Тема 1. Предмет, задачи и структура учебной дисциплины

Старцев Ярослав Юрьевич

Оглавление

Об авторе

Тема 2. Разделение властей и разделение функций в государственном управлении

Тема 3. Формы правления и государственные режимы

Тема 4. Абсолютная власть

Тема 5. Формы государственного устройства

Тема 6. Местные органы власти в системе публичного управления

Тема 7. Организация правового регулирования местного управления

Тема 8. Административно-территориальное деление и уровни местного управления

Тема 9. Компетенции органов местного управления

Тема 10. Финансы местных органов самоуправления

Тема 11. Виды и структура органов местного управления

Тема 12. Распределение функций между органами управления

Тема 13. Системы местного управления

Тема 14. Британская система местного управления

Тема 15. Американская система

Тема 16. Романская система

Тема 17. Германская система местного управления

Тема 18. Скандинавская система

Тема 19. Западные системы на Востоке: пример Японии

Основная литература

Положения государственного стандарта по специальности 061000 государственное и муниципальное управление

Программа курса

Тестовые задания по ГМУ ЗС

Об авторе

Кандидат политических наук, доцент кафедры государственно-политического управления.

В 1993 г. закончил Уральский государственный университет по специальности История, с квалификацией Преподаватель истории и социально-политических дисциплин. В 1995 г. закончил, с представлением магистерской диссертации, магистратуру Института Политических Наук при университете Бордо-IV (г. Бордо, Франция) по специальности Местное управление и самоуправление. В 1998 г. защитил кандидатскую диссертацию по специальности Теория и история политической науки.

В УрАГС работает с 1996 г., в настоящее время читает лекционные курсы Политический анализ и Государственное и муниципальное управление в зарубежных странах. Читает спецкурсы: теория игр в политике и управлении; политические режимы; анализ государственной политики. Научные интересы: теория политики и государственного управления, оценка государственных и муниципальных программ, сравнительный анализ политических режимов. Занимается переводом (2 переведенных монографии, интернет-публикации стихотворных переводов) и общественной деятельностью (член ассоциации Франция-Урал и Французского Альянса в Екатеринбурге).

Учебная дисциплина Государственное и муниципальное управление в зарубежных странах посвящена сравнительному изучению зарубежных государственных и муниципальных систем. Столь широкий предмет требует уточнений, поскольку и до, и после Козьмы Пруткова многие убеждались в невозможности объять необъятное.

Первое уточнение политико-географического характера. В современном мире почти 200 независимых государств; изучение всех существующих систем управления и невозможно, в рамках одной учебной дисциплины, и бессмысленно. Даже если мы сделаем региональные выборки, последовательно характеризуя Западную и Восточную Европу, Северную и Южную Америку, Северную, Центральную и Южную Африку, Центральную Азию и Дальний Восток, - результатом будет очень поверхностная характеристика существующих форм и методов деятельности государственных и муниципальных органов власти. В рамках предлагаемого курса выбор сделан в пользу другого варианта: более подробное и основательное изучение западных систем управления, т.е. государств Северной Америки и Западной Европы. Основания для такого выбора очевидны: эти страны навязывают всему миру свои правовые и управленческие стандарты; Россия в числе первых заимствует их и пытается использовать. Таким образом, наибольший практический интерес для нас представляют не восточноевропейские страны, где на небольшой территории те же стандарты накладываются на местные традиции, и не индийская или африканская экзотика, а родина тех норм и установлений, которые мы так усердно заимствуем.

Второе уточнение институциональное. Сферы государственного и муниципального управления необъятны: разнообразие предметов ведения, полномочий, форм и способов деятельности требует многотомных энциклопедий только для одного перечисления, даже в масштабах одной страны, - что уж говорить о многих! В рамках данного учебного курса мы рассмотрим лишь основы государственного и муниципального управления, прежде всего основы правовые и институциональные. Кроме того, важную роль будет играть характеристика реформ и новейших тенденций в развитии зарубежных государственных и муниципальных институтов.

Третье уточнение академическое, связанное с реальным условиями изучения курса: наличие литературы, содержание других учебных дисциплин. Значительная часть вопросов, связанных с организацией государственной власти и государственного управления освещалась в рамках других дисциплин: теория государства и права, конституционное право, система государственного управления. В связи с этим в лекционном курсе мы ограничимся припоминанием наиболее важных вопросов и обозначением актуальных тенденций и собственно управленческих проблем, зачастую остающихся в тени при изучении юридических дисциплин. Особенности организации государственного управления в отдельных странах рассматриваются в широкой доступной учебной и научной литературе. Эти сюжеты идеально подходят для самостоятельной подготовки, поэтому характеристика отдельных государственных систем будет вынесена на практические занятия. Напротив, характеристика местного управления, как в целом, так и применительно к отдельным странам в современной русскоязычной литературе совершенно недостаточна, противоречива и очень часто опирается на устаревшие данные. Основательные и актуальные исследования зачастую недоступны из-за ограниченности тиражей и распространения. Поэтому большую часть вопросов местного управления мы рассмотрим на лекциях. Наконец, мы почти не будем затрагивать специальные вопросы отраслевого управления и государственной службы: зарубежный опыт в этих сферах достаточно подробно рассматривается в рамках соответствующих дисциплин (организация государственной службы, государственное регулирование экономики и т.д.) и в дисциплинах специализации.

Обозначив, таким образом, предмет, перейдем к задачам курса.

Разумеется, в первую очередь речь идет о сравнении, но это не является самоцелью. Сравнение выполняет две важные функции. Во-первых, только на основе сравнительного материала можно делать какие-то теоретические выводы о природе, функциях и тенденциях развития государственного и муниципального управления. Опыт одной страны по определению ограничен и, взятый изолированно, никакую разумную теорию породить не способен. Во-вторых, часто зарубежный опыт играет роль своего рода зеркала, без которого не увидеть ни собственных ушей, ни того, что у вас вся спина белая пока вам об этом не скажут. Зачастую только сравнив с чем-то другим, мы обнаруживаем, что вещи привычные и естественные уникальны. Наоборот, многое из того, что списывается на российскую специфику, на особый менталитет, ничего специфичного в себе не содержит, являясь либо прямым заимствованием, либо проявлением общей тенденции, характерной и для других стран. Наконец, часто, не обратив внимания на зарубежный опыт, просто не догадываешься о возможности и реализуемости каких- то форм управления, каких-то государственных или муниципальных институтов.

Наряду со сравнением и выполнением связанных с ним задач, курс ориентирован на достижение еще одной принципиально важной цели развитие профессиональной эрудиции. В отличие от эрудиции общей, она является необходимым элементом любого профессионализма, от парикмахера до менеджера.

Кроме того и это третья цель вполне возможно, что изучая данный курс мы сможем увидеть какой-то полезный для России зарубежный опыт, который может быть заимствован. Важнее, однако, разобраться с теми условиями, в которых появилось и существует то, что уже заимствовано, но пока не слишком хорошо приживается.

Структура лекционного курса соответствует упомянутым ранее уточнениям и ограничениям. Первые несколько тем посвящены управленческой и максимально современной трактовке общих тем, связанных с формой государства: разделение властей и формы правления, формы государственного устройства, государственные режимы, централизация и децентрализация. Государственные системы отдельных стран будут рассматриваться на практических занятиях. Затем мы подробнее остановимся на местном управлении общие принципы и тенденции его организации, различные системы местного управления и специфика его функционирования в отдельных западных странах.

Тема 2. Разделение властей и разделение функций в государственном управлении

Традиционно разделение властей воспринимается как принцип организации отношений между различными, несводимыми друг к другу видами (ветвями)власти, и одновременно, как организация отношений между высшими органамигосударственной власти. Этот принцип часто считается основополагающим для современной государственности вообще и для демократической государственности в частности.

В рамках теории государственного управления особенно важно то, что наряду с политической составляющей идея разделения властей имеет и сугубо управленческие коннотации. С политической точки зрения смысл разделения властей - в недопущении тирании, в предотвращении узурпации власти. С управленческой точки зрения, смысл разделения властей - в эффективном распределении разных функций между специализированными органами власти, т.е. в их функциональной специализации.

Функциональная специализация основана на специфических видах управленческой деятельности, или функциях управления. Их обособление связано с ориентацией на определенный вид деятельности (функцию). Традиционно в управлении в качестве основания для формирования функций управленческой деятельности рассматриваются логические этапы процесса управления: проектирование (сбор и обработка информации, прогноз, планирование), организация (принятие общих решений, распределение задач и ресурсов, оперативное руководство), оценка (учет, контроль, корректировка, санкционирование).

Особенностью функций управления является то, что они осуществляются постоянно и непрерывно в рамках единого цикла управленческой деятельности. Классический управленческий цикл предполагает последовательное и обязательное выполнение всех функций:

Рисунок 1. Функции управления в управленческом цикле

Схема может иметь и более подробный вид, в зависимости от того, насколько детально мы представляем функции управления, но общий принцип остается прежним: обязательными условиями успешности управленческой деятельности являются 1) обязательное наличие в цикле всех функций (всех групп функций) и 2) последовательность из осуществления.

Если посмотреть с этих позиций на классическую схему разделения властей, то мы получим следующее:

Рисунок 2. Разделение властей как фазы управленческого цикла

ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ

Таким образом, разделение властей - функциональная специализация на высшем уровне организации государственной власти. Однако, практика серьезно корректирует эти схематичные представления. Кроме того, вершиной государственного механизма функциональная специализация не ограничивается.

Классическая концепция разделения властей, предполагавшая их строгую функциональную специализацию, наличие трех ветвей власти, их равенство и взаимонезависимость и т.д. сформировалась в основном в XVIII в. Сегодня она интересна преимущественно с исторической точки зрения и в качестве абстрактного символа правового (конституционного) и по возможности демократического государства. Анализируя основные положения теории разделения властей под углом зрения их применения к современной действительности ... ученые-конституционалисты приходят к выводу о том, что в реальной жизни данная теория нередко остается ничем иным как лишь формальной теорией. Что же касается практики ее применения, то она зачастую носит если не откровенно негативный, то во всяком случае весьма противоречивый характер.

Это не означает, что разделение властей не имеет отношения к современному государству. Два основных принципа, лежащих в основе концепции, сохраняют свое значение: это (1) необходимость разделения властных ресурсов с целью предотвращения их монополизации и абсолютного господства, основанного на произволе (тирании), и (2) необходимость организационного и функционального обособления властных структур с целью более специализированного, профессионального и эффективного управления. Однако реализация этих принципов в современном обществе приобретает совершенно иные формы, серьезно отличающиеся от представлений философов восемнадцатого столетия.

Первой важной характеристикой современного разделения властей является организация тесного взаимодействиямежду исполнительной властью и законодательной. Французский государствовед Ж.-Л.Шабо различает государства, где деятельность представительной и исполнительной власти основана на их разделении (США), и государства, в основе которых лежит сотрудничество властей (Франция, Великобритания) или смешение властей (авторитарные режимы) как противоположность разделения. Таким образом, само понятие разделение властей релятивизируется и сводится к особенностям некоторых национальных систем государственного управления. Обязательной характеристикой многих современных конституций, в том числе российской, является также возможность роспуска законодательного органа и вынужденной отставки правительства. И то, и другое способствует эффективности управления, в частности - при разрешении серьезных кризисов, но имеет мало общего с классическими представлениями о взаимонезависимости властей.

Вторая важная черта - усиление исполнительной властив ущерб другим ветвям, прежде всего - власти законодательной. Согласно традиционной концепции разделения властей, законодательная власть разрабатывает и принимает законы, исполнительная занимается их реализацией, судебная - контролем и наказанием за нарушение. На практике органы исполнительной власти в большинстве современных государств разрабатывают 80-90% законопроектов. Это связано и с растущей технической сложностью законов (депутаты не обладают достаточной компетентностью для разработки всех деталей), и с неспособностью крупных коллегиальных органов, формируемых на конкурентной основе и обладающих переменным составом, самостоятельно создавать и принимать непротиворечивые документы, превосходящие своей сложностью простые дилеммы типа да - нет. Кроме того, постоянно увеличивается значение актов исполнительной власти: в большинстве современных государств существует сфера исключительной компетенции правительства или исполнительной власти в целом, куда парламент не вправе вмешиваться, - либо не вмешивается по традиции. Классический пример сфера регламентарной власти правительства во Франции. Другое, гораздо более распространенное проявление той же тенденции - многочисленные ситуации, когда подзаконные акты фактически имеют большее влияние на практику государственного управления, чем предшествующие им законы. В России такую роль играют как указы Президента, так и постановления Правительства, а также многочисленные ведомственные акты, акты региональной и местной исполнительной власти.

Таким образом, к исполнительной власти переходит и функция разработки законов, и значительная часть собственно нормотворческих функций. В тех случаях, когда исполнительная власть и политически доминирует над законодательной (мажоритарные парламентские режимы с партийной дисциплиной, суперпрезидентские республики и т.д.) можно говорить даже о законотворческой функции исполнительной власти, когда прохождение законов через парламент - формальная процедура. В современной России ситуация в некоторых отношениях противоположна - отношения Государственной Думы и исполнительной власти иногда характеризуются противостоянием, где каждый участник стремится к максимальной самостоятельности. Результатом является сравнительно низкая эффективность деятельности высших органов государственной власти. Естественный выход - усиление исполнительной власти, рост ее значения в сфере нормотворчества.

Все вышесказанное не означает, что парламент вообще лишается сколько-нибудь важных функций. Однако эти функции принципиально отличаются от представлений двухсотлетней давности. Западные исследователи отмечают, что европейские и североамериканские парламенты, лишаясь de facto законотворческих функций, играют все большую роль в качестве органов контроля над деятельностью исполнительной власти и в качестве общественной трибуны, предназначенной для публичного обсуждения наиболее актуальных проблем общества. Контроль осуществляется через депутатские запросы, через деятельность специальных парламентских комиссий и т.д. Наконец, парламенты отчасти продолжают выполнять и представительские функции, донося до центров принятия решений голоса избирателей и осуществляя необходимую обратную связь.

Усиление исполнительной власти проявляется и в других отношениях, например - в численности и сложности используемого аппарата. В России в 1995 г. работники органов исполнительной власти (и государственные служащие, и работники не имеющие этого статуса) составляли около 91% от общей численности людей, работающих в органах государственной власти и управления. Наряду с повышающейся ролью административных актов, это дает некоторым исследователям основания для того, чтобы говорить об администрации как о четвертой власти, противопоставляемой не только законодательным органам, но и собственной политической верхушке - правительству.

Судебная власть остается зависимой от других ветвей. Это происходит за счет ее раздробленности на разные виды судебных органов, не объединенных в одну систему (суды общие, арбитражные, административные, конституционные, военные и т.д.), за счет зависимости - прежде всего при назначении судей - от исполнительной и законодательной власти, за счет отсутствия (в большинстве случаев) права предпринимать действия по собственному почину, не дожидаясь обращения граждан, организаций или государственных органов. Единственная страна, по отношению к которой можно говорить об относительной независимости и силе судебной власти - США; однако это исключение уникально.

Последняя важная черта современных отношений между ветвями власти - появление новых центров власти и управления, которые не могут быть отнесены ни к одной из трех классических ветвей. Во-первых, это глава государства в тех странах, где он обладает значительными собственными полномочиями и не сливается с исполнительной властью; к их числу относится и Россия.

Характеристика российской президентуры с точки зрения разделения властей заслуживает особого внимания. Дело в том, что глава государства как самостоятельный и активный центр власти - скорее исключение, чем правило. В президентских системах глава государства выступает во внутренних делах прежде всего как глава исполнительной власти, а не как самостоятельный субъект управленческих воздействий. В парламентских системах глава государства лишен собственных полномочий, которые он мог бы осуществлять самостоятельно: он является лишь символом, за которым скрывается та же исполнительная власть, а самостоятельно выполняет лишь некоторые функции арбитража, опираясь при этом больше на убеждение, чем на принуждение. Глава государства может играть самостоятельную, несводимую к функциям исполнительной власти роль лишь при смешанных формах правления, в условиях противостояния Президента и парламента (французская коабитация или сожительство). Но и там это явление временное, а не постоянное, как в России. Многие авторы считают Президента РФ фактическим главой исполнительной власти; то, что Конституция не указывает на это, не меняет существа дела. Однако Президент и его администрация в некоторых отношениях дублируют деятельность других органов государственного управления (контрольные функции), некоторые функции выполняют независимо от системы исполнительной власти (организация государственной службы, взаимодействие с местным самоуправлением и т.д.). Следовательно, если Президент РФ и осуществляет руководство исполнительной властью, то это лишь одна из сторон его деятельности, не объясняющая всего объема полномочий. Российский Президент, таким образом, олицетворяет и новую, президентскую ветвь власти, и исполнительную власть, фактическое руководство которой он осуществляет.

Во-вторых, это специализированные вертикальные структуры, не подчиненные непосредственно ни правительству, ни главе государства, ни парламенту или высшим судебным органам. В России наиболее ярким примером является прокуратура; в других странах, особенно в англосаксонских, независимые или неправительственные органы управления гораздо более многочисленны. Масштабы их деятельности несопоставимы с масштабами деятельности традиционных ветвей власти, но фактическая независимость (подчиненность лишь праву) выносит их за пределы разделения властей. Кроме того, если учитывать раздробленность судебной системы на разные виды судебных органов, оказывается, что неправительственная администрация или российская прокуратура вполне сопоставима с судебной властью с точки зрения влияния на управление государством. К числу относительно автономных властных структур, центров власти, могут быть отнесены и центральные банки, и избирательные комиссии и т.д. Некоторые современные государства даже указывают в своих конституциях на существование новых ветвей власти - избирательной, контрольной и т.д.

В-третьих, все чаще создаются двухпалатные парламенты, что фактически делает из парламента два разных органа, формирующихся самостоятельно, обладающих разными полномочиями и нередко конфликтующих друг с другом. Верхние палаты являются не только самостоятельными центрами власти, но и становятся зачастую проявлением еще одной тенденции: усиление территориальных инфранациональных властей. В самом деле, как правило верхние палаты - органы территориального представительства, где может быть представлено, в зависимости от способа формирования, как само населениеотдельных территориальных образований (США, Италия), так и региональные органы власти(ФРГ, Россия) или местные политические элиты(Франция).

Помимо своей представленности в центре, территориальные власти (местные или региональные) обладают также собственным набором компетенций и ресурсов, которые гарантированы законодательно или конституционно и подкрепляются выборностью территориальных органов власти, т.е. независимостью их формирования от центра. Территориальное (вертикальное) разделение властей, таким образом, становится не менее значимым, чем традиционное горизонтальное. Наряду с этим, в большинстве случаев местные и региональные власти могут быть субъектами законодательной инициативы на общегосударственном уровне, иногда обладают правом обращения в органы конституционной юстиции, - все это укрепляет их самостоятельность и позволяет играть роль реальных противовесов центральной власти.

Однако в самом понятии разделение властей кроется важная централизаторская коннотация, сказывающаяся на практике взаимоотношений центра и периферии. По определению, разделение - внутренняя характеристика государства, обеспечивающая его единство. Следовательно, если мы подходим к отношениям центральных и территориальных органов власти с точки зрения разделения властей, то выясняется, что территориальные структуры являются частью государственного механизма, представляя, в конечном счете, государственные интересы. Иными словами, разделение (государственных) властей выступает здесь противоположностью территориальному самоуправлению населения, как негосударственной форме управленческой деятельности.

Это противоречие, тем не менее, лежит в основе понятия федерализма. По всей вероятности, именно теория разделения властей может справиться с проблемой, не решаемой в рамках теории суверенитета: что такое федеративное государство? Здесь присутствует то же разделение (единой) государственной власти между разными относительно автономными структурами, что и в рамках классической концепции трех ветвей. Власть субъектов дополняет и уравновешивает федеральные власти, усложняя тем самым структуру государственного механизма.

Общий вывод очевиден - классическая концепция разделения властей пригодна сегодня лишь для приблизительной характеристики систем государственного управления, будь то в России или за рубежом. Более того - нет никаких оснований говорить о возможности установления (восстановления) традиционного разделения властей как механизма практической организации деятельности органов государственной власти. Все чаще высказывается мнение о том, что формалистический подход к разделению властей является губительным с точки зрения объективного исследования государственного механизма и решения проблем оптимального взаимодействия различных властей. Иными словами, рациональное зерно во всем этом есть, но не стоит принимать традиционные декларативные принципы слишком уж всерьез.