Государство сражающейся нации

Родина» №9, 1994

Истоки отечественной самодержавной монархии пра­вильнее выводить не от монголов, а из Владимирско-Суздальской Руси конца XII века. Именно сводные братья Андрей Боголюбский (1157—1174) и Всеволод Большое Гнездо (1154—1212) могут бытъ названы ос­новоположниками государственно-самодержавной идеи на Руси. Распространять ее на более ранние времена бессмысленно: в X—XII веках в представлении рус­ских князей Русская земля считалась общим владе­нием рода Рюриковичей, где есть старшие и младшие, но нет государя и нет подданных, служилых князей. Андрей Боголюбский впервые поставил знак равенст­ва между великим князем и государем, по отношению к которому все прочие князья если не подданные, то по крайней мере вассалы самого низшего разряда, «под­ручники», как тогда говорили. Иными словами, он по­пытался привести положение великого князя в со­ответствие с его титулом. Отсюда и его конфликт с южнорусскими князьями в начале 1170-х годов, в котором он потерпел поражение в силу самых различ­ных причин (в числе их и отсутствие полководчес­ких качеств, которыми был наделен его самый деятельный и опасный противник Мстислав Ростиславич Храбрый).

Фактически эти идеи утвердились на северо-востоке Руси при Всеволоде Большое Гнездо. Совершив несколько походов на Рязань, он военной силой установил новый порядок и превратил в подручников рязанских и муромских князей.

У нас принято считать, что монгольское иго ослаби­ло власть великого князя. Не берусь утверждать, верно ли это: специально я этим вопросом не занимался. Но вряд ли ордынское иго могло деформировать русскую государственную идею — идеи такого рода не привно­сятся извне, они вырабатываются самим ходом жизни. Нельзя навязать обществу такую идею, которая укоре­нилась бы в нем и безболезненно просуществовала вплоть до 1905 года! Самодержавие было оптимальной формой правления для России 14-16 столетий, ибо страна все это время была постоянно осаждаема с трех сторон враждебными народами, натиск которых временами был настолько силен, что ставил под во­прос существование не только государства, но и самой русской нации. Московское государство было просто обречено на то, чтобы стать, по меткому выражению В. О. Ключевского, военным лагерем: спокойной была только северная граница, где щит Ледовитого океана относительно надежно защищал нас от инозем­ных вторжений. А ресурсы этого лагеря были весьма ограничены: населенность Русского государства отнюдь не соответствовала его размерам, протяженности его границ.

За 250 лет активных набегов крымских и ногайских татар — от Василия III до Екатерины II — в плен были уведены сотни тысяч русских людей. Если учесть, что все население Московской Руси в XVI веке не превы­шало 7 миллионов, то речь нужно вести о системати­ческом, целенаправленном геноциде русского народа со стороны Крымского ханства и его ногайских под данных, обретавшихся в степях Северного Причерно­морья.

Уже одно это должно было поставить вопрос о вы­живании нации на первый план, а чтобы обеспечить такое выживание в условиях недостаточного развития экономики (ведь именно уровень экономического развития дает возможность содержать сильную армию), важно было максимально умело использовать те скудные ресурсы, которые имелись в наличии. Нра­вится это кому-то или нет, но мобилизовать все силы нации и сконцентрировать их в нужном месте в нужный момент могла лишь сильная центральная власть, основанная на армейском принципе единоначалия. В этих условиях страна была просто вынуждена жить по военной модели и не уславливаться о правах, как в Западной Европе, где что ни год, то город­ское восстание с выговариванием себе все новых и новых прав, тщательно и долго перечисляемых в до­кументах.