Выражение благодарности

Таблицы

Эпилог

Глава 11

Глава 10

Глава 9

Глава 8

Глава?

Глава 6

Глава 5

Глава 4

Глава 3

Глава 2

Глава 1

Размышления о «холодной войне»............................................ 25

Победа Америки............................................................................. 43

Российская загадка........................................................................ 89

Азиатские ценности..................................................................... 137

Гиганты Азии................................................................................. 179

Государства-изгои, религии и терроризм.............................. 237

Права человека и их соблюдение............................................ 279

Балканские войны........................................................................ 313

 

Европа: грезы и кошмары............................................................. 351

Великобритания и Европа:

время пересмотреть отношения.................................................... 391

Капитализм и его критики............................................................ 443

Раннимед......................................................................................... 499

Иллюстрации

С Рональдом Рейганом на фоне фрагмента Берлинской стены у библио­теки Рейгана. Калифорния, февраль 1991 г. The Ronald Reagen PresidentialLibrary Foundation

Разговор за чашкой кофе с Рональдом Рейганом в его офисе в Лос-Ан­джелесе. Февраль 1995 г. The Ronald Reagen PresidentialLibrary Foundation

Церемония награждения президентской медалью Свободы в Белом доме. Награду вручает Джордж Буш-старший. Март 1991 т. Официальная фотография Белого дома

Встреча с Михаилом Горбачевым в Пражском замке в ноябре 1999 г. на праздновании 10-й годовщины чешской «бархатной революции». Фо­тография © Карела Кудлина

На фоне бомбардировщика В2 в ангаре авиационного завода 42. Палмдейл, штат Калифорния, март 1991 г. Из личной коллекции

Встреча со студентами в качестве почетного ректора колледжа Уилья­ма и Мэри. Штат Виргиния, февраль 2001 г. Публикуется с любезного разрешения Университета Уильяма и Мэри

С Вацлавом Клаусом на открытии памятника Уинстону Черчиллю на площади Венцеслас в Праге в ноябре 1999 г. Фотография © Томаша Жубанека

Церемония присвоения степени почетного доктора в Университете Бригем Янг. Штат Юта, март 1996 г. Из личной коллекции

Прогулка с Борисом Немцовым по центру Нижнего Новгорода в июле 1993 г. Офис Бориса Немцова

Встреча с Ли Куан Ю в офисе главного министра в Сингапуре. Сентябрь 1993 г. Офис главного министра, Сингапур

Спуск на воду контейнеровоза Ever Resultна судоверфи Мицубиси в Кобе. Октябрь 1994 г. Из личной коллекции

7

 

С Цзян Цземинем в Пекине. Сентябрь 1991 г. Из личной коллекции

Встреча с Ли Пеном во время визита в Пекин в сентябре 1991 г. Из лич­ной коллекции

Встреча с Ли Тэн Хуэем во время визита в Тайбей в сентябре 1992 г. Публикуется с любезного разрешения Министерства иностранных дел Тайваня.

Граффити вдоль дороги в столице Кувейта после освобождения от ирак­ских оккупантов. Ноябрь 1991 г. Из личной коллекции

Переговоры с Ицхаком Рабином во время визита в Израиль в ноябре 1992 г. Из личной коллекции

Посещение больницы в Вуковаре, откуда в 1991 г. сербские полувоен­ные формирования угнали несколько сотен хорватов, которых затем убили. Сентябрь 1998 г. Из личной коллекции

Дань уважения памяти павших в военных действиях на Фолклендских островах в Сан-Карлос-Уотер. Июнь 1992 г. РА РИоМз

Встреча с генералом Пиночетом и его женой Лусией в поместье Уэнтуорт, графство Суррей. Март 1999 г. Роррефю

Разговор с Сильвио Берлускони в Лондоне в феврале 2001 г. Публику­ется с любезного разрешения офиса премьер-министра Сильвио Берлус­кони

.

 

Карты

Радиус действия баллистических ракет Ливии и Ирака 80

Россия и государства бывшего СССР 92-93

Кавказ и Центральная Азия 126-127

Япония, Северная и Южная Корея 139

Юго-Восточная Азия 142

Китай 184-185

Индийский субконтинент 224

Мировые религии 250-251

Ближний Восток 254

Запасы нефти и природного газа

Ближневосточного региона 268

Балканы 316-317

Босния 320

Члены Европейского союза, государства —

кандидаты на вступление в ЕС и государства,

не являющиеся его членами 408-409

 

Оборонные расходы НАТО 65

Свободные страны 280

Государственные расходы и безработица в 1999 году 363

Стоимость трудовых ресурсов 418

Иностранные инвестиции 433

Торговые блоки 438

Свобода и процветание 468

Уровни фертильности 478

 

 

В работе над этой книгой мне помогали многие, и я с радостью прино­шу им мою благодарность. Прежде всего я хочу поблагодарить Робина Харриса, природная интуиция и интеллект которого поддерживают меня уже не один год. Это наш третий совместный труд, и вновь его помощь и совет оказались поистине неоценимыми. Не будь поддерж­ки Робина, я бы, наверное, так и не приступила к работе, и уж точно не смогла бы ее завершить.

Нил Гардинер был неутомимым и неунывающим собирателем ма­териалов. Благодаря его умению отыскивать нужную информацию во Всемирной паутине ни один вопрос не остался без ответа, ни один ис­точник не был пропущен.

Марк Уортингтон, директор моего офиса, организовал реализацию проекта, и ему не смогли помешать никакие превратности политики. То, что нам удалось уложиться в сроки, — его заслуга.

Мне помогали также другие известные специалисты в различных об­ластях. Мартин Хоу и Патрик Минфорд не пожалели своего времени на прочтение ряда глав и сделали бесценные замечания. Я чрезвычай­но благодарна им за это. Хочу, кроме того, выразить признательность Марку Олмонду, Кристоферу Букеру, сэру Джону Бойду, Синтии Кро-уфорд, Джону Джерсону, Алистеру Хиту, Брайану Хайндли, Эндрю Робертсу, Джулиану Сеймуру, Рональду Стюарту-Брауну и Дейвиду Тэнгу.

Мнения и оценки, которые читатель найдет на страницах книги, це­ликом и полностью принадлежат мне. Однако они возникли не вдруг и не сами по себе, они сформировались в процессе общения со стары­ми друзьями и новыми знакомыми. В этой связи хотелось бы особо от-

 

 

 

метить Роберта Конквеста, Криса Цвийча, Стива Форбса, Фредерика Форсита, Джеральда Фроста, Джона Халсмана, Гари Макдауэлла, Ноэ­ля Малколма, Бориса Немцова, Джеральда П. О'Дрисколла, Джона О'Салливана, Ричарда Перле, Питера Дж. Петерсона, лорда Пауэлла Бэйсуотера, Джастиса Антонина Скалиа, лорда Скиделски и сэра Ала­на Уолтерса.

В завершение я хочу сказать спасибо Майклу Фишуику, Джеймсу Кэтфорду, Роберту Лейси и другим сотрудникам издательства НагрегСоШпз, благодаря профессионализму которых книга приобрела свой нынешний вид.

Введение

Дискуссия об искусстве, или ремесле, государственного управления* не прекращается с момента появления первых государств. На протяжении веков менялись их формы: от греческих городов-государств, или поли­сов, с их ограниченным, исключительно мужским гражданством, к раз­маху Римской империи с ее верховенством закона; к идеализирован­ным, если не идеальным, средневековым христианским государствам; к шумной Италии эпохи Возрождения (родине макиавеллиевского Принца)у к абсолютным монархиям XVII и XVIII веков — времен Ри­шелье и Фредерика Великого; к французским революционным войнам и Наполеону — противоборствующим европейским империям и наци­онализму XIX века; и, наконец, к демократическим концепциям госу­дарства всеобщего благосостояния XX века. Изложение полной исто­рии развития искусства управления государством требует таких позна­ний, которыми я не обладаю**. Однако даже простое сознание того, что за задачами и целями государственного управления нашего времени стоит столь богатая история, придает четкость взглядам и очерчивает перспективу.

Начало XXI века имеет свои особенности, определяющие содержа­ние искусства управления государством в наши дни, которые можно

* Искусство и ремесло в определенном смысле синонимы. Однако последнее имеет более практический смысл, обозначая скорее деятельность, а не искусство влиять на образ мыслей; стратегию, а не умение действовать в своих интересах. Сплошь и рядом ремесло управления государством оборачивается просто политическим дей­ством (нередко нашим собственным), которое мы, политики, санкционируем.

** Такими знаниями обладает Генри Киссинджер, судя по его научной работе «Дип­ломатия» (Diplomacy.New York: Simon and Schuster, 1994). В ее вводной части д-р Киссинджер прослеживает развитие ремесла управления государством с XVII в.

 

выразить одним словом — «глобализация». На протяжении всего по­вествования я буду исследовать и анализировать стоящие за этим по­нятием реалии в сферах стратегии, международных акций, правосудия и экономики в разных странах и на разных континентах.

Начать следует, конечно, с сущности государства. Если верить неко­торым комментаторам, глобализация означает конец государства в том виде, в каком мы его знали на протяжении веков. Однако они заблуж­даются. В действительности глобализация лишь в какой-то степени ог­раничивает власть государства, не позволяя ему делать то, чего оно не должно делать вообще. А это нечто иное.

Мир подвижного капитала, международной рыночной интеграции, непосредственных связей, информации, для получения которой доста­точно одного щелчка «мышкой», и открытых (в известной мере, конеч­но) границ, вне всякого сомнения, очень непохож на тот мир, который был столь мил сердцу политика любой окраски в прошлом. В результа­те сегодня правительствам, допустившим ошибки в управлении людь­ми или ресурсами, гораздо труднее избежать проблем. К сожалению, это все же возможно. Руководство многих африканских государств погряз­ло в воровстве. В целом ряде государств Азии не соблюдаются основные права человека. В большинстве европейских государств чрезмерно вы­сокие налоги и жесткое регулирование. Несовершенная политика нано­сит ущерб тем, кто ее проводит, как, впрочем, и тем, от чьего имени они действуют, тем не менее плохие правительства — вовсе не редкость.

Эти довольно мрачные размышления следует, однако, уравновесить значительно более позитивными соображениями. Государства сохра­няют свое значение, во-первых, потому, что именно они устанавлива­ют правовые рамки, а разумная правовая основа имеет колоссальное значение (сейчас, возможно, большее, чем когда-либо) как для обще­ства, так и для экономики. Во-вторых, потому что государства помо­гают развивать чувство самобытности, особенно когда их границы со­впадают с территорией, занимаемой отдельной нацией, а с глобализа­цией стремление людей к самобытности усиливается. И в-третьих, лишь государства обладают монопольным правом на принуждение, т. е. правом подавления преступности на собственной территории и защи­ты от внешней угрозы*. Функцию принуждения государство не долж-

* Эти аргументы проработаны более глубоко в эссе Мартина Вулфа «Выживет ли национальное государство в условиях глобализации?» (Martin Wolf. Will the Nation-State Survive Globalization? Foreign Affairs, January/February 2001).

 

 

но отдавать никогда, хотя на практике она в какой-то мере все же мо­жет быть передана частному предприятию на договорной основе. Го­сударство отличается от общества; оно, в конечном счете, — слуга, а не хозяин людей; его способность внушать страх не уменьшается. Все это — абсолютная правда. И все же мы нуждаемся в государстве и все­гда будем нуждаться в нем*.

Роли государств в обеспечении международной безопасности в моей книге уделяется особое внимание. Это само по себе немного старомод­но, по крайней мере могло показаться старомодным до событий 11 сен­тября 2001 года. Сегодня политики в демократических странах практи­чески полностью сосредоточились на внутренних проблемах. Их впол­не можно понять. В условиях демократии, чтобы появиться на мировой сцене, нам приходится сначала завоевывать голоса избирателей. Как од­нажды сказал Дизраэли, большинство — это «самый лучший ответ». Он вполне мог бы добавить к этому: и «самая лучшая основа для дип­ломатии». Однако факт остается фактом: вопросы войны и мира, ко­торые веками занимали умы государственных мужей, сегодня вновь должны оказаться в центре их внимания и даже приобрести большее значение, чем в недавнем прошлом. Конечно, беспорядки, эпидемии и финансовые катастрофы тоже могут быть ужасными и разрушитель­ными, но война — все же самое страшное испытание для человека.

Внешняя политика и обеспечение безопасности связаны с решени­ем очень широкого круга вопросов помимо проблемы войны и мира. Дальновидный государственный деятель должен учитывать и оцени­вать целый спектр рисков и возможностей. Внешняя политика и обес­печение безопасности — это прежде всего использование силы и мо­гущества для достижения собственных целей в отношениях с другими государствами. Я как консерватор абсолютно не боюсь подобного утверждения. Пусть другие пробуют добиться желаемых результатов в международных делах, не опираясь на силу. Они обречены на неудачу. А такие неудачи нередко наносят значительно больший ущерб, чем отстаивание национальных интересов с помощью традиционных средств — баланса силы и надежной системы обороны. В западных ли-

* Можно, конечно, возразить, что с нападением Усамы бен Ладена и его приспеш­ников на Америку власть перешла от государства к террористам. Однако даже события 11 сентября 2001 г. показывают, насколько важна роль государства: бен Ладен не смог бы действовать, не будь у него баз в Афганистане и не пользуйся он поддержкой режима талибов.

 

 

беральных демократиях постоянно муссируется эта тема — эдакая смесь наивного идеализма и отвращения к силе, именно поэтому нам следует быть начеку*.

Один пример. В 1910 году Норман Энджелл, экономист и нобелевс­кий лауреат, написал свою знаменитую книгу «Великая иллюзия» (The Great Illusion). В ней он утверждал, что из-за глобального роста эконо­мической независимости, в частности великих держав, и из-за того, что реальные источники богатства сосредоточены в сфере торговли и по­тому не могут быть в конечном итоге захвачены, война за получение материального превосходства не имеет смысла. В этом есть рациональ­ное зерно. Мир, а не война стимулирует коммерцию, а коммерция — основа процветания, при прочих равных условиях конечно. Однако в реальном мире эти условия вовсе не являются равными. При опреде­ленных обстоятельствах агрессия вполне может приобрести смысл для тирана или вооруженного до зубов фанатика. Она может стать привле­кательной даже для целой нации. Протекционизм в торговле, закры­вающий целым странам доступ к товарно-сырьевым ресурсам, необ­ходимым для их промышленности, также может подтолкнуть полити­ческих лидеров к развязыванию «целесообразных» войн. В таких обстоятельствах совершенно теряются голоса жертв или тех, кто пред­видит последствия, твердящих, что все прекрасно могут обойтись и без войны. Остаются лишь две возможности: сражаться или поднять белый флаг. Стремление к более безопасному миру и попытки гарантировать его замечательны. Однако, если, как в случае с Норманом Энджеллом, писатель вынужден поверить (и это всего за четыре года до самого ужасного мирового конфликта) в то, что «совершенно ясно, даже милита­ристы... это допускают, естественные склонности среднего человека отдаляются все больше и больше от войны», значит, в этом есть что-то порочное**.

Высказывается мнение, или, по крайней мере, многие так думают, что единственной альтернативой этим опасным взглядам во внешней политике является полное отсутствие моральных стандартов. Мысль, заложенная сэром Генри Уоттоном в данное им определение диплома­та как «добропорядочного человека, посланного за границу, чтобы лгать

* Дополнительным примером может служить Лига наций (см. стр. 53). ** Norman Angell, The Great Illusion: A Study of the Relations of Military Power in Nations to Their Economic and Social Advantage (London: William Heinemann,, 1910), р. 301.

 

от имени своей страны», нашла более широкое применение*. И все же я не отношу себя к тем, кто полагает, что искусство управления госу­дарством — это демонстрация силы без всяких принципов. Для нача­ла скажу, что чистая Realpoliticт. е. внешняя политика, основанная на взвешивании силы и национального интереса**, представляет собой концепцию, теряющую четкость при более детальном анализе. Бисмарк, самый известный деятель среди применявших этот принцип на прак­тике, однажды во время обеда заметил, что проведение политики, ос­нованной на принципах, подобно движению по узкой лесной тропе с длинным шестом в зубах. Однако даже у Железного Канцлера были свои принципы: в конце концов, признал же он, что верен королю (а позже императору), а не немецкому народу, большая часть которо­го была его рукою исключена из Рейха***. Он поддерживал систему и ценности Прусского государства, а не либеральной демократической Германии. Как ни крути, такую политику нельзя считать чисто праг­матической.

Далее, в эпоху демократии управление государством без учета мо­ральных принципов почти невозможно, и вряд ли даже самым упря­мым политикам стоит игнорировать этот факт. Со времени кампаний Глэдстоуна в графстве Мидлотиан в 1879 и 1880 годах, осуществленных на гребне разоблачений «аморальности» британской внешней полити­ки, у политических деятелей, пытавшихся аргументировать свои дей­ствия исключительно национальным интересом, неоднократно возни­кали проблемы с поддержкой электората. А превращение Америки в великую державу с чутким общественным сознанием лишь подтвер­дило эту тенденцию.

Годы «холодной войны» также оставили глубокий неизгладимый след. Но и в то время, когда мир разделился на два военных блока с про­тивоборствующими идеологиями — капиталистической и социалисти-

* Сэр Генри Уоттон (1568-1639), поэт и дипломат, сделал эту циничную надпись на форзаце книги во время выполнения поручения в Аугсбурге в 1604 г. Впоследствии она получила известность. Неосторожное выражение Уоттона не понравилось властям, и он потерял их расположение. Закончил свои дни в качестве ректора в Итоне.

** Данное определение принадлежит Генри Киссинджеру (Diplomacy_у р. 137). *** Объединение Германий в 1870 г. привело к тому, что немцы, находившиеся под властью Габсбургов, не вошли в состав германского государства, которое в соот­ветствии с политикой Бисмарка должно было создаваться на основе Пруссии, а не Австрии.

 

ческой, национальный интерес и политические принципы по большей части были неотделимы друг от друга. Хотя после окончания «холод­ной войны» многое подверглось пересмотру, мало кто пытался утвер­ждать, что национальный интерес был единственным значимым фак­тором при принятии внешнеполитических решений.

Что касается меня, то я предпочитаю проводить такую линию, ко­торая опирается на принципы до тех пор, пока они не начинают дей­ствовать как удавка; кроме того, я предпочитаю, чтобы эти принципы наряду с благими намерениями подкреплялись и сталью. Именно по­этому я считаю, что государственный деятель сегодняшнего дня дол­жен принимать во внимание три аксиомы.

Во-первых, установление демократии во всех странах и на всех кон­тинентах остается законным и, более того, фундаментальным аспектом разумной внешней политики. Существует множество практических ос­нований для этого: демократические государства обычно не воюют друг с другом; демократия, как правило, способствует приходу к власти хо­рошего правительства; демократия в большинстве случаев неразрыв­на с процветанием. Конечно, я имею в виду подлинную демократию, т. е. правовое государство с правительством, имеющим ограниченную власть, где тирания большинства, равно как и меньшинства, находит­ся вне закона. Как будет показано далее, у меня есть глубокие сомне­ния в практической ценности и законности некоторых инициатив, осу­ществляемых под лозунгом демократии и соблюдения прав человека*. Хотелось бы также предостеречь от превращения лучшего (идеальной демократии) во врага хорошего (несовершенной демократии)**. Здра­вый смысл должен всегда сдерживать моральный пыл.

Во-вторых, разумный и стабильный международный порядок может строиться лишь на уважении к нациям и национальным государствам. Национализм, национальная гордость и национальные институты, не­смотря на присущие им недостатки, формируют наилучшую основу для действующей демократии. Попытки подавить национальные раз­личия или объединить различные нации с четко выраженными тради­циями в искусственные государственные образования очень часто за­канчиваются провалом, а иногда — кровопролитием. Мудрый государ­ственный деятель воспевает национальный статус и пользуется им.

* См. главу 7. ** См., например, дискуссию на стр. 150-152.

 

В-третьих, какие бы уловки международной дипломатии ни исполь­зовались для сохранения мира, окончательным мерилом мастерства управления государством является решение вопроса, что делать перед лицом войны. Умение сдержать войну и выиграть навязанную войну — две стороны одной монеты: и то, и другое требует непрерывного вло­жения средств в оборону и постоянной, несгибаемой решимости проти­востоять агрессии. В нынешние времена даже сама мысль о войне пре­дана анафеме. Но, несмотря на это, на земле то тут, то там вспыхивают вооруженные конфликты разной интенсивности. Только в 1999 году во­енные действия велись в девятнадцати странах*. Кроме того, было от­мечено четыре межгосударственных вооруженных конфликта, связан­ных с борьбой за независимость и решением территориальных вопро­сов: конфликт в Косово (с последующим вмешательством стран НАТО); война между Эфиопией и Эритреей; столкновение Индии и Пакистана из-за Кашмира; арабо-израильский конфликт в южной ча­сти Ливана. Большинство подобных конфликтов случается в регионах, весьма удаленных от мест проживания западных политиков и избира­телей. Однако в сегодняшнем мире, насыщенном оружием массового поражения, с его этническим и религиозным противостоянием, с его склонностью к международному вмешательству даже далекие войны несут реальную опасность.

Первый вариант этой книги был готов до террористического акта 11 сентября 2001 года в США. При анализе текущих событий всегда существует риск не поспеть за ними**. Именно это и произошло с «Искусством управления государством». По правде говоря, послед­ствия чудовищного преступления того дня были настолько серьезны­ми и травмирующими, что вполне можно согласиться с некоторыми комментаторами, утверждающими, что новому миру нужны и новые подходы.

Я не поддалась. Я просто стала пересматривать свои взгляды и де­лать выводы в соответствии с новыми знаниями о масштабах угрозы

* В Афганистане, Алжире, Анголе, Азербайджане, Бирме, Бурунди, Чаде, Колумбии, Демократической Республике Конго, Индонезии, Иране, Ираке, Косове, Мексике, Руанде, Сомали, Судане, Турции и Уганде (International Institute for Strategic Studies, Strategic Survey 1999/2000).

** Так случилось с работой Генри Киссинджера, озаглавленной «Нужна ли Америке внешняя политика?» (Does America Need a Foreign Policy? New York: Simon and Schuster, 2001). Д-р Киссинджер привел в ней всего лишь три ссылки на терро­ризм.

 

 

со стороны исламского терроризма. Я стала также размышлять о том, как необходимость ведения глобальной войны против терроризма, ко­торую объявил президент Буш и его союзники, изменила наши взгля­ды на взаимоотношения с другими великими державами, в частности с Россией, Китаем и Индией. Я подобрала аргументы для кардинально нового подхода к решению проблемы Ближнего Востока. Я попыталась оценить, насколько кризис изменил роль Великобритании в Европе или роль Европы в западном альянсе. Фактически я проверяла все еще раз.

В некоторых вопросах я и в самом деле изменила акценты. Отдавая приоритет разгрому терроризма (это необходимо сделать сейчас), мы неизбежно уделяем меньше внимания другим проблемам. Мы долж­ны прийти к иному балансу между свободой личности и безопаснос­тью общества в своей стране. За рубежом наше внимание также долж­но быть сфокусировано иначе. При создании коалиции для борьбы с общим врагом нам, возможно, придется, по крайней мере временно, сблизиться с не удовлетворяющими нас режимами, которые в другой ситуации были бы для нас объектом критики. Являясь сторонницей консервативных, а не либеральных взглядов в вопросах внешней по­литики и обеспечения безопасности, я вполне согласна с Уинстоном Черчиллем, который однажды так высказался о союзе с СССР в борьбе против нацистской Германии: «Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы, как минимум, постарался дать дьяволу хорошую рекомендацию». Слава Богу, нам не приходится иметь дело с такими союзниками, как Сталин, а рука дьявола ясно угадывается в действиях Усамы бен Ладена и его боевиков из «Аль-Каиды».

И все-таки мои взгляды не претерпели существенных изменений, причина здесь вовсе не в простом упрямстве. Поясню.

Когда речь заходит о трагедии Америки, мы вновь и вновь слышим, что вторник 11 сентября — «это день, изменивший мир». Об этом кри­чат все заголовки. Об этом твердят дикторы радио и телевидения. Им за редким исключением вторят политики. Причина такого утвержде­ния вполне понятна: в тот день произошел самый ужасный террорис­тический акт. Граждане западных государств, а в особенности амери­канцы, никогда прежде не чувствовали себя столь беззащитными и не­подготовленными. Горе и негодование были просто безмерными.

Для тех, кто скорбел, реальность, несомненно, изменилась, причем навсегда. Со временем они, возможно, и обретут новый смысл жиз­ни, новые источники утешения и блаженного забвения; однако ника-

кие действия политиков или генералов не смогут вернуть им потерян­ного.

Мир вместе с тем не рухнул, он остался прежним, он просто лишился пелены многолетних иллюзий. После окончания «холодной войны» За­пад почему-то решил, что теперь можно думать и говорить лишь о пре­лестях мира. После победы над главным врагом — советским комму­низмом — мысль о том, что могут появиться другие враги, способные нарушить наше тихое благополучие, казалась слишком нелепой.

Именно поэтому мы все больше и больше слышали о правах чело­века и все меньше и меньше — о национальной безопасности. Мы тра­тили больше на повышение благосостояния и меньше — на оборону. Мы позволили своим разведывательным службам расслабиться. Мы на­деялись, а многие либерально настроенные политики давали нам для этого основания, что в «деревне величиной с Землю» существуют толь­ко добрые соседи. Лишь некоторые из нас осмеливались проявлять бес­тактность и заявляли, что лучшей основой добрососедства нередко яв­ляется крепкая изгородь.

Итак, мир, более четкую картину которого мы видим сейчас глаза­ми, промытыми слезами трагедии, был на самом деле таким всегда. Это мир риска, конфликтов и скрытого насилия. Такие ценности, как демо­кратия, прогресс, терпимость, еще не стали господствующими. «Кон­ца истории» мы достигли лишь в том смысле, что получили некоторое представление об Армагеддоне*.

Теперь нам известно, что террористы бен Ладена готовили свои пре­ступления не один год. Распространение их безумной, порочной идео­логии (язык не поворачивается назвать это религией) происходило на наших глазах. Мы были слишком зашорены, чтобы замечать что-либо. Короче говоря, мир никогда не переставал быть опасным. Однако За­пад потерял бдительность. Без всякого сомнения, именно в этом глав­ный урок трагедии 11 сентября, и мы обязаны усвоить его, если не хо­тим, чтобы наша цивилизация прекратила свое существование.

* Пояснение к выражению «конец истории» приведено на стр. 54.