ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ И КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ В МОСКОВСКОМ РЕГИОНЕ.

МОСКОВСКИХ КОММУНИСТОВ

ВО ГЛАВЕ

Глава 12

БОРЬБА ПРОТИВ «ПРАВЫХ» И «ЛЕВЫХ»

 

В апреле 1930 года меня избрали первым секретарем Московского комитета ВКП(б). Я принимал активное участие в руководстве его деятельностью со стороны ЦК. Будучи избранным в непосредственные руководители МК, я почувствовал большую ответственность и еще большие обязанности.

Я отдавал себе ясный отчет в особом значении и важности Московской большевистской организации. Москва и ее большевистская партийная организация занимали и занимают особое, выдающееся положение в партии, особенно после того, как Москва стала столицей нового Советского государства. К голосу Московской парторганизации чутко прислушивались и прислушиваются местные организации партии, с ее решениями считались все партийные организации Страны Советов. Московская организация в сознании партийцев и пролетариев нашей Родины всегда шла рядом с партийной организацией передового, революционного Ленинграда. Но бывали моменты, когда партии и ее Ленинскому Центральному Комитету приходилось помогать успешно преодолевать отдельные ошибки как в Ленинграде, так и в Москве, проявлявшиеся по преимуществу в верхушке и лишь отчасти в районных парторганизациях.

Московская организация при помощи ЦК успешно боролась с антиленинскими уклонами, например, в 1918 году, когда шла борьба с так называемыми «левыми коммунистами», выступавшими против Брестского мира.

Мне ярко запомнились дни, когда я приехал в Москву из Петрограда вместе со Всероссийской коллегией по организации

Красной Армии в марте 1918 года. Тогда Московская организация уже разбила весьма сильные позиции «левых», но они еще были очень активны не только по вопросу о Брестском мире, но и по другим вопросам внутренней политики.

В 1921 году, когда я был послан ЦК на работу заведующим организационным отделом ВЦСПС, приходилось значительную часть своего времени уделять работе Московского союза кожевников, избравших меня в президиум правления, и работе Замоскворецкого райкома партии, где секретарем тогда была незабвенная тов. Землячка, крепко запрягшая активных партийцев, в том числе и меня, в работу райкома, как прикрепленного к одному из крупнейших революционных предприятий Замоскворечья — кожевенному заводу «Красный Поставщик». Это был острый период борьбы с оживившимися анархистами, меньшевиками и эсерами, использовавшими большие трудности Советского государства в организации производства, особенно снабжения рабочих, для развертывания своей антисоветской контрреволюционной работы. Мы, большевики, мобилизовали все свои силы для того, чтобы политически разбить эти вылазки и оторвать от врагов те группы и слои мелкобуржуазно настроенных рабочих, которые поддавались их влиянию.

Но беда была в том, что и внутри парторганизаций были занозы: троцкисты, «Рабочая оппозиция» (шляпниковцы) и другие им подобные группы. На нашем, например, заводе было много женщин, в том числе активисток, которые поддались влиянию тов. Коллонтай, которая тогда была со Шляпниковым. Они выступали на ячейках против политики партии более завуалированно, чем до X съезда партии, но фактически разлагали даже некоторых коммунистов, настраивая их против партии, ее ЦК и Ленина. Это не удерживалось в партийных рамках, поэтому наша борьба с внутрипартийными оппозициями была острой и напряженной. С удовлетворением вспоминаю, что одной из первых низовых парторганизаций Замоскворечья, занявшей твердую Ленинскую партийную позицию и давшей отпор антипартийным элементам, была славная партийная ячейка «Красного Поставщика», где и беспартийные рабочие дали отпор антисоветчикам (меньшевикам, эсерам, анархистам и прочим). «Красный Поставщик» стал партийной Ленинской крепостью Замоскворечья и такой крепостью оставался на протяжении десятков лет. Я это наблюдал в течение 35 лет моего пребывания членом этой ячейки.

В 1922 году, после повторного возвращения из Туркестана, когда я начал работу заведующим Организационно-инструктор-

ским отделом ЦК, я вновь прикрепился к ячейке этого завода. Это был острый период борьбы с троцкистами и всеми другими видами оппозиции. В Замоскворецком районе, где оппозиция особенно была активна, но где ей не удалось не только получить большинства, но даже и солидной поддержки, она была разбита. На Замоскворецкой районной партийной конференции в 1924 году оппозиция доходила до бешенства и недостойных выпадов против Землячки и других верных линии ЦК активистов, в частности против меня, демагогически величая меня «комиссаром ЦК в Замоскворецком районе». Усилиями всех ленинцев славного Замоскворецкого района троцкисты и прочие были биты, и победила Ленинская линия ЦК.

Хотя троцкистам во время дискуссии 1923 года, благодаря слабой организованности Ленинских сил, удалось захватить руководство в ряде ячеек (студенческих, советских и других) и даже в целом Хамовническом райкоме, они, благодаря усилиям настоящих большевиков, были разбиты во всех районах Москвы, в том числе и Хамовническом. Участвуя по поручению ЦК в руководстве этой борьбой, я видел, как поднялись большевистские силы, верные Ленинизму коммунисты, в особенности старые большевики, и под руководством ЦК нанесли поражение троцкистским раскольникам. Борьба с обнаглевшими троцкистами, «Рабочей оппозицией», децистами-сапроновцами и прочими в Москве не раз принимала особо острый характер потому, что все верхи оппозиции были сосредоточены в Москве, и еще потому, что в Москве, как нигде, наряду с основной массой выдержанных революционных пролетариев и коммунистов, было сосредоточено много чиновников-бюрократов, нэпмановских элементов, спекулянтов и ищущих приключений и своекорыстных интересов людей. Все эти элементы влияли не только на общую обстановку, но и на коммунистов внутри самой партии. После того как Московская организация отбила атаки троцкистов, они, хотя и продолжали свою борьбу в едином блоке с каменевцами-зиновьевцами и даже пробовали в 1927 году вывести своих сторонников на самостоятельную антисоветскую демонстрацию, с треском провалившуюся, уже не поднялись не только до влияния в каком-либо районе, но даже солидной ячейке, хотя и имели еще немалое количество своих сторонников в учреждениях, просвещенческих организациях и т.п.

Эта победа в Московской организации, как и во всей партии, далась нелегко: Центральный Комитет партии, члены его Политбюро, находясь в Москве и придавая Московской организации

первостепенное значение, непосредственно участвовали и руководили борьбой московских большевиков. Был установлен порядок систематических выступлений членов Политбюро и ЦК перед коммунистами и беспартийными рабочими. Часто выступал тов. Сталин, речи которого, не претендуя на внешний ораторский «блеск» (типа Троцкого), были всегда наполнены глубоким историческим, теоретическим и практическим содержанием и своей железной логикой, ясностью мысли, чеканными Ленинскими формулировками и выводами доходили до глубины души и сознания и активиста, и рядового коммуниста, и рабочего.

Вместе со всей партией Московская организация успешно осуществляла курс на индустриализацию страны, хотя ее руководство в лице Угланова подчеркивало, с некоторой хвастливостью, что мы — Москва ситцевая и, следовательно, не задаемся особыми «фантазиями» насчет развития тяжелой индустрии, в том числе и машиностроения.

Когда в 1927-м, особенно в 1928-1929 годах, партия и Советская власть столкнулись с особыми трудностями в области хлебозаготовок, когда кулачество объявило забастовку по сдаче хлеба государству, поставив всю социалистическую реконструкцию под угрозу срыва, в этот период вскрылась и проявилась правая группировка в ЦК и в партии, возглавляемая Бухариным, Рыковым, Томским, оказавшими внутрипартийное сопротивление наступлению на кулака.

Бухарин, как известно, выступил с теоретическими оппортунистическими обоснованиями «врастания кулака в социализм» — врастания этого носителя капитализма в социализм, то есть фактически «правые» вели не к социализму, а к капитализму. На эту правоуклонистскую позицию встал не только первый секретарь МК Угланов, но и большинство бюро МК и бюро некоторых райкомов. Попытки ЦК переубедить, выправить линию тогдашних руководящих работников МК не привели к положительным результатам. Если в первой половине 1928 года Угланов ограничивался общими выступлениями против быстрых темпов индустриализации, отстаивая при этом необходимость прежде всего развития текстильной промышленности в Москве, неразумно и нелогично противопоставляя ее тяжелой промышленности и машиностроению, то во второй половине 1928 года он и его сотоварищи по МК уже выступали более открыто и определенно за «правые» позиции Бухарина, в том числе и против коллективизации.

Во второй половине 1928 года после переезда из Украины на работу в ЦК мне, как и другим работникам ЦК, довелось активно

сотрудничать с районами Москвы, в особенности с теми, с которыми я и раньше был особенно связан, — с Замоскворецким, Рогожско-Симоновским и Сокольническим. Как раз в Рогожско-Симоновском районе «правые» проявляли наибольшую активность и развернули через секретаря райкома Пенькова фракционную работу. Но многие секретари низовых партийных ячеек, особенно производственных, возмутились фракционной работой «правых» и их активиста Пенькова, и более 50 секретарей ячеек этого района в октябре 1928 года прислали в ЦК ВКП(б) письмо, в котором рассказали о фракционной работе Пенькова, который действовал в согласии с Углановым. Это письмо стало известно всем районам Москвы, и некоторые из них, например Сокольнический, уже более решительно выступили против «правой» опасности.

ЦК ВКП(б) обратился с письмом ко всем членам Московской организации, раскрывающим «правые» ошибки МК и призывающим к единству; ЦК выразил уверенность, что, несмотря на то что отдельные руководители проявили «правый уклон», Московская организация в целом была и будет надежной опорой ЦК.

В том же октябре на пленуме МК выступил тов. Сталин, раскрыв сущность «правой опасности в ВКП(б)» и ошибки в Москве. МК принял постановление, в котором был весьма важный пункт о сосредоточении огня идейно-политической борьбы против «правой» опасности и против примиренческого отношения к ней (примиренчество тогда было распространенным явлением, значительная часть этих примиренцев были «правыми»).

Московская парторганизация в дальнейшем развила борьбу с «правыми», и по решению ноябрьского (1928 года) Пленума МК Угланов был снят с поста первого секретаря МК. Вместо него секретарем МК был избран тов. Молотов. Через некоторое время Молотов ввиду его загрузки работой в ЦК был заменен на посту первого секретаря МК Бауманом К.Я.

«Правые» потерпели поражение в Москве, Московская парторганизация, как писал ЦК в своем обращении, была и осталась верной опорой Ленинской линии партии. Это, конечно, не означало, что «правая» опасность уже тогда была ликвидирована, тем более что лидеры «правых» маневрировали и, потерпев поражение, начали маскироваться, заявляя на словах о своих ошибках, а на деле продолжая свою линию во всем Советском Союзе, в том числе и в Москве.

Московская парторганизация, сменившая партруководство, с новыми силами взялась за выполнение первой пятилетки. Вме-

сте со всей партией Московская организация возглавила подъем крестьянской бедноты и лучших слоев середняцкого крестьянства, нашедший свое выражение в развитии в конце 1929 года мощного колхозного движения и ликвидации кулачества как класса. Однако Московская организация и прежде всего МК допустили грубые ошибки в политическом и организационно-хозяйственном подходе к темпам коллективизации, не менее острые, чем в ряде областей и краев страны. Здесь прежде всего сказались последствия длительного руководства «правых» в Московской области. Выступая якобы за крестьянство, углановцы на деле игнорировали деревню, не оказывали никакой помощи сельскому хозяйству и были оторваны от деревни. Город Москва, особенно аппараты облисполкома и МК партии (который тогда был не только городским, но и областным комитетом) не имели связи с деревней. И когда развернулось колхозное движение, аппарат, в котором оставалось еще немало углановцев и особенно примиренцев, вместо руководства со знанием жизни и действительности занялся администрированием и командованием, а новое руководство МК практически слабо проверяло дело и само даже поддалось стихийному потоку вместо руководства им, не борясь с перегибами, творившимися на местах.

Коллективизация за последние 4 месяца 1929 года выросла с 1,8% до 12,2%, а за три месяца 1930 года получился гигантский скачок: на 1 февраля 1930 года уже было 36%, а на 1 марта — 71,7%, а потом... сразу вниз: к 1 апреля 12% и к 1 мая — 7,5%. В то время, как в постановлении Центрального Комитета ВКП(б) Московская область была отнесена к третьей группе коллективизации с завершением ее к весне 1933 года, бюро МК 13 февраля 1930 года вынесло официальное решение закончить коллективизацию в Московской области весной 1930 года, то есть на три года раньше срока, указанного ЦК. Такая «команда» не могла не привести к печальным результатам. В своем последующем объяснительном письме в ЦК первый секретарь МК тов. Бауман писал: «Ввиду того, что: 1) На январском Пленуме МК ВКП(б) в резолюции по моему докладу допущена принципиальная ошибка, выразившаяся в постановке, наряду с выдвинутой ЦК задачей ликвидации кулачества как класса, задачи ликвидации новой буржуазии в целом, исправленная вслед затем МК по предложению ЦК, 2) Московским комитетом была взята неправильная и противоречащая директивам ЦК от 6 января установка о завершении сплошной коллективизации весной этого года, за что я, как первый секретарь, несу, главным образом, ответственность». Дальше

т. Бауман заявляет: «Эти допущенные в работе МК ошибки углублены мною неясностью и неправильностью ряда положений в моем заключительном слове на последнем Пленуме МК, что дало повод к замазыванию имевших место в деле коллективизации ошибок, тормозя тем самым дело их решительного исправления. Я прошу ЦК ВКП(б) освободить меня от работы в Московском комитете в качестве секретаря».

В своем постановлении ЦК записал: «Принимая заявление т. Баумана к сведению, ЦК считает необходимым отметить, что:

1) Тов. Бауман, как секретарь ЦК и первый секретарь Московской областной организации, обязан был стоять во главе тех товарищей Московской областной организации, которые требовали решительной безоговорочной борьбы с искривлениями партлинии и замазыванием ошибок, считая, что только такая борьба может обеспечить настоящее большевистское воспитание кадров.

2) Между тем тов. Бауман вместо того, чтобы выполнить эту свою задачу, в своем заключительном слове на мартовском Пленуме Московской областной организации сам стал замазывать ошибки, проявил на деле примиренческое отношение к «левым» загибщикам и допустил полемику против тех членов Пленума, которые требовали решительной борьбы с искривлениями и быстрой ликвидации ошибок, невольно дезориентировав тем самым Пленум и затруднив правильное воспитание кадров (см. заключительное слово т. Баумана на Пленуме, где он отрицает наличие чрезмерной торопливости и административного нажима в практике колхозного строительства в области). ЦК постановляет удовлетворить просьбу т. Баумана о его освобождении от обязанностей секретаря Московской областной организации».

Вот в этих условиях мне довелось возглавить Московскую организацию. Я в это время был в Сибири, выполняя поручения ЦК по делам коллективизации и хлебозаготовок. Там я и получил телеграмму тов. Сталина, что в связи с сложившимся положением в Московской организации меня — Кагановича выдвигают первым секретарем МК. Согласен ли я? Я ответил, что согласен, и немедля выехал в Москву.

По приезде из Сибири я прежде всего имел беседу с тов. Сталиным, который рассказал мне о положении в Московской организации, объяснил, почему именно моя кандидатура выдвинута на пост секретаря МК, и поставил некоторые важнейшие задачи.

«МК, — сказал Сталин, — плохо связан с деревней и не учитывает ее разнородность, специфичность, сложность. Бауман вино-

вен в том, что он, недоделав начатую работу по очистке руководства от углановцев и примиренцев, дал волю «левацким загибщикам», нарушившим указания ЦК, да и сам он их нарушил. Он испортил то, что было сделано ЦК и бывшим до него первым секретарем товарищем Молотовым. Московская парторганизация оказалась стойкой и заняла правильную линию, но это пока общие резолюции. Самым опасным сейчас является то, что значительная часть актива, особенно в деревенских районах, дезориентирована, а если резче сказать, находится в состоянии разболтанности и разброда, а «правые» — углановцы пользуются этим и натравливают на ЦК, разлагают кадры, они охотно провоцировали «левацкие загибы», а теперь пытаются найти поддержку у «леваков»: первейшая ваша, товарищ Каганович, задача — развернуть большую и глубокую идейно-политическую и организационную работу по сплочению активистов — борцов за линию партии, очистить руководящие органы от «правых» — углановцев, перевоспитать лучшую часть из допустивших «левацкие загибы», а также из примиренцев, заменить неисправимых и неспособных исправить допущенные ошибки, чтобы с новыми силами вновь двинуть вперед коллективизацию. Для этого надо вовсю, смелее выдвигать новые честные, способные кадры работников, которых много в Московской организации. Общие задачи велики в Москве и Московской области. Я, — сказал тов. Сталин, — уверен, что вы как секретарь ЦК обеспечите достойное Москвы и области партийное руководство». Естественно, я обещал товарищу Сталину сделать все, чтобы оправдать доверие.

МК и я, как первый секретарь, выполнили эти и другие указания ЦК и товарища Сталина: прежде всего об устранении имевших место извращений в деле ликвидации кулачества как класса, о восстановлении неправильно раскулаченных середняков и в то же время недопущении восстановления под видом середняков кулаков и спекулянтов, что практиковали оставшиеся в руководстве ряда партийных органов «правые» уклонисты. Проявляя необходимую сдержанность при снятии работников, мы заменяли явно неисправимых и негодных, особенно тех, кто упорствовал в своих ошибках, якшаясь с «правыми», а главное — МК при помощи ЦК смело выдвигал десятки и сотни низовых работников, особенно из рабочих и крестьянской бедноты, на руководящую партийную и советскую работу.

Сразу же после апрельского (1930 года) Пленума МК, на котором я и был избран секретарем МК, были проведены активы по всем районам области, на которые были разосланы доклад-

чики от МК. Они не ограничились, конечно, только докладами, но, имея соответствующие полномочия от МК, принимали вместе с райкомами партии все необходимые меры по осуществлению линии партии и прежде всего ее идейно-политическому разъяснению и сплочению на этой основе актива и всей парторганизации.

Были проведены московские районные партконференции, на которых по поручению ЦК выступили ряд членов Политбюро. Мне лично, как члену ПБ и секретарю МК, пришлось выступать почти на всех городских, районных конференциях, на ряде крупных предприятий и некоторых районных конференциях в области. Выступавшие на районных партконференциях члены Политбюро не просто излагали позиции ЦК, но и полемизировали, опровергали выступления антипартийного и примиренческого характера. Все эти выступления сыграли большую роль в сплочении Московской парторганизации вокруг ЦК и его линии. В мае-июне из Москвы Московским комитетом было послано большое количество рабочих-пропагандистов в деревню, установивших и укрепивших живую связь с деревней. В Москве и на местах принимались практические меры для укрепления устойчивости тех колхозов, которые остались после отлива, по организационно-хозяйственному их укреплению, оказанию им материально-технической помощи, в особенности семенами, и по обеспечению успешного проведения весеннего сева не только колхозами, но и всеми индивидуальными хозяйствами. Московский комитет указывал местным организациям, чтобы был ликвидирован тот разрыв с индивидуальным середняцким крестьянством, который получился после их отлива из колхозов, и на основе проведения весеннего сева, оказания помощи середнякам-неколхозникам вновь восстановить связь, общение и взаимопомощь между колхозами, советскими органами и индивидуальными крестьянами, среди которых было много и бедняков — ближайших кандидатов к вступлению в колхоз на более прочной основе.

В результате всех организационно-хозяйственных мер, большой помощи, оказанной ЦК и правительством, весенний сев 1930 года в Московской области был проведен хорошо, что было решением важнейшей задачи московских организаций. После II областной партконференции и особенно после исторического XVI съезда партии МК и парторганизация развернули мощную, небывало энергичную активную работу парторганизации, профсоюзов, советских органов за успех и победу развернутого на-

ступления социализма по всему фронту, за осуществление сплошной коллективизации на основе полной ликвидации кулачества как класса.

Московские большевики развернули борьбу за выполнение Первой пятилетки в четыре года, ширилось социалистическое соревнование и ударничество среди рабочих масс, усилилась работа партии, профсоюзов, Советов по повышению материального и культурного уровня рабочих и беднейших крестьян, особенно колхозников.

Началось строительство новых машиностроительных заводов, металлургических заводов и угольных шахт, а также реконструкция действующих предприятий на основе внедрения новой техники, в том числе в текстильной промышленности, кожевенно-обувной и других отраслях легкой промышленности.

Развернулась новая работа по реконструкции городского хозяйства Москвы на основе постановления Пленума ЦК ВКП(б), принятого в июне 1931 года по докладу Кагановича «О реконструкции г. Москвы и городов СССР», в особенности строительство метрополитена и канала Москва-Волга.

В соответствии с постановлениями XVI съезда партии перестраивалась работа партийных организаций. Партийная и советская работа была поднята на новый, более высокий уровень, особенно массово-профсоюзная и культурная работа в городе и деревне среди женщин, роль которых гигантски выросла, и среди молодежи, занимавшей все более важное место в промышленности, в колхозах и учебных заведениях. Комсомол, руководство которым партия улучшила, сыграл большую роль в повышении активности молодежи.

Московские большевики усердно, старательно работали над подъемом сельского хозяйства области под лозунгом превращения Московской области из потребляющей в производящую, при этом необходимо иметь в виду, что в тот период Московская область объединяла не только бывшую Московскую губернию, но и бывшие Рязанскую, Тульскую, Калужскую и Тверскую (Калининскую) губернии.

Для выполнения всех этих задач и требовалась победа Ленинской линии партии и ЦК над всеми видами оппозиций, в первую очередь над троцкистами и «правыми» уклонистами, очищение партии от примазавшихся и укрепление ее рядов и Ленинского единства партии. Важным фактором укрепления партии был творческий, массовый метод руководства, основанный на внутрипартийной демократии, широком привлечении партийных и бес-

партийных масс к партийному руководству и управлению государством, проверка исполнения с привлечением широких масс, частый созыв партийных и профсоюзных активов, на которых выступали руководящие деятели, в том числе и члены Политбюро, с широким участием беспартийных передовых работников, а в деревнях — колхозного и советского актива. Это не могло не сказаться плодотворно на строительстве социализма.

За последние четыре месяца 1930 года Московская организация добилась того, что более ста крупных предприятий перевыполнили годовой план. Но так как около ста предприятий недовыполнили план, то общий процент выполнения был около ста процентов. Помню, что среди перевыполнивших план были такие заводы, как: Динамо, Электрозавод им.. Лепсе, завод Владимира Ильича, АМО, Гознак, Серп и Молот, Тормозной завод им. Фрунзе, 24-й завод, Красный Богатырь, Каучук и другие. Отстали заводы Тульский оружейный, Подольский механический завод, Люберецкий завод, Подмосковный угольный бассейн и другие. МК разбирал положение на всех указанных заводах и принял необходимые меры улучшения их работы.

Особенно МК занялся Подмосковным бассейном. Я лично неоднократно выезжал в Подмосковный бассейн, в Тулу, в Подольск, в Бобрик и так далее. Изучал особенности бассейна и его отличия от Донбасса, принимал на месте соответствующие меры и докладывал свои выводы на заседаниях МК. Московский комитет принимал меры по улучшению производства, снабжению рабочих, усилению партийной и профсоюзной работы, в особенности в Подмосковном бассейне. Это была трудная работа и борьба за преодоление отсталости и неорганизованности рабочих и слабой организации партийной и профсоюзной работы.

МК уделил особое внимание военной промышленности, которая отставала, в которой сказывались еще последствия раскрытого вредительства. Точно так же МК вплотную подошел к работе железных дорог.

МК тогда еще, в 1930 году, указал на необходимость решительного улучшения работы среди железнодорожников, в частности усиления борьбы с засильем кулацких и вредительских элементов на транспорте. МК уделил усиленное внимание вопросам обеспечения промышленности сырьем, являющимся по преимуществу привозным, в связи с заминкой по обеспечению, например, металлом. Нажали не только на подвоз, но прежде всего на точный учет и выявление залежей металла на складах и предприятиях, был пересмотрен план распределения наличного металла.

Кожевенным и обувным предприятиям не хватало сырья — через центральные органы были приняты меры по выполнению плана заготовок кожсырья. В текстильной промышленности в 1930 году положение было лучше, чем в 1929 году, в связи с лучшим урожаем хлопка.

МК уделял исключительное внимание вопросам коммунального хозяйства, хотя тогда, в 1930 году, вопросы эти еще не ставились с такой широтой, как в 1931 и 1932 годах. Огромное место в работе Московской организации занимало капитальное строительство. На территории Московской области уже тогда было начато строительство Бобриковского, Воскресенского и Угрешского химических комбинатов, начата так называемая реконструкция автомобильного завода «АМО», а на деле — строительство нового автозавода; строительство велосипедного, инструментального, станкостроительного заводов; крупнейшего — первого в СССР — Первого шарикоподшипникового завода и ряда новых шахт в Подмосковном бассейне и т.д. Принимались энергичные меры по обеспечению разворота этого строительства, а также жилищного, коммунального и социально-культурного строительства, поглощавшего почти половину всех капиталовложений в 1930 году. В своих указаниях МК требовал, чтобы советские и хозяйственные органы готовились заблаговременно к новому хозяйственному году, в том числе позаботились об обеспечении промышленности хозяйственными и техническими кадрами. Решающим условием выполнения всех этих задач МК считал действительную перестройку партийных, профсоюзных и хозяйственных органов на основе решений XVI съезда партии, II областной конференции и обращения ЦК ВКП(б) от 3 сентября.

В решениях по сельскому хозяйству и московской деревне МК прежде всего исходил из того, что сельское хозяйство Московской области не представляет единого компактного целого: наряду с зерновыми культурами в бывших Тульском и Рязанском округах имелись льняные и огородно-овощные культуры и молочно-животноводческие районы, хотя в значительной части районов эти отрасли переплетались. Отсюда необходимость дифференцированного и конкретного руководства. МК указывал, что это относится не только к руководству сельскохозяйственным производством, но и к руководству политической жизнью и всей партийной, советской работой. МК, напоминая об имевших место перегибах, указывал, что наибольшее пренебрежение особенностями районов сказалось в весенний период коллективизации.

Рассматривая на бюро МК и принимая необходимые решения по проведению осенней посевной кампании, зяблевой вспашки, хлебозаготовок, овоще-льно-сено-мясозаготовок, МК указывал, что в условиях обострения классовой борьбы в деревне кулак, воспользовавшись перегибами прошлого года и слабостью партийной, советской и шефской работы, захватил в ряде сел и деревень определенные позиции и, вследствие слабой организованности бедноты, сохраняет эти позиции.

По коллективизации МК требовал от районных организаций, наряду с продолжением работы по укреплению существующих колхозов, усилить работу по организации новых колхозов, улучшить работу среди бедноты и усилить борьбу с кулаком. Между тем, отмечал МК, несмотря на то что для дальнейшего развертывания колхозного движения требуется решительное усиление борьбы с кулаком, ряд партийных организаций отделывается общими фразами и зачастую занимает «правую», примиренческую позицию в отношении борьбы с кулаком.

При рассмотрении вопросов о заготовках МК указывал, что эта слабость в борьбе с кулаком сказалась на хлебо- и овощезаготовках. МК неоднократно рассматривал вопрос коллективизации, организационно-хозяйственного укрепления колхозов, организации МТС и особенно заготовок, подходя дифференцированно по группам районов.

Особо МК занимался вопросом укрепления районных и деревенских парторганизаций. МК не боялся сказать прямо, что деревенские парторганизации Московской области слабее, чем в какой-либо другой области Союза, что имеются районы, в которых всего 60 коммунистов, из которых 50 находятся в районном центре и только 10 в селах — на 80-90 тысяч населения.

МК потребовал от городских организаций, чтобы они не формально шефствовали над деревней, а чтобы каждая городская ячейка поставила перед собой задачу создания деревенской ячейки, оказывая ей систематическую помощь; чтобы городские ячейки вместе с деревенскими отвечали за организацию бедноты и за успешную борьбу с кулачеством. МК это требовал от московских организаций, которые должны были стать образцом по работе в деревне, используя в первую очередь рабочих, связанных с деревней. Это решение МК сыграло большую роль. МК в связи с ликвидацией округов проводил в жизнь свое решение об укреплении районных центров. МК подчеркивал, что многие районные работники добросовестно желают решать стоящие перед ними задачи, но у них не хватает еще достаточного опыта и знаний, что

обязанность МК состоит в том, чтобы помочь им развернуться в настоящих руководителей. В то же время, отмечал МК, некоторые присланные в районы из округов и области работники хнычут, жалуются на трудности и вместо бодрости вносят в организацию элементы расхлябанности и неуверенности. МК указывал, что областная организация в целом и городская Московская организация в частности не прониклись еще сознанием всей важности поворота лицом к району, лицом к селу.

МК указывал на особую остроту этой задачи, потому что в этот период в области было не простое обострение классовой борьбы, а был раскрыт ряд контрреволюционных организаций, состоявших из бывших помещиков, торговцев, контрреволюционного духовенства, бывших полицейских, жандармов и кулаков, и эсеровских контрреволюционных организаций. Это занимало большое место в нашей борьбе. Во внутрипартийной жизни за истекшие после XVI съезда месяцы факты подтвердили предупреждение съезда о том, что оппортунисты всех мастей, особенно «правые», формально признают свои ошибки и формально соглашаются с генеральной линией партии, но своей работой они это не подтверждают, что означает их переход от открытой борьбы к скрытой, к выжиданию более благоприятных условий для новых атак на партию.

В Москве борьба «правых» приняла активно-скрытый характер. МК разоблачил ближайшего соратника Угланова — бывшего секретаря Краснопресненского райкома Рютина. Эта рютинская организация пропагандировала, по сути, меньшевистско-белогвардейские оценки положения в партии и в стране. В Московской организации была проведена серьезная идеологически-разъяснительная работа и борьба в связи с рютинским делом и активизацией группы Слепкова, Марецкого и других, которая была связана с двурушническим поведением лидеров «правых» — Бухарина, Рыкова и Томского.

В октябре-ноябре были разоблачены две фракционные группы, составившие один блок, — первая группа Сырцова и вторая — Ломинадзе. Сырцов выступал открыто с «правых» позиций, а Ломинадзе вуалировал свое выступление левацкими фразами. Созданный ими единый блок именовался право-левацким, но на деле они сблокировались на «правых» позициях против темпов индустриализации и коллективизации. Блок этот был отражением блока троцкистов с «правыми» с целью атаки на генеральную линию партии. Вопрос об этом блоке обсуждался на Политбюро.

МК провел в Московской организации большую идеологиче-

скую работу, разоблачая двурушническую фракционную деятельность этого право-левацкого блока, что укрепило Московскую организацию, как и всю партию.

Подводя в ноябре итоги проведенной идеологической борьбы внутри партии, МК особо подчеркивал, что, изгоняя из своих рядов оппортунистов, двурушников, всех тех, кто в своей борьбе с политикой партии смыкается с прямыми буржуазно-кулацкими идеологами контрреволюции: Кондратьевым, Громаном, Рамзиным и другими, — мы должны еще больше развертывать подлинную большевистскую самокритику, выкорчевывать недостатки в нашей работе, еще больше сплачиваясь вокруг ЦК для осуществления генеральной линии.

МК разработал практические указания райкомам и ячейкам об усилении идейно-воспитательной работы среди членов партии и беспартийных рабочих, о более близком и непосредственном подходе райкомов к работе каждой ячейки, каждого предприятия и своевременного реагирования на вылазки антипартийных и антисоветских элементов. В постановлении «Об улучшении массовой и внутрипартийной работы» МК дал развернутую программу разукрупнения райкомов Москвы, перестройки низовых партячеек и перенесения партийной работы в цех, в бригаду, увеличения сети цеховых ячеек и общего улучшения партийной работы на заводах.

Большое значение для воспитания организации имели частые активы, на которых выступали члены Политбюро Сталин, Калинин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Куйбышев, Рудзутак, Микоян и другие.

Партия, ее передовая Московская организация практически организовали борьбу и работу многомиллионных масс рабочих, крестьян и интеллигенции для осуществления этих генеральных лозунгов и задач.