Стихотворная сатира

А. Д. КАНТЕМИР, А. П. СУМАРОКОВ, Г. Р.ДЕРЖАВИН

Из истории и теории, жанра

Жанр стихотворной сатиры известен с древнейших времен. Классические образцы его мы находим в античной поэзии — у Горация и Ювенала. Зарождение его относится к более ранней эпохе — VII веку до нашей эры. Он про­должает развиваться в средние века, а также в литературе предклассицизма и классицизма (конец XVI—XVII век) во Франции, классицизма в России (XVIII век). С жанром стихотворной сатиры мы встретимся у Рылеева, Пушкина, Некрасова, Маяковского, в современной советской поэзии.

Стихотворная сатира имеет много общего с такими жанрами, как комедия и басня. Ее сближает с ними пред­мет изображения — человеческие недостатки и пороки; эмоционально-художественная их оценка — осмеяние; об­ращение, с одной стороны, например, к диалогу, а с дру­гой— соединение в композиции лирического и повество­вательного начал.

Однако в отличие от комедии в сатире диалог обычно не связан с действием, с системой событий, а в отличие от басни сатира основывается на прямом, а не на аллего­рическом или иносказательном изображении жизненных явлений.

Стихотворная сатира не могла быть строго отнесена ни к одному из трех литературных родов. Она свободно ис­пользовала композиционные формы эпоса, лирики, драмы, но подчиняла их своей цели — выражению отрицательной оценки изображаемого. Однако преобладание в структуре сатиры лирического или эпического начала сообщало ей в каждом конкретном случае особую стилевую или интона­ционную окраску. Лиро-эпический характер она имела у Кантемира, лирический — у Сумарокова; у Державина она обрела лиро-эпическую основу с одическими элементами.

Подобно комедии и басне, стихотворная сатира всегда осмеивала конкретные недостатки своей эпохи: взятки в суде, корыстолюбие сильных и богатых, тяготение знати к роскоши, карьеризм и др. Связь стихотворной сатиры с современностью являлась одним из основных признаков этого жанра. Сатира классицизма не представляла в этом отношении исключения.

Основные особенности жанра стихотворной сатиры в русском классицизме, в том числе и связь с современной жизнью, определились уже у Кантемира. Однако сформу­лированы они были в «Эпистоле о стихотворстве» Сумаро­кова: «В сатирах должны мы пороки осуждать». Что это за пороки? Сумароков называет их.

Предметом осмеяния, по его мнению, могут быть и ли­цемер, и трус, и неправедный судья, и богач, притесняющий бедняка, и т. д. Он называет в одном ряду и нравствен­ные недостатки (трусость или лицемерие) и недостатки, порожденные определенными общественными условиями. Условия эти — когда «богатый бедного невинно угнетает и совесть из судей мешками выгоняет», а судейские, «бо-гатясь, страх божий позабыв, пекутся лишь о том, чтоб правый суд был крив. Богатый в их суде не зрит ни в чем препятства».

И хотя в русской сатире классицизма, начиная с Кан­темира, мы встретим нападки на все пороки, главное вни­мание в ней все же будет сосредоточено на осмеянии того, что составляло зло социальной жизни, определяло нравст­венную атмосферу в обществе: забвение дворянином свое­го долга перед государством и вельможная спесь, пренеб­режение к национальной культуре, невежество «первого», т. е. дворянского сословия, хищничество и взяточничество судейских чиновников и т. п. Все это было конкретным проявлением кричащих противоречий русской действитель­ности XVIII века, порождаемых условиями узаконенного социального неравенства людей.

Развитие сатиры в XVIII веке не представляло собой единого потока. Официальное одобрение получила сатира, нападавшая на недостатки частного человека — будь это дворянин, чиновник или помещик. Она могла осмеивать его невежество, суеверие, расточительность и т. д. Но ей не дозволялось затрагивать систему общественных отноше­ний, нападать на лиц, находящихся у власти.

Эта точка зрения на предмет и задачи сатиры наиболее отчетливо была выражена в журнале «Всякая всячина», издававшемся в 1769 году при участии самой императрицы. В журнале были разграничены понятия «порок» и «чело­веческая слабость». Сильным мира сего, по мнению изда­телей журнала, могли быть свойственны лишь «человече­ские слабости».

Иной, прямо противоположный взгляд на сатиру был выражен журналом «Трутень», издававшимся в том же го­ду. Его издателем был крупнейший прогрессивный деятель XVIII века Н. И. Новиков, сыгравший значительную роль в развитии общественной мысли последней трети века. Вступив в литературную полемику с Екатериной II, кон­чившуюся для него закрытием журнала, Новиков выразил свое несогласие с таким пониманием сатиры. Для него не было разницы между тем, что называлось «пороком», и тем, что представлялось как «человеческая слабость». Все зависит, по его мнению, от того, как относиться к ним. Для одного «пороки» могут быть просто «слабостями», для дру­гого они будут «беззаконием». Этот другой увидит в них не просто отдельные недостатки человека, но их нравст­венное влияние на окружающую жизнь, увидит связь между ними и «испорченными нравами» общества в целом. Влияние пороков на общество тем сильнее, чем выше по­ставлен человек, которому свойственны данные пороки. Именно поэтому, не отвергая осмеяния рядовых людей в целях общего исправления нравов, Н. И. Новиков делает главным предметом сатиры в своем журнале «больших бояр, угнетавших истину, правосудие, честь, добродетель и человечество». Именно этот путь будет главным в раз­витии сатирических жанров последней трети XVIII века. Им пойдет не только Новиков, но и Фонвизин, Державин, Капнист и др.

Усиление критических мотивов в русской литературе конца века не было случайным. Укрепление и усиление позиций дворянства шло в России XVIII века за счет за­кабаления и принижения многомиллионного крестьянства, что не могло не привести к обострению противоречий меж­ду ними (см.: Ленин В. И. Соч., т. 36, с. 301). Рост воз­мущения народных масс вылился в крестьянскую войну под руководством Е. Пугачева, потрясшую Россию сверху донизу.

Литература в этот период превращается в одно из средств общественной борьбы. Особую роль играют сати­рические жанры. Их развитие протекает в условиях про­тиводействия со стороны так называемой «улыбательной», т. е. благонамеренной, сатиры, пытавшейся сохранить в не­прикосновенности существующие порядки.