской культуры, она не состоялась). Впрочем, вскоре дало знать извечное противоречие между мечтой и действительностью — самим Блоком и его Прекрасной Дамой: та оказалась далекой от созданного поэтического идеала, к тому же еще и неверной супругой.

Свое, блоковское, ярко и своеобразно проявилось в сборнике- «Стихи о Прекрасной Даме, любовном дневнике поэта. Индивидуализм, мрачное одиночество, которым проникнут ряд стихотворений первого сборника, здесь приобретает окраску мистико-элегическую, передающую особое мироощущение поэта, жившего мистическими предчувствиями и ожиданиями. Иллюзорное представление о жизни еще больше утверждается в «исключительно важном» для Блока 1900 году, когда он познакомился с философией и поэзией Вл. Соловьева, проповедовавшего идею конца вселенной, уводившего из мира реальной действительности, разрабатывавшего тему «мира нездешнего».

 

Особенно большое влияние оказала на Блока идея Мировой Души, или Вечной Женственности, позаимствованная в свою очередь у немецких поэтов, представителей иенской школы романтиков (Новалис, Тик и др.), которые все земное рассматривали через его отношение к небесному, вечному, бесконечному. Блок наиболее активно воспринял тезис иенцев о том, что в индивидуальной любви проявляется любовь мировая и сама любовь к миру раскрывается через любовь к женщине.

 

В «Стихах о Прекрасной Даме» встречаемся с образами, в которых воплощена идея Мировой Души, конкретизируемая (в данном случае этот термин очень относителен) в таких мистико-романтических образах, как Вечно-Юная, Владычица Вселенной, Прекрасная Дама, Жена и т. п. Блок, пожалуй, еще более настойчиво, чем Соловьев, проводит дуалистическую идею мира земного, в котором обретается его юноша, и мира нездешнего, куда уходит Она.

 

Реальным прототипом героини «Стихов о Прекрасной Даме» была Л. Д. Менделеева, однако в стихах ничего реального нет. Нет даже образа, есть лишь идея. Поэтизация возлюбленной возводится в степень благоговейной молитвы земного отрока нездешней даме:

 

•Вхожу я в темные храмы,

•Совершаю бедный обряд.

•Там жду я Прекрасной Дамы

•В мерцанье красных лампад…

•О, я привык к этим ризам

•Величавой Вечной Жены!

•Высоко бегут по карнизам Улыбки, сказки и сны.

•(«Вхожу я в темные храмы»)

Вымышленный мир в «Стихах о Прекрасной Даме» противопоставлен событиям реальной действительности, которую поэт воссоздает в отвлеченных или предельно обобщенных образах. И все же в осмыслении связей с миром у Блока заметен некоторый сдвиг. Если ранее взгляд на мир и на себя только мрачен, то во втором сборнике присутствует мечта об иной жизни, смутная надежда на связь с миром, пусть и через нездешний образ Девы - Красоты:

 

•Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,

•Одетый странной святостью веков,

•И может быть, цветок весны уронишь…

•…Я озарен - я жду твоих шагов.

•(«Бегут неверные дневные тени»)

 

Путь лирического героя Блока может быть условно определен как движение от идеала первой любви в мир материальных страстей к опыту синтеза материи и духа. Эти вехи соответствуют трем книгам, в которые сам поэт сгруппировал свои стихи. В книгу вторую, которая отражает период антитезы в творчестве Блока по отношению к мироощущению времен «Стихов о Прекрасной даме», он поместил одно из самых противоречивых своих произведений - цикл «Снежная маска». В нем лирический герой, пережив утрату идеальной любви, с высоких небес духовного спускается в хаос материального, пытаясь переосмыслить окружающий мир.

По замыслу Александра Блока, его поэтическое творчество должно было быть упорядочено в единую книгу – «трилогию вочеловечивания»: «от мгновения слишком яркого света – через необходимый болотистый лес к отчаянию, проклятиям, «возмездию» и к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру, получившего право изучать формы, вглядываться в контуры «добра» и «зла» - ценою утраты части души» (А.Б.). Так пояснил понятие «вочеловечивания» сам поэт, на многие десятилетия дав почву советской литкритике трактовать его творческий и жизненный путь как эволюцию от мистика к гражданину.

На первый взгляд, «Снежная маска» - поэтический памятник одной из Блоковских влюбленностей, одного из воплощений Вечного Женственного – образа-константы в его творчестве. Но это лишь внешняя, житейская сторона цикла. Сложность и неоднозначность этого цикла определяет его «серединное» положение в литературном наследии Блока, на которое он сам и дал указание. Обращает на себя внимание то, на сколько разных оценок удостоилась «Снежная маска» - от утверждения, что это слабейшая вещь в творчестве Блока и если бы он был автором только этой книги, то не могло быть и речи о том исключительном месте в русской поэзии, которое ему присуще (Вл. Пяст), - до определения «Снежной маски» как шедевра из шедевров. «Совершенство стиха – завораживающее, форма каждого стихотворения в отдельности и всего цикла в целом – бесподобна, ритмика неповторима по своей выразительности, эмоциональный накал достигает предела. Здесь... Блок – величайший поэт со времен Лермонтова» (Д. Андреев). Пожалуй, такой разброс во мнениях повторится только однажды – по поводу поэмы «Двенадцать». На самом деле, эти два произведения очень связаны друг с другом, «Снежная маска» - это корни «Двенадцати», именно в этом цикле Александр Александрович впервые променяет гармонию звука, стиха и мироощущения на ассонансы неведомых ему, но уловимых его чутким поэтическим слухом, метаморфоз жизни. В 1907 году он начал «нисхождение по лестнице подмен» (что не совсем кореллируется с его мастерством как поэта, потому что Блок вовсе не исписался после «Стихов о Прекрасной Даме»), а цикл «Снежная маска» является «документом нравственного падения поэта». В 1907 году он закрутил роман с реальной женщиной, но на более высоком уровне – это был роман с теми вихревыми силами, которые в конце концов лишат его воздуха и заставят «всем сердцем слушать музыку революции».

Проанализировав символику «Снежной маски», очевидно, что сврехреальная ее героиня является существом неприкрыто инферальным. Белая стихия зимы, захватывающая лирического героя, явно перекликается с апокалиптической Белизной Невесты из 1-го тома. Как известно, изначально белый цвет являлся цветом траура и скорби. Девушка-невеста считалась умершей для своего рода, поэтому славяне одевали невест в наряд белого цвета. Кроме того, ее лицо было закрыто (как у мертвой) плотным платком (сейчас – фата). Таким образом, девушка умирает в своей семье, а жених переводит «мертвую» в свою семью, где она вновь возрождается. В свою очередь, в погребальном обряде для неженатых/незамужних присутствовали фрагменты свадебной реальности. Такая взаимосвязь объясняется тем, что и свадьба, и похороны являлись ключевыми вехами человеческого существования, символизировавшими переход из одного состояния в другое.

Кроме того, мотивы смерти очевидны в последнем стихотворении цикла «Обреченный»: буквально - в строчках «И холодными призорами / Белой смерти предала» и метафорично - вначале стиха: «Вот меня из жизни вывели/ снежным серебром стези». Если вспомнить, что в «Снежной маске» неоднократно упоминаются сани, то можно утверждать, что эти стези – след от саней.

«Город» охват явлений действительности неизмеримо расширяется. Поэт погружается в тревожный, остроконфликтный мир повседневной жизни, ощущая себя сопричастным всему происходящему. Это и события революции, которую он воспринимал, подобно другим символистам, как проявление народной разрушительной стихии, как борьбу людей новой формации с ненавистным ему царством социального бесправия, насилия и пошлости. В той или иной степени эта позиция отражена в стихотворениях “Шли на приступ. Прямо в грудь”, “Поднимались из тьмы погребов”, “Митинг”, “Сытые” и др. Характерно, однако, что лирический герой при всей солидарности с теми, кто выступает на защиту угнетенных, не считает себя достойным оказаться в их рядах

Погружаясь в стихию повседневности, Блок создает и ряд стихотворений, который исследователи его творчества называют “чердачным циклом”: “Холодный день”, “В октябре”, “Ночь. Город угомонился”, “Я в четырех стенах — убитый // Земной заботой и нуждой”, “Окна во двор”, “Хожу, брожу понурый”, “На чердаке” и др. Лирический герой цикла — представитель городских низов, один из многих “униженных и оскорбленных”, обитатель городских подвалов и чердаков. Уже сами названия и зачины стихов, а в еще большей степени детали обстановки, окружающей героя (“зловонные двери”, “низкий потолок”, “заплеванный угол”, “оловянные кровли”, “колодезь двора” и пр.), кажутся неожиданными в устах певца Прекрасной Дамы. Но вот что еще удивительнее: герой “чердачного цикла” при всей своей внешней непохожести на автора воспринимается нами именно как выразитель авторского “я”. И это не актерский прием поэта, играющего соответствующую роль. Здесь проявилась существенная особенность блоковского лиризма, которую он не только сознавал, но и активно защищал: “Писатель, может быть, больше всего — человек, потому-то ему случается так особенно мучительно безвозвратно и горестно растрачивать свое человеческое “я”, растворять его в массе других требовательных и неблагодарных “я”. И еще: “Писатель, верующий в свое призвание, каких бы размеров этот писатель ни был, сопоставляет себя со своей родиной, полагая, что болеет ее болезнями, сораспинается с нею”. Таким образом, самораскрытие блоковского лирического героя в ряде случаев происходит через “растворение себя” в чужих “я”, через “сораспинание” его с этими чужими “я”, благодаря чему происходит обретение самого себя.

В городе лирический герой Александра Блока находит призрачный идеал Незнакомки — идеал, существующий лишь в душе поэта:

В моей душе лежит сокровище,

И ключ поручен только мне!

Незнакомка и «пьяницы с глазами кроликов» и есть те две реальности, которые совмещены в душе лирического героя.

С удивительным постоянством в стихах этого цикла появляется мотив смерти. Жизнь сравнивается с восковой куклой, герой живет в постоянном предчувствии остановки жизни, прихода власти хаоса. Поэт чувствует «отдаленного восстанья приближающийся гул», ожидает прорыв стихии.

Цикл «Снежная маска» разделен на два одинаково важных подцикла: «Снега» и «Маски». Снега — это олицетворение вихря, стихии, неограниченности, хаоса. Маска же появляется потому, что в мировом водовороте человек постепенно теряет свое лицо

5. Образ Демона в стихах периода "антитезы"

Герой цикла «Страшный мир» Блока предстает перед нами в разных обличьях, но важно то, что он слит со «страшным миром», стал его частью, попав под влияние земных пороков и утратив в себе все человеческое. Он теперь сам становится злым, демоническим существом, как и его двойники: вампир, губящий свою возлюбленную, Дон-Жуан, соблазняющий женщин, «нищий дурак», символизирующий душевную пустоту, «живой» мертвец, демон. В образе Демона трансформируются в творчестве Блока оппозиция «земного-небесного», «добра-зла» первых циклов стихотворений. В блоковском понимании этого образа есть черты Гофмана, и это прежде всего проблема родового греха. Наиболее полное воплощение у Гофмана она получила в романе «Эликсиры дьявола».

Демон, существо «неизвестной породы, но мужского пола, соблазняющий женщин и

губящий их своей любовью», по словам Эткинда, вошел в сознание Блока еще в детстве, так как именно так воспринимал будущий поэт своего отца. С этим отцовским, демоническим началом в своей душе Блок пытался бороться на символическом уровне. В результате в творчестве Блока появился особый тип двойничества – сын-отец, предок и потомок. Эта оппозиция проявляется в по-эме Блока «Возмездие». Образ демона у Блока постепенно усложняется, он утрачивает свой демонизм, «очеловечивается», становится земным. В статье «Памяти Врубеля» содержится намек на сопоставление Демона с Христом: «Это он [Врубель] написал однажды голову неслыханной красоты; может быть ту, которая не удалась в «Тайной вечере» Леонардо». В этих словах, по всей видимости, нашла отражение легенда о Леонардо да Винчи, который, якобы изобразил на фреске не Христа, а Антихриста. Вероятно, Гофман был знаком с этой легендой, т.к. Леонардо да Винчи, великого художника итальянского Ренессанса (1452-1519), он вводит в качестве персонажа в свой роман «Эликсиры дьявола».

Тема страшного мира звучит в третьем томе стихотворений А.Блока, в одноименном цикле(1910-1916). Но эта тема является сквозной в лирике поэта-символиста. Она присутствует и в первом, и во втором томе. Часто эти мотивы трактуют как обличение буржуазного общества, но это не совсем верно. Это лишь внешняя, видимая сторона «страшного мира». Глубинная его суть намного важнее для поэта. Человек, живущий в страшном мире, испытывает его тлетворное влияние.

 

Тематика стихотворений меняется в корне по сравнению с начальным этапом творчества поэта. Блок затрагивает здесь проблему города, его бездуховности, тему социальных противоречий. Стихия, губительные страсти овладевают человеком. В стихотворениях, посвященных теме «страшного мира», ощущается опыт личной судьбы Блока. Постепенно углублялся трагический тон произведений. Герой словно вбирал в свою душу трагические диссонансы, уродливые изменения окружающего мира. Внутреннее столкновение чистоты и красоты с последующим «поруганием» всех заветов доведено здесь до предела. Поэтому цикл открывается огненными строками «К Музе», совмещающими в себе несовместимое: чудо и ад, «проклятье красоты» и «страшные ласки».

 

Поэт исходил в своих произведениях из чувства неудовлетворенности: «Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны и так мало в них прекрасного». Иногда стихотворения этого цикла воспринимаются как отдельные, самостоятельные главки в целостном произведении: «Пляски смерти», «Жизнь моего приятеля», «Черная кровь». Последовательность их размещения логична: в первой – картина бессмысленного существования «страшного мира», во втором – судьба одного человека, в третьем – внутреннее состояние опустошенной личности. Сильное впечатление производит это стихотворение Блока. В нем исступленный монолог человека, раненного плотской, низменной страстью – «черной кровью». Это история двух героев. Каждое из стихотворений передает крутые переломы в развитии их отношений. Перед нами девять сцен – девять вспышек в противоборстве с темным инстинктом. Конец стихотворения трагичный, кровавый – убийство возлюбленной. Блок воплотил здесь не столкновение чистоты с пороком, а постепенное отравление «черной кровью».

 

В «страшном мире» гаснут все человеческие проявления. А поэт всем сердце жаждет возрождения личности. Душа лирического героя трагически переживает состояние собственной греховности, безверия, опустошенности, смертельной усталости. В этом мире отсутствуют естественность, здоровые человеческие чувства. Любви в этом мире нет. Есть лишь «горькая страсть, как полынь», «низкая страсть» («Унижение», «На островах», «В ресторане», «Черная кровь»).

 

Лирический герой цикла «Страшный мир» растрачивает сокровища своей души: он – то лермонтовский демон, несущий гибель себе и окружающим («Демон»), то – «стареющий юноша» («Двойник»). Прием «двойничества» лег в основу трагико-сатирического цикла «Жизнь моего приятеля» (1913-1915). Это история человека, который «в сумасшествии тихом» тусклых, безрадостных будней растратил богатства своей души. Трагическое мироощущение большинства произведений этого цикла находят крайнее выражение в тех из них, где законы «страшного мира» приобретают космические масштабы. Мотивы безысходности, рокового круговорота жизни звучит в стихотворениях «Миры летят. Года летят, Пустая», «Ночь, улица, фонарь, аптека…»).

 

Один из ведущих мотивов у Блока – омертвление мира городской цивилизации. Лаконичный выразительный образ этой цивилизации предстает в стихотворении «Фабрика», даже цвет («жолты») здесь символизирует однообразие и безумство мира. Мысль о роковом круговороте жизни, о ее безысходности удивительно просто и сильно выражена в известном восьмистишии «Ночь, улица, фонарь, аптека» (1912). Этому способствует его кольцевая композиция, точные, емкие эпитеты («бессмысленный и тусклый свет»), необычная смелая гипербола («Умрешь – начнешь опять сначала»).

 

Поиски личного счастья лирический герой осознает как греховные. Ведь счастье в «страшном мире» чревато душевной черствостью, моральной глухотой. Одно из наиболее показательных стихотворений в этом плане – «Незнакомка»(1904-1908). Жанр этого произведения – рассказ в стихах. Сюжет – встреча в загородном ресторане. При этом все зримые образы материального мира у Блока обретают символический подтекст. Повествование о ресторанной встрече превращается в рассказ о человеке, угнетенном пошлостью окружающего мира, его стремлении освободиться от этого. Поэт ярко описывает социально-бытовой фон ресторана: «женский визг», «пьяницы с глазами кроликов». Деталей немного, но они выразительны. Они служат средством раскрытия души лирического героя. Детали быта сопрягаются с пейзажем («весенним тлетворным духом»). Это своеобразный символ темного начала, которое туманит сознание человека. Все это рождает чувство разлада, дисгармонии бытия. С приходом Незнакомки человек забывает о страшном мире, и ему открывается «берег очарованный». Однако страшный мир не исчезает. Раздвоенность сознания, двоемирие, в котором оказывается герой, делают стихотворение трагичным.

 

Тему страшного мира продолжают циклы «Возмездие» и «Ямбы». Многие стихотворения «Возмездия» отражают конкретные события и душевные потрясения поэта («О доблестях, о подвигах, о славе», «На смерть младенца»).

 

Говоря «нет» темному настоящему, А.Блок убежден в том, что крушение старых устоев жизни неизбежно. Он не признает торжества «страшного мира» над людьми и не капитулирует перед ним. Не случайно поэт говорил: «Трудное надо преодолеть. А за ним будет ясный день». Таким образом, тема «страшного мира» является важным этапом творческого пути А.Блока. Эта тема отразила острые социальные противоречия того времени, глубокие философские противоречия эпохи.

Это стихотворение Александра Блока принадлежит к периоду написания «Страшного мира», когда главными в восприятии поэтом мира были ощущения тоски, отчаяния и неверия. Мрачные мотивы многих стихотворений данного периода выражали протест Блока против жестокости страшного мира, превращающего все самое высокое и ценное в предметы торга. Здесь царит не красота, а жестокость, ложь и страдание, и выхода из этого тупика нет. Лирический герой отдается отраве хмеля и буйного разгула

И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен

И влагой терпкой и таинственной,

Как я, смирен и оглушен.

В этот период поэт порывает со своими друзьями-символистами. От него ушла его первая любовь — Любочка, внучка знаменитого химика Менделеева, ушла к его близкому другу — поэту Андрею Белому. Казалось, что Блок топит отчаяние в вине. Но, несмотря на это, главной темой стихов периода «Страшного мира» все же остается любовь. Но та, о ком поэт пишет свои великолепные стихи, уже не прежняя Прекрасная Дама, а роковая страсть, искусительница, разрушительница. Она мучит и сжигает поэта, а он не может вырваться из-под ее власти.