Января 1889. Москва
ЛОПАХИН. Мой папаша был мужик, идиот, ничего не понимал, меня не учил, а только бил спьяна, и все палкой.
ЛОПАХИН. Отец ударил меня по лицу кулаком, кровь пошла из носу.
ЛОПАХИН. Когда я был мальчонком лет пятнадцати, отец мой покойный – он тогда здесь на деревне в лавке торговал – ударил меня по лицу кулаком, кровь пошла из носу... он выпивши был.
Лопахин начинает с самого важного. Не с денег! С интимного, с того, что мучит всю жизнь.
Лопахин об отцовских побоях рассказывает горничной Гаева. Зачем? Трудно представить, чтобы олигарх делился с чужой прислугой воспоминаниями, как его отец бил.
С рассказа об отцовских побоях, с этой невозможной, мучительной интимности начинается пьеса. И никакого влияния на развитие событий этот факт не окажет. Это ружье не выстрелит. Зачем сказал? И кому?! Гордиться тут нечем. Сочувствия у служанки он не ищет. Это вырвалось неизвестно зачем. Вырвалось, потому что сидит в душе всю жизнь.
В I акте:
Во II акте:
В III акте:
ЛОПАХИН (себе). Если бы посмотрели, как Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, купил имение…
Догадавшись о Лопахине, стал искать подтверждений. Нашлось больше, чем мог предположить.
Старший брат Чехова в своих “Воспоминаниях” пишет о частых побоях: “Покойный Антон Павлович прошел из-под палки эту беспощадную школу целиком и вспоминал о ней с горечью всю свою жизнь. Ребенком он был несчастный человек”.
Лопахин трижды говорит о побоях – в первом, втором и в третьем актах. Чехов – мастер прозы, гений короткого (кратчайшего) рассказа, знал цену каждому слову, лишних слов не писал. Он не стал бы попусту три раза повторять одно и то же. Но каждый раз, когда Лопахин волнуется, теряет контроль над собой, из него лезет рассказ о детских мучениях.
Если б Чехов писал о каком-то выдуманном купце Лопахине – вроде песни про купца Калашникова – ничего личного, лубок: белы груди, черны очи, бурушка-косматушка, силушка богатырская...
Если б Лопахин был выдуман – разбитый нос был бы просто некой деталью, условно-шаблонное тяжелое детство. Но если это о себе – то нет более жгучего воспоминания, чем родительские побои.
С этого, самого жгучего, чего о себе никто не рассказывает (а уж ненавидящий публичность Чехов – тем более), – с этого он начинает свою последнюю (предсмертную) пьесу. С себя! С того, что не может быть высказано публично, но и забыто быть не может, и покою не дает. И вот – хоть через персонаж скажу! Но это значит, что персонаж этот – я.
ЧЕХОВ – Ал.П.ЧЕХОВУ (брату)
Деспотизм и ложь сгубили молодость матери. Деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать. Вспомни те ужас и отвращение, какие мы чувствовали, когда отец…
* * *
Лопахин не хочет жениться на Варе. Обещал и – не смог.
Возможно, он упрямо избегает брака, потому что в детстве досыта нагляделся на семейную жизнь.
В пьесах Чехова – ни одной счастливой семьи. Ни одного счастливого брака.
В “Чайке” Аркадина живет с любовником. А он, попользовавшись юной Ниной, бросает ее и возвращается к Аркадиной; впрочем, как говорит Треплев, он “как-то ухитрялся и тут и там”. Маша, преодолев отвращение, выходит за учителя, но не любит ни мужа, ни ребенка от этого мужа. И мать Маши не любит своего мужа, хочет жить с доктором, пусть бы и во грехе.
В “Иванове” герой не любит жену. А когда та умерла от чахотки, собрался было жениться на молодой, да застрелился перед самым венчанием; невеста уже в церкви ждала. А родители невесты, не скрывая, презирают друг друга.
В “Дяде Ване” Елена Андреевна не любит мужа, готова изменить, оба несчастны, он мучает ее капризами.
В “Трех сестрах” Андрей женится на Наташе по страсти, но очень скоро начинает сбегать из дому и напиваться, и говорит гениальную фразу: “Жениться не нужно, потому что скучно”. А полковник Вершинин, командир артиллерийской бригады – замечательный, умный, добрый, – доведен семейной жизнью до того, что входит в дом любовницы со словами: “Жена опять отравилась”. Она у него регулярно кончает с собой после безобразных скандалов. И это для него уже перестало быть стыдной тайной, он говорит об этом открыто.
И героиня предсмертной пьесы не стесняется родных и прислуги: