Вода вместо нефти 36 страница

— Мария говорила, что Свиток — это Ключ.

— А еще она говорила тебе, что она любовница Луки, Главы Драконов, и что ищет Реликвии для Сибирской Академии. Я вообще не понимаю, как ты теперь можешь вообще ей верить?!— возмутилась Арно.— Солгала раз — может солгать снова.

— Но мне нужно во что-то верить.

— А зачем? Гай,— девушка села на парту рядом с другом и сжала его холодную руку,— разве нам нужно что-то решать прямо сейчас?

— Да,— твердо сказал Ларсен, глядя прямо перед собой.— И думаю, что решение у меня только одно.

— Вот только не говори, что ты собираешься все бросить!

— Нет, это было бы не решением проблем, а бегством от них,— покачал головой австриец, откидывая с глаз отросшую светлую челку.— Я снова возьму под контроль свой Орден, мы будем и дальше искать Реликвии. Что бы это ни была за война, я буду вести ее дальше.

— Ты расскажешь нашим о том, что узнал от Марии?

— Нет. Я не хочу ставить их под удар. Достаточно того, что ты тоже в курсе. Я не знаю, что ждет нас впереди, но боюсь, что мои сомнения, мои переговоры с Востоком, мои догадки слишком опасны. Хватит с нас жертв.

— Ты веришь, что Димитрия убили?

— Я не хотел бы в это верить, но, как ты понимаешь, теперь я могу доверять только себе. И тебе, конечно.

— Гай, обещай не нести это все один. Обещай, что позволишь мне тебе помогать?

Глава Драконов некоторое время испытующе смотрел на нее, а потом медленно кивнул. Элен улыбнулась и потрепала друга по волосам:

— Что же мы будем делать?

— Нужно хорошо осмотреть то, что осталось от библиотеки. Это первое. Нужно следить за Марией, день и ночь, сковать ее действия — это второе. Тогда ей придется искать других исполнителей, а они не так совершенны во лжи и притворстве. Они себя выдадут.

— Гай, так в какую же сторону мы теперь двигаемся?

— Вы — в ту же самую. Вы ищете Реликвии.

— А ты?

— Я буду наблюдать. Кто-то в этой войне неправ, и я хочу понять, кто.

— В войне не бывает правых и виноватых, Гай. Ее ведут обе стороны.

— Да, но судя по всему, ведем ее мы, а Восток просто тихо и мирно делает свое дело. Не ты одна читала книги.

— То есть?

— Изначально, если ты помнишь, Дурмстранг был славянской школой, восточной, как и Академия в Сибири. И знаешь, когда здесь появился английский язык и западные ученики?

— Тебе век назвать?

— Нет, эпоху. Это было тогда, когда из школы ушли гномы. Исчезли. И тогда появились иноязычные школьники и иноязычные профессора, иностранные директора. Дурмстранг стал интернациональным. Ты задумывалась, почему? Почему нас пустили сюда, в западный форпост славянской магической культуры?

— Мне было о чем еще подумать,— скептически отозвалась Элен, внимательно слушая.

— А я после рассказа Марии целенаправленно стал читать. Так вот, может же быть, что ученики с запада появились тут в поисках Ключа или Тайны, поняв ее силу через тот Дар, что, по словам Марии, из славянских земель вывезли англосаксы? Может такое быть, что они явились сюда, в школу, и основали Орден Западных Драконов, под чьим прикрытием стали искать Свиток или саму Тайну? А восточные ученики были здесь всегда, и они просто стали защищать то, что испокон веков было их, защищать Тайну Дурмстранга. Может же быть, что гномы, уходя, оставили тут стражу Тайны Святовита, но эта стража была истреблена — я видел тела убитых гномов в библиотеке. Может же быть, что стража погибла и унесла с собой секрет того, где похоронен Святовит и где спрятана Тайна. Может же быть, что Восток не просто ищет все это, а ищет, стремясь защитить, а не отдать кому-то на стороне? Или же вывезти в Сибирь, где нет угрозы Тайне? Где до сих пор царит Восток. Может же быть, что мы действительно лишь пешки в руках тех, кто из века в век стремится завладеть Тайной, но умело это скрывает за красивой сказкой о Сибири?

— С чего ты все это взял?— фыркнула девушка.

— Элен, посмотри на нас, на тех, кого мы принимаем в Орден! Мы все дети Запада, а Запад по всей протяженности своей истории противопоставлял себя Востоку. Наши страны всегда воевали с Россией, из века в век. Они наши враги уже почти на генном уровне, мы просвещение и цивилизация, они — Азия, дикость, темнота, не наши… Разве не на этом играют те, кто стоит за нами: не отдать некую силу нашим восточным противникам!

— А если там никто не стоит, Гай?— тихо возразила Элен.

— А если стоит? Что если они специально играют на нашем патриотизме, нашем нежелании отдать Востоку первенство, а заодно и то, что нам никогда не принадлежало — Дурмстранг? Ведь я верил, искренне верил, как и вы все верите, что мы не хотим позволить Востоку завладеть Реликвиями, которые дадут власть их обладателям над всей школой. Не дать Востоку победить! Не отдать им власть над нашей школой. Но разве она наша? Разве ее Тайны — это тайны наших народов, никогда не говоривших на языке Святовита, никогда не говоривших с Природой, никогда не говоривших даже с гномами, часто не знавших об их существовании? Ведь кто такие гномы? Это дети природы, глубин земли, камня, говорящие с камнем…!

— Гай, это все философия.

— Но разве не философия лежит в основе всех войн и противоборств, Элен? Разве не может быть так, что мы, сами того не ведая, пытаемся забрать себе то, что нам не принадлежит? Силу, возможно, силу самой Природы, которая не должна никому принадлежать?

— С чего ты все это взял? Откуда все эти странные мысли, Ларсен? У меня ощущение, что Мария тебе мозги задурила,— фыркнула Элен, спрыгивая на пол и поправляя юбку.

— Нет, она скорее заставила меня думать, думать самому, а не слушать то, что мне говорят. Я слепо верил в идею Поиска, но теперь понимаю, как все это было… странно. А Мария… Она попыталась отрезать нити, что превратили меня в марионетку. Но я буду хитрее: я буду и дальше играть по правилам Войны, но с открытыми глазами. У меня ощущение, что мы еще очень мало знаем о школе, в которой учимся.

— Я знаю самое главное: если мы не поторопимся, то опоздаем на ужин,— девушка начала складывать вещи в сумку.— Гай, будь осторожен, я тебя очень прошу. Ведь ты же понимаешь, что, когда ты говоришь о неверии, ты говоришь о том человеке, который стоит за тобой…

— Да, я понимаю, теперь я очень многое понимаю,— спокойно ответил Глава западных Драконов.— И думаю, что настала пора мне встретиться с Учителем и услышать его версию произошедшего. А потом я соберу ребят, пора бы Яшеку вспомнить о своем месте в ранге званий нашей армии.

 

* * *

Эйидль казалось, что она только уснула, сморенная усталостью после вечеринки в пижамах, что они устроили с Аделой и Терезой в спальне последней. Давно в жизни девочки не было такого простого веселья с подругами — покидаться подушками, попрыгать на кровати, обменяться секретами и симпатиями, показать записки и письма от родных, почитать стихи в девичьем альбоме подруги и переписать понравившиеся. Просто посидеть и рассказать то, что наболело: о том, как скучаешь по родным, по Родине, о брате, с которым не ладятся отношения, о Темных искусствах, которые терпеть не можешь и поэтому боишься провалить экзамены и вылететь из школы…

Сон был спокойный, каких не было у девочки давно, особенно с тех пор, как погиб Димитрий. Ее перестала мучить тревога и тяжелые мысли. Она чувствовала даже во сне тихую негу покоя, но оттуда ее выдернула перебранка, которую кто-то шепотом вел совсем рядом, в комнате.

— …не будешь!

— Мне нужно! У меня приказ!

— Феи не подчиняются приказам, а если ты оказался настолько падок до учениц, то тебе надо оторвать крылья и сбросить тебя потом на дно шахты!

— Когда оторвут, тогда поговорим! А теперь не мешай!

— Да как ты смеешь, чучело в шапке?! Она моя подопечная, и я…

— Кляйн, не заставляй меня применять силу!

— Силу?!— выразительное фырканье.— У меня сейчас начнутся колики! Силу, ха-ха!

Эйидль открыла глаза в тот момент, когда голубоватый свет прорезал мрак комнаты.

— Кляйн? Что такое?— сонным голосом произнесла девочка, пытаясь нащупать на тумбочке волшебную палочку.

— Кляйн немного поспит,— у самого уха Эйидль раздался тихий, немного знакомый голос феи мужского пола. Она вздрогнула и выронила палочку, та с легким стуком покатилась по камням.— Осторожно,— тот же голубоватый свет выхватил из темноты лицо Хелфера, который поднял с полу волшебную палочку Эйидль и положил на тумбочку.

— Хел? Что ты тут делаешь?— удивилась исландка.— И что ты сделал с Кляйн?

— Научил подчиняться мужчине, когда он говорит,— хмыкнул фей Марии.

— Она меня потом съест,— пожаловалась Эйидль.

— Ничего. Поднимайся, тебя ждут у выхода в Нижний зал.

— Кто? Сколько времени?

— Пять утра, самое время. Сейчас ночные патрули уже менее бдительны, спят на ногах, ученики тоже посапывают…

— Время для чего?— прошептала девочка, вставая и натягивая поверх пижамы свитер, потом надела носки и мягкие туфли.

— Тебе все расскажут, поторопись.

— Ох уж эти Драконы,— простонала, зевая, Эйидль, пригладила волосы и, взяв палочку, поспешила из комнаты.

Гостиная была пустой и тихой, камин потрескивал, озаряя отсветами пламени пустые пуфики, забытые книги, игрушки и пергаменты. Исландка осторожно выглянула за дверь и, никого не увидев, вышла в холодный Нижний зал, освещенный лишь парой факелов в дальнем конце.

— Привет.

Она вздрогнула, когда из темноты вышел Айзек: он был одет в джинсы и футболку, достаточно непривычное зрелище. Исландка смутилась, ведь она выскочила в пижаме, но не бежать же теперь переодеваться.

— У кого-то бессонница?— хмыкнула девочка, заглядевшись на руки парня: короткие рукава футболки открывали внушительные мускулы.

— Я «гном», трудяга из трудяг,— пожал он плечами, перехватив взгляд Эйидль.— Идем, Мария ждет.

Девочка не стала больше задавать вопросов и последовала за другом по темным пустым коридорам, почти сразу догадавшись, куда они пробираются на рассвете. Они шли молча, иногда останавливаясь, если Айзеку казалось, что до них доносится звук шагов или голосов, но, к счастью, они никого не встретили.

В Зале Трофеев было уж совсем холодно, словно в нем гулял ветер с поверхности. Эйидль поежилась и шагнула к приоткрытому люку в подземелье, когда сильные руки Айзека схватили ее, зажали рот и прижали к его груди, не давая двигаться и говорить. Сам парень вместе со своей… пленницей? прижался к стене в самом темном углу. Эйидль сначала хотела сопротивляться, но потом услышала голоса и шаги, тут же замерев в руках более внимательного друга. И «гном» сразу убрал ладонь с ее рта, давая вздохнуть и облизать пересохшие от испуга губы.

— …все спокойно, профессор Стебль просила вам передать, что ваше лекарство скоро будет готово и вам тут же нужно будет начать его принимать, чтобы снова не оказаться в Мунго,— раздался вкрадчивый тихий голос, который исландка силилась узнать.

— Спасибо, Фридрих, но разве вы не принесли мне других новостей, более важных, чем мое здоровье, о котором я и так лучше всех осведомлена?— заговорила женщина, и тут обоим дурмстранговцам стало понятно, что за дверями стоит директор Хогвартса, профессор МакГонагалл.— Что сказал мистер Манчилли?

— Не так много, профессор. Он прибыл в Вейхвассер сразу, как вы его попросили, но некоторое время были проблемы с допуском к мальчику. Так что он смог узнать не так много — мальчик уже уходил в тот момент.

— Но что-то выяснили, Фауст?— строго спросила МакГонагалл, а Эйидль почти не дышала, понимая, о ком говорят два профессора из Хогвартса.

— Теодик — выдающийся легилимент, для него даже умирающее сознание — источник информации,— в голосе профессора Фауста было почтение.— Мальчик подрался с Чемпионом Дурмстранга, затем последовал за ним на поверхность.

— Так я и думала! В этой школе все делают то, что хотят! Ученики на поверхности, в мороз, ночью!— проворчала директор Хогвартса, явно не сдержавшись.

— Мальчик был у выхода, ждал возвращения друга. Спустя какое-то время на него напали.

— Он видел, кто?

— Теодик не нашел воспоминаний об этом, он сказал, что умирающее сознание многое отпускает, и найти там что-то конкретное очень сложно, все путается и смешивается,— вкрадчиво объяснил Фауст.— Известно только, что это был кто-то сильный, и обе руки у него были здоровые, покрытые кожей. Скорее всего, это был взрослый мужчина или старшекурсник крупного телесложения. Нападавший подошел со спины, схватил мальчика и вытолкнул на улицу. Затем его оглушили. Больше в сознание несчастный не приходил.

— Видимо, напавший боялся шуметь в коридоре, на улице не было ни свидетелей, ни опасности, что кто-то услышит.

— Камень Дурмстранга имеет свойство поглощать заклинания, и если бы на стене остался след от отскочившего заклинания или промаха, то было бы легко найти палочку, его выпустившую.

— Правда?— удивилась профессор МакГонагалл.— Откуда вы это знаете?

— Я здесь учился, профессор, и несколько раз был наказан за участие в магических дуэлях. Много Темной магии видят стены школы, и было бы безответственно не иметь возможности отслеживать тех, кто безнаказанно и бездумно ею пользуется.

— Интересное свойство камня, думаю, нам стоит узнать, как подобные свойства камня передать стенам Хогвартса… А теперь идите, пока камин еще открыт.

Эйидль слышала, как зашипело пламя в камине, что располагалось у разветвления коридоров, потом были удаляющиеся шаги. Еще некоторое время ребята боялись шелохнуться.

— Кто же…?

Айзек приложил палец к губам и покачал головой, указал на люк в могильник, призывая Эйидль поторопиться.

Вдвоем они спрыгнули на пол и пошли по уже знакомому коридору к фонтану, затем спустились в смежную камеру, что разделяла погребальный зал и покои Святовита, как звали между собой найденную каменную комнату восточные Драконы, бывшие в курсе находки.

— Вы долго.

— Помехи,— пожал плечами Айзек, идя навстречу Марии и взглядом призывая Эйидль ничего пока не рассказывать.

— Ладно.

— Ну, показывай, что нашла.

— Много чего,— улыбнулась девушка и позвала ребят за собой к изображению в дальнем конце зала. Эйидль улыбнулась, глядя на волчат, что скалились, играя друг с другом. Рядом стоял гном с длинной бородой и связкой ключей на шее, в большой ладони он держал какой-то смешной камень, от которого вниз, словно поток, шли ровным рядом странные рисунки — по два-три в ряд.

— Ну, и на что мы смотрим?

Мария показала на ряд рисунков:

— Это пиктограммы, которыми с самых древних времен обозначались имена гномов. Современные ученые, люди, кстати, довольно смешные и немного сдвинутые, зовут это «гномописью».

Эйидль фыркнула, потом подошла ближе и стала рассматривать рисунки. Действительно, если приглядеться, кое-где рисунки повторялись: один был похож на молоток или кирку, другой на дерево или куст, третий на руку, остальные вообще ни на что не были похожи.

— Это список имен?— догадался Айзек, тоже разглядывая находку Марии.

— Да, но не просто имен. Если я правильно помню историю Дурмстранга, то вот это,— девушка указала на первую строчку рисунков,— Сильные-Руки-Покорившие-Камень-и-Лед. Один из трех предводителей гномов, строивших Дурмстранг. Ниже — Хранитель-Ключей-и-Коридоров, следующий глава гномов в школе.

— Это список главных, получается?

— А вот здесь,— Мария не ответила на вопрос и просто указала на самую последнюю строку символов, которая обрывалась, не доходя нескольких футов до пола,— здесь написано: Звучный-Глас-в-Каменной-Тишине…

— Последний из рода кристальщиков?— Айзек посмотрел на чуть бледную в свете факелов Марию.— Тот самый, что лежал в центре старой библиотеки? Ты говорила, что его звали Звучный Глас.

— Да, и он в списке последний. Цепочка оборвалась. Понимаете?

— То есть с самого основания Дурмстранга на этой стене записывались имена предводителей гномов, пока последнего из них не убили западники?— сформулировала догадку Эйидль.— Последний из них был убит, никто больше не знал, как сюда попасть, записывать имена перестали — и начался Поиск?

— Точнее даже я бы не сказала,— мягко улыбнулась Глава Востока, проводя пальцами по строчкам с пиктограммами.— Но это были не просто предводители гномов,— тонкие пальцы девушки коснулись камня в руке гнома на стене. Странно, Эйидль только теперь обратила внимание, что это не был драгоценный камень — кусок черной массы, гладко обработанный, с какой-то загогулиной в центре.— Они были Хранителями, и в руке своей они держали ключи и печати школы.

Эйидль и Айзек широко открыли глаза, глядя, как Мария захватывает кончиками пальцев выступающий черный камень и медленно тащит его на себя. Не прошло и минуты, как на ее ладони оказалось что-то, вытесанное в форме крупного, уже обработанного бриллианта, только черное. На верхней гладкой грани то самое изображение, которое Эйидль не могла интерпретировать — выпуклость в виде спирали. А на стене осталась выемка, куда, видимо, столетия назад последний Хранитель вставил этот камень.

— Звучный Глас погиб, так и не открыв тайны, где находится главная Печать,— Мария говорила тихо, протягивая камень исландке,— но, скорее всего, именно ее и пытались отнять у гномов первые члены Ордена Запада и узнать местонахождение двери, которую она отпирает.

— Ты все это знала?

— Нет,— мягко улыбнулась Мария, глядя, как Эйидль вертит в руках древнюю реликвию,— большую часть из этих знаний я прочла на портрете Святовита и Елень.

— Он теплый, камень теплый!— изумилась девочка, поднимая глаза на старших товарищей.

— Да, и такие теплые камни ты можешь встретить по всей школе,— пожал плечами Айзек, узнавший материал, из которого сделан спрятанный ключ.— Говорят, что это материал внеземного происхождения, добытый первыми гномами из недр острова, когда они строили школу.

— Ах, да, Тереза говорила, что по легенде Остров Драконов — это упавший с неба огромный метеорит,— кивнула Эйидль, передавая «гному» находку Марии и поднимая глаза на портрет-мозаику, освещенный факелами.

— Вот, смотрите, здесь рассказано,— девушка показала на письмена по краям портрета, более знакомые, ведь ребята не раз уже встречались с языком гномов,— что этот зал был первым законченным в Дурмстранге помещением, его построили семь гномов для Святовита, «добрейшего и мудрейшего из всех темных магов подземелий и поверхности земной»…

— Как-то не сочетается добрейший с темным магом,— скептически отозвалась Эйидль.

— Для гномов все наши понятия были немного иными, это для нас темная магия плохая, для них — просто другая, отличная от светлой,— пожала плечами Мария и продолжила читать:— Здесь жил и работал Святовит и верный друг его Острый Клык, подаренный директору Дурмстранга предводителем гномов Сильные-Руки-Покорившие-Камень-и-Лед и двумя его братьями.…

— Острый Клык? Собака, что ли?

— Морок,— догадался Айзек, внимательно слушавший Марию и следивший за ее пальцами, что указывали на строчки букв, идущие по краю портрета.— Гномы подарили Святовиту морока.

— Сильные-Руки хранил ключи от покоев Святовита и всей школы, чтобы потом передать их своему племяннику и приемнику Хранителю-Ключей-и-Коридоров.

— Ну, имечко этому племяннику явно дали неслучайно,— фыркнул Айзек.— Чтобы не забыл, зачем рожден.

Мария улыбнулась, обернувшись, потом указала пальцем на вязь из четырех символов:

— И здесь стоит год этого повествования — 1616-й.

— Прости?

— Летоисчисление гномов идет от того года, когда их покорили волшебники, произошло это примерно в середине 10 века до нашей эры по нашему календарю,— пояснила девушка,— так что мы можем почти с точностью до десятилетия посчитать, когда был открыт Дурмстранг…

— То есть Святовит жил где-то в…— Эйидль попыталась быстро посчитать,— в 7 веке нашей эры?

— Ну, да, думаю, мы не ошибемся, если возьмем эту дату за истину,— улыбнулась Мария, явно воодушевленная тем, что им удалось найти и узнать.— И тогда Дурмстранг был основа примерно в…

— 666-м году,— прошептала исландка, прикусив губу.— Ужас-то какой!

— Ну, это примерная дата.

— А что здесь написано? Год 1801-й?— Айзек подошел вплотную к мозаике, находя справа от изображения Елень новые письмена.

— Да, все верно, у тебя начинает получаться,— похвалила друга Глава Востока,— из тебя выйдет замечательный приемник.

— Лучше бы меня миновала сия кара, но твои книжки мне очень нравятся, язык гномов не такой уж и сложным,— пожал плечами Айзек, но он был явно польщен похвалой и рад тому, что смог без помощи прочесть дату.— И что же случилось спустя 185 лет после основания?

— Исход гномов из школы. Они ушли, оставив тут Стражей и Хранителя Дурмстранга, приемника Хранителя-Ключей-и-Коридоров. «Так началась эра Хранителей покоя Святовита».

— Красиво,— прошептала Эйидль, поднимая глаза на изображение волшебника, который умер так давно, но оставил после себя такое ценное наследие. Ну, и кучу тайн, к тому же.

— Судя по списку хранителей, прошло где-то лет триста до появления в Дурмстранге Западного Ордена,— заметила Мария.— Наверное, сначала они пытались самостоятельно найти Тайну, за которой охотились, но осознав, что им это не под силу, что Тайна хорошо спрятана… Затем произошли уже известные вам события. Последний Хранитель и его стражи погибли, унеся с собой в могилу и саму Тайну, и место захоронения Святовита вместе с Реликвиями, и даже место, где осталась Печать.

— Значит, мы нашли Печать, так?— рассудительно произнес Айзек, вертя в пальцах камень.— Но для чего она?

— Это Печать, которой заперли гробницу Святовита.

— И по этой же легенде Святовит похоронен вместе с Реликвиями, в том числе Свитком, который мы ищем?— уточнила Эйидль у Марии. Девушка кивнула.— И так, кто-нибудь мне теперь расскажет, что это за Свиток, а главное — зачем я тут вообще?

— Ну, про Свиток я могу рассказать — это вольная, подписанная Святовитом для гномов, которые выкупили у него свободу своего народа, священный для гномов пергамент,— пояснил Айзек.— Помнишь рисунок на стене уничтоженной библиотеки? Когда гном протягивает Святовиту мешочек, а в обмен основатель Дурмстранга дает ему…

— …свиток!— вспомнила девочка.— Ту самую вольную. И гномы спрятали ее, чтобы…?

— Чтобы вольную никогда не смогли уничтожить. Чтобы никогда их народ не оказался снова в подчинении,— пояснил Айзек.

— Чтобы никто не мог их заставить выдать Тайну и ее местонахождение,— Мария подчеркнула слово «заставить».— Именно поэтому этот Свиток никогда не должен оказаться в чужих руках, но и никогда не может быть уничтожен. Поэтому в школе была оставлена стража, а Свиток надежно захоронен вместе с волшебником, его подписавшим.

— А что было в том мешочке?— тихо спросила Эйидль, чувствуя, как по спине у нее поползли мурашки. Перед ней раскрывались тайны народов, исторические события, о которых в этой школе мало кто даже догадывается.

— Плата за свободу народа,— загадочно произнесла Мария, переглянувшись с Айзеком.

— То есть?

— Дар, кусочек Тайны гномов, которую они встретили, строя Дурмстранг. Этот Дар попал в дурные руки, когда Святовит пытался спасти свою сестру Елень,— Глава Драконов посмотрела на изображение женщины на мозаике,— а годы спустя Дар был украден и вывезен с материка на британские острова и там исчез, чтобы через столетия снова явить себя. И тогда через Дар начали искать саму Тайну.

— А где сейчас этот Дар?

— Утерян, уничтожен в Англии их героем Гарри Поттером и его друзьями три десятка лет назад.

— Загадки, загадки,— проворчала Эйидль, запомнив о Гарри Поттере и решив, что обязательно спросит у Альбуса об этом.

— Просто пока не время,— покачала головой Мария.

— Так зачем я тут?

— Ну, судя по тому, что оставили нам гномы, только ты из ныне живущих знаешь, как и что открывается с помощью этой Печати,— проговорила Мария.

— Я?— изумилась исландка.— Почему я? Опять пророчество?

— Нет, никаких туманных пророчеств,— покачала головой девушка, беря Эйидль за плечи и увлекая прочь от мозаики.— Мы очень пристально осматривали каждый дюйм зала и наткнулись на… рычаг,— Айзек за ее спиной хмыкнул,— механизм, подобный тем, что мы уже встречали ранее,— они остановились у самой близкой к входу стены, и Айзек осветил ее снятым из держателя факелом: у пола заметно выделялся выступ, на который Мария тут же с силой надавила ступней. Раздался тихий скрежет камня, словно что-то двигалось и перемещалось, потом щелчок — и часть стены отошла вовнутрь, открывая проход.— Мы нашли комнату Хранителя,— благоговейно прошептала Глава Драконов, беря у Айзека факел и первой проходя в темный проем. Эйидль, заинтригованная, последовала за девушкой и замерла.

Это было небольшое помещение с низким потолком, с каменной лавкой, что вырастала прямо из стены и каменной плитой-столом. В нишах, вырубленных прямо в камне, лежали истлевшие остатки каких-то вещей и книг, огарки свечей и металлические подсвечники. На столе была связка ключей, покрытых пылью, на кровати — тлен, когда-то бывший, видимо, подушкой и одеялом.

Но не это повергло девочку в ступор. На противоположной от входа стене висела картина — такая, какие обычно висят у магглов, неживая. С портрета, нарисованного, наверное, углем, на Эйидль смотрела она сама. В ее руках была Печать Хранителя.

06.08.2011

 

Глава 39. День Святого Валентина (часть 1)

 

 

* * *

С утра школа была наполнена радостным возбуждением, впервые за пару недель именно радостным. После смерти Димитрия и отъезда школьников Хогвартса и Шармбатона в Дурмстранге словно убавили звук — все было тихим, погруженным в легкую дрему, что не могли не почувствовать даже самые равнодушные к окружающему настроению жители подземной школы. Ну, почти все из них.

— Наконец-то я вижу живых людей, а не мумий из склепов!— с этим радостным известием за стол рядом с Эйидль уселся Айзек. Лицо у него было перепачкано то ли сажей, то ли чернилами, с «гномом» никогда нельзя быть уверенной, где он в очередной раз копался.— Как настроение?

Исландка посмотрела на него с выражением «ты издеваешься?».

— Что?— не понял шестиклассник, набрасываясь на макароны, целую миску которых ему принесла фея, не забыв добавить к ним парочку кусков отбивной, которые Айзек с привычным омерзением на лице выложил прямо на стол.— Посмотри вокруг, это же просто шапито без входных билетов!

— По-моему, это пошло,— фыркнула Эйидль, оглядывая то розовое безумие, что сотворили сегодня в Трапезной по случаю четырнадцатого дня февраля. Столы были накрыты странными скатертями в сердечки, с потолка то и дело падали розово-красные конфетти в форме все того же человеческого органа, к обеду подавались коктейли бело-розовых оттенков, а маленькие наколдованные купидоны периодически забрасывали присутствовавших стрелами.

— Ты просто не видела, что было в прошлом году,— фыркнул Айзек, проглатывая сразу с полтарелки макарон.— У нас был оркестр заезжих ведьм с их сольной программой «Укради мое сердце, мой гномик»…

Эйидль подавилась и потянулась за салфеткой, пытаясь скрыть свое отвращение, — салфетки не выбивались из цветовой гаммы дня.

— Кто вообще это все придумал?

— О, милая моя, у данного праздника в Дурмстранге долгая история,— Айзек доел свою порцию и потянулся, явно довольный жизнью.— В общем, пару десятков лет назад общественный совет школы решил, что запертые в школе много месяцев в году детки должны иметь хотя бы один день радости и свободы. В голосовании выиграл именно День Святого Валентина, и с тех пор в этот день сами школьники организуют себе праздник. В этом году эта часть выпала на долю пятиклассниц-«гномов»,— Айзек, смеясь, указал на группу школьниц, которые хихикали, сидя в уголке за столом и явно с восторгом созерцая плод трудов своих. Эйидль перевела взгляд на профессоров и опять подавилась, увидев выражение лица Сциллы, в которую секундой раньше купидон запустил охапкой стрел.

— Вечером будет «Свидание вслепую»,— с этой вестью с другой стороны от Эйидль приземлился запыхавшийся Алекс, следом за ним села Тереза, пытавшаяся вынуть из волос попавшую туда в больших количествах мишуру.

— И поэтому ты пылаешь от восторга?— скептически осведомилась исландка, обменявшись взглядами с подругой. Та лишь закатила глаза.— Кстати, обязательно участвовать?

— Нет, в объявлении написано, что участие принимают студенты, начиная с третьего класса, а у кого нет желания, тот может присоединиться к начальным классам, которые в этот вечер будут слушать лекцию профессора Волонского «Правда и вымысел о магическом мире в литературе магглов».

Эйидль застонала, допивая свой коктейль и отмахиваясь от купидона.

— Кляйн, принеси мне чаю,— попросила девочка, а потом вдруг засмеялась, не выдержав еще и вида появившейся в воздухе феи.— Что… это?!

— Мило выглядишь,— оценил фейку Айзек, явно тоже очень хотевший захохотать над розовым, в сердечко, платьем маленькой женщины и розовыми лентами в волосах.

— Сними это,— попросила Эйидль, глядя на Кляйн.

— Я бы с удовольствием,— в тоне феи буквально чувствовался сдерживаемый гнев, пока она ставила на стол чашечку в сердечках, в которой благоухал розовый чай,— но сегодня это наша униформа! Я бы задушила собственными руками тех, кто придумал это!

— Ну, ты всегда можешь попробовать,— подначил фейку Алекс, кивая на стайку организаторов праздника.— Так что, вы участвуете в «Свидании»?

— Уж лучше это, чем Волонский,— пожал плечами Айзек, вгрызаясь в яблоко и ловя на лету посланную ему стрелу.