И Ю Н Я 1941

Г Л А В А 1

РОМАНА «ДРУГ МОЙ ДИТЕР» ЕВГЕНИЯ ЗАЙЦЕВА

ОТРЫВОК ИЗ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКОГО

Посвящается советским и российским лётчикам

 

 

- Курсанты, подъём! Боевая тревога! – сквозь сон услышал Леонид Бычков чей-то зычный голос из коридора.

«Чёрт побери! Сколько можно?! Не дадут людям в выходной день поспать!»

Послышался скрип металлической сетки соседней кровати, зевание, шлепанье босых ног по полу и шуршание быстро надеваемой одежды.

«О-о! Славик уже галифе натягивает. Молодец! Везёт же некоторым, он всегда легко просыпается», - завидуя другу, успел подумать Лёня Бычков.

В следующее мгновение он, превозмогая желание поваляться в постели, рывком приподнялся, соскочил с кровати и принялся лихорадочно надевать военную форму.

Спустя несколько секунд Бычков, на ходу накинув гимнастерку на голову, с ремнём в руке бросился за Славой Ефимовым в конец шеренги. Встав в строй, Лёня поправил пилотку, лихо вытянулся и впился взглядом в угрюмого майора Львова.

Наступила непонятная длительная пауза.

И пока дожидались отстающих, Бычкову припомнился чудный сон, в сознании еще сохранялись его обрывки. Будто бы в прекрасный летний день они с Галей купались в небольшой, красивой лесной речке. В чистой прозрачной воде плавали стайки полосатых окуней, и он нырял, пытаясь разглядеть рыбок поближе.

- Лёня, чего это нас разбудили в такую рань? Сегодня же выходной, - послышался шепот Славы Ефимова, и сон Лёни тут же улетучился.

- Наверное, опять какие-нибудь учения, - тихо высказал предположение Бычков.

Курсантам показалось, что майор как-то весь осунулся и даже немного постарел. Нахмурив брови, Львов медленно обвёл строй тяжелым немигающим взглядом и со сталью в голосе объявил:

- Товарищи курсанты! Сегодня утром Германия напала на СССР! Началась война!

Услышав эту новость, все стали недоуменно переглядываться, затем оживились, и по аудитории пошёл гул. Курсанты забыли об уставе и негромко принялись переговариваться между собой. Раздались возгласы:

- Не может быть!

- Ух-х, ты! Война!

- Это правда?!

- Прекратить разговоры в строю! – резко бросил майор.

- Гады, фашисты!

- Ну, мы им покажем, где раки зимуют!

Заметив, как юнцы почти с восторгом встретили известие о начале войны, майор Львов, желая остудить их пыл, с горечью воскликнул:

- Сейчас ваши ровесники там, на границе, в тяжелых боях гибнут за Родину!

После этих слов разговоры в строю поутихли, а майор Львов, посмотрев на ребят, жёстко продолжал:

- Выбросьте из головы дурацкие мысли о приключениях на войне и скорой победе! И хватит мечтать об орденах и медалях! Война будет тяжелой и кровопролитной. Уверен, что скоро наступит и ваш черед встретиться в бою с врагом! От того, как вы хорошо подготовитесь, будет зависеть во многом, погибнете вы в первом же бою или доживёте до победы.

Напоминание майора о возможной гибели подействовало на многих мальчишек отрезвляюще, и с лиц курсантов сошли улыбки.

- Полагаю, что сегодня у вас состоятся последние теоретические занятия по тактике ведения воздушного боя! Через двадцать минут жду вас в учебном классе, - объявил Львов и направился к выходу. В дверях майор остановился, снова обвел курсантов суровым взглядом и предупредил:

- До официального сообщения о начале войны никому ничего не говорить. Это в ваших интересах. Как бы особисты не обвинили вас в распространении ложных слухов.

Убедившись, что его поняли, Львов, поскрипывая хромовыми, начищенными до блеска и сжатыми в гармошку сапогами, удалился. Строй разошёлся, курсанты оживленно загалдели, перебивая друг друга, и вполголоса принялись обсуждать неожиданное известие. Юношам жизнь пока виделась только в розовых красках. Они ждали от жизни радостей и приключений, и потому тут же забыли о предостережениях майора и предались дискуссиям.

- Пацаны! Мы живем в великое время! Нам повезло! Нам выпала честь защищать Родину от врага! – восторженно бросил кто-то.

- Да! Теперь мы покажем фашистам, где раки зимуют! – поддержали его друзья и принялись выкрикивать:

- Помните, мы в мае как-то видели на аэродроме новые истребители «МИГ-1», «ЛАГГ-3», пикирующие бомбардировщики «ПЕ-2»!

- А я, ребята, видел новые тяжелые танки Клим Ворошилов, они такие большие! Говорят, что у немцев таких танков нет!

- Да, с такой техникой мы быстро разобьём фашистов! Скоро Красная Армия будет в Берлине! – неслись возгласы со всех сторон.

Курсанты, все больше распаляясь и отрываясь от действительности, принялись рассказывать друг другу какие-то небылицы, что свойственно неопытной молодежи.

- Папа говорил, что у нас на границе танков и боевой авиации немерено! Больше, чем у немцев! Немецкий пролетариат поддержит нас, как в Первую мировую войну, повернёт оружие против капиталистов. Пока дойдёт очередь до нас, всё будет кончено и Красная Армия возьмёт Берлин, - приложив палец ко рту, чтобы не услышали посторонние, прошептал Лёша Арбузов.

Товарищи знали, что отец Арбузова - генерал пограничных войск, и потому безоговорочно поверили ему. И снова раздался гул голосов и послышались разочарованные возгласы:

- А ведь Лёшка прав! Эх! Не успеем повоевать! Наши ровесники приедут старлеями и капитанами, все в орденах и медалях, и станут щеголять перед девушками, а мы так в младших лейтенантах и останемся.

- Хорошо, если нам присвоят младших лейтенантов, а то, глядишь, как всем, окончившим лётные школы, дадут звания сержантов и отправят в войска.

- Подождите, а откуда майор узнал о том, что война началась, если об этом ещё не объявляли? - возник резонный вопрос у рябого Пети Курицына.

И тут все примолкли. «А действительно, откуда Львов знает, что война началась, ведь о ней никто не сообщал», - мелькнула в головах остальных курсантов та же мысль.

- Майор всё знает. Если Геннадий Михайлович сказал, что война, так оно и есть, - вступился за Львова Борис Григорьев.

Несмотря на молодость, Григорьев серьезно занимался самообразованием и пользовался у товарищей авторитетом. Григорьев приучил себя не горячиться в самых острых ситуациях и никогда не спешить с выводами.

«Ох, и глупые ребята! Они собираются за несколько недель разбить мощную военную машину Германии! Как же они не понимают, что немцы во все времена были сильными воинами?! А как фашисты легко за несколько лет покорили и поставили на колени всю надменную Европу», – угрюмо размышлял про себя Бычков.

За последний год Лёня из разных источников, из газет и журналов, разговоров с опытными военными собрал много любопытной информации о Германии. Потом он, словно мозаику из цветных стекляшек, собрал из разрозненной информации общую картину. Перед ним нарисовалось более или менее объективное состояние Германии и Вермахта.

Бычкову хотелось воскликнуть: «Пацаны! Посмотрите, какую качественную технику создают немецкие инженеры и их промышленность, и что производят у нас!»

Однако заметив фанатично горящие глаза друзей, Лёня понял, что сейчас их не переубедить.

Когда ему надоел этот пустой галдёж, он громко произнёс:

- Ребята, давайте приведем себя в порядок и пойдем в класс! Не забывайте, нам надо научиться воевать, а не чесать языком.

- Верно! Осталось десять минут. Майор нас будет ждать, - поддержал его кто-то из товарищей, и скоро парни сгрудились в очередь к умывальникам.

 

Разговор в классе майор Львов начал со слов:

- Товарищи курсанты, думаю, что наше занятие будет одним из последних…

Думаю, что скоро ваше обучение на нашем секретном курсе лётного училища окончится, вам присвоят офицерские звания и отправят в действующие войска.

- А когда закончится обучение? – вырвалось у кого-то из курсантов.

Львов, недовольный тем, что его прервали, нахмурил брови и пояснил:

- Могу предположить, что это случится на днях.

Майор нервно прокашлялся и продолжил:

- Сожалею, что в последнее время вы больше занимались немецким языком, и нам не хватило времени для закрепления пройденного теоретического материала. И всё же я горжусь тем, что вы на сегодня стали неплохими лётчиками-истребителями. Страна на ваше обучение спецкурсу потратила огромные средства. В отличие от курсантов обычных военных училищ, имеющих по сорок часов самостоятельных полётов на боевых машинах, вы налетали по пятьсот часов. Вы провели десятки учебных воздушных боев, приближенных к реальным, с лучшими инструкторами, имеющими опыт боёв в Европе и на Халхин-Голе.

Мы уделили много внимания полётам по приборам, пилотированию в сложных метеоусловиях, действиям в нештатной ситуации, отработке группового и индивидуального воздушного боя, стрельбе по наземным целям.

С этими словами майор Львов взял с полки макет немецкого истребителя «мессершмитт», повертел его в руках, поставил на место, и продолжил:

- Вам рассказали о современном боевоем построении и тактике ведения воздушного боя лучшими немецкими лётчиками. Вы знаете боевые характеристики самолётов врага, их сильные и слабые стороны.

Львов сделал паузу, прошёлся по комнате, давая осознать юношам, что с сегодняшнего дня они – воины, защитники Отечества и заметил:

- Скоро вам предстоит встреча с врагом. Постарайтесь максимально эффективно использовать знание сильных сторон своих самолётов и слабых - вражеской техники. Знание психологии врага и его тактики ведения боя поможет вам выжить и побеждать. На первых порах вам будет очень тяжело. Учебный и реальный воздушный бой, не на жизнь, а на смерть, сильно отличаются друг от друга.

Здесь майор запнулся, посмотрел на курсантов и произнёс:

- Сегодня у немцев основная масса самолётов по тактико-техническим показаниям превосходит наши самолёты. Однако для победы в бою недостаточно одного превосходства в технике. Побеждает тот, кто может предсказать следующий манёвр противника, тот, у кого крепче характер и сильнее воля к победе. Победа дается тому, кто злее и отчаяннее.

Постепенно слова Львова стали наполняться сталью в голосе, и он жёстко закончил речь:

- У немцев большой опыт боёв, накопленный за время войны в Европе, у них отличные пилоты, но мы злее, потому что будем драться за Родину!

Майор обвёл курсантов сочувственным взглядом и мягко продолжил:

- В первые дни на рожон не лезть. Главное для вас - выжить и набраться боевого опыта. Будьте наблюдательными, смотрите, как фашисты ведут бой, изучайте их тактику. Она у них будет меняться в зависимости от хода войны, от того, как и на какой технике, мы станем с ними драться.

В учебном классе наступила тишина. Курсанты, затаив дыхание, внимательно слушали майора, опытного боевого лётчика, успевшего подраться в воздухе и с японцами, и с немцами в Испании и белофиннами на Карельском перешейке.

- Товарищ майор, как вы думаете, в Берлине мы будем в сентябре или в октябре? Мы успеем повоевать с фашистами? - вдруг раздался чей-то глупый вопрос с последней парты.

Майор Львов оторопел и остановился с открытым ртом, затем весь побагровел и взорвался:

- Когда будем, говоришь, в Берлине?! Думаю не скоро!

- Это почему?

- Я уже сказал вам, что у немцев сильная, хорошо обученная армия, имеющая опыт войны в Европе.

В ответ на недоуменные взгляды ребят Львов пояснил:

- Вермахт легко завоевал Европу, расколошматив лучшие армии мира, без труда покорил десяток стран. Нам придётся драться с отличными немецкими лётчиками, за пару лет спалившими в воздухе авиацию Франции, Польши, Голландии, Дании, Бельгии, Норвегии и Англии!

Майор перевёл дыхание, обвёл взглядом курсантов и продолжил:

- Я дрался с немцами. У них очень хорошие пилоты. Противника немцы бьют организованностью, дисциплиной, смелостью и отменной выучкой.

- А я слышал, что немцы трусы, - снова брякнул кто-то очередную глупость.

- Такое мог сказать только тот, кто не воевал с ними, - резко оборвал курсанта майор Львов.

- А сколько раз вы дрались с немцами? – раздался провокационный вопрос курсанта Азарова.

- Много. Мы убедились, что фашиста бить трудно, но можно, - ответил майор, блеснув горящими глазами.

Наступила неловкая пауза, курсанты зашикали на Азарова.

- Повторяю. В первые дни - никакого лихачества или глупого геройства, – оборвал перешептывание Львов и принялся учить курсантов азам военного искусства: - Заметив самолёт противника, вы неожиданно заходите на него с высоты - со стороны солнца. Помните, солнце - ваш союзник, оно делает врага слепым, а высота и скорость – ваше преимущество! После короткой атаки - быстрый уход с набором высоты и прятки за облаками. В затяжную схватку не ввязывайтесь, немцы тут волки, у них опыт, они вас закрутят на виражах, запутают и прикончат, как щенят!

- Товарищ майор! А как же мы научимся биться в каруселях, если не станем ввязываться в затяжные бои? – задал резонный вопрос любопытный Григорьев.

- Не волнуйтесь, всему своё время. Для начала научитесь не терять в бою друг друга. Надо добиться того, чтобы ведомый и ведущий были одним целым, как иголка с ниткой! Куда ведущий, туда и ведомый! Вы должны вращать головой на триста шестьдесят градусов, автоматически, мысленно отсчитывать тридцать пять-сорок секунд, потом оглянуться на хвост своего истребителя, чтобы убедиться, что за него не зацепился «мессершмитт» и только после этого атаковать врага.

Убедившись, что все его поняли, Львов продолжил:

- Помните, смертельная опасность вас подкарауливает сверху, снизу и сзади! Здесь вы беззащитны! Поэтому в бою ведомый и ведущий обязаны прикрывать хвост самолёта друг друга.

- Нас этому научили, у нас это неплохо получается, - самонадеянно бросил кто-то очередную реплику.

Львов, прохаживаясь от окна к двери класса, насупился и строго заметил:

- На войне ошибка наказывается не двойкой, а карается смертью. В бою за ошибки приходится расплачиваться своей кровью или жизнью товарищей. Повторяю вам ещё раз: присматривайтесь, на рожон не лезьте, ваша задача - выжить и научиться драться. Потеря одного пилота для нашей страны дороже потери самолёта.

- Это почему же так? – поинтересовался Азаров.

Майор Львов перестал ходить по классу и объяснил свою мысль:

- Самолёт это металл и дерево, его можно построить за день-два, а на подготовку хорошего военного лётчика нужны многие месяцы, годы и огромные деньги, а их сейчас у страны в обрез!

- Товарищ майор, откуда вы взяли, что война началась, а может быть, и нет никакой войны? – вдруг прямо в лоб задал интересующий всех вопрос курсант Азаров.

Львов нахмурился, посмотрел на Азарова и после неловкой паузы сказал:

- Помните, в апреле вам читали лекции два немецких лётчика? Так вот, в феврале они совершили аварийную посадку в приграничной полосе, наша контрразведка объявила немецкой стороне о том, что самолёты разбились, а пилоты погибли. Мне было приказано перегнать эти немецкие самолёты на нашу базу ВВС. Когда я прибыл на место, неожиданно у наших пограничников случился бой с немецкой группой диверсантов. Фашисты решили отбить самолёты и перегнать их обратно, либо уничтожить на месте. Позже выяснилось, что эти немецкие самолёты не обычные, а какие-то экспериментальные, новейшей разработки с английскими моторами.

Курсанты, затаив дыхание, внимали майору.

- Я услышал, как один из фашистов, захваченных в плен, уверенный, что конвоиры по-немецки не понимают, сообщал другому, что рацию, часы и кислородную маску он спрятал в кустах и прикрыл их дёрном и снегом. Я ту рацию отыскал, кинул её в самолёт и привёз сюда.

По лицам курсантов скользнули улыбки.

- Сегодня утром, как обычно, я включил рацию и решил послушать, о чём болтают немцы. Так вот. Эфир забит немецкими военными радиостанциями, они сообщают о быстром продвижении немецких войск вглубь Советского Союза.

- Этого не может быть! Папа мне говорил, что у нас на границе много наших войск, много техники и авиации! – вскочив с табурета, воскликнул Лёша Арбузов.

Наступила гнетущая тишина. Лицо Львова стало багровым, под щеками заходили желваки, он нервно забарабанил пальцами по столу и, с трудом сдерживая обиду, произнес:

- Курсант Арбузов, вы обвиняете меня во лжи? Я вас правильно понял?

Арбузов смущенно замялся и неуверенно коротко выдавил:

- Нет.

Майор подошёл к курсанту Арбузову и предложил:

- Пройдем в преподавательскую. Вы позвоните отцу на границу и зададите ему только один вопрос - как у него дела.

Сконфуженный Арбузов вышел из-за стола, размышляя, как ему следует поступить. Отказаться от возможности поговорить с отцом, которого он долго не видел и по которому соскучился, Алексей посчитал глупым, и потому последовал за Львовым. Спустя десять минут майор и Арбузов вернулись в класс. Алексей с опущенной головой, молча, прошёл к своему столу и присел за него.

- Лёха! Ну, что там? – загудели со всех сторон товарищи.

- Ничего. Повреждение на линии, с погранотрядом связаться не удалось, - пробормотал растерянный Арбузов.

Львов прошёлся по аудитории туда-сюда, дав ребятам возможность успокоиться, и произнес:

- Товарищи курсанты, вы все неплохо владеете немецким языком. Если кто-то ещё не доверяет мне, я приглашаю его к себе на квартиру послушать радиостанции мира.

Лёня Бычков поднялся и высказался за всех:

- Не надо, товарищ майор, давайте лучше продолжим наше занятие.

- Спасибо тебе, Бычков, - поблагодарил Львов и продолжил:

- Итак. Вы учились летать звеньями в три самолёта и попарно звеном из четырёх самолётов. Если это будет зависеть от вас, старайтесь применять тактику ведения боя парами. Я считаю, что на сегодня это лучший способ.

Заметив в глазах курсантов вопрос, майор пояснил:

- До начала войны с Германией ведение воздушного боя парой истребителей мной оценивалось как возможная альтернатива ведения боя в будущем. Сегодня я вам заявляю, что официальная тактика ведения воздушного боя тройками истребителей устарела. На мой взгляд, она опасна и даже вредна.

В ответ на вытянувшиеся от удивления лица Львов жестко заметил:

- Опыт воздушной войны в Европе убедительно доказал, что тактика ведения боя немцами звеном из четырёх самолётов - двумя парами оказалась очень эффективной. Фашистская авиация в считанные дни буквально разорвала воздушные силы Франции, Польши, Югославии и Англии! Боевое звено истребителей из трех самолётов, до сих пор применяемое в Красной Армии, считаю ошибкой, которая будет нам дорого стоить.

- Почему, товарищ майор? Втроём же легче одолеть двоих, – вставил реплику любопытный курсант Григорьев.

Львов устало провёл рукой по лицу и принялся разъяснять свою точку зрения.

- Ведущему звена из трёх самолётов трудно маневрировать и невозможно одновременно прикрывать двоих. В свою очередь ведомые часто не могут разобраться, кому из них надо действовать, когда противник атакует их ведущего. Они просто мешают друг другу. Пока звенья из трёх самолётов мы использовали против франкистов или японцев, то этот недостаток был не очень заметен. Но в боях с немецкими истребителями этот недостаток проявился сразу.

- Товарищ майор, почему же у нас не изменят тактику? - удивился Азаров.

- Не знаю. Для меня это тоже непонятно, - пожав плечами, сокрушенно признался Львов.

Курсанты зашушукались и горячо заспорили между собой о тактике воздушного боя. Один из них начал тянуть руку вверх. Майор Львов это заметил и жестом дал понять курсанту, что он его слушает.

- Я слышал, что воздушный бой можно успешно вести и в одиночку, если ты классный пилот.

- Курсант Григорьев, где вы такое слышали?

- У нас в училище, в столовой, от лётчиков, что прилетали из авиационного истребительного полка.

Майор Львов нахмурился и проворчал:

- К сожалению, такая ошибочная точка зрения бытует у некоторых наших пилотов. Особенно у тех, кто воевал с японцами.

- Почему?

- Потому, что в Монголии и Китае в воздухе нам противостоял малоопытный противник, с более слабой авиационной техникой. С таким противником наши опытные пилоты могли позволить себе вести бой и в одиночку. У некоторых лётчиков от таких побед закружилась голова, и они решили, что и один в поле воин.

- А что, немцы дерутся лучше японцев?

- Лучше. И самолёты у немцев мощнее и манёвреннее. В бою с немцами вам будут противостоять не новобранцы. Там такие номера не пройдут, это я знаю по опыту сражений в Испании.

В этом месте майор Львов, задумавшись, запнулся и затем продолжил:

- Одним из сторонников ведения воздушного боя в одиночку является очень уважаемый мной Герой Советского Союза подполковник Супрун Степан Павлович.

- А вы его знаете?

- Да, я знаком со Степаном Павловичем. Это замечательный лётчик-испытатель и невероятно храбрый человек. Его 401-ый авиационный истребительный полк недавно пересел на новые самолёты МИГ-3.

- Товарищ майор! А какие задачи мы будем выполнять?

Майор Львов остановился, собрался с мыслями и произнес:

- Открою вам секрет. Командование Красной Армии в строжайшей тайне решило создать усиленную эскадрилью из классных лётчиков истребителей. Её собирались использовать на участках фронта, где необходимо завоевать господство в воздухе или для боевого охранения транспортных самолётов с высшими лицами СССР и Красной армии.

- И всё?

- Нет, не всё. Предполагалось, что вас станут использовать помимо всего в качестве «свободных охотников».

- Товарищ майор, а что такое «свободные охотники»?

- Свободная охота - это действие в воздухе истребителей, перед которыми командование не ставит конкретное задание. Свободные охотники вольны сами выбирать, куда им лететь и с кем вести бой. Они, как правило, нападают внезапно, с высоты, из засады.

- Здорово! Товарищ майор, значит, мы будем свободными охотниками?!

Не обращая внимания на вопрос, Львов продолжил рассказ:

- Предполагается, что перехватив радиопереговоры врага, мы узнаем о его планах. Например, о маршрутах и высоте полётов их бомбардировочной или штабной авиации. После радиоперехвата наши истребители-перехватчики должны внезапно появиться там, где их не ждут, и уничтожить врага.

- У-ух! Мы свободные охотники! - оживленно загалдели курсанты.

Майор дождался, пока страсти в классе улеглись, и сообщил:

- Ещё были задумки использовать вас для полётов на трофейных самолётах для разведки над территорией противника, чтобы вы могли незаметно подобраться к секретным объектам немцев и внезапной штурмовкой уничтожить их.

По аудитории снова прокатился восторженный гул.

Львов поднял руку, предлагая парням успокоиться, и задумчиво заметил:

- Боюсь, что при возникшей чехарде наверху о нашем авиаподразделении могли и забыть. Ведь вы не прошли полного курса обучения и поэтому по штабным документам мы значимся как учебная часть.

- А почему в спецподразделение набрали нас, молодых пилотов, а не опытных боевых лётчиков? – поинтересовался смотрящий всегда в корень проблемы курсант Борис Григорьев.

Майор Львов улыбнулся и раскрыл секрет:

- Среди опытных боевых лётчиков командованию не удалось найти свободно владеющих немецким языком. Потому решили, что вас, пацанов, знающих немецкий язык, быстрее можно научить летать, чем боевых лётчиков обучить немецкому языку.

- Понятно, - раздались возгласы курсантов.

- Ваши истребители оборудованы немецкими радиостанциями. Предполагается, что благодаря их применению эффективность действий вашей эскадрильи повысится многократно.

- Ух, ты! У нас на самолётах будут радиостанции, - снова оживлённо загалдели курсанты.

- Да! Пока в Красной Армии буквально единицы истребителей оснащены радиостанциями. А у вас они будут, и вам больше не придётся объясняться в воздухе языком жестов!

- Здорово! Вот это да!

- Хотелось бы надеяться, что наше авиаподразделение командование будет использовать по назначению, а не как обычные фронтовые истребители.

- Товарищ майор, а на каких истребителях мы будем воевать?

В глазах майора сверкнули радостные искорки, и он вдохновенно заговорил:

- Многим из вас повезло: им достанутся истребители «И-185».

В классе раздался глухой шёпот ребят, и кто-то спросил:

- Что ещё за «И-185», мы о таком не слышали?

Майор Львов, требуя прекратить разговоры, поднял вверх руку с открытой ладонью и пояснил:

- Скажу вам по секрету. Он создан известным авиаконструктором Георгием Поликарповым. Это цельнометаллический самолёт с мощным вооружением под экспериментальным номером «И-185». Этот истребитель строго засекречен.

По аудитории прошёлся одобрительный гул.

- К сожалению, в серийное производство самолёт запустить не удалось из-за его большой дороговизны, - огорченно сообщил Львов.

- Почему?! Неужели самолёт и в самом деле такой дорогой, что на его производство не хватило денег?! – загудели курсанты.

- При создании образцов истребителя Поликарповым были использованы самые современные материалы. Они экспериментальные, запуск их в массовое производство предполагает строительство новых заводов, а на это нужно время и много средств.

Когда курсанты успокоились и приготовились слушать, Львов продолжил рассказ о новом истребителе.

- На ваших моделях «И-185» форсированный несерийный мощный двигатель с воздушным охлаждением. Фюзеляж усилен дополнительной бронёй. Переднняя часть фонаря кабины из толстого пуленепробиваемого стекла, поэтому пулемётный огонь и осколки от снарядов противника лётчику не страшны. Скорость «И-185» составляет до шестисот восемьдесяти километров в час, максимальный потолок высоты - одиннадцать тысяч метров. На сегодняшний день это самый быстрый и самый высотный истребитель в мире. У немецкого самолёта «Ме-109F» максимальная скорость лишь шестьсот километров!

По комнате снова прошёлся одобрительный гул, и раздались возгласы:

- Ничего себе! Наш «ишачок» почти на сто километров в час летает быстрее.

- Вот это да! Вот это самолёт! Здорово!

Львов улыбнулся, выждал, пока эмоции схлынут, и продолжил:

- Из-за мощного форсированного двигателя у истребителя «И-185» расход топлива несколько выше, чем у «Ме-109F», поэтому дальность его полёта составляет семьсот девяносто километров против восьмисот восьмидесяти у «Ме-109F». Для увеличения радиуса действия, походов в глубокий тыл противника на воздушную охоту, эти самолёты могут использовать дополнительные подвесные баки. Они крепятся под фюзеляжем.

- Товарищ майор! Зачем нужны дополнительные баки, ведь из-за них снизится маневренность самолёта в бою? – задал кто-то вопрос.

Майор жестом показал, чтобы курсанты не горячились, и пояснил:

- Успокойтесь! Расход топлива из дополнительных баков идёт в начале полёта. После чего пустые баки отсоединяются и отбрасываются.

- Классно придумано! – возглас восхищения вырвался у курсанта Азарова.

Львов усмехнулся и заметил:

- Это ещё не всё. Действуя на средних дистанциях, вместо топливных баков можно подвешивать по две двухсотпятидесятикилограммовые авиабомбы. В результате истребитель может сначала отработать по наземным целям, как штурмовик, а потом вступить в бой с воздушными силами противника.

- Ух-х, ты! И как штурмовик?!

- У «И-185» отличное вооружение. У него три 20-тимиллиметровые пушки с боезапасом в шестьсот снарядов и четыре пулемёта.

- Ни фига себе - три пушки! – у курсанта Азарова вырвался очередной возглас восторга.

Недовольный тем, что его перебили, майор Львов прокашлялся и проворчал:

- Этот истребитель, в отличие от «И-16», капризного при посадке, послушный и садится почти сам. Его легко и быстро могут освоить пилоты среднего уровня. Самолёт имеет самый быстрый вертикальный подъём. Так, например, истребитель «Ме-109»F на высоту пять тысяч метров поднимается за пять минут, а «И-185» за четыре с половиной минуты. Кроме того, «И-185» является универсальным. В отличие от истребителей «МИГ-1» и «МИГ-3», проявляющих свои лучшие качества только на больших высотах, самолёт «И-185» хорош на любой высоте. Максимальный потолок высоты у него - одиннадцать тысяч пятьсот метров. У «И-185» также значительно лучше, чем у «Ме-109»F, горизонтальная маневренность.

В комнате в очередной раз раздался одобрительный гул, и Азаров задал интересующий всех вопрос:

- А когда мы увидим «И-185» и сможем приступить к полётам на нём?

- Ознакомительные полёты начнутся сегодня. Я уверен, что за несколько дней вы освоите «И-185». Этот самолёт удачно сконструирован, он прост в управлении, хорошо слушается рулей. Эти опытные экспериментальные образцы самолёта изготовлены из твердосплавных легированных металлов с большим запасом прочности.

Тут Львов сделал паузу и немного виноватым тоном произнес:

- К сожалению, на всех истребителей не хватит. Их только десять.

В ответ на эту неприятную новость о нехватке истребителей в аудитории наступила необычная тишина.

Львов с сочувствием посмотрел на примолкших курсантов и сказал:

- На «И-185» сядут лучшие курсанты. Остальные, кто имел несчастье капотировать при посадке и бить учебные самолёты, будут летать на новых «ЯК-1». Это неплохие самолёты, которые лишь немного уступают немецким «Ме-109F». Вы уже успели хорошо изучить «ЯК-1» и облетали их.

Увидев, как курсанты заволновались, майор строго заметил:

- Подавляющая часть лётчиков в строевых частях встретили войну на стареньких самолётах «И-153» и «И-16». Многие из них были бы рады получить «ЯК-1», а вы тут губы дуете. Дайте время, и наши конструкторы создадут нам самолёты лучше немецких. А пока врага можно бить и на «И-16».

- Драться на «И-16» против «Ме-109F» это всё равно, что биться верхом на корове против всадника на коне, - недовольно проворчал кто-то из заднего ряда.

Львова словно ударили по лицу. Оно вспыхнуло ярким багрянцем, майор одним лишь взглядом горящих огнём глаз заставил болтуна замолчать. Затем жёстко, со сталью в голосе, чеканя слова, произнес:

- Чтобы я больше не слышал таких паникёрских речей! Запомните, как в любом деле, в авиации главное - мастерство, точный расчёт и желание применять лучшие качества наших самолётов. И одновременно - умение использовать конструктивные и технические недостатки самолётов противника.

Майор обвел взглядом курсантов и также жестко продолжил:

- Что касается истребителя «И-16», это верно, что это морально и физически устаревший самолёт! Он серьезно уступает лучшим немецким истребителям в скорости. Но у «И-16» есть одно хорошее качество - он гораздо маневреннее «Ме-109» на горизонтальных виражах. На «И-16» мы с боевыми товарищами в небе Испании били фашистов. У немцев тоже не все летают на новейших истребителях «Ме-109», у них тоже немало самолётов устаревших конструкций.

Выдержав паузу, майор Львов сообщил:

- Я буду летать на «ЯК-1» и постараюсь показать вам, как надо воевать на ЯКе против «Ме-109».

Услышав, что майор Львов в бой пойдёт на «ЯК-1», а не на бронированном и скоростном «И-185», курсанты оживились и прониклись к нему ещё большим уважением. Поглядывая на майора, парни начали перешёптываться.

- Прекратить разговорчики! – воскликнул Львов, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и приступил к оглашению списка курсантов, которым предстоит летать на «И-185». В классе наступила напряженная тишина. В числе других майор произнёс фамилию «Бычков», и Лёня ощутил огромное чувство радости и гордости за себя.

В это время в коридоре послышался звук шагов и грохот хлопнувшей двери. В аудиторию ворвались взволнованные командир части и начальник училища полковник Иволгин и его заместитель майор Кораблёв.

С порога полковник Иволгин бросил недоуменный взгляд на собравшихся на занятия в такую рань курсантов. По выражению его лица было видно, что полковник чем-то озабочен, и в то же время ему хотелось узнать, почему курсанты собрались без его разрешения.

Но, должно быть, решив, что сейчас не до формальностей и личных амбиций, полковник Иволгин выкрикнул:

- Беда, ребятки! Война! Немецкие фашисты напали на Советский Союз!