I. Кризис режима весной 1934 г.
Тема
Норберт Фрай: Государство фюрера. Национал-социалисты у власти:Германия, 1933-1945
СОДЕРЖАНИЕ
Отзыв о книге 3
Вступление 6
Языковые доказательства древности наших предков 14
Примечания 70
Археологические, библейские и мифологические доказательства
древности наших предков 73
Полярная теория происхождения арьев 135
Путаница в названии славянских племён 158
Русские князья при Александре Македонском 161
Примечания 176
Западные славяне 182
Этруски 203
Трояне 208
Геты, готы, даки 212
Кельты 219
Вандалы 226
Гунны 228
Агафисы и ахтырцы 232
Руги 234
Бродники 234
Роксоланы 235
Чжурджэни 243
О фальсификации в летописях 263
Кий и его государство 269
Князья после Кия 283
Антский союз 287
Происхождение терминов арийцы и немцы 294
О порабощении хазар евреями 299
О величайшей культуре и нравственности славян 308
Славяне в руководстве Византией 322
Бертинская летопись 326
Буривой, Гостомысл 327
Рюрик 328
Аскольд и Дир 336
Олег Вещий 341
Игорь Старый 346
Ольга 348
Святослав 349
Ярополк Святославович 353
Владимир Святославович 353
Ярослав Мудрый 360
Письменность древних славян 363
Религия наших предков 404
Об этнической принадлежности Иисуса Христа 420
О происхождении Библии 443
Иудохристианство 462
Происхождение евреев 490
Евреи в Южной Руси и в Киеве X–XI вв. 533
О западной цивилизации 541
Безструктурное управление и тайна еврейского обрезания 641
Данные антропологической экспедиции о современных русских 655
Хронология летоисчисления 659
Послесловие 666
Памятка Русичу 673
Как мы это сделаем 683
Родословные таблицы 689
Всеясветная грамота 690
Санскритский словарь 703
Список литературы 708
Тема
I. Кризис режима весной 1934 г
II. Внутреннее развитие Третьего рейха
1. Формирование
2. Консолидация
3. Радикализация
III. "Государство фюрера": сила воздействия и
результаты
Документы
Источники, исследования, литература
Хронология
Таблицы и схема
Послесловие к новому изданию
Указатель имен
Книге немецкого историка Н. Фрая представляет собой классическое исследование политической, социальной, экономической и культурной истории Третьего рейха. Автор выделяет три фазы внутреннего развития «государства фюрера»: фазу формирования, завершившуюся так навываемым путчем Рема, фазу консолидации, когда в Германии достиг расцвета «миф о фюрере» йот-части стало реальностью пропагандировавшееся нацистами «народное сообщество», и, наконец, фазу жесткой радикализации после начала Второй мировой войны.
Книга предназначена для специалистов по новейшей истории Германии, преподавателей, студентов н всех читателей, интересующихся немецкой историей XX века.
Назначение Гитлера рейхсканцлером 30 января 1933 г. стало важной вехой в немецкой истории. Но действительно ли этот день окончательно предопределил крах Германской империи и раскол Европы? Неужели распад «государства фюрера» оказался предрешен раньше, чем полностью сложился его фундамент? Задним числом мы признаем закономерность катастрофы, но ее все-таки нельзя назвать неизбежной. В истории Третьего рейха имелись и переломные моменты, и альтернативные возможности: в конечном счете она была такой же открытой, как любая история вообще.
Одна из дат, надолго определившая дальнейшее развитие событий после нескольких месяцев тяжелого кризиса, — 30 июня 1934 г. В тот день Гитлер нанес кровопролитный двойной удар, отделавшись разом и от штурмовых отрядов (СА), служивших источником беспокойства внутри собственного «движения», и от своих критиков и прежних партнеров по коалиции справа. Этот удар подтвердил притязания национал-социалистов на политическое единовластие и завершил фазу формирования «государства фюрера».
В последовавшие затем годы консолидации усилия по структурному оформлению этого государства, сопровождавшиеся сотворением и расцветом мифа о фюрере, встретили широкий положительный отклик в немецком обществе. Не политический террор начальной поры — экономические, а вскоре и внешнеполитические успехи национал-социалистов составляли главное содержание этой второй фазы существования режима в сознании «народного сообщества», которое в чем-то действительно стало реальностью. Без учета и всестороннего исторического анализа тех «хороших лет» (каковыми их считали очень многие немцы, несмотря на ужесточение трудовой эксплуатации и неизбежную идеологическую мобилизацию) едва ли возможно объяснить, почему режим даже после начала войны еще долго сохранял свою социально-психологическую привлекательность. Поэтому внимание автора предлагаемой читателю работы сосредоточено на общем политическом, социальном, культурном и экономическом развитии Третьего рейха.
Многие полагали, что дни правления Гитлера сочтены. Прошло уже двенадцать месяцев с момента так называемого захвата власти, а никакого «национального подъема» не было и в помине. От восторга, с которым поначалу встречали новых хозяев страны, осталось разве что тяжкое политическое похмелье. Взлет как будто застопорился на полпути. В государстве и в партии, в экономике и в аппарате управления, в рейхсвере и в СА, в городе и на селе — везде наступало отрезвление. Мало того: с каждым днем росло число тех, кто громко и достаточно резко выражал свое недовольство. Критика звучала со всех сторон и по самым разным поводам.
Особенно велико было раздражение средних и мелких предпринимателей. Они упрекали власти в невыполнении «к требований по устранению конкурентов: «Чего вы нам только не обещали раньше: и универмаги-то будут закрыты, и магазины стандартных цен исчезнут. Ничего этого не произошло, нас кругом обманули»1. Торговца, возмущавшегося в Герлице на собрании Национал-социалистической организации ремесел, торговли и промыслов, арестовали на другой же день. Выпущенное уже в марте 1933 г. постановление «О защите от вероломных нападок на правительство национального возрождения» позволяло карать даже за устную критику, но вряд ли так можно было победить всеобщее разочарование, ожесточение и растерянность. Правда, страх перед репрессиями и цензура прессы мешали общественности получить ясное представление о масштабах кризиса. Однако у десятков тысяч местных партийных функционеров были свои уши среди рядовых граждан, и традиционные отчеты для служебного пользования, которых требовали от чиновников на всех уровнях начиная с жандармских постов, вносили коррективы в прекраснодушные газетные публикации.
Не хуже национал-социалистического руководства представляла себе сложившееся положение только одна группа его организованных противников — социал-демократы, находившиеся в пражском изгнании: их регулярно снабжали информацией доверенные люди во всех уголках рейха.
1 Deulschland-Berichle der Sozialdemokratischen Partei Deutschlands (Sopade) 1934- 1940, Erster Jahrgang 1934. Salzhausen; Frankfurt am Main, 1980. S. 50.
Вот донесение из Западной Саксонии: «Плохое настроение среди делового мира и буржуазии, о котором сообщалось ранее, стало еще хуже. В этих кругах, главным образом, сегодня ругаются на чем свет стоит, когда уверены, что никто не донесет. И среди них много людей, которые меньше года назад не знали, как громче выразить свою радость по поводу того, что Адольф стал канцлером, и в прошлые годы упорно выбирали Гитлера. Теперь они с ужасом говорят, что не так себе это представляли»2.
Недовольство из-за обманутых ожиданий было характерно не только для среднего класса. Семьи рабочих и служащих проявляли крайнюю бережливость (главный повод для жалоб розничных торговцев) не просто так. У них были на то причины: одновременно с пугающим взлетом цен на продукты сокращалась заработная плата, порой весьма резко. Например, в фарфоровой и стекольной промышленности Верхнего Пфаль-ца зарплата за год снизилась на 50 %3. Не исчез и страх перед безработицей. После стремительных первых успехов, когда за двенадцать месяцев (с января 1933 г.) шестимиллионная армия безработных уменьшилась более чем на треть, дело пошло туго. Некоторые из тех, кто получил место благодаря государственной программе занятости (чаще всего в дорожном строительстве, где тяжелые и малооплачиваемые работы вместо машин выполняли люди), вскоре вернулись на биржу труда. А многим безработным со стажем довелось на личном опыте узнать, что за впечатляющими официальными данными кроются чувствительное сокращение расходов на социальные нужды и разного рода статистические трюки. Общественное вспомоществование часто урезалось; для его получения ставились практически невыполнимые условия — например, требовалось представить доказательства, что человек каждую неделю подавал заявления о приеме на работу как минимум в 25 фирм. На выборах в «советы доверенных» в марте-апреле 1934 г. кандидаты из единого списка Национал-социалистической организации производственных ячеек потерпели такое сокрушительное поражение, что на многих предприятиях результаты выборов вообще не были признаны.
Впрочем, в рабочей среде не царило такого единодушия, как в средних слоях общества, и безработные были настроены более скептично, нежели те, кто сумел найти работу. Пропагандистская шумиха вокруг «трудовой битвы», трудовой повинности, помощи селу все-таки создавала ощущение, будто при национал-социализме что-то делается: «Рабочий жалуется на ничтожную зарплату. При этом многие радуются, что у них по крайней мере есть работа. Рабочий имеет собственное мнение, отнюдь
2 Deutschland-Berichte der... S. 49.
См.: Eiher L, Arbeiter unter der NS-Herrschaft. Textil- und Porzellanarbeiter im nordekstUchen Oberfranken 1933-1939. Mtinchen. 1979. S. 95-98. 219, Anm. 143. Данные, приведенные ниже, см.: Deutschland-Berichte S 33-48
не благоприятное для властей, но держит его при себе. В целом рабочий класс в настоящее время пребывает в состоянии неуверенности и ожидания. У него нет веры»4.
Порядком разочарованы были крестьяне, которые и без того долгое время относились к национал-социалистам холодно, за исключением части сельскохозяйственных батраков-протестантов Северной Германии. Новая система централизованного сбыта продуктов через «Имперское продовольственное сословие», задуманная как мера по повышению урожайности, вызвала в деревне сильное беспокойство. В католической аграрной среде Южной Германии сельскохозяйственная политика национал-социалистов — довольно бестолковая смесь попыток добиться автаркии с идеологией «крови н почвы» — столкнулась с четкими, вполне конкретно обоснованными возражениями: «Яйца, масло и смалец нужно доставлять на закупочные пункты. Но закупочные пункты работают плохо. Там по большей части не знают своего дела... В городе Хам, где находится такой окружной пункт по сбору яиц, недавно от сильной жары испортился (протух) целый вагон яиц. Руководитель пункта не хотел отправлять вагон, пока тот не будет полностью загружен товаром... Крестьяне обо всем этом знают и злятся на невежественных бюрократов, "которые умеют только на авто раскатывать"».
Еще более негативный эффект, чем «Продовольственное сословие» (во многом лишь продолжавшее выполнять задачи прежних сельскохозяйственных товариществ), произвел Имперский закон о наследственных крестьянских дворах. Крестьяне усмотрели в нем ущемление своего права на собственность и свободы личного выбора. Вот сообщение из Бранденбурга: «По закону земельные наделы не могут быть проданы или отчуждены за долги, отданы в приданое и не подлежат разделу. В округе одного только нотариуса в результате вступления закона в силу было расторгнуто 20 помолвок... В одном случае сын из-за закона о наследственных крестьянских дворах не смог закончить почти завершенную учебу, потому что двор без возможности продажи в счет долга не покрывал расходов. Там, где действует право старшего, старшие сыновья возвращаются из города, выживают из дому младших братьев и сестер и доводят хозяйство до полного разорения».
С точки зрения функционеров «Продовольственного сословия», это были трудности переходного периода, и «крестьянский рейхсфюрер» Дарре, выступавший на первом баварском Дне крестьянина в Мюнхене в середине апреля 1934 г. едва ли перед третью от ожидавшихся 50 000 посетителей, довольно смиренно просил понять это. Но сельское население по-прежнему не доверяло новому режиму. Хотя оно извлекало определенную пользу из интенсивной поставки ему «сельских помощников» (выбор
4 Deub-efthmd-Berichte- S. 107 (сообщение из Южной Баварии).
и распределение по дворам привозимых в деревню грузовиками безработных напомнили наблюдателю социал-демократов невольничий рынок), подобные маленькие благодеяния не сокращали дистанцию между селом и режимом: «Гитлеровская система раздражает всех крестьян поголовно. Базарные дни в городах... принимают характер чуть ли не политических собраний. Не хватает только основного докладчика, зато дискутируют обо всем и ругают все... "бардак", хозяйствование бюрократов, обман народа... Жандармы делают вид, что не слышат посетителей рынка. Когда появляются известные нацистские шпики, разве что поблизости от них начинают говорить тише, но настроение крестьян шпикам прекрасно видно. О страхе перед наци у крестьян давно уже говорить не приходится. Напротив, известные нацисты убираются у них с дороги, чтобы те не потребовали ответа, когда же наконец начнут выполняться данные ранее обещания»5.
Раздражены были не только средний класс, рабочие и крестьяне. Весной 1934 г. практически все слои населения обнаружили заметные трещины на глянцевой картинке, изображающей успешное, динамичное национал-социалистическое движение. Домохозяйки бранили перебои со снабжением молочными продуктами, яйцами, жирами; дешевых сортов маргарина часто было вообще не достать. Зато имелись рецепты для домашнего производства и данный на одном из множества министерских совещаний по проблеме «жирового кризиса» совет фюрера выращивать соевые бобы. (Статс-секретарь по вопросам продовольствия Банке ратовал за «избавленный от горького привкуса люпин».) Промышленность испытывала нехватку каучука и нефти, но вместо валюты, запасы которой были весьма скудны, получала рекомендации перейти на эрзацы и приложить все усилия для производства синтетических заменителей. По словам Гитлера, «с решением сырьевого вопроса надо было начинать уже в 1933 году»8.
Рейхсканцлер опасался не только за свои амбициозные планы по достижению автаркии — его беспокоило экономическое развитие в целом. На совещании с рейхсштатгальтерами — своими представителями в германских регионах — 22 марта 1934 г. он был близок к панике. Обрисован предполагаемым «вице-королям рейха» (их неясное положение также стояло на повестке дня), министрам и высокопоставленным партийным соратникам, таким, как Геринг, Фрик, Гесс, Функ и Борман, плачевное положение с валютой, Гитлер заявил, что речь идет о том, чтобы «предотвратить катастрофу». Настаивая на экстравагантном требовании заказывать любое сырье только с согласия рейхсминистра экономики, канцлер
5 Deutschland-Berichte der... S. 51 ff., 230 ff.
6 Protokoll der Chefbespreehung vom 7.6.1934 // Akten der Reichskanzlei. Regierung Hitler 1933-1938. Tell I: 1933/34. Boppard, 1983. Bd.2. S. 1310.
привел в пример заказ Немецкого трудового фронта на «миллионы костюмов» из импортируемого хлопка: «Если проделать такой эксперимент пять раз, весь валютный запас будет истрачен». Затем он стал жаловаться на «вмешательство в хозяйственные дела... партийных инстанций и СА». Комментируя недавний бойкот универмагов Национал-социалистической организацией ремесел, торговли и промыслов, он сказал, что «закрытие универмагов приведет к банковской катастрофе и нанесет смертельный удар делу восстановления экономики». Протоколист (по всей вероятности, это был наместник Баварии Франц фон Эпл) запечатлел мрачное настроение Гитлера в следующих формулировках: «Для любой гранаты нужно медное кольцо — у нас в Германии нет меди — представьте, что это значит»7.
Раз уж сам фюрер разразился негодованием и высокопоставленные национал-социалисты использовали «господствующее в широких массах народа плохое настроение» как отправной момент для выражения собственного недовольства (например, баварский министр внутренних дел Адольф Вагнер жаловался на пробуксовку имперской реформы, рассчитывая добиться большей власти для себя лично8), то и такой капитан экономики, как Фриц Тиссен, счел возможным высказать рейхсканцлеру свои претензии по поводу Трудового фронта — организации-молоха — и «пагубного увековечения мировоззренческой борьбы». Один из самых первых покровителей Гитлера в промышленных кругах теперь заметил недостатки «публицистического одноголосья»: национал-социалистическая печать «ни единым словом» не упоминает об усиливающихся нареканиях на Трудовой фронт Лея, а буржуазной прессе для этого, «естествен-но, не хватает мужества»9.
Чиновники также не были в восторге от постоянного вмешательства в их работу партийных учреждений и комиссаров СА, обладавших политической властью, но не имевших соответствующей квалификации. Хотя поначалу партнеры Гитлера по коалиции из числа «старых правых» были готовы смотреть сквозь пальцы на неприглядные «побочные явления» «национальной революции», в особенности на жестокие методы подавления рабочего движения и леволиберальной среды духовенства и деятелей культуры в первые месяцы после захвата власти, теперь и с точки зрения государственных служащих, сановников церкви, юристов, правых интеллектуалов — да вообще почти всего буржуазного истеблишмента — развитие событий принимало угрожающий оборот. Кое-кто уже понял, что чем крепче режим будет сидеть в седле, тем резче его тоталитарные претензии войдут в противоречие с их собственными интересами.
7 Akten der Reichskanzlei. Teil I. Bd. 2. S. 1197-1200.
8 См.: Ibid. S. 1345-1351.
9 Ibid. S. 1322-1331.
ее простодушные задавались вопросом: что же, собственно, стало лучше при новом правительстве? Они все меньше верили в уникальность «гитлеровского движения» и все чаще видели в НСДАП «типичную партию», которая, как все прочие, мало на что способна. Сокращение штата доносчиков, недостаток готовности к жертвам, отсутствие флагов на многих частных домах в дни государственных праздников, ворчание вполголоса, открыто отпускаемые шутки в адрес «тех, наверху», критические нотки в проповедях с церковных кафедр — все это сигнализировало о резкой перемене настроения, с чем Геббельс пытался бороться, развернув кампанию массовых собраний.
11 мая 1934 г. министр пропаганды и руководитель пропагандистского аппарата НСДАП объявил в Берлинском дворце спорта о начале «борьбы с государственными вредителями»10. Есть люди, с возмущением заявил он, «которые сами себя-то терпеть не могут, злятся, едва поглядев в зеркало. Такие везде найдут недостатки». Но вердикт, вынесенный «нытикам» и «критиканам», не мог скрыть оборонительного тона речи: всегда, дескать, было ясно, «что национал-социализм может быть претворен в жизнь постепенно, шаг за шагом». Для этого придется преодолевать «кризисные явления», а виновны в них мелочно-придирчивая «реакция», евреи («мы не жалели сил, дабы освободить немецкий народ от этих паразитов») и предыдущие правительства, от которых «мы молча приняли наследие марксизма». Критика со стороны французов по поводу полувоенного и, следовательно, нарушающего Версальский договор статуса СА заставила Геббельса встать на защиту партийного войска: «А если меня спросят, почему в Германии до сих пор существуют штурмовые отряды, я могу сказать только, что они в конечном счете спасли от большевизма и Францию... СА — не военные, а мирные силы, силы по поддержанию порядка и дисциплины, которые делают из молодых немцев полноценных граждан и служат порукой тому, что окрепший немецкий народ справится с любой внутри- и внешнеполитической опасностью».
Подобные фразы выдавали неуверенность самого Геббельса относительно будущего курса его партии. Не менее интересно, о чем он умолчал: ни слова — о недовольстве в рядах «движения», особенно СА, ни слова — о гениальности фюрера, которая обычно превозносилась по всякому поводу. Гитлер на время ушел в тень, и Геббельс должен был с этим считаться. Хотя бы потому, что от министра пропаганды не могло укрыться настроение, которое описывалось в сообщении социал-демократов за май-июнь 1934 г., передававшем слова «добродушных мюнхенских бюргеров и обывателей»: «Да-а, наш Адольф-то был человек правильный, да вокруг него одни мошенники!»11
10 Так гласил заголовок в газете «Фёлькншер беобахтер» от 13 мая 1934 г.; оттуда же взяты приведенные ниже цитаты.
11 Deutschland-Berichte., S. 101.
Это широко распространенное мнение, превратившееся в пригодный на все случаи жизни стереотип: «Если бы фюрер знал!» — в зародыше содержало основной социально-психический элемент мифа о фюрере. Вскоре этот миф достигнет фантастического расцвета. Но в данный момент народ был опасно близок к тому, чтобы утратить жизненно важную для Гитлера готовность отделять фюрера от прочих представителей «движения», виновных во всех грехах, и предать анафеме весь режим в целом. Акция против «нытиков» однозначно потерпела неудачу. Социал-демократы сообщали из Юго-Западной Германии: «Если доверие еще хотя бы несколько недель будет падать такими же темпами, что-то произойдет. Что именно — вопрос спорный. Но в любом случае последний рубеж скоро будет взят. Критика уже задевает и самого Гитлера»12.