ВВЕДЕНИЕ

Содержание

Введение …………………………………………………………………………………………3

1. Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. VIII отдел Наркомюста Совнаркома РСФСР 1917-1924г. ……………………………………………………………….5

2. 1924 –1929г. ………………………………………………………………………………….14

3. Постоянная комиссия по вопросам культов при Президиуме ВЦИК (1929-1934гг) …...19

4. Постоянная комиссия по вопросам культов при Президиуме ВЦИК (1934-1938гг) …...27

Заключение ……………………………………………………………………………………..32

Список литературы……………………………………………………………………………..33

 

Во второй половине XIX столетия к «проклятым» вопросам, над которыми мучительно размышляло рос­сийское общество, добавился еще один — о свободе ве­роисповеданий. Каковы же должны быть взаимоотноше­ния государства и церкви? — спорили представители различных социальных слоев, движений и групп, по­лагая, что ответ на этот главный вопрос и определял свободу и несвободу личности в выборе религии, права верующих и неверующих, место и роль религиозных ор­ганизаций в обществе и т. д. Царское правительство и государственная церковь — Российская православная — выступали за сохранение союза государства и церкви. Либеральная буржуазия ратовала за определенные ре­формы в государственно-церковных отношениях, изгна­ние из общественной жизни наиболее вопиющих фео­дально-крепостнических пережитков в религиозной по­литике государства, хотя и не считала возможным под­держивать полное отделение церкви от государства, В социалистическом движении России, и прежде всего со стороны большевиков, выдвигался и отстаивался те­зис «отделения церкви от государства и школы от церк­ви» История распорядилась так, что каждая из сил, сто­явших на перечисленных выше позициях, имела шанс осуществлять свое видение государственной церковной политики. Самодержавие располагало наибольшим историче­ским временем, но к началу XX столетия все свидетель­ствовало о банкротстве его «религиозной политики». Об этом же говорят и уступки, на которые в годы революции 1905—1907 гг. вынуждено было пойти пра­вительство. Указы о веротерпимости, о порядке устрой­ства старообрядческих общин привносят в общество элементы религиозной свободы. Либералы теперь по­лучили возможность реально повлиять на изменение церковного курса. В Государственную думу вносится на рассмотрение ряд вероисповедных законопроектов, с принятием которых связывалось расширение религиоз­ных свобод. Однако наступившая после поражения ре­волюции полоса реакции не позволила этим надеждам сбыться. Но одновременно неразрешенность религиоз­ного вопроса становилась существенным элементом складывающейся в России революционной ситуации., Февральская революция снимает Многие препоны в утверждении свободы вероисповеданий. Временное пра­вительство своими постановлениями «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» (20.03.17), «О свободе совести» (14.07.17) и рядом других про­возглашает равенство граждан в экономической, со­циальной и политической областях вне зависимости от их отношения к религии, свободу вероисповеданий, со­здает нормальные условия для жизнедеятельности на­циональных церквей: грузинской православной, армя­но-григорианской, греко-католической и католической . Но Февраль не только дал свободу действий либе­рально-буржуазным кругам, но одновременно обрек их и на открытое соревнование идей по церковному воп­росу с социал-демократической рабочей партией, кото­рая боролась и агитировала за отделение церкви от го­сударства и школы от церкви. Следует признать, что Временное правительство постепенно теряет инициативу в разрешении религиозного вопроса. Его обещания остаются зачастую нереализованными, а принятые решения пробуксовывают в аппаратных хитросплетениях. Оно недооценивает напора народных масс (и это особенно стало явным к лету — осени 1917 г.), которые все чаще высказываются за радикализацию «вероисповедной политики, т. е. за отделение церкви от государства, равенство (на практике) религий, национализацию церковной и монастырской собственности, признание права на вневероисповедное состояние, освобождение верующих от опеки «церковного аппарата», отделение школы от церкви, бесплатное светское образование и т. д. Идея отделения церкви от государства все оживленнее обсуждается среди верующих. И находит сочувст­вие у представителей ранее «гонимых» и «терпимых» религий — старообрядцев, мусульман, католиков, бап­тистов. Показательно, что в постановлении епархиального съезда (собора) греко-католической церкви, со­стоявшегося в мае 1917 г. в Петрограде, было записано: «Считаем для нас в настоящее время необходимым пол­ную независимость церкви от государства». Да и среди членов православной церкви находились те, кто высту­пал за отделение. Но абсолютное большинство приход­ского духовенства и иерархии было на стороне иных взглядов, таких, какие, например, высказывал князь Е. Н. Трубецкой на Всероссийском съезде духовенства и мирян в Москве (июнь 1917 г.): «Лозунг отделения церкви от государства выдвигается против церкви людьми, ей враждебными или к ней равнодушными. И в наших рядах, и на епархиальных съездах он может быть постав­лен только по недоразумению. Отделение церкви от государства есть полное упразднение церкви, коего мы допустить не можем и не должны». И даже в бурный 1917 год Российская церковь не спешила освободиться от сковывающих ее «золотых це­пей», не могла «бросить» своего давнего исторического союзника. Не случайно в информациях с мест в адрес новой власти отмечалось: «Священники даже в пригородах Петрограда продолжали по­минать царя и держали себя так, как будто ничего не случилось . Наибольшие симпатии к старой власти и наименьшую активность в возвещении начали нового строя проявило, между прочим, повсе­местно духовенство. Нет почти ни одного делегатского отчета, в ко­тором не было бы указаний на это». Октябрь 17-го предоставил исторический шанс те­перь уже большевикам реализовать свою «церковную программу». Они «доделывали» решительно и настой­чиво буржуазные реформы, благо, предшественники их больше провозглашали эти реформы, чем реализовы­вали на практике. Казалось, у партии есть не только политическая власть, но и понимание и уверенность в том, что делать и как делать для окончательного разре­шения «религиозного вопроса». Как же распорядилась .она своим историческим шансом? Проблема государственно-церковных отношений мно­гоаспектна, и многообразны подходы к ее освещению. Я остановился только на одном аспекте этой проб­лемы, стремясь воссоздать малоизвестную историю го­сударственных органов — VIII отдела Наркомюста Сов­наркома РСФСР, Постоянной комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИКа (1929—1934 гг.) и П6-стоянной комиссии по культовым вопросам при Прези­диуме ЦИКа СССР (1934—1938 гг.), которые непос­редственно проводили государственную политику в цер­ковном вопросе в первые два десятилетия после побе­ды Октября.